Она пришла домой с намерением отдохнуть, в его присутствии усталость как рукой сняло.
— Трудно со мной? — спросила она.
— Трудно без тебя, — задумчиво ответил он.
— Что тебя терзает, Алик? Тебе необходим этот вопрос.
В ответ он обнял ее за плечи и сильней прижал к себе. Его сердце опять застучало сильно и быстро.
— Тогда будь милосердной, Эл. Не терзай меня. Одно твое слово, что ты не пойдешь в миры, и мне станет легче. Если ты любишь меня, откажись.
Эл тяжело и шумно вздохнула. Ей захотелось стиснуть зубы.
— Нет. Этого слова я не дам.
Он подался назад, но она ухватилась за его талию и удержала.
— Если ты оставишь меня, я пойму. Но тогда я точно погибну быстрей. Одной мне с этой мощью не справиться.
— Что ты такое говоришь! Не смей так думать! Я никогда тебя не оставлю! Никогда! — он снова стиснул объятья так словно ее немедля отбирают у него.
Эл зажала ему рот рукой.
— Не клянись. Не нужно... Не нужно.
— А я хочу клясться.
— Жизнь так изменчива, любые обещания могут стать дымом.
— Что ты там увидела в своем забытьи? Что такого, что ты возводишь стену между нами?
— Это не так. Ты заблуждаешься. Нам необходимо время и пространство, чтобы осознать себя в новом качестве. И почему ты все время думаешь о своей потере? Почему ты не думаешь о том, что я тоже боюсь тебя потерять?
Она подтвердила слова Ники.
— Однажды ты уже оставила меня. В следующий раз я тебе этого не позволю. Либо позволь быть рядом, либо дай умереть. Я тебя уже терял. Не хочу больше.
Эл молчала, и он не выдержал:
— Не молчи, Эл. Не смей молчать.
— Ну, успокойся, — она привстала на цыпочки и мягко провела губами по его щеке. — Что я могу тебе сказать? Обманывать не могу. Не могу сказать то, что ты желаешь услышать. У нас мало времени, Алик. Придется с этим научиться жить.
— Я не буду защищать твои миры. Они мне не нужны. Я буду сражаться за тебя. За тебя. Я тебя им не отдам.
Эл ощутила, как события видения проявляются здесь. Ей осталось только сжаться в комок в его объятьях и самой смириться с тем, как прошлое стремительно настигает их.
Он не хотел успокаиваться, не выдержал и выплеснул на нее все свои переживания, накопившуюся тоску, обиду. Они едва не поссорились. Он был очень взвинчен и Эл благоразумно отсупила, обещания таки не дала.
Глава 3
Оля обнаружила их утром в маленьком дворике. Вдвоем. Эл сидела на полукруглой массивной скамье с мраморной спинкой, на которой был рельеф с грифонами. Она опиралась спиной так, что один из грифонов словно касался ее плеча. Туника ее была перепачкана землей. Алик положив голову ей на колени спал здесь же, он был испачкан не меньше.
Ольга захотела уйти, но Эл подозвала ее.
— Он слишком крепко спит. Мы проговорили почти всю ночь. Он измотал сам себя, не проснется, — сказала Эл тихо. Эл заботливо поправила плащ на его плече. — Мы вас ночью не разбудили? Я не сразу утащила его сюда. Он мог разбудить соседей. По счастью он в запале перешел на русский, которого тут никто не знает.
— Я просыпалась, когда он кричал, — покивала Ольга. — Страсти кипели? Как он?
Ольга подошла в плотную, потом обошла скамью и оперлась на спинку, рассматривая лицо друга.
— Переживает, — устало вздохнула Эл.
— Он всю жизнь переживает, — сочувственно добавила Ольга.
— Это все опять из-за миров. К согласию мы не пришли, но поговорить было полезно. Сбили напряжение. Он не хотел спать, пришлось буквально убаюкивать. Давно мы так не сидели. Не жалей меня Оля, тут жалостью не поможешь.
— Как твое самочувствие?
— Уже все прошло.
— Ты не расскажешь то, что видела?
— Пока нет. Не хочу чтобы вы ориентировались на меня и эти картинки. Вспомни, как трудно было угадать ребусы из книжки Дубова в Вене.
— Может, провидицу спросить? Дмитрий-то ночевал у нее. Не знаю, что для него это значит, но знак хороший. Правда?
— Да, — кивнула Эл.
— А как там тайник?
— Сработало. Этим мы с ним и занимались вечером, — Эл заботливо провела рукой по волосам Алика. Было очевидно, что он слишком крепко спит.
— Так, значит, вы тут не всю ночь сидели?
— Большую часть. Я увела его сюда, чтобы вас не будить. Обошлось.
Где-то крикнул петух, задорно и звонко.
Эл тряхнула головой, от ее прически со вчерашнего дня мало что осталось, крепко завязанные ленты и особые заколки все же удержали эту конструкцию. Ольга сочла, что такой способ убирать волосы практичен, если учесть сколько местным женщинам приходится всего делать за день и постоянно двигаться.
Ольга стала массировать плечи Эл, чтобы помочь ей избавиться от напряжения. Она решила сменить тему разговора.
— Я была вчера в местном аптекарском заведении. Чем они тут только не лечатся. Желчь змеи. Можешь себе такое представить? Между прочим, здесь развита хирургия.
— Ну, еще бы. При таком количестве войн и травм, — с улыбкой заметила Эл.
— Я потрясена как врач. Некоторые методы так просты, и, наверно, эффективны.
— А сколько они знают в области астрономии! А ведь это доптолемеевское время, — сказала Эл.
— Эл, ты, я подозреваю, вчера блеснула знаниями в библиотеке?
— Не более того, что Геликс разрешил. Все в рамках эпохи.
— Здесь женщины читать не умеют, а ты из себя астронома изображаешь.
— Роль у меня такая.
— Я принесу что-то ему под голову подложить, а ты отправляйся в купальню. У тебя вид замарашки.
— Еще бы узнать у твоего мужа, как смывается с рук эта пыль. У меня руки даже днем блестят. Чувствую себя царем Мидасом.
Ольга принесла из дома большое покрывало, свернутое в несколько раз, его сунули под голову спящего Алика.
Когда они уходили, Ольга обернулась опять.
— Ты ему что-то дала? Он спит, как мертвый.
— Будешь столько нервничать, тоже вымотаешься.
— Эл, ты правда на него не действовала, может ты его так?
Эл не ответила. Ольга улыбнулась и покачала головой.
— Я принесу тебе другую одежду.
Эл потрепала ее по плечу.
— Я сама. Иду в гости. Передай Нике, чтобы вернулась после полудня. Будем обсуждать всерьез вашу идею.
— У Лина уже есть эскиз. Ты приведешь Деметрия на совет?
— Если он пожелает.
Эл покинула дом рано. Улицы были пустыми. Их дом был выстроен вблизи квартала с садами аристократии. Принадлежал он, по иронии судьбы, бывшему рабу. Он стал искусным врачом и его великодушный хозяин дал ему свободу, чтобы бывший раб мог лечить всех жителей в округе, а за одно участок земли рядом со своими владениями. Так дом бывшего раба оказался в аристократической части Александрии. Говорили, хозяин был знаменит, но было это десятилетие назад. Потом он уехал в путешествие и не вернулся. Его сыновья оставили дом отца пустым в надежде на возвращение, долгие путешествия и отсутствие родственников здесь не были причиной для беспокойства. За домом теперь присматривал его племянник. Этот уголок города считался аристократическим, поэтому здесь жизнь начиналась не с рассветом. На территории их дома было гораздо теплее, на широких улицах прохладный сквозняк с моря проникал в складки тонкой туники, от чего Эл потирала плечи. Стоило одеться теплей. Ее туника хоть и была соткана из шерсти, но продувалась насквозь.
Она постучала в калитку у красных ворот и дождалась, пока уже знакомый юноша впустит ее. Он указал ей на дорожку ведущую в глубь владений провидицы. Эл без слов прошла, куда было указано.
В саду небольшого дворика за мраморным столом сидел Дмитрий и в задумчивости рассматривал свои сандалии.
— Как спалось? — он улыбнулся уловив ее присутствие.
— Ты понял, что я почти неспала.
— Я еще с острова научился различать, когда ты устала. Садись.
Он уступил ей место, а себе взял легкое плетеное сидение. За столом было место для троих, он не сел на другое сидение. Эл догадалась, что это место хозяйки.
Она появилась почти сразу, обошла сидевшего к ней спиной Дмитрия, нежным жестом провела по его плечу, приветствуя. Она не села, а склонилась к Эл внимательно заглянув ей в глаза.
— Меня не удивляет твой приход. Ты пришла не для того, чтобы навестить друга. Ты пришла ко мне.
Появилась девушка-служанка с подносом.
— Позволь угостить тебя, — предложила Матон.
Она разлила из сосуда с высоким горлом теплый настой из трав. Эл с благодарностью приняла подношение и медленно кивнула.
— Бодрит, — согласилась она.
Матон села на свое место, прикоснулась пальцами к губам и так замерла, только водила глазами изучая обоих. Она молчала. Эл пила настой, а Дмитрий продолжил размышления, глядя себе под ноги.
Пока молодые люди пребывали в задумчивости, Матон наблюдала за тонкими реакциями на их лицах. Глядя на Елену, она неожиданно вздрогнула, мнимая спартанка подняла на нее свои темные глаза, она сделал мягкий успокоительный жест рукой. Матон понимающе улыбнулась.
Когда сосуд с настоем опустел, пришло время разговора.
— Я хочу показать сад. Он очень красив весной, — предложила Матон.
Елена поднялась, и они отошли от стола. Проем выхода их дворика был занавешен выбеленной тканью. Здесь не было сквозняка, ткань не колыхалась, оттого казалась тяжелой. Под рукой Матон она легко поднялась, пропуская гостью дальше.
Эл окунулась в цветочные ароматы, здесь было множество цветов. Местные виды соседствовали с экзотическими, которые редко встречались в этом климате. Эл обвела взглядом этот цветник и пошла по дорожке следом за Матон.
— Я могу называть тебя Матон? — спросила она.
— Я буду называть тебя Еленой, хоть это имя тебе не подходит. Почему оно?
— Оно немного созвучно с моим настоящим.
— Имя бога, — задумчиво произнесла Матон. — Именно поэтому ты скрыла его. Да, люди не понимают многого в силу недостатка разума и умения мыслить. Ты пришла за советом. Я готова дать его..., но, пожалуйста, не спеши, дай мне привыкнуть к ощущению, что рядом со мной не совсем человек. Во мне нет суеверного страха, не подумай, я не боюсь тебя.
— Я знаю, — кивнула Эл. — Я для тебя так сильно отличаюсь от человека?
— В твоем присутствии мои чувства меняются. Мне кажется, что кровь горячит мое тело, как в юности от предвкушения тайны, а мой ум замирает, готовый провалиться в грёзы. Я нахожусь на грани видений в твоем присутствии. Я вижу так ярко. Люди, должно быть, часто испытывают эйфорию находясь рядом с тобой.
— Не все так чутки.
Матон протянула руку к ее руке.
— Можно?
Эл кивнула.
Матон схватила ее руку, потом хотела отдернуть, но усилием воли удержала себя. Потом она сильно зажмурилась. Тело провидицы начало трясти.
Эл обернулась, увидела за спиной растение с ярко-оранжевыми цветами, дотянулась, сорвала его, высвободила руку и стала растирать цветы в ладонях, потом дала понюхать Матон.
— Осторожно. Ты соскользнешь в беспамятство, если не в безумие.
Подоспел Дмитрий и осторожно придержал Матон за плечи.
— Она смелая, — заметил он.
Матон открыла глаза.
— Я еще тут, — сказала она с улыбкой. — Это невозможно описать... Светящееся существо. Ты светишься изнутри. Когда эта сила отзывается в тебе, у тебя белеют волосы. Это одинаково проявляется в мгновения ярости, отчаяния и любви. Я видела звезды. Много звезд. Не бойся я не смотрела, что с тобой будет.
— Как же ты живешь с этими чувствами среди людей? — спросил Дмитрий.
— А как живешь ты? — ответила она вопросом. — Ты такой сильный. Сильнее меня. Погоди, дай время, я еще научу тебя.
Эл вытирала руки, стряхивая с них остатки цветочной пыльцы.
— Ты разбираешься в растениях, — констатировала Матон. — Без труда нашла его.
— Здесь только растения способные лечить, — сказала Эл. — Включая ядовитые. Я знаю только одного человека, который бы мог составить такой изысканный цветник из растений.
Матон покачала головой и улыбнулась.
— Спрашивай, что тебя тревожит?
— Я могла бы проверить сама, но мне дорого время и силы, которые я не хочу тратить. Я поняла, что мы видели одни те же события. Это будущее. Это точно произойдет? Или это вариант?
— Для меня все однозначно. Я вижу только то, что произойдет. Ты удивлена так, будто с тобой такое происходит в первый раз.
— У меня не было возможности проверить то, что я вижу, в реальной жизни.
Матон снова показала удивление.
— Это не постоянный дар?
— Нет. До последнего времени. — Эл задумалась. — У меня был друг, я имею право так его называть. Мы сблизились недавно..., для меня недавно..., но он утверждал, что знал меня раньше. Это он научил меня видеть.
— То что эллины называют палингенесия? — уточнила Матон.
— Не уверена. Я соприкасалась со стороной его дара, которая касалась видений прошлого. Он шутил, что хотел бы передать свой дар по наследству. Не в буквальном смысле. У него не было детей.
— Некоторые колдуны могут передавать силу своим преемникам, обычно самым близким, кому они доверяют. Ты подозреваешь, что твой друг передал тебе свою силу и способность, он умер, если это так
— Да, он умер. Но я не думаю, что это так.
— Если ты не уверена, я могу тебе помочь. Я знакома с очень... — Матон остановилась, задумалась и недоверчиво посмотрела на Эл. Она продолжила странным тоном, будто что-то мешало ей говорить, — могущественным человеком. Он может сказать, какова природа твоего дара, Елена.
— Кто такой Мельзис? — спросила Эл.
— Я не знаю, — и Эл поняла, что Матон солгала. — Это я назвала имя?
— Да.
— Я была не здесь. Я произношу слова и имена, порой не зная смысла и связи.
— Мне так не кажется, — вдруг возразил ей Дмитрий.
— Я вижу по-разному. Когда я использую настои и воскурения, они уносят меня от реальности. Я не помню, что говорю. Я так делаю, чтобы люди не были назойливы. Оракулы не помнят то, что говорят. Не выдавайте мой секрет.
— Ты так делаешь, чтобы люди потом не приставали с вопросами? — уточнил Дмитрий.
Матон рассмеялась и посмотрел на него с благодарностью.
— Да. Ты прав. Люди порой упрямо не хотят верить, что их мечты не сбудутся, что их надежды на богов — не ценнее дыма из лампы. Боги любят героев, простые люди им не интересны. Их заботы так обыденны, а тревоги слишком эгоистичные, чтобы уделять им внимание.
— Ты не хочешь, чтобы я встречалась с твоим могущественным знакомым? — Эл вернула разговор в прежнее русло, заметив, как Матон стремиться изменить его ход.
— Ты этого не хочешь, — заметила Матон.
— Не думаю, что стоит тревожить его моей персоной, — Эл помогла этой фразой побороть неловкость и чувство опасности, которое волной охватывало Матон. Эл ощутила, что кто-то будто запрещает женщине продолжать эту ветвь разговора. Отчего провидица напряглась и сжала плечи, словно избегая чужого прикосновения.
Эл сделала вид, что поправила гимантий на плече Матон, та выдохнула и приосанилась.
— Часть предсказания уже сбылась, — продолжила Эл, — девушка, ради которой я пришла за предсказанием, убежала из дому. Родные считают, что я в этом виновата. Ты случайно не видела, где она?
