— Разумеется, — любя потрепав за плечи.
— Пообещайте беречь наши чувства, — вышло резковато и почти обвиняюще.
— Мы постараемся, — так же тихо на два голоса. Они не могли обещать.
Этот вечер они провели в узком семейном кругу, наслаждаясь обществом друг друга, несмотря на шероховатости их отношений и положений.
Утром тренированные ясновидцы подглядывали за тем, как протекал день у гитов, чья чувствительность не позволяла заметить нестандартно ведущееся наблюдение — пронаблюдавший за ними весь прошедший вечер дуот Эёух вот только получил отворот-поворот. Оба брата как в рот воды набрали и ходили мрачнее тучи, а утром как не стой ноги встали. Если вчера сорвавшийся с тренировки декан, заперевшийся на весь вечер, вызвал лишь недоумение — приступы были в порядке вещей, — то суровость, налетающая на декана при виде братьев, и черная угрюмость дуота уже вызывали вопросы, в том числе и у начальства. В тот день чета произвела проверку, оставив побратимов наедине друг с другом до самого отбоя, желая, чтобы другие старшие удостоверились в выздоровлении. Пинг и Понг закрылись только от ясновидения, оставив в покое "жучков" — пусть, главное в мозг не лезут, уже несколько лет как. Вот если полезут, тогда да... У обеих сторон существовали и другие причины — к слову, информация о Драголисе из и в столицу пересеклась по времени отправки. Конечно, по неконтролируемой правительствами системе сейф-связи, как окрестили ее некоторые умники, разошлись скупые строчки о прибывшим в столицу и наведшим тв ней шороху крайне необычном драконе, на поверку оказавшимся взрослым эльдаром, но алсам ни-ни. Тысячелетиями старшие успешно фильтровали информацию для своего подрастающего поколения. Еще, скрыть такоме!!! Старшие смуглокожие эльфы не в диковинку, но всегда в качестве безвольных подопытных — никакого перекрестного общения. Определенно у гитов возникают безответные вопросы, и начинается мандраж — тема братьев и сестер в разговорах со старшими запретна, это правило жестко вбивается еще в первой цепи.
Пинг и Понг скользили вниз с десятого этажа-яруса вниз вдоль уборных. Более старшие отлично контролировали свое возбуждение — вид моющегося противоположного пола не приедается, особенно после знакомства с обоюдным оргазмом с другим оттенком кайфа, но пресыщение определенно достигается. Казалось бы, вроде пора было бы уже насытиться ежедневными видами голых натур, ан-нет — оши давят на психику и гормональную систему, преследуя несколько целей, одна из которых это выдача дозы утром, чтобы в остальное время до самого вечера алсы не отвлекались от занятий. Вот смазанные полным маэной зеленоватым гелем ладошки юркают в пах, учащенное дыхание кое-где завершается даже дружным белесым выплеском — утренняя гимнастика опустошает головы, настраивая на учебный лад.
Впрочем, у выпускников уже совсем иные заботы, они готовятся к самому важному рубежу в своей жизни, им некогда тратить время на похоть. А вот самые юные гиты сплошь с ломовой эрекцией, с некоей бесстыдной гордостью выставляемой на показ, и с то и дело распускаемыми руками, будто в пятой цепи не наигрались — но там все больше со своим полом, а тут ведь надо обязательно покрасоваться да похвастаться.
Гиты кленовые и ясеневые залы посещают самостоятельно в свое свободное время, а по утрам усиленная тренировка в Дубе или Мэл, где тренировка напоминает репетицию цирковой труппы, отрабатывающей командные акробатические трюки с повсеместным применением магии. Нормативы таковы, что без регулярных посещений Клена или Ясеня в них не уложиться. Большинство бы из Древа Оккидентали от подобных нагрузок пришло бы в неописуемый ужас и попадало бы в обморок.
Утро, в целом, прошло неинтересно — большую часть времени Пинг и Понг продолжали переваривать порции воспоминаний абиока и сопоставлять свое развитие с таковым у гитов, чьи доппельвита постоянно устраивали гормональные микровзрывы, научающие самоконтролю и благотворно влияющие на рост магических и физических возможностей и потенциалов, повышающих автономность эльфов, зависящих от разливаемой маэны мэллорнов или природных источников, повыведенных на Оккире. Когда реджис Ориентали вырастил множество мэллорнов, он на порядок превысил необходимую норму для своего Древа, ведь естественные источники остались в целости.
Днем сплошные занятия, особую зрелищность носят поединки и схватки, совмещающие магию, рукопашный и оружный бой. Так же стоит отметить лепку — особый минерал специальным образом обрабатывается так, что "перчатками из маэны" из него лепят, как из пластилина. Окунание в кипящий раствор и получение либо стойкого лакового покрытия с разрушением эффекта плистичности для сохранности фигуры, либо "опускание" в материал, порой многоразовое — пленка захватывает тонкий слой, скажем, мрамора, и получается как бы выполненная целиком из мрамора фигурка, которую другими способами обработки того-же мрамора не получить.
Вечером одни занимались плетением мягких ковров, заменяющих татами, другие резвились в Кроне, скача по веткам — и веселый отдых, и развитие координации. Третьи предавались утехам. Сектор легионеров для них был закрыт, но не наоборот — большая их часть толпилась, конечно, на первом этаже, правда конкретно для первого была установлена временная граница — не раньше ужина.
Второй этаж самый нахоженный — здесь практически не прекращались оргии, одна-две на декурию точно, чаще в умывальне с ее маленьким бассейном и такими же прибамбасами, как в залах для облекто гимов. Устоявшейся нормой считалась одна дуота и либо два легионера, либо две пары братьев, либо два легионера и еще один дуот — зажатые между двумя получают самый козырный кайф.
В последующие дни два серва гуляли в компании своих господ, всю первую половину дня и ночь, не покидая их апартаментов. Резонанс оглушительный. И нельзя сказать о плохо сыгранной роли панговых ирокезов высотой с ладонь на поблескивающих в лучах Ра головах — от лба до загривка подобно драконьему хребту. Волосок к волоску, монолитный гребень с тридцатью тремя зубчиками и двумя ушами. А может дело в ярких тряпках и лакированных штиблетах? Ну и что, что последние сделаны из дерева осточертевшего стула, не хуже кожи мягкого после обработки и великолепного древесного цвета, что первые скроены из покрывал, выкрашенных магией в шафрановый, и к ним в комплект из покрашенных в электрик прозрачных зановесок длинно рукавная рубашка с поломи до середины бедер и разрезами по бокам до пояса, в качестве которого выступала полученная из статуэток лента золотого металла, декорированная серебряной тесьмой и пряжкой в виде двух сцепляющихся между собой крутящихся в разные стороны спиралей. Или все дело в матово черных широких ошейниках с мигающими блестками волшебной пыльцы? А может все дело в устроенном во время обеда в малой зале для старших эльфов и ставшим регулярным концерте, чарующие звуки которого благодаря отменной акустике пробирались и в большую для гитов, которых давно уже не баловали музицированием по вечерам?
— Мы не знаем друг друга...
В таком духе Пинг и Понг ответили даже дуоту Хеапу. Дескать, прошло слишком много времени, они выросли независимо друг от друга, а ребячество в гимназии не в счет. Да и не могут рабы знаться с листами. А обеды для старших тем временем сопровождались роялем и флейтой, роялем и скрипкой, роялем и контрабасом, роялем и роялем, роялем и... никогда голосом, ибо не в праве раб раскрывать рот, когда говорят листья. Стиляги Пинг и Понг будто и вправду продавались за шмотки: то шарфик, то галстук, то запонки, то громадная клетка на шароварах, то вплетенная в ирокез тесьма или фривольные кружева у его подножий, то кушак, то пиджак, то фрак. Гардероб рос как на дрожжах вместе с негативом, ибо процветал в гим-каэлесе когда-то посаженный этими самыми Пингом и Понгом разлад между алсами и старшими. Кстати, на место дуота Панга в гимназиум Ахлессен перевели из Кюшюлю дуота Юиёца по настоянию светлейшего князя Лиефтандэра. Ох, и тяжко же на новом месте им пришлось, Цэё и Цао.
— Мы не такие, как они...
Тему часто мусолили в семейном кругу — Шофхаррэ и Олкосианэ осуждали нежелание Пинга и Понга сходиться с другими сверстниками и ровесниками и возобновлять дружеские отношения, но не давили, выбрав политику "капля камень точит" в противовес "лучше жевать, чем говорить". О, Пинг и Понг развернулись в кулинарном искусстве на полную, потчуя приемных родителей всевозможными вкусностями по неизвестным, не считая ресторации в Ламбаде, никому рецептам, уникальным образом украшая каждое блюдо. Шедевры уминались за обе щеки. Различным областям, несомненно, были присущи восхитительные кулинарные особенности по вине растительного разнообразия, поразительно длинное меню бегло изучалось гитами, но для полного охвата нужны многие декады — некоторые избирают дорожку поваров после совершеннолетия. Благодаря пряностям и способу подачи одно блюдо может отразиться в десятке вариаций. Пинг и Понг знали несколько поваренных книг, кастрированных на мясное, но чаще всего выезжали на изменении знакомых эльфам рецептов под призмой химических реакции и отличном знании физиологических и других черт эльфийских организмов. Все же отношение к ним двоим было весьма неоднозначное, а музыкальное сопровождение обедов и свежая струя в ассортименте произведений кулинарного зодчества способствуют примирению с неоднозначным положением и вольностями в поведении Пинга и Понга, подчас ловко издевающихся над этикетом в своей прежней манере, но в гораздо более тонких сферах, выводя из себя всего лишь в масть сложенной парной мини-улыбочкой или неаккуратным движением.
Оба побратима скрупулезно следовали договоренности, избегая контактов, не считая мимолетных, с эльдарами. Как ни скандировали:
— Маэстро Панг!..
Пинг и Понг не спешили, пока их прямо не попросил выйти на сцену Шофх.
— У нас нет прежних инструментов и сил, — глядя в пол, произнес Пинг, когда зал успокоился. Удручающее начало речи, начатой не с приветствий или шуточек юмора, как когда-то. При том, что как раз оркестровая ложа полнилась, и ауры светились здоровьем.
— Посему мы познакомим вас с понятием "кинематография". В программе киносеанса мультики...
Театрально прикоснувшись к клеймам, оба вытянули изо лбов желтоватую дымку, устремившуюся к жгутам ментального интерфейса сцены. На тут же возникшем экране в притухшем свете красиво появилось заглавие:
"Котёнок по имени Гав. Цикл мультипликационных фильмов. Первая серия мультфильма".
Все пять серий с обэльфяченной обстановкой и возрастающим качеством отрисовок, не оставляющих сомнений в происхождении — техника создания на лицо, эм, на экран, в общем, дополнительных пояснений не требовалось.
Двусмысленность заметили — в чем ее только не заметили!.. И взрослые, и дети, и подростки нашли свое. Не сказать, что пять серий (а индекс и таймер давали четкое представление о количестве и времени) провалились, но и на ура не пошли, исключая первые две-три цепи. Мультики не чета экстравагантным танцорам и певцам, плавающим перед зрителями распушившими хвост павлинами или райскими птицами, их презентация прошла на грани доверия к ним как к отличным исполнителям, зарекомендовавшим себя с лучшей стороны. У Пинга и Понга не дознавались о программе выступлений сперва по одной причине, потом благодаря заслуженному признанию мастерства и экзотичного содержания, может и не всегда уместного, но достаточно интересного и не вызывающего массового противления у публики, поддавшейся соблазнам новых ритмов.
Стоит пояснить про праздник. Новый год стал отмечаться отдельным днем, а в целом сдвинувшийся на сутки регламент сохранился практически без изменений: торжественная линейка, церемониальное шествие выпускников и поступающих, веселый карнавал. Переезд. Далее каждая цепь демонстрировала прикованному звену объем новых знаний в виде собственных достижений, плюс приготовленный стазами цепи шикарный фуршет, тематические спектакли и прочие увеселения — вот только у пятой отдельная песня, а гиты устраивали Зрелище, в чем-то подобное развлекательным выступлениям на Махоане, с демонстрацией силы, ловкости, магического дара, вкуса прекрасного, выучки...
В гимназиуме помимо внутренних проводов (и приемов для Ахлессена) устраивались общие сборы, на которых тысячи гитов внимали речам вельможных старших, распределявших молодняк по гим-каэлесам и принимавших кандидатов в листья, напутствуя их перед началом аскетичной подготовки к ритуалу совершеннолетия, присматриваясь в качестве будущих работодателей или сватов. Отмечали и награждали отличившихся, разрешая при распределении взять с собой от одного до четырех дуотов-друзей, чей совокупный рейтинг не позволял последовать за другом. К слову, лишь два года все косились на приписанных в гим-каэлесе устроителе межгимназиумовского мероприятия, потому как на третий год они доказали всем право числиться элитой, а к пятому это право стало безоговорочным и уже относилось ко всему прима-Ахлессену, уже не привилегированному официально из-за отражения атаки драконов, а вполне заслуженному согласно рейтингу алсов.
Солфиала Ахлессена на время превращалась в разбитый на сектора амфитеатр, самый верхний ярус которого представлял из себя заставленное ломящимися от приготовленных пятой цепью яств столами пространство. Торжество отлично совмещало в себе и хлеб, и зрелища, приходящие после официальной части — будущих листьев "накрытая поляна" ждала в другом месте. Под дворцом приемов малышей расположен гигантский подземный комплекс, экранированный со всех сторон — там каждый бывший алс в отдельной келье будет много недель в одиночестве готовиться, придерживаясь специфичной диеты для тела и ума. С присягой есть свои заморочки из-за постритуального отходняка.
Мы в такие шагали дали,
Что не очень-то и дойдешь.
Мы в засаде годами ждали,
Невзирая на снег и дождь.
Мы в воде ледяной не плачем,
И в огне почти не горим -
Мы — охотники за удачей,
Птицей цвета ультрамарин.
Говорят, что за эти годы
Синей птицы пропал и след,
Что в анналах родной природы
Этой твари в помине нет.
Говорят, что в дальние страны
Подалась она навсегда.
Только мым заявляем прямо -
Это полная ерунда.
Синей птицы не стало меньше,
Просто в свете последних дней
Слишком много мужчин и женщин
Стали сдуру гонять за ней.
И пришлось ей стать осторожной,
Чтоб свободу свою спасти,
И вот теперь почти невозможно
Повстречать ее на пути.
Стала пуганной птица удачи
И не верит *ничьим* рукам,
Да и как же ей быть иначе -
Браконьеры — и тут, и там.
Подкрадешься — она обманет,
И вот уже навсегда ушла,
И только небо тебя поманит
Синим взмахом ее крыла. /* Машина времени — Синяя птица */
Никто из собравшихся ранее не присутствовал на выступлениях Пинга и Понга в амфитеатре, но из-за свободного общения (со строгим запретом на выяснение отношений с применением силы) слухами жужжала листва. Здесь никто не скандировал — не та публика. Но просьба была, тем более это престижно, ведь выступали артисты, лучшие из лучших, со всех гим-каэлесов. Собственно, артисты широкого профиля — инструментальная музыка менялась вокалом или красочным шоу. Устроители предусматривали несколько изюминок, вклинивающихся импровизацией в четко отрежиссированную программу, длящуюся много часов кряду (все же единственный день в году, когда можно пообщаться с ровесниками — ментал буквально штормило от потоковой мыслеречи и образов). Вот Пинг и Понг и выступили под аккомпанемент двух гитар, сыграв скорее не бойко и задорно, а гротескно и напористо, окрашивая песню совсем не в шутливый тон. Кстати, все взгляды были прикованы к фейям, все вместе в синхроне изображавшим эту самую диковинную птицу, собравшуюся при первом упоминании — в конце они все прыснули в разные стороны, обретя свой собственный цвет вместе с игривым звоном с крыльев. Это первое появление фей на подобном мероприятии.
