— Все попавшие в плен комбатанты будут размещены на островах. Рядовые и сержанты в лагеря. Офицеры в деревнях, — пожав плечами, ответил Николай, — Я намерен строго соблюдать конвенцию. Но хочу, господин адмирал узнать, откуда на Мако взялись броненосец и миноносцы? Ведь на вашей базе не было же судов охраны побережья.
В ответ адмирал поморщился и произнёс, обращаясь к покачивающему головой, русскому царю:
— Для организации дозора в проливе, ваше величество, мне выделили шесть старых миноносцев. Из числа уже было списанных, из состава флота, но ещё не разобранных. И привели из Йокосуки 'Рюдзё'[2]. Что бы использовать этот учебно-артиллерийский корабль в качестве брандвахты на входе на рейд. Как он использовался до этого там. Но, по-видимому, так решили усилить оборону рейда здесь. Никто не рассчитывал, что вы не пройдёте мимо, а нападёте на нас. Мы готовились к противодействию атаке крейсеров на базу. А не такому вашему удару, — а потом адмирал, указал взглядом, на собранных на площади перед административным зданием Мако, японцев, живших в деревнях китайцев русские даже не стали трогать, — А что будет с ними?
Николай посмотрел оценивающе на японцев и задумчиво произнёс:
— Я не воюю с не комбатантами, господин вице-адмирал, — Николай проскользнул взглядом по толпе, отсеивая взглядом, если так можно сказать фон. Лица с апатией, страхом или ненавистью, выискивая то лицо, что выделяется из толпы. Подобно тому, как в своё время, на блокпосте, в толпе беженцев выискивал взглядом боевиков. По несоответствию выражения их лиц общему фону апатичных лиц, с совершенно безразличными взглядами, замученных беженцев. На этом фоне внимательные, а то и блестящие от злобы глаза, направленные на тебя, ловятся легко. Как в прочем и любое несоответствие общему фону. Что сразу и должно привлекать к себе внимание. Вот и сейчас отвечая адмиралу, Николай искал в толпе иной, чем у всех остальных, взгляд:
— И поэтому у меня к вам, господин вице-адмирал, будет одна просьба.
— Это какая просьба, ваше величество? — поинтересовался японец. А Николай остановился взглядом на прямом и полном достоинства взгляде одного из пожилых, если уж не сказать, что седом старике, японцев. Который, при этом, смотрел на происходящее совершенно без страха и ненависти, и царь ответил:
— Я совершенно не хочу смерти жителей острова. Но им нужно есть, им нужна вода, им нужно тепло, чтобы приготовить пищу, и поэтому я хочу, попросит вас, господин вице-адмирал, своим решением, передать заботу о людях кому-то другому. Дабы они смогли достойно дождаться мира.
Томомити Ономото нахмурился и, проследив взглядом, за взглядом царя произнёс:
— И кому вы хотите, чтобы я передал заботу о людях, ваше величество?
— Да вот хотя бы вот этому господину, — ответил Николай и махнул ладонью, приглашая пожилого японца подойти, и произнёс, обращаясь уже к выбранному им человеку, — Подойдите, пожалуйста, да, да, вы.
И пока японец подходил, Николай, посмотрев уже на адмирала добавил:
— У нас, сотрудничество с врагом считается предательством, но если он будет выполнять ваш приказ, то его никто не сможет в этом упрекнуть. Ведь так? Вот и передайте ему заботу об остальных своим словом.
— Соглашусь, ваше величество, что это предательство. Но я выскажу нужные, вам, слова, — ответил Томомити Ономото, и когда японец подошёл, то уже обращаясь к нему добавил, но всё так же по-английски, склонив голову после того как произнёс фразу, — Подчиняясь обстоятельствам, я вверяю вам, заботу об этих людях. Дабы они могли живыми, и с достоинством, встретить освобождение.
— Я принимаю ваши слова, господин вице-адмирал, — подошедший японец, принял правила и ответил на английском, склонившись в сторону адмирала и добавил, — Я всё сделаю, чтобы выполнить ваш приказ.
После чего японец посмотрел на русского царя. Который произнёс:
— Кто вы?
— Такеши Кога, ваше величество, учитель в местной школе, — склонившись в сторону русского императора, который и произнёс в ответ:
— Очень хорошо, господин Кога, отныне дальнейшая судьба всех подданных микадо возлагается на вас. И я попрошу вас всё сделать так, чтобы я не испытывал неловкость, за их судьбу, при своём дальнейшем общении с микадо. А сотрудничать вы будите с полковником Мексмонтаном. Начальником гарнизона.
С этими словами Николай обернулся к командиру 3-го стрелкового Финского лейб-гвардейского батальона и произнёс:
— Господин полковник, назначаю вас начальником гарнизона занятого района. Ваш батальон составит основу гарнизона Пескадорских островов. Коменданта города назначите сами. В отношении взаимодействия с гражданским населением вопросы решайте с господином Кога.
— Есть, ваше величество, возглавить гарнизон, — только и ответил финский полковник. Который как знал Николай, в 1917 году, будет одним из организаторов перехода Финляндии под контроль Германской Империи. Но пока других кадров у него не было. Одни отбросы. А русский император обратился к японцу:
— Господин Кога, я вас попрошу успокойте гражданских, объясните, что бы они по всем вопросам обращались к вам. И вы всё организуете, что бы работали лавки, школа, что бы в городе была еда, город был обеспечен водой и топливом. А также доведите до сведения всех, что сейчас тут действуют законы России. Военного времени. И соответственно их не надо нарушать. И тогда никто не пострадает. Так что я рассчитываю на благоразумие людей. И их желания дожить до того момента, когда сюда вернётся закон Японии. А после того, как вы всем всё объясните, что они свободны и могут идти по домам.
Японец направился к толпе, где всё это объявил, после чего площадь опустела и на ней осталась только одна женщина, прижимавшая к себе двух маленьких детей. И которая не сводила взгляда со стоявшей возле кресла царя девочки. И царь, решив один вопрос, тут же переключился на другой, наконец, то обратив внимание на стоявшую рядом с ним девушку. Которая была буквально не жива и не мертва. После того как её, растрёпанную, поставили рядом с креслом, на которое сел захвативший её в плен русский. И русский император произнёс:
— Гондарев, верни ей её бамбук.
И когда девушке всучили её копьё, которое она прижала к себе, подобно тому, как утопающий хватается за соломинку, то Николай, оценив девушку взглядом, а юная, миниатюрная и чрезмерно стройная и при этом вусмерть напуганная девушка, с бамбуковым копьём в руке, являла собой жалкое, буквально душераздирающе зрелище, обращаясь уже к Томомити Ономото произнёс:
— Вот это и будет моим посланием к микадо. Я попрошу доставить этого ребёнка вашему императору. Кстати, она, похоже, совершенно не понимает, что от неё хотят. И попрошу вас помочь мне пообщаться с ней. Спросите, пожалуйста, как её зовут. И она знает кто я?
Японский адмирал обменялся с девушкой несколькими фразами, гораздо более продолжительными, чем просил Николай, а потом ответил:
— Она говорит, что её зовут Миюки Чинен. Она дочь одного из боцманов, из ремонтной службы базы. И она говорит, что знает, что вы, ваше величество, русский сегун[3].
Николай усмехнулся и произнёс:
— Передайте ей, что я не сегун. Я, то стихийное бедствие, что надвигается на Японию. И от которого спасти ваши острова может только микадо. А совсем не маленькая девочка, с палкой в руке. Пусть и повязанной красной лентой.
С этими слова Николай поднялся и, повернувшись к Иоанну, сказал:
— Найди медаль 'За Храбрость', четвёртой степени. Всё-таки надо отметить её, за попытку остановить надвигающееся на Японию стихийное бедствие. То есть, меня.
А уже испуганно смотрящей на него японке Николай добавил:
— Не знаю, что в твоих действиях было больше храбрости или безумства, но я намерен тебе наградить. Отметить, так сказать, твою попытку защитить Японию от стихийного бедствия. Которому даже ваши мудрецы советуют не сопротивляться, а спасаться от него. А потом иди домой, вместе со своей палкой, но далеко не уходи. Через несколько дней вас обеих, и тебя, и твою палку, господин вице-адмирал возьмёт с собой в Токио.
— И вы не будите её наказывать? — удивлённо произнёс Томомити Ономото.
— Вы знаете, господин вице-адмирал, иногда страх перед наказанием сам по себе является достаточным наказанием, — пожав плечами ответил Николай. И нацепил на кимоно японки медаль и махнул рукой давай понять, что та может идти. После чего направился прочь с площади. Ну а девушка заметалась взглядами по окружающим, не понимая, что ей сказали, а потом обратилась к адмиралу, которого матросы собрались уже отнести:
— Господин, подождите, скажите, пожалуйста, что сказал русский сегун? И что это за знак? Я теперь его собственность?
— Нет, ты не его собственность, милая дитя, — усмехнулся в ответ Томомити Ономото, — Это награда называется 'За Храбрость', просто русский сегун, решил наградить тебя, за твою атаку на него. Даровав тебе знак близкий к 'Медали Почёта на голубой ленте'[4]. И он отпустил тебя домой, вместе с твоим таки-яри. Что бы ты потом, через несколько дней, отправилась со мной в Токио. Как послание, от него, божественному микадо. Так что, Миюки Чинен, теперь ты можешь идти домой. Приведёшь себя в порядок. И ждёшь там, когда нас, с тобой и твоим оружием, отправят в Токио. На нейтральном корабле.
И услышав это девочка со всех ног припустилась к матери. А японский адмирал стал показывать русским матросам, куда его следует отнести.
Интерлюдия
Над главной, Южной батареей, крепости Оскарсборг, что защищает проход по фьорду, к столице Норвегии Христиании[5], вспухло облако выстрела. Стреляло одиннадцати дюймовое орудие, одно из трёх установленных на этой батареи. Причём эти орудия имели, в своё время, настолько большое значение, что удостоились личных имён — 'Аарон', 'Моисей' и 'Иешуа'. И знаменитые тем, что несколько позднее, а именно в 1940 году, из этих орудий будет обстрелян пытающийся высадиться, в столице Норвегии, немецкий десант. Стоивший, самой большой потерей для немецкого флота, в этой операции, тяжёлого крейсера 'Блюхер'. Но сейчас это был выстрел приветственного салюта. Норвежцы приветствовали своими выстрелами входившие во фьорд корабли союзной эскадры. Корабли которой, шли под норвежскими флагами, на мачтах, и тоже ответили выстрелами салюта. В Христианию прибывала русская эскадра. Как раз, в этот момент, проходившая мимо спрятанной в скалах острова Северный Кахольм торпедной батареи. Из трёх торпедных аппаратов. Которые и стали причиной окончательной гибели немецкого крейсера. Но сейчас их расчёты радостно приветствовали проходящие мимо них русские корабли. С которых, в ответ, так же приветливо махали руками.
В Норвегию прибывали русские броненосцы, с весьма говорящими для шведов названиями, 'Пётр Великий' и 'Гренгам'[6], около двух десятков миноносцев, две подводные лодки. Которые сопровождали превращённую в крейсер яхту 'Полярная Звезда'. С вдовствующей российской императрицей, матерью русского царя и его младшей сестрой Ольгой на борту. При этом русский флот пришёл, чтобы предотвратить агрессию Швеции, против вновь образованной страны. И теперь совместная, русско-норвежская объединённая эскадра если и уступала шведскому флоту, то крайне незначительно. Что ещё больше подняло мнение норвежцев о русской императорской семье.
Ещё полгода назад рейтинг русского царя в Норвегии был довольно низок[7]. События, связанные с громкими погромами на юге России, и не удачами в русско-японской войне не делали русского царя приемлемой фигурой для норвежцев. Но последнее время всё изменилось. Благодаря пришедшим новостям, в том числе и с фронта, рейтинг русского царя в Норвегии неизмеримо вырос. Где русский царь получил имидж 'последнего ярла'. Чему очень поспособствовала фотография, где Николай стоит на баке броненосца, махая, что бы следовали за ним. Или появившаяся позже в газетах гравюры, созданные по описаниям фотографий. При этом описания было переданы по телеграфу. И на одной Николай стоял на носу шлюпки. Опираясь ногой на её возвышающийся форштевень. И положив на плечо карабин. А за ним стоят Иоанн Константинович, с таким же карабином. И солдат с императорским штандартом. А за спиной царя видны другие шлюпки, гребущие к берегу, на фоне русских кораблей. На другой гравюре Николай был уже изображён сидящем в кресле, в окружении восточной роскоши, с карабином на коленях. При этом перед ним склоняются люди азиатской внешности. А вокруг кресла 'последнего ярла' были видны груды драгоценных трофеев.
При этом только русский царь поддержал стремление норвежцев к независимости. Даже датчане, представители, чьей королевской семьи так же рассматривалась кандидатами на норвежский трон, отказались поддержать норвежцев. А сестра русского царя подняла в Финляндии два корпуса, выдвинувшихся к границе со Швецией, и привела к Христиании эскадру. Что сразу же сделало ей имидж валькирии. Что тоже импонировало норвежцам. Особенно когда шведские войска стали концентрироваться на границе с Норвегией. Где им противостояло всего шесть рот норвежцев. А шведский флот, что был в два с половиной раза сильнее норвежского, собрался в Гётеборге. Совсем недалеко от входа в, ведущий к Христиании, фьорд. Но благодаря России, русскому царю и его сестре ситуация для норвежцев выглядела несколько радужнее. И внушала оптимизм. В том числе и на мирное разрешение конфликта.
Интерлюдия
Небольшой и ладный кораблик, под Андреевским флагом, выскочил из входа, на русскую военно-морскую станцию Мако, на Пескадорских островах. И обменявшись позывными сначала с брандвахтой, а потом и с дежурившими у прохода через минное заграждение катерами, споро побежал на юг. Обойдя по дуге, проводившие подъем японского авизо 'Кохэй', буксирные пароходы 'Русь' и 'Свирь'. У командира посыльного судна 'Ориентир'[8], мичмана Вирениуса-второго, было ответственное задание, которое он и спешил выполнить. Причём буквально несколько месяцев назад, молодой человек и не помышлял, что будет командовать своим кораблём. Но всё случилось самым чудесным образом. Его вызвали лично к императору. Причём не на флагманский броненосец императора, а на госпитальное судно 'Орёл'. И когда мичман, удивлённый таким вниманием к своей персоне прибыл на госпитальное судно, то его провели в одну из палат. Которую занимал механик другого 'Орла', только броненосца, Костенко. И вот там и состоялась их беседа с императором. Который и поставил им задачу подготовить проекты модернизации броненосцев типа 'Цесаревич' и 'Бородино', а также крейсеров типа 'Паллада'. При этом император поставил задачу, разместить на броненосцах, вместо кормовых мостиков и кормовых башен шестидюймовых орудий, башни для орудий главного калибра[9]. Предусмотрев для этих орудий, главного калибра, повышенные углы возвышения, в том числе и в старых башнях. Предусмотрев возможность их заряжания при таких углах возвышения. А также полностью отказаться от трёхдюймовых орудий. Убрав их, а погреба, для снарядов этих орудий, использовать для размещения снарядов и пороховых зарядов для главного калибра. А противоминный калибр разместить в спаренных башнеподобных установках. На месте носовых и центральных шестидюймовых башен. Причём орудия там должны быть не менее чем двенадцатисантиметровые. На крейсерах же было предложено облегчить носовую часть[10], убрать лишние паровые котлы. Так как парообразование на крейсерах этого типа избыточное. Да и вообще максимально облегчить корабли этого типа. Предусмотрев, однако, для них, перевооружение на однородное вооружение не менее чем из дюжины шестидюймовых пушек. Предлагалось, и предусмотреть отладку всех механизмов и винтов для этих крейсеров. Дав молодым людям срок, на разработку проектов, до прихода флота на базу.
