— Пошли к Сигурду, правда, — сказал Грани. — Ты весь заледенел.
— Потом, — ответил Бран. Чуть погодя спросил:
— Ты видел Уллу?
Грани затряс головой:
— Только утром. Еще до того, как вы... — он осекся.
— Да уж, — Бран попытался усмехнуться. — Быстро новости разносятся, а?
— Извини.
— Ты здесь ни при чем.
— Хочешь, чтобы я ушел? — через минуту спросил Грани. Бран пожал плечами.
— Знаешь, что, — промолвил Грани. — Схожу-ка я домой да принесу поесть. Коль ты сам идти не хочешь... А?
Бран посмотрел, и Грани улыбнулся.
— Мне не трудно, — заверил он. — Совсем не трудно, правда. Чего тебе голодным сидеть? Хоть согреешься. Так я схожу?
— Спасибо, — отозвался Бран. Грани встал.
— Я скоро, — он пошел к порогу. Заскрипела дверь, настала тишина. Бран уставился в костер. Огонь просвечивал сквозь пальцы, и от этого казалось, будто руки полыхают оранжевым сиянием. Ему почудилось, что он может видеть свою кровь, бегущую по жилам.
Чуть-чуть согревшись, он стянул башмаки. Морщась от боли, принялся растирать сведенные судорогой ноги.
Бран не слышал, как отворилась дверь — просто его словно что-то подтолкнуло, и он поднял голову. Увидел темную женскую фигуру, закутанную в плащ. Она стояла у входа — и молчала. Задохнувшись, Бран вскочил.
— Улла, — он бросился вперед и схватил ее за локоть. — Милая, ты пришла... ты все-таки...
Она подняла голову, капюшон сполз...
Аса. Словно обжегшись, Бран отдернул руки и отступил.
— Ты, — промолвил он.
— Да, — ответила она. Бран отвернулся.
— Можно зайти? — спросила Аса ему в спину. Он сказал:
— Входи, раз пришла.
Он воротился на место. Аса села на полено около огня. Ни один из них не проронил ни слова. Молчание становилось нестерпимым.
— Я помешала?
Бран не ответил. Аса подождала и произнесла:
— Здесь жутко холодно, — она поежилась. Бран молчал.
— Ты что, никогда не перестанешь на меня злиться? — выговорила Аса. Лицо у нее было в синяках, на щеке темнела ссадина. Брану почудилось, что за последние дни она похудела.
— Я не злюсь, — ответил он.
— Я же не слепая, — она опустила голову. Снова подняла. Сказала:
— Хочешь, я еще раз прощения попрошу?
— Попроси лучше у сестры.
На ее глазах появились слезы.
— Какой же ты, — начала она — и замолчала.
— Ладно, проехали, — пробурчал Бран.
— Мне что, до конца жизни теперь расплачиваться? — ее голос дрожал. — Вы прям убить меня готовы! Я... я же сказала: я не хотела, чтоб так вышло!
— Ты сюда орать пришла? Если так, можешь уходить. Я не намерен слушать твои вопли.
Аса опустила голову.
— Извини, — промолвила она. — Я не хотела на тебя кричать. Я просто... мне просто очень страшно.
— Что, опять Видар? — осведомился Бран. — Я же тебе говорил, расскажи отцу. Твой брат опасный человек, да, к тому же, и упрямый. Своего добьется, упаси Боже.
— Отец тут не поможет.
— Почему нет? — Бран пожал плечами. — Он ведь все-таки конунг.
— Но он же не колдун, — тихонько выговорила Аса.
Минуту висела тишина. Ее нарушила Аса:
— В конце недели будет сходка. Слышал?
— Серьезно? — Бран нахмурился. — Нет, не слышал. Выходит, эти все-таки своего добились.
— Отец так решил, — сказала девушка. — Отец... и Сигурд. Они вдвоем народ созывают. Сигурд приходил и все отцу рассказал. И про то, что послы ему предлагали, и что... многие хотят нам с отцом устроить Божий Суд, — она прикусила губы.
— Неужели Сигурд ему все рассказал? — спросил Бран.
— Да.
Бран задумался.
— Понимаю, — только и выговорил он.
— А я вот нет, — сказала Аса. — Я не могу понять, зачем отцу понадобилось лезть на рожон. Зачем надо было поддаваться... этим, Видару, и всем его прихлебателям! Ведь это только Видару и выгодно! Зачем он идет у них на поводу? Зачем?!
— Тише, не кричи. Каким бы ни был твой отец, он не дурак и не трус, тут я с Сигурдом согласен. Я терпеть не могу твоего отца, но тут я согласен. Он не трус, а уж Сигурд — и подавно. Это был единственный выход. Теперь все увидят, что они по-прежнему вместе, и что Сигурд против конунга не пойдет. А ты думаешь, тут найдется много чокнутых, что рискнут с ними с обоими воевать?
— Видар, — отозвалась Аса.
— В одиночку Видар ничего не сможет, — уверил Бран. — Что он сумеет, по-твоему? Ну, что? Он же не берсерк.
Аса отвела глаза:
— Ты его не знаешь. Ему море по колено, он никого не боится. Он... он даже богов не боится. Как вобьет себе чего-нибудь в башку, не остановишь, он такой.
— Ничего он один не сможет, не бойся ты его.
— А... а если клан нам все-таки решит устроить Божий Суд? Если народ так решит? Вдруг Сигурд не сумеет их отговорить? Если клан захочет... если они этого захотят, отец обязан будет подчиниться. А они могут. Они могут захотеть! Еще как могут, я их знаю! Что тогда со мной будет?!
— Не знаю.
— Я боюсь, — шепнула Аса. — Они нас будут пытать!
— Брось, — попытался утешить Бран. — Не думаю, что до этого дойдет. Ладно тебе, успокойся, чего ты. Никто ничего тебе не сделает, просто не посмеют.
— Еще как посмеют. Они злые.
— Тебе кажется.
— Ничего не кажется. Они хуже, чем ты думаешь, — Аса вытерла глаза. — Моего отца многие ненавидят. Он иногда... его иногда... ну, словом, он бывает чересчур крут.
— Неужели, — буркнул Бран — и отвернулся. Аса сказала:
— Вот и ты тоже. Но отец хороший, хоть он тебе и не нравится. Просто он... ну, такой.
— Тебе виднее, — нагнувшись к костру, Бран разворошил поленья. Искры взметнулись над огнем, как потревоженный пчелиный рой.
— Но он вовсе не такой уж плохой человек, — сказала Аса. Бран выпрямился, будто эти слова ужалили его.
— Вот что, отстань от меня со своим отцом, — отчеканил он. — Он меня не интересует. Ты чего пришла, ему дифирамбы петь, что ли? Если так, попала не по адресу, ясно?
Аса зябко завернулась в плащ и спрятала лицо в меховую оторочку. Потом спросила:
— Ты его ненавидишь?
— Тебе так необходимо это знать?
— Да...
— Ну, если тебе необходимо, то да. Ненавижу. Это все?
— И меня? — спросила Аса. Ее лицо казалось грустным. Бран ответил, понижая тон:
— Тебя? Ты-то при чем?
— Моя сестра меня ненавидит, — сказала Аса. — Она считает, что это все из-за меня. Что из-за меня у нее... ну... такое с ней случилось. Что я нарочно... нарочно вас тогда...
— А ты — нет? — тихо выговорил Бран. — Разве ты — нет? Ты же была трезвая, знала, что говоришь.
Аса зажмурилась.
— Но я же не знала, что он... вот так... — она глотала слезы. — Я не знала, что она беременная! Я не знала, понятия не имела!
Бран опустил глаза.
— Мне жаль, что так вышло, поверь, — сказала Аса. — Мне... мне очень, очень жаль.
— Да. Мне тоже.
— Бран...
— Чего?
— Ты меня что, никогда теперь не простишь?
— А тебе это так важно?
— Важно.
Бран не ответил, лишь пожал плечами. Аса произнесла:
— Я не такая свинья, как ты обо мне думаешь.
Бран усмехнулся:
— Откуда тебе-то знать, чего я думаю.
Они замолчали. Бран чувствовал, что Аса наблюдает за ним, но не поднял головы. Костер дышал теплом, ледяная тьма отступила и притаилась у сидящих за спиной. Угли светились сквозь огонь, словно раскаленное северное сияние.
— Ты придешь на сходку? — спросила Аса.
— Может быть, — ответил Бран.
— Я ужасно боюсь.
— Ничего не случится.
— Тебе на меня плевать, верно? — сказала она. Бран хрустнул зубами:
— Слушай, чего тебе надо, а? Чего ты хочешь? Я, кажется, не твой брат, и не твой телохранитель. У меня своих забот по горло.
Аса вдруг закрыла ладонями лицо и уткнулась в свои колени.
— Ты думаешь, это правда, — глухо молвила она. — Ты ему веришь. Как и остальные. Почему, а? Почему вы ему поверили? — она вскинула голову. Расширенные глаза сухо и коротко блеснули.
— Почему? — сказала Аса. — Почему вы верите каждому его слову? Он же нас просто ненавидит. Они оба нас ненавидят! Они сговорились! Ты что, не понимаешь? Ты не понимаешь?!
— Кончай орать, — процедил Бран.
— Она с ним заодно! — не унималась Аса. Ее голос звенел, она подалась вперед, рукой едва не касаясь огня. — Он ее подговорил! Тогда, в прошлый раз, она это специально! Из-за нее теперь весь поселок на ушах стоит, все только о нас с отцом судачат! Ей все поверили! На то и было рассчитано! Она всегда так! Всю жизнь всех за нос водит, с самого...
— Хватит!
— С самого детства! Чтобы на нее вниманье обращали! А то кто бы ее иначе заметил? Кто она такая? Чего вообще в ней есть? Вот ты — чего ты в ней нашел? Ну, чего? Чего?!
— Я сказал, хватит!
— Дурак! Она тебя морочит! Она с тобой играет! Она и с Ари вот так играла! А где он теперь? Где, а? Ну, где он теперь?! Это она все подстроила! Это из-за нее он...
Бран вскочил.
— Заглохни, сука! — рявкнул он, сжимая кулаки. — Вставай и выметайся! Ну?!
Он сделал жест, будто собирался ее ударить. Вскрикнув, она бросилась ему в ноги, обняла колени и заплакала в голос.
Бран опешил. Аса рыдала, вцепившись в его плащ.
— Стерва, — сквозь зубы буркнул он. — Стерва... идиотка... вот ведь дрянь. Отвяжись от меня, — сбросив ее руки, он вырвался и отступил. Прошло несколько минут. Плач Асы сделался тише.
— Прости... — молвила она.
— Да пошла ты, — ответил Бран, не глядя на нее.
— Видар меня убьет, — это прозвучало тихо и словно обреченно. Однако Бран был чересчур зол, чтобы посочувствовать:
— Правильно сделает.
— Прости... прости меня.
— Ну, да. Ты не хотела, да? Как же, слышали.
— Я... я вышла из себя.
— Неужто? Видать, это у тебя отцовское.
— Не сердись.
Бран повернулся. Увидал ее заплаканное, распухшее, несчастное лицо. Ни слова не сказав, сел на место и уставился в огонь.
— Я такая дура, — чуть погодя сказала Аса.
— Да. Ты дура.
— Я очень боюсь, Бран...
Бран исподлобья посмотрел на нее, отвернулся и спросил, пожав плечами:
— Чего, опять про сходку?
— Не только.
— Слушай, — не выдержал он. — Ну говори уже, чего тебе надо. Ты же ведь не лаяться сюда пришла?
— Нет...
— Ну?
Девушка молчала, пальцы теребили мех на капюшоне. Потом она произнесла:
— Я... ты подумаешь, я вру.
— Не решай за меня, чего мне думать.
— Ты подумаешь, я ненормальная.
— Знаешь, мне бы, может, было легче, если б ты и вправду была ненормальная. Вот что. Или говори — или уходи. Я от тебя устал, всю ночь тут с тобой сидеть не собираюсь. Ну, ты будешь говорить? Если нет — дверь вон там, — Бран махнул рукой в темноту.
— Да, я... я скажу, — Аса вытерла слезы. — Я... понимаешь, мне стали сниться плохие сны. Вернее, сон. Все время один и тот же сон. Это началось после прошлой сходки.
Бран нахмурился. Аса поспешно добавила:
— Я ни на что не намекаю.
— Конечно, не намекаешь, — сказал Бран. — Чего намекать, если ты уже в открытую Уллу во всех грехах обвинила.
— Нет! Нет... Я не обвиняла. Я не думаю, что она... нарочно. Просто она злится, а уметь-то она разное умеет, вот и...
— Вот и насылает на тебя плохие сны, — продолжил за Асу Бран. — Так, да? Ты мне это сказать хотела, Аса?
Она опустила голову.
— Ясно, — выговорил Бран.
— Я не думаю, что причина в ней, — сказала Аса.
— Да неужто? Тогда в ком же?
Аса поежилась.
— Это Видар, — ответила она. — Это он. Он ее или подговорил... или заставил.
— А, по-моему, это у тебя крыша едет, Аса.
— Я знала, что ты не поверишь.
— Нет, ну, ты сама себя послушай. Никому нет другого дела, как только сны на тебя насылать! Совсем уже.
— Но это не просто сон! — умоляюще воскликнула она. — Ты не дослушал!
— Аса, это сон, — ответил Бран. — Сон, понимаешь? Если из-за каждого сна колотиться башкой о стену, будет дырка! Мне и самому такие сны снятся, что...
Аса сказала:
— Это не просто сон. Послушай же меня!
— Зачем? — осведомился Бран. — Я тебя уже час слушаю. Ты только и делаешь, что поливаешь грязью брата и сестру. Надоело.
— Это не так.
— Я не глухой.
— Ничего подобного!
— А я сказал, хватит. Я не желаю слушать гадостей об Улле! Я ее люблю. Она — моя жена. Вы ей вдоволь в душу наплевали. Посмотри, до чего вы ее довели. Может, достаточно, а?
— Я ее не доводила! — вскрикнула Аса. — Она сама себя довела!
— Заткнись!
— Не приказывай мне! Кто ты такой? Ты здесь никто! Здесь ничего твоего нету! Ты нищий и... и самозванец! Здесь все моему отцу принадлежит! И твоя, с позволения сказать, жена — тоже! Не смей на меня орать, пустое место!
— Да, — тихо молвил Бран. — Ты права. Ничего моего тут нету. Да мне от вас ничего и не надо. Вот только если я пустое место, зачем же ты сюда пришла?
Ее губы задрожали.
— Потому что дура, — произнесла она. — Потому что... потому что думала, ты человек, а ты... ты... — слезы потекли по ее щекам. Она вытерлась ладонью. — Я пришла, потому что мне больше не к кому было, а ты... Я у тебя уже неделю прощения прошу, а ты... Ты не лучше Видара. Если меня завтра на костер поволокут, ты туда хворосту подбросишь. Я думала, ты человек. Когда ты меня в сарае защитил, ты зачем это сделал? Зачем? А? Зачем? Ты же меня готов в клочки разорвать. Я верила, что ты, а ты... — она провела руками по щекам, по глазам, по губам, опухшим от плача. Бран проговорил:
— Я хочу, чтобы ты знала: я тебя не ненавижу. И готов тебе помочь, в разумных пределах. Я даже твоему отцу готов помочь, если действительно потребуется. Но Улла... Уллу я вам трогать не дам, и гадости о ней слушать не намерен. Как ты к ней относишься — твое дело. При мне гадостей о ней изволь не говорить. Это все, добавить нечего.
Аса утерлась рукавом. Чуть погодя спросила:
— Ты за нее любому глотку перегрызть готов, да?
— Да, — твердо молвил Бран. — Да, готов. Тебя это колышет?
Она опустила голову. Пару минут оба молчали, потом Аса сказала почти шепотом:
— Счастливая она.
Бран ничего на это не ответил.
— Знаешь, — Аса подняла глаза. — А ведь ты мне и правда тогда понравился, еще вначале, и... и до сих пор нравишься.
Бран молчал.
— Ты странный парень, — сказала Аса. — На тебя ведь бабы просто вешаются. Разве нет?
— Я к этому стараний не прикладывал, уж поверь.
Аса грустно улыбнулась:
— Верю. Я ведь тоже на тебя вешалась, если помнишь, потому и говорю. Я тебе не нравлюсь?
— И вот чего ты опять начинаешь, — с досадой сказал Бран.
— Нет, серьезно, — не отступала Аса. — Ведь я красивее сестры. Признайся. Разве нет?
