Расспросила на пристани, нашла лодку из Охотска, договорилась с мужиками. Попрощалась с Гавриилом и снова в дорогу. Раз уж начала владения осматривать, надо как следует все поглядеть.
Два дня выгребали против течения. Шли у самого бережка, где сносит поменьше. Лодка, тяжело груженная мешками, неохотно разгонялась и лениво поворачивала. Попутчики неразговорчивыми были, пока гребли. И на привале, пока Ветка кашеварила, а они готовили постели из лапника, тоже с расспросами не приставали.
Перед едой, как расселись кружочком вокруг котелка да повынимали ложки, каждый хлебнул из своей тыквенной фляжки ровно по глотку. Ветке не предложили, да она и не хотела. Крепковат напиток на ее вкус. И, опять же, к Турсун траве у нее отношение более, чем настороженное. А вот мужички из Охотска иного мнения. А как котелок опустел, тут и разговор завязался.
— Ты девонька в наши места по делу едешь, или в гости?
— И так, и эдак, выходит. Слышала, Фома, старшина тамошний, собирался меня вам в село зазвать. Вот и еду. А по делу, или в гости — видно будет.
— А сама то ты, по какой части? Сестра милосердная, или детишек грамоте обучать?
— Ни то, ни другое. Фома говорил, мужики на меня посмотреть любопытствуют.
Все трое оглядели Ветку от макушки до хвоста. Вроде, как, тема исчерпана. Однако, погодя, один снова поинтересовался.
— И как же ты не опасаешься одна, без заступника, с чужими людьми да в такую даль.
— Да ведь я здесь дома. Не чужая.
— Так и дома обидеть могут. Хоть бы и свои.
Ветка улыбнулась лучезарно. Эти дядьки, конечно, не замышляли ничего худого, но о чем потолковать с девкой неразумной, не в меру смелой, не знали.
— Могут. Попытаться. Только, лучше не надо. Живые, да здоровые куда как симпатичней.
— Так ты полагаешь, что сможешь от любого мужика отбиться?
Разговор Ветке давно уже не нравится. Как-то неладно повернулось. Оплошала.
— Давайте, не будем проверять. Поверьте мне на слово. Да и негоже, на ночь глядя, затевать детскую возню.
Разговор снова прервался. Разошлись по подстилкам. Ветка отторочила от рюкзака скатку спальника, помпочкой накачала его дно, забралась в мягкое тепло и застегнула молнию.
До Охотска дошли еще до полудня. Мужики показали дом Фомы, и занялись разгрузкой лодки. Ветка двинулась в поселок. Бессистемно разбросанный, он скорее напоминал не единое селение, а группу ферм, собравшихся в одном месте. В промежутках между слегка огороженными участками встречались даже перелески. И по всему видно, что жили здесь давно. Дома, амбары, хлева. Просторные огороды, обильно засаженные картошкой, капустой и всякой всячиной. Дети носятся, мужики на подворьях чем-то заняты. Под навесами на печках хозяйки готовят обед.
Вот подошла к изгороди женщина, оглядела Ветку внимательным взглядом, поздоровались. Перелеском хотела выйти к следующей группе строений, но попала к пашне. Всходы каких-то злаков. Прошла кромкой до следующего перелеска, за ним снова поле, но всходы другие.
Взяла правее, чтобы вернуться к реке. Опять дома. Ага, вот и жилище старшины. Молодые парни натягивают на деревянное колесо железный обод. Не стоит говорить под руку. Однако справились.
— Здравствуйте! Не здесь ли живет Фома, старшина Охотский?
Парни отвлеклись от работы.
— Тятя! К тебе тут девица пожаловала. — И дальше уже Ветке. — Проходи во двор. Не обидим. Да не бойся.
Ветка не стала развивать тему. Учтиво кивнула, прошла в тень дома. На крыльце появился хозяин.
— Здравствуй, Фома. Говорил, что зазвать меня хочешь. Или шутил?
— Здравствуй, государыня. Милости прошу. Беня, помоги гостье умыться, да веди за стол. Отведайте нашего угощения.
Пища была простая и добротная. Три сына, жена, дочка, и сам хозяин, сидя вокруг стола, черпали густые щи. Ветка легко вписалась в картину, и осталась довольна. Потом Фома разослал младших оповестить соседей, а сам гордо показывал гостье свое хозяйство. Голод семейству не грозит. А осенью, как закончатся полевые работы, уедут сыновья на лесную заимку, и весной появятся в доме шкурки, которые поменяют на гвозди, мыло, соль, и чем женщин побаловать. Простая картина быта, обычная для любого лесного рода.
Тем временем на подворье собирались мужики со всего селения. Рассаживались на бревна, чурбаки. Несколько лавок вынесли из дома, несколько принесли от соседей. Бородатые дядьки толковали между собой кто о чем, и это создавало негромкий рокот. Ветка тоже присоединилась. Стала расспрашивать, что сеют, какие сорта, сколько собирают. Неожиданно для себя поняла, что горох в этих местах совсем не баловство. Что овес идет в пищу не только лошадям, но и в человеческий рацион включается в заметной доле.
Оказалось, что севооборот здесь налажен своеобразный, и для его соблюдения хозяева наделов нередко меняются участками. Что применяют безотвальную вспашку и плуги — плоскорезы, что на удобрение у них идет не только навоз, а еще и палая листва, которой по осени в лесах вполне достаточно. И в каждом деле свои приемы, свои хитрости.
Постепенно в круг этого разговора втянулись все, кто собрался. Любят мужики о себе рассказывать. А уж когда есть чем похвалиться — тогда и вопросы задавать не нужно. Наконец Фома дождался завершения повествования о различиях в свойствах кормовой свеклы, и перевел беседу на ту тему, ради которой все и затевалось.
— Тут вот мужики никак решить не могут, стоит ли нам под твою руку идти? Может, ты нам объяснишь, какая от этого будет выгода?
О том, что Охотск еще не просился под защиту их лесного сообщества, Ветка знала. Как знала и то, что отсюда поступали в Торжок самые большие количества зерна, сала, картофеля. Здешние быстро воспользовались близостью места, куда можно с выгодой отвезти излишки.
— Большой пользы Вам от этого не будет. Разве что ушкуйников лишний раз отгоним. Да, со временем, знахарь здесь поселится, или даже лекарь. Опять же школу организуем для детей. Тоже не сразу. Так ведь того лекаря и учительницу вам кормить придется. И парней надо будет на службу посылать, чтобы воинскому делу обучились и вас же оберегали. В общем — одни расходы.
Ветка замолчала. Мужики переглядывались. Ясно, им нужно остаться, чтобы обсудить услышанное, и не при ней.
— Молодежь, наверное, собирается где-то? Я бы туда сходила.
— А, как выйдешь за ворота, направо. Полянка там на берегу будет.
— Ну, я пошла, бывайте, почтенные.
— Ночевать, однако, приходи, сделай милость, повечеряй с нами.
— Непременно. — Ветка отвесила общий поклон и отправилась.
Солнце клонилось к закату. На бревнах у реки собирались подростки. Присела с краешку, глядя как резвятся парни, как девчата сбиваются стайками. Все, как у людей. Подсел юноша. Только — только пушок на лице появился. Как раз в этом возрасте голос ломается. Гормональная перестройка в самом разгаре.
— Так это ты государыня? А сколько же тебе годков?
— Двадцать два. Просто ростом не вышла.
— А что мужики порешили?
— Не знаю. Они пока спорят.
— А если ты такая старая, то почему сюда пришла?
— На вас посмотреть, и, вдруг девчата петь соберутся, я бы послушала.
— Ну, за этим дело не станет.
И правда, в одной стайке звонкие девчачьи голоса затянули плавную мелодию, подошли парни, их басы как-то ладно вплелись в мотив, а потом стало ясно, что здесь у каждого своя партия. Что-то подобное Ветка слышала только в исполнении кочевой труппы в Порт-Митчеле. Но там пели пятеро, а здесь исполнителей было полсотни.
Ревели басы, звенели тенора, баритоны, альты и сопрано согласованно вели тему, и, что удивительно, слова этой песни оказались понятны и повествовали о красоте сурового лесного края. Редкое явление для фурского языка, не самого благодатного для стихосложения.
Утром Ветка отправилась в обратный путь. Рюкзак — подарок Виталия — не резал плечи широкими лямками. А крепление на поясе и на груди, в сочетании с жесткостью прилегающей к спине стороны, вообще делали его ношение не утомительным. Поскольку шла пешком и одна, кортик распаковала и повесила на левое бедро. Крепления ноши прижали перевязь, но кармашки метательных ножей остались доступны.
Сначала в нужную сторону вела тропа. Потом она понемногу стала теряться, но совсем не пропала, и к полудню вывела к домам. Три жилых сруба, хозяйственные постройки. Маленькое селение на одну большую семью. В аккурат поспела к обеду.
Она уже поняла, что кто бы ни пришел в любой дом в этих местах — накормят и приютят. А, если путнику некуда идти, то и к делу приставят. Вроде, суровый народ, но других людей ценят уже за то, что они просто есть. В благодарность за угощение потешила хозяев разговором. Сообщила, какие товары видела в лавках Торжка, и предупредила, что погода будет солнечной еще, по крайней мере, трое суток. Заночевала уже в другом селении.
Так и шла неспешно от одного лесного рода к другому, обнаруживая всюду спокойствие и размеренность налаженного быта. Заглянула и в гончарную слободку, на сукновальню набрела. Хорошие карты и точные координаты, получаемые блоком связи, сделали это путешествие необременительным. Домой вернулась через полмесяца.
Рик показал ей новый сарай, возведенный на границе леса. В нем стояли скутер и скаут. Скаут — гравилет размером с олит Виталия. Только вооруженный ракетами наподобие тех, которыми они разнесли бриги серых. Может везти четверых, но груза с собой особо не возьмешь. Грузового отсека нет. А скутер — совсем кроха. Скромное пространство за сиденьем пилота позволяет вместить пассажира, только если он весь сожмется. Всего четыре ракеты, зато скорость у этого аппарата аж под тысячу километров в час. Еще один скутер Рик оставил в глайдере, спрятанном на островке среди болот.
Потом повел ее в терем. Жилые комнаты сильно изменились. Спальня перебралась в самое маленькое помещение, а на ее месте, рядом со светелкой, расположился кабинет. Дверь в него надежно запиралась, а все стены были увешаны экранами.
— Смотри. — Рик вывел на один карту игры, на другие — фрагменты некоторых территорий. — Вот картина, до ввода данных из библиотеки Бакстеров. Все согласуется с реалиями. Масса неопределенностей, но практически нет ничего неверного. Теперь дальше, — На другой группе экранов появилась новая картина, — это после ввода данных из газет. Смотри, уйма откровенно ложных положений, да еще и масса взаимоисключающих сведений.
— То есть в газетах сплошная ложь?
— Я так тоже сначала подумал, но дело оказалось в качестве перевода. Мы все анализируем на фурском. Так вы с Милли построили анализатор. А газеты были на трех других языках. Оказалось, что при переводе в тексты вкралась огромная масса полнейшей чепухи, совершенно невообразимой абракадабры. А многие сообщения, будучи переведенными с разных языков, оказались чуть ли не отрицанием друг друга.
Ветка задумалась. Ее вера в разумность машин и раньше не была особо крепкой. Виталий предупреждал, что все признаки интеллекта компьютера — это лишь свойство программы. И, если переводчик со стандартного на эсперанто делал нормальный программист при участии языковеда, то и переводит он так же, как перевел бы этот языковед. А то, что сделала она — просто замена слов одного языка на другой — должно было привести именно к такому результату. Она, не программист, хотя на роль языковеда претендовать может.
— Рик, нам нужны источники информации на фурском.
— Да, и мне так кажется. Отдохни завтра дома. А вечером двинемся. Кажется, лучшая библиотека в Гано.
— И еще архивы Запрятанного Города.
Тед и Амелька совершенно не скучали. Они радостно бросились обниматься, дочка даже поплакала, но компания сверстников и попечение Наоми их вполне устраивало. Куча мокрого песка, деревянные брусочки, куклы, шишки, веревочки — у них оказалось множество интересных занятий.
Глава 45. На Бесплодных Островах
Скаут мягко скользнул во двор между стен цитадели Гано. Четверо морских пехотинцев воткнули факелы в держатели на стенах и помогли зачехлить аппарат. Они же погрузили роботов в фургон и усадили туда Рика и Ветку. Хранитель библиотеки с недоумением следил за тем, как гурьба железных ящиков снимает с полки многолетние подшивки газет и аккуратно листает их, освещая каждую страницу ярким конусом белого света.
— Господин Райнер, дела здесь пойдут без нашего участия, а я хотела бы получить от Вас рекомендации относительно исторических изданий, которые с Вашей точки зрения, отличаются полной исторической достоверностью. И только на фурском.
— Всего восемь трудов не пострадали от фантазии составителей. Это своего рода отчеты архивистов, изучивших документы некоторых особенно интересных периодов нашей истории. И в нашем распоряжении есть около полусотни рукописей, отобранных по тому же признаку.
Полторы недели ушло на простое копирование содержимого многолетних газетных подшивок в память инфа. И еще Ветка обучала хранителя и двух помощников работе с компьютером. Ведь ей понадобятся постоянно возобновляемые сведения. И, по мере поступления газет, работники библиотеки будут через камеру заводить их изображения в файлы. И передавать эти файлы ей. Параболическую антенну Рик смонтировал и подключил на чердаке, и на другой день после приезда уехал а Верн. Очень давно не встречался с родными.
На прощание хранитель пообещал, что все будет в порядке, и тайну он сохранит. Сохранит, это уж точно. Он не сильно приставал с расспросами не по теме, но по хитрющему взгляду старого архивариуса Ветка уже поняла, что весь объем библиотеки он со товарищи непременно запишет в память инфа. Правда, без роботов на это уйдет не один год, но удобство доступа к огромному массиву сведений — это великая вещь, ради которой не жаль и потрудиться. Тем более, он выклянчил запасной патрон для печатающего устройства. Значит, намерен опубликовать несколько рукописей, для издания которых нет другой возможности.
Действительно, нелегко уговорить издателей отпечатать книжку, которой заинтересуется от силы полтора десятка читателей. А тут как с неба сваливается такое чудо. Конечно, значительную часть возможностей инфа Рик вместе с Веткой заблокировали, оставив лишь необходимые для выполнения поставленной задачи.
Ночью перебралась в Роузи. Схрон для скаута папенька приготовил прямо на крыше дворца. Сразу после приземления проем закрыла створка, имитирующая кровлю, и Ветка оказалась в комнате мансардного этажа. Роботы своим ходом проследовали за хозяйкой в папенькины архивы и занялись привычной работой.
Ценность этих данных в том, что они содержат не только открытые сведения из печати. Тут разведданные и сводки тщательно отобранных и выверенных, точно установленных фактов. И здесь также останется инф и камера, чтобы архивариусы могли пополнять новыми сведениями базу данных, которую они с Риком будут вводить в файлы настроек компьютерной игры. А вот устанавливать и подключать антенну Ветке придется самой.
Конечно, присутствие старшей дочери короля скрывали. Окна комнат, где она находилась, были зашторены, а прислуга или охрана покидала помещения перед ее появлением. Только папа, мама, брат и четыре архивариуса могли с ней общаться. И ни малейшей возможности выйти в город. Долго не решалась на серьезный разговор с отцом. Все прикидывала и взвешивала, что можно ему рассказать, а что сохранить в тайне. Наконец поняла, что темнить или недоговаривать не следует, иначе толкового совета она не получит. А ей это необходимо. И нельзя с этим тянуть. Папеньке понадобится время
