— Хорошо. Я буду ждать тебя там в полдень. Не придешь сам, пришли раба с распоряжением.
— Я постараюсь приехать сам. Погоди еще немного. Ответь. Откуда ты знаешь Юстиниана?
— Наше знакомство было случайным.
— Я бы не хотел, чтобы ты как-то связала нас из-за того случая у храма. Я лишь шел поприветствовать тебя и напомнить, что хотел видеть тебя у себя в гостях. Я надеюсь твой брат примет мои извинения. Я хотел бы извиниться лично.
Елена улыбнулась.
— Поверь, мой брат понимает разницу, — неопределенно ответила она. — Тебе не нужно извиняться перед ним.
— А тот высокий человек, что похож на финикийца, он кто?
— Он мой друг.
— Я был бы рад тоже стать тебе другом, если ты хочешь видеть меня своим спутником.
— У тебя мало друзей твоего возраста?
— Может быть один.
Елена снова улыбнулась с хитрыми искрами во взгляде.
— Я обещаю, что мы поговорим об этом, если ты решишься путешествовать со мной.
Елена двинулась назад той же дорогой, какой пришла сюда. За пределами владений Пелия она оказалась на территории садов, которые условно принадлежали царю, но по сути были общественными для определенного круга городской знати. Вечером сады были безлюдны во время праздника, когда почти в каждом богатом доме был пир.
Эл прислонилась спиной к каменной стене, лениво осмотрелась и заговорила:
— Геликс, можно я на борту переночую? Не хочу домой. Объяснятся сил нет. Отдохну часик и остаток дня потратим на одно дело.
Геликс забрал ее на борт. Эл рухнула в кресло, потом забралась в него с ногами, опустила голову на подлокотник.
— Расстроена, — констатировал Геликс участливым тоном.
— Не без этого.
— Зачем солгала про Навкратис?
— Это часть плана. Матон тебя заметила?
— Нет. Но я заметил, что ее нездоровье искусственного происхождения. Она думала, что такова ее расплата за болтливость и близкое общение с тобой. Дмитрий ошибочно подумал, что биологический контакт мог так повлиять на нее. Но ни ваши среды, ни твои энергии не навредили ей. Это постороннее влияние.
— Ты сделал вывод, что Матон кто-то руководит?
— Это очевидный вывод. И еще Пелий.
В таких случаях Геликс замолкал и предоставлял собеседнику право продолжить разговор вопросом. По мнению Геликса ход мыслей собеседника мог идти в другом, более актуальном для него направлении, поэтому корабль не мешал, оставляя за собой последнее замечание и право напомнить о том, что ему было важно в процессе разговора. Эл эту уловку знала. Многие такие мелочи делали его в представлении Эл живым. Ника вообще в этом не сомневалась, хоть ругала корабль железякой. Вся команда относилась в Геликсу не как к кораблю. С научной и технической точки зрения его происхождение помнил только Игорь в силу специфики прежней работы. Он предпочитал видеть в Геликсе техническое воплощение творческой мысли. Будь корабль земного происхождения, он был бы для Игоря совершенной техникой, и только происхождение от иной культуры оставляло возможность считать Геликс чем-то сверхтехническим.
Геликс все еще был занят проверкой жителей города на предмет принадлежности к людям будущего, тех, кто контактировал с группой он проверял наиболее подробно. Пелий вызвал у него интерес. Эл поддержала разговор.
— И что Пелий?
— Анализ останков в мавзолее и параметры этого юноши имеют сродство.
— Только этого для завершения сегодняшнего дня мне не хватало! — Эл подняла и уронила руку на подлокотник. — Со мной собрался дружить правнук Александра Македонского! Будь здесь патруль меня бы сгрызли до костей.
— Он не прямой потомок, — заметил Геликс.
— Не утешил. Мне не нужна его родословная. Я ему уже жизнь спасла. А ведь Дмитрий меня останавливал. Ворчал. Все! Ужин. Час сна. И Навкратис.
— Ты не собиралась туда ехать.
— Я собиралась туда лететь. Алик где?
— Он задержался в храме на Фаросе.
— Чудесно... Спать... Спасибо, что сказал... О Пелии... Об Алике тоже... Пока я сплю, найди все общины терапевтов в округе... И Лаодику заодно. Матон что-то говорила о воде и пепле.
— Я знаю, что говорила Матон.
Глава 9
Климат здесь был морским и менялся день ото дня. В полдень солнце уже пекло так, что пришлось искать тень. Эл не сомневалась, что Пелий поедет с ней, она заинтриговала юношу.
После предупреждения Геликса перспектива дальнейших отношений виделась Эл опасной. Вчера вечером она была бы рада, если бы Пелий сегодня не пришел к ипподрому, но по утру мысли ее переменились. Племянник диойкета мог стать ей хорошим помощником, а она ему — защитой.
Очень рано она явилась к Серапеуму, на месте их прежних встреч ее уже ждал Солон.
— Климера, Елена.
— И тебе.
— Рано. Я забыл, что кругом праздник, прости, что рано назначил встречу.
Он протянул ей письмо в маленьком тубусе. Эл сочла его жест знаком расположения. Временами Солон напоминал ей Тиамита, такой же бородатый с внимательным взглядом.
Она уловила его интерес и задержалась, взяв письмо, посмотрела внимательно.
— Ты хочешь поговорить, — сказала она.
— Ты проницательна.
— Если бы не Нкрума и Эйдике, ты не отпустил бы меня вчера.
— Я люблю беседовать с людьми. Подлинная мудрость приобретается не из текстов, а при общении. Меня подвела наблюдательность. Эйдике кое-что заметил, осудил тебя, потому что раздосадован побегом Лаодики. Нкрума не желает состязаться с женщиной, по его мнению ты не должна быть столь образована, но он вынужден признать, что поражен твоими познаниями. Мне же интересно. Почти мое любопытство философа. Ты не будешь считать оскорблением, если я задам тебе несколько вопросов? Наша беседа просто диалог двух людей, много повидавших.
— Тогда сначала ответь на мой вопрос. Почему ты так внимателен ко мне? Неужели только из-за знаний? Ведь мой сан жрицы другого культа не так значителен для тебя. Ты служишь Серапису.
— Я расскажу. Меня влечет желание познать, а не повод тебя разоблачать или подчеркнуть, что я знаю более тебя. Я увидел тайну в том, что ты делаешь, но не видел обмана. Твои поступки выдают твою честность. Но есть то, что меня смущает. Я с первого дня знакомства понял, что ты не из Спарты. В молодости я жил среди спартанцев. Знаю не просто их нравы, но и вид. Я бы не отнес тебя ни к одному из племен, что видел. Но видел я так же уроженцев тех краев Ойкумены, где эллины редкие гости, но которые упоминаются в нашей географии.
— Да это правда. И если ты мудр, то поймешь, почему я не говорю об этом. Мир огромен и полон неизвестности. Его не постичь, даже если собрать воедино знания всех жителей Ойкумены. Я не говорю об этом, чтобы не пугать людей и не смущать их умы.
— Ты из тех земель, что принято называть гиперборейскими?
Елена ответила улыбкой.
— Еще дальше.
Солон в ответ на это заявление проявил только любопытство и не был сильно удивлен.
— Что привело тебя к нам?
— Долг. Я не сказала вам неправду.
— А таблицы? Неужели твоя родина обладает чем-то похожим?
— Они важны для выживания одного народа, который мне знаком. Они помогли мне, теперь я обязана вернуть долг, помочь им. Я обещала.
Эл ждала, что Солон не отпустит ее без расспросов, она думала, что объясняться будет трудно, но он легко воспринимал то, что она говорила.
— Елена, от меня не укрылось, что ты знаешь содержание свитка и глиняных табличек, которые ты принесла. Все эти знания слишком секретные, чтобы быть известными непосвященному. Это заметили двое других участников этой сделки. Я не рожден в Египте, у меня другое воспитание, я не всегда служил в этом храме. Но остальные могут заподозрить в тебе не просто образованную женщину. Я поручусь за Нкруму, но за Эйдике я поручаться не буду. Он немного фанатичен, потому что молод и не опытен душой.
— Да, знаю. Спасибо за такую заботу, не знаю, чем я ее заслужила.
— Ты знала, что принесла сюда ценные тексты. Ты их смогла прочесть?
— Я настаиваю, что таблички из Мантинеи, они хранились в библиотеке одного врача и достались мне случайно от его племянника. Они были сделаны в Эдессе. В них изложены рецепты, как лечить внутренние болезни и продлить жизнь. Нкрума их разберет.
— А свиток?
— Текст не имеет отношения к медицине. Я не настаивала на его подлинности. Это ануннакские записи по космогонии, сходные с теми, что были в том ларце. Я полагаю содержание этого текста, который Нкрума смог разобрать, целиком или частично убедило его показать мне таблицы. Ведь свиток их дополняет.
— При нем ты начертила похожие знаки. Вот что удивило меня белее всего прочего. Твоя смелость. Откуда тебе известно все это?
Солон выразил беспокойство, она пояснила:
— Мне приходилось много узнавать ради того, чтобы попасть сюда. Если бы Нкрума читал не только тексты и знал, сколько времени и сил было потрачено в совокупности, чтобы только взглянуть на те таблицы, он показал бы их немедля.
Елена с грустью улыбнулась.
— Ты разочарована. Ты не нашла то, что искала.
— Нет, не нашла. Мельзис — моя последняя надежда. А эти земли последнее место, где найдутся ответы, — сказала она с досадой в голосе.
Солон в знак сочувствия склонил голову.
— Я хочу пожелать, чтобы боги были милостивы и помогли тебе в поисках. Пусть я не знаю, каким богам ты молишься и какого цвета небо над твоей родиной, но я хочу верить, что если ты найдешь то, что ищешь, твои знания никому не навредят и не станут причиной беды.
— Я бы поклялась чем-нибудь, но что тебе с моей клятвы.
Солон достал откуда-то из складок одежд ее ножи, которые Елена вчера забыла забрать.
— Хорошие лезвия. Тонкие и острые. В Александрии такие не делают.
— Они финикийские.
— Женщина, которая носит такое оружие, понимает цену жизни и знает цену смерти, — сказал Солон и протянул ножи Елене.
— Я подозреваю, что если я ничего не нашла в том ларце, то это спасло мне жизнь. В обязанности жрецов входит хранить секрет любым способом. Нкрума грозил мне смертью, но отпустил меня.
— Я и Нкрума знаем, как это объяснить. Боги не прощают понапрасну отнятую жизнь. Ты была терпелива. Терпение угодно богам. Но ты мыслишь с должной осторожностью. Тебе было бы безопаснее покинуть Александрию. Этот город только с виду дышит миром.
— Перед праздником македонский гарнизон стал в полтора раза больше, — заметила Елена.
Солон вздохнул.
— Ходят сплетни, что на царя готовят покушение, — добавила она.
— Я служу Серапису, меня политика не привлекает. Но если ты знаешь такое, то тебе следует покинуть город,как можно быстрее. В случае беспорядков любой иноземец станет врагом при малейшем подозрении. Обвинят в дурном колдовстве и заговоре — тогда ты погибнешь. Мне будет очень жаль, если твоя смерть станет результатом чьей-нибудь глупости.
— Я смущена тем, что ты заботишься обо мне. Спасибо. Со мной ничего не случиться.
— Боги защитят тебя?
— Если им будет угодна моя жизнь. Можно я еще спрошу? На этот раз о постороннем.
— Что тебе интересно?
— На холме у театра стоит статуя египетского бога. Будь я египтянкой сочла бы это не просто странным, это оскорбление. Почему она стоит там?
— Говорят ее осквернили. Это очень старая история. Слишком много суеверий. Ее боятся трогать.
— Да. Все это странно. Этот город полон противоречивых вещей. Спасибо, за помощь. Я уезжаю в Навкратис, не волнуйся за меня.
— Пусть Гермес покровительствует тебе, Елена. Я принесу ему жертву.
Они попрощались, и она направилась пешком к ипподрому.
Полдень уже миновал.
Укрывшись в тени арки, она размышляла над словами Солона. Его предостережения можно было истолковать по-разному. Кто-то из участников этой сделки мог позаботиться о том, чтобы тайна не ушла далеко. Такое предупреждение нельзя было игнорировать.
Они прожили в Александрии слишком мало, слишком были заняты первичной адаптацией, чтобы глубоко вникать в социальные отношения. Эл последние недели занимали совсем другие вопросы.
Все складывалось в точности с событиями ее видения. Отъезд был своевременным.
Кругом сновали люди, Эл стала вглядываться в занятых работой мужчин. Рядом был гимнасий, где собирались атлеты и юноши для ежедневных состязаний. Было много солдат, особенно конных. Женщин тут не было вообще. Если ее замечали, прислонившуюся у колонны в позе ожидания, то посматривали с любопытством и удивлением. С ней не заговаривали. Она потому и стояла в тени, чтобы не привлекать лишнее внимание.
Пелий все-таки появился. Он шел через маленькую площадь в ее сторону, но своей будущей спутницы он пока не видел. За ним послушно шагал человек, очень смуглый с кудрявыми волосами копной, перетянутыми по лбу платком, на шее у него было массивное украшение, а с боку большой нож засунутый за пояс.
Елена вышла на солнце, и Пелий ее заметил. Он несдержанно всплеснул руками.
— Я уже решил, что ты не дождалась меня, — Пелий виновато склонил голову, произнося слова извинения.
Его кудрявый спутник покосился на женщину с изумлением.
— Если ты не будешь спорить, я выберу коня, — сказала Елена и перевела глаза на мужчину, потом на Пелия.
Видимо второй был конюхом.
— Все, что пожелаешь, — заверил Пелий.
Мужчина поклонился Пелию и замер с посительным выражением.
— Что тебе? — спросил юноша недовольным голосом. — Ты не смеешь мне мешать.
— Это она остановила бигу? — спросил конюх.
— Откуда знаешь? — фыркнул Пелий недовольно.
— Слухи.
— Да, она. Дядя знает?
— Просил не запрягать рыжего, он считает, что этот конь... — конюх рефлекторно взялся за нож.
— Не смей. Он мой. Мы едем верхом.
Конюх посмотрел на Елену, словно оценивая ее способность ездить верхом, как говорил хозяин.
— Могу ли я узнать, хорошая ли наездница ваша госпожа? Или она желает повозку?
— Я спрошу, если мне будет нужен совет, — ответила за Пелия Елена. — Веди. Пелий оказался обладателем десятка коней и двух кобылиц. Пока юноша тоном хозяина отдавал приказы, Елена стояла рядом со смуглым крепышом.
— Кто сказал тебе про бигу? — спросила она у конюха. — У сплетен есть язык.
— Рыбаки видели вас, к вечеру того же дня в доме господина уже знали о том случае.
— Кто запряг дурного коня? — спросила Елена.
— Не я. Того рыжего коня следует убить, он злой и кусается, но молодой хозяин его любит. Я не знаю, кто ставил его в упряж, сам хозяин мог. Он с малых лет любит лошадей и искусен в езде.
— Но твой хозяин не запряг бы бигу в одиночку, — заметила она. — Ему кто-то помог. И кто поставил рыжего в пару? Ты знаешь?
— Ты случайно, не из Спарты?
— Из Спарты. И я отличу хорошего коня.
Увидев серого в яблоках невысокого жеребчика Елена вспомнила умницу серого, коня Бригара.
Заметив взгляд женщины конюх сказал:
— Он обладает хорошим нравом, но любит скачку.
— Он достаточно быстр?
— Достаточно, госпожа.
— Он для соревнований или сможет проехать долгий путь?
— Если ему давать небольшой отдых, то он сможет идти в караване. Он из породы, что хорошо переносит дневной зной и ночной холод, еще он хорошо идет по холмистой местности.
