— Ну и… Дамблдор очень любит славу и почет, вспомни его подпись под приглашением в школу, там же целое эссе, почти на полфута! А ты представляешь, как о нем напишут в «Истории Хогвартса», если меня — или Невилла — убьют в первый же наш год в школе, где он был директором? — Гарри больше беспокоился за дурака-Невилла, от всей души надеясь, что согласно той самой методичке переходить к пункту «потеря друзей» еще тоже рано, — ведь Волдеморт целый год бродил у него под самым носом! Нет, мою смерть Дамблдор точно не планировал.
— То есть тебе ничего не грозит? — радостно шепнула Гермиона.
— Я обещал не врать тебе, не забыла? Так что на самом деле грозит, немножко. Потому что победить нужно взаправду. Вот смотри… если бы Рон вовремя не пригнулся… Но он пригнулся!
— Надеюсь, ты пригнешься вовремя, Гарри?
— А зачем бы иначе Дамблдору было давать мне разрешение на квиддич? Главное мое занятие на поле — уклоняться от бладжеров!
— Но почему ты решил уклоняться, а не… пропустить игру? Почему?!
— Потому что Хагрид… Он сказал мне, что у стеночки отстояться не получится. Он не проговорился, эээ… «совершенно случайно», как тогда, — быстро прошептал Гарри, — он на мой вопрос ответил. На прямой. Ну… Он же мне должен был, за все это вот… Ну, и сказал. Почему не удастся — не знаю, но узнаю обязательно. И, кстати, еще и поэтому я туда, ну, иду. Чтобы узнать.
Гермиона всхлипнула. Найти какую-то информацию в книжке было для нее обычным делом, но чтобы вот так…
— И Дамблдор… — Гарри прошептал это имя еще тише, — у него ведь та же цель, что и у меня: прибить Тома. Вот средства его мне не нравятся, совсем. Так что я пойду по дороге, которую он проложил для меня, ну, или для нас, но буду внимательно смотреть по сторонам, а не в рот директору. И когда я решу, что его дорога меня не устраивает — я сверну на свою. Просто пока я не вижу своей дороги. Но я обязательно найду ее. Сам. Ну или проложу. Тоже сам или с твоей… вашей помощью.
Девочка в его объятиях снова всхлипнула.
— Эээ… Гермиона… — он прижал ее чуть крепче, — прости, пожалуйста… Я не думал, что будет момент, когда я буду рад профессору Снейпу больше, чем тебе, но…
Она отстранилась, удерживая его за руку.
— Ты — Великий Волшебник, Гарри Джеймс Поттер! — Гарри только оставалось надеяться, что волшебные микрофоны Дамблдора не заметят этого легкого акцента на слово «ты», — и я верю тебе.
«И в тебя тоже», — прочитал он в ее глазах. А вот что прочитала в его глазах Гермиона, он не знал, но очень хотел бы узнать.
— У тебя еще примерно минута, — уже деловым тоном заметила она, глядя на уровень зелья в маленьком пузырьке, — а я больше не могу терять времени.
Она выпила из «возвратной» бутылочки, поежилась, как будто проглотила ледышку, улыбнулась ему и скрылась за стеной фиолетового пламени. Гарри чуть поправил под бинтом запасную палочку, накинул сверху мантию-невидимку, попрыгал — волшебство Пенни работало замечательно — и, с остролистовой палочкой в руке, приготовился ждать.
Ждать пришлось недолго: бутылочка с зельем на мгновение вспыхнула синим. Гарри посмотрел ее на просвет — да, она была заполнена. Он выдохнул, как тогда, у Хагрида, и одним глотком выпил содержимое. В желудок действительно как будто провалился ледяной ком или даже целая глыба. «Слабоумие и Отвага! В смысле, ГРИФФИНДОР!» — прокричал он, естественно, не вслух, а мысленно, и бесшумно шагнул в огонь.
* * *
Картина в комнате за стеной пламени почти полностью соответствовала ожиданиям: там было зеркало, там был Квиррелл, склонившийся над привалившимся к стене Лонгботтомом, который, разумеется, там тоже был.
«Почти» же заключалось в том, что вместо Квиррелла Гарри ожидал увидеть Тома. Точнее, он ожидал увидеть Тома, сбросившего маску Квиррелла. По крайней мере, настоящий Темный Лорд первым делом снял бы этот идиотский смешной тюрбан.
Но вот Тома там не было. Ни вместо Квиррелла, ни вместе с ним. Ни живого, ни мертвого. Ни боевого, ни учебно-тренировочного. Поправка — его не было видно. Как Дамблдора у того же самого зеркала почти полгода назад.
— Я… Я в-видел к-камень… — бормотал Невилл, испуганно глядя на Квиррелла, палочка профессора смотрела пухлику прямо в лицо, на котором отпечатался настоящий ужас. Но, по крайней мере, Невилл был жив. — Я г-готовил эликсир! С-сам! У нас есть к-книги… И я… Я д-давал его м-м-маме… и п-папе…
Квиррелл благожелательно кивал.
— Но ты ведь очень хотел достать камень из зеркала, не правда ли, мальчик? — от его заикания не осталось и следа.
— Д-да… — вместо него теперь заикался Невилл. Гарри прикинул, что торопиться ему не стоит. Спасатели должны были прибыть минут через пятнадцать… если только это входило в планы Сами-Понимаете-Кого. Ну, или двух Сами-Понимаете. К тому же, чем дольше простоит тут незамеченным, тем больше он узнает. Вдруг Квиррелл нетипичный темный волшебник и не так словоохотлив, как мистер Розье?
— Тогда достань его, — повелительно бросил профессор ЗОТИ, — подойди к зеркалу и достань из него Философский Камень. И тогда мы приготовим эликсир вместе. Ты же хочешь того же, что и я, правда? Потому что ты так же ненавидишь смерть, как и я. Даже если это не совсем смерть, — он схватил Невилла за руку, Невилл вскрикнул.
Гарри показалось, что что-то мощное, не то чтобы злобное, но неумолимое и безжалостное, махнуло крылом, подняв неощутимый ветер. Квиррелл рывком поднял висящего кулем Невилла на ноги (Гарри не ожидал такой силы в тщедушном с виду профессоре) и подтащил его к зеркалу.
— Ну, мальчик. Посмотри на свое самое заветное желание.
— М-мое с-самое заветное ж-желание, — пробормотал Невилл, — УБИТЬ ТЕБЯ!
Гарри так и не понял, как в руке Невилла оказался стилет, который тот несколько минут назад прятал где-то в дебрях своей мантии, серебристая молния мелькнула, и… рука мальчика оказалась зажатой между телом и плечом профессора. Квиррелл завел кисть свободной руки под локоть Невилла, чуть дернул вверх — послышался хруст и звон металла по камням пола.
— «ЭКСПЕЛЛИАРМУС!» — Невилл еще падал, когда Гарри свободной рукой поймал палочку Квиррелла, — «Два-ноль!» — отметил Гарри-Счетовод.
Внезапно шрам Гарри взорвался острой болью, намного более сильной, чем тогда, в лесу. Специальный-Принимающий-Боль-На-Себя-Гарри не успел среагировать, в глазах потемнело, а слух уловил лишь двойной удар дерева о камень. «Два-один, — пронеслось в голове, — ну или два-два, если считать по палочкам»
* * *
Когда Гарри пришел в себя, он стоял, опутанный веревками, не будучи в состоянии пошевелить даже пальцем. Мантия валялась где-то сзади, по крайней мере, на Гарри ее не было. Невилл сидел у стены, его рука была согнута под совершенно ненормальным углом. А Квиррелл, скрестив на груди руки и поигрывая собственной палочкой, с интересом глядел на него.
— А вот и сам Гарри Поттер, — ласково произнес он, — признаться, мистер Поттер, ваш друг оказался не очень хорошей заменой. По крайней мере, Вам хотя бы удалось застать меня врасплох.
— Два раза, сэр, — хмуро, но вежливо (вежливость стоит мало, но ценится высоко, правда?) уточнил Гарри.
— Не будем заниматься арифмантикой. Тем более, что это все равно не помогло Вам. Итак, как я понимаю, пояснения и подробности излишни?
— Эээ… Если Вы позволите, сэр, мне непонятны два момента. Не могли бы Вы их прояснить?
— Ну что же, мистер Поттер, лучше, если недомолвок между нами не будет. Кстати — если Вы рассчитываете на помощь, то зря: я принял некие меры, как только Ваша подруга вынудила профессора Флитвика пообещать регулярно навещать нашего трехголового друга. Разумеется, вас я пропустил: нетрудно было догадаться, что вы не удержитесь от… приключения.
Гарри загнал ужас и тревогу за Гермиону в самую глубину Гарри-Пессимиста, забившегося в самый дальний угол сознания и теперь рыдавшего от отчаяния в этом углу.
— Итак?
— Тот случай на квиддичном матче, профессор. Ведь это не профессор Снейп заколдовал метлу, правда? Тогда почему она прекратила брыкаться, когда…
— Когда на первом матче Ваша подруга, мистер Поттер, бежала на трибуны Слизерина, чтобы поджечь мантию профессора Снейпа, она совершенно случайно толкнула меня, пробегая мимо. Н-никто н-не з-замечает б-бедного з-заикающегося п-профессора К-квиррелла… Так или иначе, зрительный контакт был потерян, а ведь еще несколько секунд… Правда, второй матч показал, что Вы обладаете некоторыми особыми возможностями, которые могли бы помочь Вам тогда… И хорошо, что я и мой господин теперь знаем об этом. Второй вопрос?
— Эээ… Тоже про профессора Снейпа, если Вы не возражаете, сэр. Профессор, как Вам удалось добиться того, чтобы его укусил Пушок?
— Элементарная ловушка. Примитивные толкающие чары на пороге. Признаться, мне не очень нравилось это чудище, и я почти добился, чтобы его убрали оттуда. Мне просто не повезло, что Северус попался первым, он сильный волшебник и отделался очень легко: проклятая псина даже не смогла отгрызть ему ногу. Поэтому историю удалось замять. А жаль. Глупышка Снейп… Он уже знал, что это я. Он пытался запугать меня! Как будто слуга значит что-то по сравнению с Господином!
— А как Вы познакомились с ним, ну, с Господином, профессор Квиррелл, сэр?
— Это уже третий вопрос, мистер Поттер. Впрочем… Три — счастливое число. Если бы Вы дожили до третьего курса, Вы бы многое узнали о нем на нумерологии… Поэтому я отвечу Вам. Я много странствовал, и в одном из своих путешествий я встретил Господина. Я был глуп и полон наивных представлений о добре и зле. Лорд Волдеморт объяснил мне, что ни добра, ни зла нет, есть только сила, есть только власть, и есть те, кто слишком слаб, чтобы стремиться к ним. Я выбрал силу. Эта сила… Она и направила меня в «Гринготтс»…
— Да, я помню, мы встречались с Вами в «Дырявом Котле», сэр, — а вот про эту «совершенную случайность» Гарри забыл, иначе он вычислил бы Квиррелла намного быстрее. Он начал растирать запястья сведенных вместе за спиной рук: то ли веревки ослабли, то ли он переоценил их натяжение с самого начала. Скорее, второе.
— Там… — Квиррелл, казалось не заметил его слов, — там я впервые подвел своего Господина. Я не знал! Я же не знал, что камень забрали оттуда за час до того, как… Но Лорд Волдеморт все равно был очень недоволен. Тогда… Тогда он решил, что должен контролировать меня более плотно, и с тех пор он всегда со мной, где бы я ни был. Это сделало меня намного сильнее! И эта новая сила привела меня к этому зеркалу!
— И вы…
— И я подвел моего Господина еще раз. Я видел в зеркале камень. Я представлял, как беру его, как отдаю его Господину… Но я не смог достать его! Не смог! К счастью, о плане старого маразматика не знали только флоббер-черви. И я ждал Вас. Я был немного удивлен, когда вместо Вас появился Ваш друг. Тогда я использовал его. Я… убедил его помочь мне. Но он тоже не смог достать этот проклятый камень! Возможно, — Квиррелл задумался, — возможно, следует просто разбить зеркало?
— Ис-спользуй мальчиш-шку! Ис-спользуй мальчиш-шку! — раздался глухой свистящий голос идущий, казалось бы, прямо из головы Квиррелла.
— Мой Господин мудр. Если Лонгботтом оказался слаб… Возможно, это получится у Вас, мистер Поттер. Но, во избежание эксцессов, помните, что неподалеку от меня находятся, как минимум, два Ваших друга.
Гарри-Пессимист снова заплакал и начал расти, вытесняя остальных. Он помнил, в каком ужасе была Гермиона, когда поняла, что ее, возможно, растят просто как заложника для Квиррелла и того, что, Гарри уже не сомневался в этом, он носит под тюрбаном. И вот теперь заложниками стали Рон и Невилл, а она… Она…
Квиррелл щелкнул пальцами, и веревки с Гарри спали. Профессор схватил его за воротник мантии и подтащил к зеркалу. Гарри не расцепил рук.
— Ай? — Гарри обернулся, Квиррелл рассматривал покрасневшие костяшки левой руки, было такое впечатление, что он укололся или обжегся обо что-то.
— Смотрите в зеркало, Поттер, — приказал он, дуя на руку, — Вы должны увидеть камень.
Гарри посмотрел в зеркало.
Самого Гарри там не было. Вместо него стоял его отец, а на его плечо опиралась подбородком мама. Они улыбались. Джеймс Поттер придерживал Лили за талию, а свободной рукой подбрасывал и ловил, словно снитч, кроваво-красный камень, чуть меньше свертка, который забирал из «Гринготтса» Хагрид. Гарри все отдал бы, чтобы это было не только иллюзией за стеклом, чтобы хоть что-то…
— Ты видишь его! — шипел за левым плечом Квиррелл, — ты видишь! Возьми его!
Гарри медленно, словно во сне, протянул руку к зеркалу и неуверенно оглянулся. Квиррелл не отрывал взгляда от его руки. Гарри развернулся обратно к зеркалу. В левой, скрытой от Квиррелла, руке у него уже была палочка-вертихвостка, которую он несколько минут, миллиметр за миллиметром, вытаскивал пальцами той же руки из-под бинта.
— «РЕДУКТО!» — смертоносное заклинание еще только стекало с палочки, медленно-медленно собираясь в луч, когда в очередной раз поймавший камень отец в зеркале лихо подмигнул ему, и в правой, тянувшейся к отцу и маме, ладони Гарри, что-то возникло. Гарри рефлекторно сжал кулак. В тот же момент вспышка достигла стекла, и зеркало взорвалось, осыпаясь осколками, в некоторых из которых мелькал победный взгляд Джеймса и смеющиеся зеленые глаза Лили.
Гарри обернулся. Квиррелл, как зачарованный, глядел на осколки зеркала: на Гарри он не обращал никакого внимания. Тыльная сторона его левой кисти была покрыта волдырями. Гарри отбросил то-что-держал-в-кулаке за спину, надеясь попасть в мягкого Невилла; похоже, это получилось, по крайней мере, стука он не услышал.
— «ЭКСПЕЛЛИАРМУС!» — Три-два. Квиррелл рванулся к нему, схватив за горло. Гарри, выпустив из рук обе палочки, попытался оторвать его руки от собственной шеи, несмотря на вновь затопившую голову острую боль. Профессор закричал. Он стоял перед Гарри, глядя на дымящиеся ладони и обугленные запястья, а Гарри стоял, покачиваясь: он только и мог, что глубоко дышать — боль отступила, но совсем чуть-чуть.
