Своему спарринг-партнеру я внедрил ЗИМ, проведя комплекс исследований. Все же измеренная удаленно модуляция вибраций омрахум схожа, но в одном месте имеется принципиальное отличие, если не ставящее жирный крест, то уж точно вводящее в сомнение. Ну да ладно, главное у Драголиса теперь есть Аюуо, посох-кольцо с дополнительной функцией инициации магов-эльдар. Кстати, своей аватаре я тоже сделал синхронизацию с дробными коэффициентами, справедливо побоявшись скачкообразного роста и спонтанного выброса океана энергии. И прорву времени потратил на эксперименты с еще тремя магополями, читай аурами собственной, Лейо и Зефира. Впринципе, механизм адаптации синхрона к новым условиям сложностей не вызывает, к тому же легко становится навыком и работает на подсознательном уровне. Сопоставляя масштабы, я пришел к выводу: при соответствующем развитии Сенс вполне способна уловить столь малые возмущения, отделив их от множества схожих и скученных источников колебаний. Правда, когда точка интереса расположена на пересечении четырех магиполей, то сложность возрастает на степени, кстати, плюс или минус одно существенной роли не играют. Как жаль, что перспективные исследования пришлось свернуть — возросшая интенсивность порождала выходящие за Муэр остаточные явления, демаскирующие.
Глава 22. Гиты
— Спасибо, достаточно, — проглотив очередную ложечку овощного пюре.
— Мы уже полностью выздоровели, — вторя побратиму и отказываясь от очередной поднесенной ложки.
— Надо доесть, — терпеливо отвечает Хоан с жалостью в глазах.
Его волосы собраны в пучок на макушке, кончик хвоста щекочет шею. В отличие от дуота Енго, посещающего и справляющегося о здоровье раз в месяц, братья Эёух часто кормят и всячески ухаживают за душевнобольными, подчас не способными подтереться. В редкие проблески сознания Пинг и Понг почти ничего не помнят из того, что было в прошлый раз, иногда делают предсказания, пустяшные, но тем не менее.
Помещение не похоже на анфиладу гостевых апартаментов, но, тем не менее, оно отдельное, правда, являющееся одним из группы, отведенной чете их хозяев. Вообще, под спальный десятиэтажный сектор гитов выделены большие площади между двух стволовых веток Кроны мэллорна — по бокам учебно-тренировочные залы. Стоит отметить каскад бассейнов, сопоставимых размером с футбольным полем — они расположены вертикально в шахматном порядке — четные слева, нечетные справа. Вода из верхних переливается, очищаясь, в нижние. Тут есть и простой водопад через край, и фонтанирующие струи, и прохладный туман, выпадающий ливнем в паре метров над водной вовсе не гладью. Мшистые водоросли и длинные подводные лианы — великолепное место для учебных заплывов и отдыха.
У каждого дуота-гита есть собственная комната размером со спальню гим-дуодека, которую братья вольны обустраивать по собственному вкусу. Пять в ряд по обе стороны, справа юноши, слева девушки — смешанные дуодека сделаны специально. В конце общая на коридор открытая омывальня, схожая с таковой в гим-листе — обзор на бассейн и открытые площадки отдельных ристалищ. По другую сторону от радиального коридора с лучами дуодеков жилье деканов, в конце — центурионовское, рядом с которым отвод к тренировочным залам Ясеня, Клена и Дуба. Отходящие от радиальной ветки боковые несущие сужаются, потому дуодековские коридоры конусообразны — на утренней гимнастике две шеренги прекрасно видят направляющего. У титов нет: намека на скученность и тесноту — всюду простор; звена — только одна центурия с декуриями дуотов, что подчеркивает и подстегивает братьев как единое целое. Так же смешанный состав стимулирует общение между полами.
Распорядок первой половины дня в гимназиуме не шибко отличается от гимназийского: гимнастика, тренировка, утренняя трапеза в общей столовой, обязательные предметы по интеллектуальной, физической и магической подготовке, дневная трапеза в общей столовой. А вот вторая половина дня целиком и полностью в распоряжении алсов, включая алькену, ужин и ямча, собирать, хранить и готовить продукты для которых они вынуждены сами, пользуясь лишь тем, что сами же и сделали. То есть, посуду, холодильник и плиту посвященные в гиты организовывают для себя сами — въезжающим достаются голые стены и пол, а выезжающие стараются не обзаводиться лишним барахлом из-за частого тасования составов декурий. Однако излишняя аскетичность обстановки моветон. Так же гиты самостоятельно организовывают свой досуг, посещая не привязанные к центуриям мастерские и клубы по интересам. Кстати, мапуж после пятой цепи популярностью не пользуется (и века назад не пользовалась), а из-за шахмат сёги и го образовалось целых три новых профессиональных клуба, помимо прочих.
Стоял разгар дня, на окнах трепещет тюль, за которой шепчутся листья, шумят насекомые и щебечут птицы, журчит устроенный Олкосианэ фонтанчик с каскадным водопадиком. Еще тонкие и почти совершеннолетние братья Эёух кормят побратимов Панг, уже много (относительно, конечно) лет отзывающихся только на Пинг и Понг. На сей раз пряное пюре сладковато, впрочем, другое для них дуот-кормилец не делает, хотя прекрасно умеет — все дело в сочетаниях целебных трав, проясняющих разум.
— Мы сыты, — мягко отрезал Пинг мыслеречью, не желая открывать рот. Этот вкус на языке, мягко выражаясь, приелся.
Пары глаз встретились, сложно расцвеченная изумрудно-травяная яшма с коричнево-красноватыми прожилками и серый мрамор с радужными бликами. Первые не увидели во вторых прежних колодцев в бездну, не ожидали заметить.
— Каша полезна, Пинг и Понг, — вслух ответил Хоан уговаривающим тоном. — Осталось две ложки и пойдем на прогулку.
— Вы куда сегодня хотите? — Спросил Хуан, за последние пару лет привыкший к прояснениям сознания в его присутствии. Его рука не тряслась, терпеливо ожидая, когда рот Понга откроется.
— В дубовый зал или Мэл, — не открывая рта.
— Вот доешь, Понг, и пойдем на трибуны ристалища, я покажу... — братья давно выучили, что потокать капризам вредно для самих же больных, которым запрещено посещать тренировочные залы, как и многие другие места — сервам не положено. Дуот Эёух вынужден был смириться с этим статусом заклейменных, коих кормил — это был их выбор еще в тум пору.
— Нет, — твердо отрезал Понг мыслеречью, оборвав чужую речь. Теперь точно чужую. — Мы полностью сыты и здоровы, — произнес он вслух, отодвигаясь на добротном стуле от массивного резного стола.
Вся мебель и вся посуда тут были сделаны из древесины мэллорна. Пинг и Понг не слыли буйными, но то и дело случались вспышки с выбросами адреналина в кровь или маэны в окружающий эфир, все же поврежденные организмы несмотря ни на что продолжали расти, и все химические процессы в крови протекали в целом нормально.
— Хорошо, — слегка напрягся Хоан, но препятствовать не стал, вернув ложку к недоедкам. — Вот, выпей, — протянув одновременно с братом деревянные кубки, в которые привычно "незаметно" ранее добавил быстрорастворимый порошок.
— Регулярное питье полезно, — всем своим видом убеждал Хуан, сделавший маленький глоток предлагаемого сока, внешне похожего на березовый. Но подошедшая к окну пару на это никак не отреагировала, предпочтя уделить внимание веснушчатым листьям чрезвычайно привередливого комнатного растения в большой кадке, создающей кокон с микроклиматом. Комната, конечно, не была целиком оббита перинами, но обережные руны на оборотах пасторальных картин и многое другое обеспечивало не только уют, но и безопасность как самих проживающих тут, так и окружающих от них. Это обстоятельство удручало наконец-то очнувшихся побратимов, выпущенных из ловушки измененного состояния сознания с казавшимися бесконечными сновидениями, повторяющими реальность.
— Пинг, Понг, как не стыдно? Заботливый дуот Эёух плохого не предложит, — вплыла в светлую и хорошо проветриваемую комнату эльфа со смазливым личиком и ростом чуть ниже самих парней. Ее муж в данный момент отсутствовал, курируя группу алсов, активно готовящихся к завтрашнему ночному дежурству в Чёча и заодно к близким экзаменам.
Оба названных машинально обернулись, заглянув и ей в пепельно-голубые глаза, действительно лучащиеся заботой без единой толики жалости, ни к себе, ни к окружающим, в частности, Пингу и Понгу. Она не видела ни разу той глубины, что довелось Хуану и Хоану. Когда их взгляды пересеклись, любящая приемная мать заметила разбудившие эту самую любовь искорки, на сей раз испытующие, но по Раледо настолько родные... Ее лицо сразу потеплело, что не укрылось от братьев, следом на нем появилась тень обеспокоенности, когда Пинг и Понг понуро отвернулись к не приедающейся для большинства эльфов картине волнующейся ветрами листвы. Пока ситуация не выбивалась из десятков подобных. Дуот Эёух давно свыкся, что его интуиция молчит, когда дело касается Пинга или Понга, то ли реально сервов, то ли возможных официальных приемышей в чету цео, их содержащих. В его реакции больше не читалось смущение — оба отточенными движениями при помощи магии очистили посуду и вернули ее в сервант, где вместо вин содержались лечебные настойки.
— Заботливые? — Нейтрально переспросил Пинг. Всеуровневый контроль за проявлением эмоций со временем отшлифовался.
— Да, — с чувством уверенности, — так поступают друзья, — на самом деле желая им добра.
— Понимаешь...
— Как бы это помягче выразить... — тоже вслух, тоже развернувшись лицом к остановившейся в шаге от них женщине.
У дуота дернулись уши и в зрачках проявилось волнение.
— В их глазах долг и участие замешены на жалости, а не хотя бы на сострадании. В твоих же есть вера, надежда и любовь, в точности как у признавшего себя нашим папой, мама... — говоря по-семейному и так, будто кроме них в комнате никого нет.
Они одновременно шагнули друг к другу, крепко обнявшись, а братья Эёух раззявили рты и забыли, как дышать.
— Они поверили в диагноз старших, проводя с больными нами чрезмерно личного времени — они знают, что мы не лжем, но почему-то не поверили в наше признание о наконец-то наступившем полном выздоровлении, в упор не понимая, что все предыдущие слова о здоровье относились к физическому телу, и продолжая пичкать нас ставшими вредными лекарствами. Они оба утратили веру и надежду, и любят не нас, а могущественного призрака из прошлого с покалеченной памятью и сутью. Для них забота уже обратилась долгом, который в следующем, выпускном, году станет весьма обременительным. Они не поняли простой истины — частичка Бога живет в каждом асме. Большая или малая, худая или благочестивая... в каждом, даже в братьях Аёыл. Они вроде как сдружились со спрятавшимся в нас Гаером Моара Крон-Ра, но мы уже не сосуд для него, да и отошел он в тень перед самым клеймением. Они числят в друзьях Гаера, больше не веря и не надеясь на встречу с ним, а вовсе не меня с Понгом, жалких опустошенных сосудов, разделявших все переживания и жизненные перипетии... — отправил Пинг сложный мыслеобраз.
— Наше последнее к тебе обращение-совет, бывший друг — прими всем сердцем Араса, Эёух, иначе станешь первым и единственным из драконьего Юнитас, кто провалит ритуал совершеннолетия по причине неустойчивой психики. Забудь Гаера и вычеркни из круга общения меня с Пингом. Мы все сказали. Проваливай отсель!
— Нет! — Дуэтом прошептали братья сквозь зубы. Их щеки и уши пылали едва ли не праведным огнем, они опустили очи долу, не в силах смотреть на семейную сцену воссоединения. У них сопоставились в голове мертвецкие сны декана Шофхаррэ, некогда их Акипцео, сервов, некогда бывших дуотом Пангом, и оговорки полуросликов, умеющих гораздо теснее обычных эльфов общаться с деревьями, почти как они.
— Твое тугоумие просто восхитетельно! — Язвительно воскликнул Понг, нехотя отсранившись, уступая Пингу. — А если так? — С горечью... Дуот Эёух дернулся, как от пощечины, и тут же мшарнул прочь.
— Понг, милый... Зачем ты так с ними? — Сколь не была велика ее радость, но голову она сохранила. Хотя безоговорочная вера мужа охватила и ее, с виду тонкая и хрупкая Олкосианэ имела свой взгляд на мир, и сейчас он упрекал.
— Чтобы отвратить скорбное будущее, — дав женской руке пройтись по смуглой щеке и задвинуть за ухо панговую прядь шелковистых волос, которым Хуан не давал превратиться в патлы в не меньшей степени, чем она.
— Почему они тамк ушли? — Смягчившись. Одно дело ухаживать за не осознающими себя больными, и совсем другое за нормальными. Хотя, что такое норма? Это как с правдой, у каждого она своя.
— Мы, — начал вместо побратима Пинг, — дали заметить себя их интуиции, вот она и возопила во все горло, — приглашая присесть на кушетку.
Посидели, помолчали, подождали. Внезапное появление Шофха никого не удивило, разве что жена на миг одарила мужа осуждающим взглядом — как же ты бросил алсов в столь ответственный предэкзаменационный момент? Но муж не заметил его — пронзительные лазоревые глаза всматривались в Пинга и Понга, сидевших по бокам и с замиранием сердца следивших за реакцией самого дорогого им эльфа. Раньше они бы повисли на нем, но теперь сперва у Пинга едва ребра не захрустели, потом у Понга.
— Рассказывайте, — произнес декан, когда семейные нежности поутихли, и они все сидели на мягком диване в виде подковы, охватывающей ажурный столик с явствами. Олко была смущена и в то же время благодарна за то, что оба побратима, ее неифициальные приемные сыновья, устроились рядом с ней и позволяли ее рукам всякие ласковые вольности.
— Личность Лисауста закончила диффузию с кровью дракона. Мы решили, что взрослый эльдар и наставник полетов для молодежи более востребован и полезен, чем мы. Вот как завершились все пертурбации с его новым телом, так Драголис и отправился в столицу, захватив с собой соглядатая-раэкапу, а мы остались тут... — нежно прижавшись плечами. Олко старалась не показывать свое волнение на прозвучавшую информацию.
— Найзарраэль, — бывшего легата вернули в другом качестве непосредственно перед первым выпуском эльдар, — бы и так все поведал деканам через несколько недель, но, думаю, вам не откажет в срочности, подробно все расскажет и покажет.
— Я так и знал, — расплылся эльф в дрогнувшей от светлых чувств улыбке.
Вся его рельефная фигура выражала облегчение, расслабились напряженные мышцы, чуть выпятилась грудь, пропала едва заметная ссутулость — плечи расправились, сбросив груз переживаний. Пропала внешняя зажатость. При жене он не позволил увлажнившимся глазам протечь, словно прохудившиеся водопроводы. Лицо приобрело умильное выражение с примесью какого-то детского счастья. Именно он возился с Пингом и Понгом, предпочитая действовать вручную, а не магией, чтобы руки касались тел — он вел себя с больными как с младенцами, иногда даже сюсюкаясь, когда никто не видит. Приемные дети не преминули одарить ими признанную семью благодарностью.
— Теперь вы согласны на усыновление? — И сам смутился вопросу, прозвучавшему неожиданно робко.
— Мы и так ваши, — тихо ответили два голоса.
— Но не стоит городить трудности там, где их можно избежать ожиданием, — продолжил Пинг в одиночку.
