С другой стороны, этот самый двигатель... в нём Зекер определил опытным взглядом какую-то разновидность магических Беркутов, причём, по размерам судя, не слабее Кошмарного, то есть четвёртого уровня. А это хоть и не проклятый зверодемон, но всё равно очень серьёзно. Одной только способности летать достаточно, чтобы признать такую птичку смертельной угрозой.
Бледнеющей на фоне кое-кого иного из числа незваных гостей.
Жабодольцы опознали только одного из них, Мийола, после посадки по-прежнему стоящего впереди и опирающегося на перила с видом уверенным, хоть и чуть напряжённым. А Зекер ощущал в нём полный до краёв резерв полноценного мага-эксперта.
Причём резерву этому внутренняя сила Кошмарного Беркута немного уступала. Не просто эксперт — нет, эксперт, уже переваливший за середину своего уровня.
Но и Мийол оказывался в глубокой тени, если перевести взгляд дальше. Там, имеющий внешность даже отчасти забавного живчика-дедка, размахивающего руками за разговором с юным Воином, находился полноценный подмастерье магии. И не меньше, а то и больше скрытой мощи, чем дедок, таил брезентовый тент в задней части плота, под которым шевелилось... что-то.
"Они притащили сюда зверодемона?!"
Для Зекера — не только Воина четвёртого ранга, но и опытного Охотника, почти двадцать лет регулярно бывавшего в диколесье и тем отточившего свои способности к восприятию — не составляло большого труда оценить суть, проницая обманы формы. И не спешить связываться с непонятными магами... хотя бы простой осторожности ради.
Но не все собравшиеся на площади обладали зоркостью Воина-достигшего.
Или хотя бы развитым здравым смыслом.
— Эй, воришка! — крикнул один из растущих (мимолётное мысленное усилие, и Зекер его припомнил: Орлем, один из мелких прихвостней Шагрусса; достаточно перспективный, впрочем, раз в неполные двадцать дошёл до второго ранга). — Никак, вернулся свои долги отработать? Молодец! Может, ещё выйдет из тебя честный плотник.
Мийол... промолчал. В полной мере пользуясь тем, что кричащий не назвал его имени.
Орлему это не понравилось.
— Эй! Язык от страха отнялся? Я с тобой говорю!
— Со мной? — правдоподобно удивился молодой маг. Слегка нахмурился. — А ты... м-м... ты кто вообще такой?
— Не обращай внимания, лидер, — сказал, закончив разговор с подмастерьем и подойдя ближе к передней части летучего плота, чужой Воин. Тоже всего лишь растущий, но на пике ранга три, почти готовый к переходу в достигшие... если не по опыту, то по плотности праны и объёму — точно. А уж его снаряжение... да о таком не то, что Зекер — сам Гвором мечтать не мог! — Дай мне дозволение разобраться с мелочами, не достойными твоего внимания.
— Действуй, — сказал Мийол, отворачиваясь. — Когда Старший этого селения соизволит проснуться и явится для разговора, позови.
От подобной несусветной наглости Орлем аж онемел. Ненадолго. Но и того хватило: более не обращая на него внимания, Мийол отошёл и уже сам заговорил о чём-то вполголоса с дедком-подмастерьем. Или, лучше сказать, принялся слушать, что тот скажет.
— Как там тебя зовут, малоуважаемый идущий? — поинтересовался Воин, облокотившийся о перила летучего плота. Якобы с ленцой поинтересовался... но излишне громко для настоящей лени. Зекер чуял в этом подвох и отрепетированность...
А вот собеседник чужака — нет.
— Это ещё посмотреть надо, кто тут малоуважаемый, излишне наглый в дарёных цацках! — хотя Орлем вышел из толпы и приблизился к леталке в компании ещё парочки идущих из партии Шагрусса, говорить тише он не стал. Скорее, наоборот. Ещё и с гордым видом оглядывался, как бы принимая поддержку селян. — Моё имя — Орлем, а тебя как звать-величать?
— Я Охотник, — тон почти миролюбивый, — родом из Лагеря-под-Холмом, Рикс. Вхожу в команду почтенного Мийола, сына Ригара...
— Для кого почтенного-то? Ха!
— ...эксперта магии школы Безграничного Призыва, — словно не заметил попытки перебить Воин-чужак. — И должен сказать, мой лидер кое-что рассказывал о ваших местах...
— Вряд ли те рассказы были правдивы, — вмешался в перепалку новый голос.
"Воллест, — безошибочно определил Зекер, ещё даже не видя оратора. — Этот противный козлетон даже при желании ни с чем не спутать...
Гворомов подголосок. Причём обогнавший Старшего в жадности и мелочности".
— А кто вы, дедуля, чтобы сослепу лезть в чужой разговор? — быстро нашёлся Рикс.
— Я — второй старейшина этого селения, невоспитанный юноша. И я требую уважения с вашей стороны: во-первых, сообразно старшинству в летах, во-вторых, в согласии со статусом, и в-третьих — как представитель закона!
— Представитель закона? — а это уже вернулся в разговор Мийол. — Замечательно! Как сказано в Имперском Уложении от 2361 года, "всякий разумный, что берёт на себя бремя поиска истины в спорах третьих лиц и непредвзятого судейства — да руководствуется осторожностью, мудростью и знанием права, да свершает суд свой гласно, в присутствии собрания народа либо лиц со статусом, достаточным для свидетельства честности и чести". Судя по тому, что я здесь вижу, для малого схода Жабьего Дола людей достаточно, да и лиц с должным статусом хватает...
Острый взгляд молодого мага в одно мгновение выцелил в толпе Зекера.
— ...потому я, Мийол, сын Ригара из Жабьего Дола, по праву своего статуса прошу о суде и о справедливости!
— Кто может подтвердить твой статус? — спросил Воллест.
— Я могу, — сказал Зекер громко и решительно. — Как и любой присутствующий Охотник с достаточным опытом. Суда и справедливости просит эксперт магии.
Второй старейшина напрягся. Но сказать ничего не успел, поскольку над площадью разнёсся на диво низкий и хриплый женский голос:
— Встречное требование: подтверди статус действием, мальчишка!
На апелляцию к закону со стороны первой старейшины, Кисарле Сварливой, очевидным образом желающей ослабить Мийола (ибо всякая магия требует маны, а магия уровня эксперта требует её пропорционально силе... и истощает резерв), молодой маг презрительно усмехнулся, возлагая на пояс правую руку демонстративно-медленным жестом.
— Встречное требование о подтверждении статуса эксперта магии, принадлежащего школе Безграничного Призыва, — медленно и чётко молвил он, — принимаю, выполняю. Для соответствия требованию я активирую призыв магического зверя завершённым заклинанием четвёртого уровня посредством одного из катализаторов, добытых в диколесье лично... совместно с моей командой. И сейчас... призванный мной зверь... появится... здесь!
Толпа шарахнулась. И Зекер вполне понимал испугавшихся людей: Кошмарный Медведь, явившийся посреди площади уже вставшим на дыбы, выглядел более чем просто внушительно. Даже когда опустился на все четыре, а потом сел.
Так как никого атаковать монстр не стал, вскоре толпа подалась обратно.
Не каждый день удаётся безопасно поглазеть на такое!
— Подтверждён ли мой статус? — не попросил, но уже потребовал ответа Мийол. Речь его из размеренной стала отрывиста и нетерпелива.
— Полностью, — сказал Зекер без лишних раздумий.
— Да, — с кислым видом выдавил Воллест.
— Согласна, — Кисарле, с видом ещё более кислым.
— Тогда вновь прошу о суде и справедливости!
— В чём состоит претензия истца? — второй старейшина.
— Моя претензия состоит в том, что либо с дозволения Старшего Гворома, либо по его небрежению своим долгом вершилась несправедливость, задевающая меня и мою семью. Не буду поминать мелочей, недостойных упоминания за давностью времени. Но перечислю главное...
Зекер слушал речь молодого мага — скорее пылкую, чем проработанную, притом всё же достаточно гладкую, чтобы выставить говорящего в лучшем свете.
Слушал — и злился сильней с каждым словом.
— Допустим, всё было в точности так, — сказал Воллест осторожно. Напрямую оспаривать слова эксперта магии он, по сугубому недостатку личной силы, никоим образом не мог — и даже в моменты косвенного сомнения в этих словах опасливо косился на Кошмарного Медведя и менее внушительного, но всё равно впечатляющего одним видом огромного Беркута. — Да, допустим... чего же истец запросит для возмещения причинённой ему... несправедливости?
— Мне от селения Жабий Дол и всех его жителей, помимо двух, не надо ничего, — заявил Мийол резко. — Всё, чего я хочу — вывезти отсюда в безопасное место свою семью: отца и сестру, Ригара и Васаре. Последнее моё письмо, адресованное им, не дошло до адресатов. Ответьте же: где мои родичи? Что случилось с ними?
Над площадью повис тихий ропот.
— Насколько я знаю, — возвысил над этим ропотом свой голос Зекер, — рунный зачарователь Ригар вместе с приёмной дочерью и ученицей его, Васаре, подвергнуты домашнему аресту.
— Кем и почему?
— Людьми, верными Старшему. Почему? По обвинению в недостаче ценных ингредиентов на сумму в триста клатов... или около того. Согласно слову Старшего, арест должен продлиться до тех пор, пока ущерб не будет возмещён.
Ропот над площадью стал много громче. Триста клатов! Да такую бешеную сумму даже сам Гвором вряд ли может выложить за раз...
— Неужели Старшему понравилось клеветать на честных людей? — выкрикнул Мийол. — Вы все знаете моего отца! Найдётся ли здесь тот, кто обвинит Ригара в нечестном ведении дел?
Беркут и Медведь поддержали гнев молодого мага — один клёкотом, другой грозным рыком.
Обвинителей, разумеется, не нашлось.
— Приведите сюда моих родных! — потребовал Мийол. — Я хочу услышать, что они сами скажут обо всём этом тухлом деле!
— Прошу немного подождать, — Зекер поднял руки в успокаивающем жесте, — я сам, лично, схожу и доставлю на сход ваших родственников. Улас, Фирг и вы двое! За мной!
— Мы подождём... — сказал ему в спину молодой маг, — ...ещё немного.
Но Воин, стремительно движущийся сквозь уже не расходящуюся, а разбегающуюся толпу, почти не обратил внимания на слабо прикрытую угрозу. Все его мысли, весь его дух поглотила уже не злость, а настоящий, норовящий вырваться гнев.
"Гвором! Идиот... нет, хуже — предатель! Если бы не его заигрывания с Шагруссом и его шайкой, если бы не потакание клановым уродам — всё могло повернуться совершенно иначе.
Отдать токальцам выросшего в селении одарённого мага в обмен на полноценную защиту? Зачем? Лучше травить, изгнать, оболгать — и сделать этого мага врагом! Рядом живут рунные зачарователи, фактически своя династия ремесленников? Нет, не станем договариваться. Зачем? Договоры для слабых! Лучше их тоже оболгать, навесить неподъёмный долг и посадить под замок — ведь всем известно, что из-под палки работается лучше!
А теперь, если не случится какого-то невероятного чуда, селение обнищает ещё сильней...
Столкнуть бы лбами Гворома с последствиями его тупости, да так, чтоб сразу насмерть! М-муд... дрило лысое, жадный поганец! Пхур безголовый! Пхур, пхур!
Нет, в самом деле — как бы так устроить, чтобы Старшего укоротили на голову? Или он уже сам успел сделать всё нужное, от великого ума своего? Размещённого не иначе как где-то там же, где у него проверчена дыра для срального дела..."
...Если уходящим с площади Зекером двигал гнев, то возвращающимся — тёмный, липкий страх. Именно страх заставил его ненадолго задержаться и призвать в помощницы Ливеранне и Скайду — принадлежащих его партии Воинов второго ранга. Страх двигал им, побудив быстро отыскать Килиша и ещё одну двуногую крысу по имени Сальг, а затем силой тащить их вместе с Ригаром и Васаре на площадь схода.
Да, Зекер боялся, дико боялся. Но не за себя. Не в первую очередь. Его горло перехватывало и пальцы дрожали при воспоминании о старых чёрно-алых историях, живописующих некоторые последствия ярости магов. И ладно ещё Мийол — он тоже может натворить дел, конечно, но он лишь эксперт. А вот если посреди селения освободят то самое, привезённое под брезентом...
Против этого даже Гвором только и сможет, что подохнуть не очень быстро.
Возможность, что Жабий Дол обнищает, будила в Зекере гнев. А возможность, что Жабий Дол опустеет — ужас.
Второй после Старшего Воин селения гадал: как отреагирует, что скажет и сделает Мийол, увидев, что Ригар почти не может идти сам? Какими глазами посмотрит на свою сестру, что так отчаянно прячет лицо в ладонях, ёжится и дрожит даже от ласковых касаний женских пальцев?
...Зекер не угадал.
Молодой маг просто разом стёр с лица всякое выражение. Словно в дышащую статую обратился. Голос его также стал нечеловечески ровным.
— Рассказывай, — приказал он.
Зекер содрогнулся.
А потом рассказал. Без подробностей.
— Я правильно понял, что этот и этот, — Мийол перевёл немигающий взгляд с Килиша на Сальга, — решили, что выдуманный долг можно возвращать более... разнообразными путями, чем просто скучным изготовлением рунных вещей. Что вот этот... решил... позабавиться со своей... сестрой. Вместе со своим... вот этим... соратичем.
Над площадью висела тишина того самого жуткого свойства, когда вокруг много людей — и все они еле дышат, не смея пошевелиться.
Зато это, которое на летучем плоту под брезентом, ощутимо дёргалось. И три четверти того удушливого ужаса, что снизошёл на сердце Жабьего Дола, создавало, похоже, именно это. Впрочем, свою лепту вносил и очень ровный голос Мийола:
— Мой отец, выкормивший и воспитавший... этого, возражал против... таких забав. Очень резко возражал. И ему наглядно показали разницу между каким-то там ремесленником и самыми настоящими Воинами. Доблестными перворанговыми защитниками родного селения. А потом они всё же... позабавилис-с-сь...
Пауза. Забавный старичок кладёт ладонь молодому магу на плечо. Что-то шепчет.
— Да, учитель. Закон. Я помню. Старейшина Воллест.
— Х-х... да?
— Что положено по Имперскому Уложению от 2361 года за... совершённое этими двумя... существами, людям подобными? Отец, у тебя есть пожелания?
— Отрежьте им кое-что ненужное, — прохрипел Ригар. Негромко. Громко он не мог.
— О-отец! — практически взвизгнул Килиш. — По-х-х-х!
Улас, державший его на пару с другим Воином, аккуратно его придушил, чтобы момент не портил. Лицо Килиша побагровело, глаза выпучились.
— Поздновато ты о родстве вспомнил, сучёныш, — выдохнул Ригар.
— Имеются ли смягчающие обстоятельства, — произнёс Мийол без следа вопросительности. Помедлил. — Желает ли кто-нибудь из здесь присутствующих честных людей заступиться за одного, или другого, или обоих вместе. — Ещё одна пауза. — Осмелится ли кто-то оспорить моё решение о судьбе преступников.
Молчание.
— Старейшина Воллест, признаёшь ли ты легитимность моего приговора для этих двоих, каким бы он ни был, — и снова не вопрос — требование.
— Да.
Молодой маг повернул голову и словно бы сказал что-то в пустоту, но так тихо, что даже острый слух Зекера не помог расслышать, что именно.
— Да будет так. Жители селения Жабий Дол, слушайте мой приговор. Обычно наказанием за насилие над девушкой либо женщиной, имеющими статус, сходный со статусом насильника, служит кастрация. Но кастрат не может возжелать близости плоти, и потому такое наказание видится мне слишком мягким. Вместе с тем мой отец Ригар, также пострадавший от этих двоих, просил, чтобы у них было отрезано ненужное. Уважая эту просьбу, приговариваю: пусть сохранят они то, посредством чего преступили закон. Пусть жаждут удовлетворения. И пусть даже получают его, если найдётся кто-то, готовый им помочь в этом, зная, что они совершили. Но пусть милостью получают они то, что хотели и брали силой; и пусть прибежищем жизни их отныне станет не путь Воина, но путь ремесла, если захотят они честной жизни на благо общины. Шак.
