И вот поэтому Николай, как только его тёзка и дядя появился в кабинете, тут же предложил тому присесть и приказал принести им чаю. Начав разговор издалека. Совсем издалека. С истории России, с работ своего дяди в этой области, а потом рассказал, что якобы слышал легенду о древних городах на юге Урала. Где высокие, белокожие люди, с русыми волосами варили бронзу. И что было это четыре тысячи лет. И что один такой город находиться возле высоты Аркаим. Имеющей это название ещё с тех, давних времён. Дядя заспорил, и Николай предложил ему пари. Что тот найдёт эту страну. Что там будут обнаружены боевые топоры и первые колесницы, с первыми настоящими колесами, имеющими спицы. Те самые, топоры и колесницы, что были на вооружении белой расы, в момент, когда эта раса завоёвывала Европу. И что дядя сам удивиться от найденных материалов. И выводу, сделанному из этих находок, что именно Россия колыбель всех европейских цивилизаций. Николай Михайлович тут же стал просить деньги, на столь масштабное исследование. Особенно когда племянник высказал мысль, что для поиска городов лучше всего использовать аэростаты. Что помогут обнаруживать находящиеся в дневном переходе, друг от друга, города. И царь предложил Николаю Михайловичу возглавить Министерство народного просвещения Российской империи. Которое Николай, как царь, хотел видеть не только как занимающуюся одним образовательным процессом структуру. Но и ведущую целенаправленную научную деятельность организацию. Причём крайне либеральную, вплоть до того, что Николай спокойно посмотрит, если в университеты начнут принимать и девушек. О чём и следует громогласно объявить в конце весны. А количество высших учебных заведений подобных Императорскому Московскому техническому училищу[5] должно только увеличиться. Причём многократно. И что и свои изыскания Николай Михайлович сможет вести из фондов своего министерства. В общем, Николай Александрович, уговорил Николай Михайловича, подумать, возглавит ли тот министерство в новом правительстве.
Но, пожалуй, самый сложный разговор оказался с контр-адмиралом Вирениусом. Который, помимо того, что исправлял должность начальника Главного Морского Штаба, ещё и руководил военно-научным отделом этого самого штаба. И, как только адмирал доложил о своём прибытии, император произнёс:
— Проходите, ваше превосходительство, присаживайтесь. Разговор у нас будет долгий, сложный, а в ногах правды нет.
И когда контр-адмирал присел, и поднял свои глаза, на своего императора, тот продолжил:
— Вопрос касается, если так можно сказать, моего желания провести, не сколько, переговоры, сколько обмен мнениями, на высшем уровне, между мной и микадо. И мне нужна ваша, превосходительство, помощь и консультация. Причём если дело получиться, то к вам будут обращаться уже высокопревосходительство, и вы будите начальником Главного Морского Штаба, а не исправляющим должность. Но начну я издалека. Вовремя моего путешествия, чтобы загладить свою вину, за мою рану, от японского городового, действующий император Японии сделал подарок. Подарил меч, которому около полутысячи лет. К тому же работы одного из весьма значимых мастеров. Вы понимаете ценность этого меча? Вы же, кажется, бывали на 'Витязе' в Японии?
— Да, ваше величества, я бывал в Японии и знаком с её культурой, — тут же произнёс в ответ Вирениус, — И смею вас заверить это действительно ценное для японцев и, весьма значимая для истории, особенно истории Японии, оружие. К тому же принадлежавшее императорскому дому Японии. Но я не понимаю, причём здесь это оружие и обмен вашим с микадо мнением.
— Очень хорошо, ваше превосходительство, именно об этом я и подумал, когда приглашал вас к себе, — кивнул в ответ Николай, — О значимости этого оружия для японцев. А по поводу обмена мнениями, то прошу вас мне в этом деле помочь. В принципе, ваше превосходительство, вам многое делать не придётся. Просто через две недели я объявлю, что в знак того, что война будет идти между нашими странами, до полного уничтожения, я уничтожу подарок императора. Допустим через месяц. Это будет выглядеть спонтанно. Я просто публично вспомню о существовании этого подарка, потребую его найти. Дам месяц сроку, на поиски. Дабы публично уничтожить этот меч.
Николай внимательно посмотрел на адмирала, тот кивнул, соглашаясь, и император продолжил:
— Вам же, ваше превосходительство, надлежит через своих агентов, возможно и военных атташе Франции или Германии, или ещё через кого то, на ваш выбор, найти того, кто сможет выйти на доверенных слуг микадо. Главное же, что бы дело осталось в тайне. Но надлежит довести до сведения императора Японии, причём до истечения срока, в две недели, когда я официально вспомню про подарок, что я жду, в России, с его предложениями, члена императорского дома Японии. В идеальном случае это могла бы быть одна из дочерей микадо. Которую мы, несомненно, примем, конечно же, под мои личные гарантии, и с полным уважением и этикетом, под видом прекрасной и смелой незнакомки. И которая, конечно же, сможет, уговорит меня, не уничтожать меч. И я верну ей это оружие. В результате получиться красивая, и надеюсь романтичная история, о смелой принцессе, и галантном и весьма просвещённом монархе. Которая позволит сохранить лицо и нам, и микадо. И в тоже время произойдёт хотя бы обмен мнениями, по поводу окончания войны, между нами. Что вообще должно остаться за ширмой этой истории.
По мере, того, как Николай говорил, у невозмутимого финна ползли вверх брови, и отвисала челюсть:
— Но зачем такие сложности, ваше величество. Не проще ли было бы все вопросы решить через министра иностранных дел?
— К сожалению, ваше превосходительство, не проще. Так как операция имеет несколько слоёв, и нужна для достижения сразу множества целей. Именно поэтому я и обращаюсь для её проведения к разведке флота. Благодаря старанию нашего министерства Россия уже полсотни лет воюет одна, без союзников. И находиться под опасностью глобальной войны со всем миром. Да я, можно сказать, не доверяю собственному министерству иностранных дел, во главе с откровенным англофилом. И тут есть ещё один нюанс. Я хочу поднять международный имидж, как России, так и себя лично. Представ себя последним рыцарем Европы, причём весьма печального образа. Ну и последним слоем операции является то, что я намерен провести через проливы, для возвращения принцессы в Японию, пару броненосцев из Чёрного моря. Но все, кроме сообщения микадо, о моём желании обменяться мнениями, желательно оставить в тайне.
— Я понял, ваше величество, — только и произнёс финн на русской службе, постаравшись не уточнять тонкости плана, но уточнить детали и связанные с ними риски, — Вопрос как доставить посланника, ваше величество. Его же придётся везти через третьи страны. А этот срок может быть явно больше месяца.
Николай сделал вид, что задумался, а потом ответил:
— Насколько я знаю, в порт Талиенвань прибывает, снабжение, для второй японской армии. И если моя идея найдёт ответ у микадо, то посланец может прибыть туда. Оттуда добраться до Инкоу, или даже сразу прибыть, из Японии, в Инкоу. Где есть принадлежащая уже англичанам железная дорога. И там его встретят ваши агенты...
— Прошу простить меня, ваше величество, но у меня нет агентов в Инкоу, — развел руками контр-адмирал.
— Как нет агентов в Инкоу, ваше превосходительство? — деланно удивился Николай, и тут же сменил тон, заговорив более казённым языком, заставив вскочить контр-адмирала, — Ставлю вам это на вид[6]. Должны быть, пусть и под видом англичан. А то и сами англичане. Который должны были не только наблюдает за перевозками японцев. В том числе и по железной дороге из Талиенваня и Дальнего. Вербуя для этого китайцев, а то и японцев. И помимо этого ещё проводят диверсии, в порту и на железной дороге. Например, платят копеечку малую, за болты, для крепления рельсов. Вы, надеюсь, поняли мою мысль, ваше превосходительство. И присаживайтесь. Больше выговаривать я вам не собираюсь. Но жду от вас проекта по реформированию, как Главного Морского штаба, так и военно-научного отдела. У флота должны быть, как своя разведка, так и своя контрразведка. И свои диверсионные подразделения. Даю вам неделю срока, обдумать эти вопросы и сделать по ним свои предложения, а потом явитесь на аудиенцию. Мы с вами обсудим и эти вопросы. Кстати всё связанное с вопросом о посланнике докладывать немедленно.
Контр-адмирал присел свой стул и произнёс:
— Есть, ваше величество, сделаем. И как я понимаю, в дальнейшем вы предлагает, используя ту ветку английской железной дороги, что они ещё строят до Мукдена, для доставки посланника в этот город. А дальше мне надлежит доставить его по железной дороге. Но даже скорый поезд идёт довольно большой срок.
— Как только посланник окажется на нашей территории, то необходимо будет организовать для посланника литерный поезд. И как можно быстрее доставить сюда. Мне не нравится ситуация, которая сложилась в настоящий момент в Манчжурии. Сдача Порт-Артура высвободила третью японскую армию. Что составляло треть от всей японской действующей армии. И если раньше наши войска имели преимущество перед японцами, то теперь валентные силы японцев приблизительно равны нашим. И можно ожидать крупное японское наступление. Которое было невозможно буквально несколько дней назад. Возможно, этот обмен мнениями оттянет японское наступление. И позволит усилить наши войска в Манчжурии. Так что я полностью надеюсь на вас, ваше превосходительство, — Николай в упор, сурово посмотрел на контр-адмирала.
— Я всё понял, ваше величество, — тут же ответил Вирениус, — И приложу все усилия, что оправдать ваш выбор.
— Тогда ступайте, ваше превосходительство, — с этими словами Николай отпустил собеседника.
4
Болеть плохо. Нет, реально, болеть плохо. Особенно плохо болеть монарху, у которого на завтра намечается революция. А у монарха, видите ли, инфлюэнцея. Он, видите ли, решил в одном мундирчике, по крещенским морозам, побегать. После того как картечную пулю схлопотал. Хорошо, что ещё на излёте. Но как бы того не было, а все симптомы были на лицо. Першение, сухость и боль в глотке, общее недомогание, головная боль, боли в суставах и мышцах, повышенная температура тела. Но вот в качестве врача Николай потребовал вызвать к себе доктора медицины Императорской медико-хирургической академии Полотебнова, Алексея Герасимовича. Правда, профессор уже лет десять как был, за выслугой лет, в отставке. Но когда зовёт царь, хочешь, не хочешь, но являться надо. И поставив царю диагноз, острый тонзиллит и назначив лечение, профессор уже было собирался откланяться, но был остановлен царём. Который произнёс:
— С одной стороны болеть мне сейчас совершенно не к месту, но с другой стороны, ангина помогла нам с вами встретиться, господин профессор.
— Острый тонзиллит,— произнёс было Полотебнов, но Николай кивнул, в знак согласия и продолжил:
— Вот я и говорю, ангина обыкновенная, хорошо, что, хотя бы не воспаление лёгких. Но знаете, господин профессор, я вынужден вам попинать. Вы тридцать лет назад очень нехорошо поступили.
— Это в чём же, ваше величество, я поступил очень нехорошо? — поджал губы Полотебнев, — Да и вам нельзя, в вашем состояние, волноваться.
— Да я и не волнуюсь, — вымученно улыбнулся в ответ Николай и поспешил добавить, — И я про вашу работу, господин профессор, которые завершились статьёй 'Патологические значения зелёной плесени'. Ведь если бы продолжили работу и даже начали бы применение препаратов на основе этой плесени для лечения инфекционных кожных заболеваний, то думаю, буквально несколько инъекций поставили бы меня на ноги, и я бы мог более полноценно заниматься государственным управлением. Но, к сожалению, господин профессор, ни вы, ни доктор Манасен, не реализовали ваши наработки. Остановившись на достигнутом. А ведь французский врач Эрнест Дюшен, в 1897 году, подтвердил ваши наработки. При этом итальянец Бартоломелео Гозио, ещё в 1896 году, сумел выделить, из плесени, обладавшую лечебными свойствами кислоту. К сожалению, её название я и со здоровым горлом не произнесу. Но я очень хочу, чтобы вы обессмертили своё имя профессор и продолжили работы в этом направлении. Если уж не вы лично, то ваши ученики точно бы завершили работы. И мы могли бы получить лекарство, способное спасти многие тысячи жизней. От той же гангрены.
— Это не так просто, ваше величество, — усмехнулся в ответ профессор, — В своё время возникли проблемы с очисткой препарата. Я его ещё мог бы применять для наружного действия. Но для внутреннего применения, получаемая концентрация была слишком мала. Да и достичь необходимой чистоты препарата, ни я, ни доктор Манасен не смогли. Мы даже, в отличие от Гозио, не смогли выделить обладающее лечебным свойством вещество.
— Мне понятны ваши замечания, господин профессор, — согласился было с его доводами царь, — Но наука не стоит на месте. И то, что не смогли сделать вы, через четверть века сумели выделить. Это раз. Плюс как я, пообщавшись с химиками, понял, что если это кислота, жидкость в агрегатном состоянии, то можно превратить её в соль, которое будет уже иметь твёрдое агрегатное состояние. Сохраняя свои свойства. Ведь та же синильная кислота, продолжает быть опасной и в виде солей. Так вот изменив агрегатное состояние, нужного нам вещества, в котором его уже можно будет очистить, растворив если не в воде, то в органическом растворителе, например, в том же ацетоне, мы можем получить раствор чистого вещества. Из чего эту соль можно методом экстракции...
— Каким, каким методом? — переспросил Полотебнов.
— Экстракции, господин профессор, — повторил царь, — мне тут намедни рассказали интересный случай, произошедший в действующей армии. Так получилось, что для двигателя газогенератора воздухоплавательного парка пришлось смешать керосин со спиртом. И тут вдруг выяснилось, что нижние чины парка пьяны. Выпив этого спирта.
— Но они разве не отравились керосином, ваше величество? — врач удивлённо посмотрел на царя.
— Нет, вы знаете господин профессор, не отравились, нижние чины просто взяли ведро с дыркой в днище. Забили дырку деревянной пробкой. А потом налили полведра смеси керосина со спиртом, и добавили полведра воды. Размешали. Керосин, отдав воде спирт, всплыл наверх. И нижние чины, использовав метод экстракции, не имея даже понятия, как этот метод по-научному называется, для очистки, выбив пробку, получили необходимый им продукт.
Полотебнов рассмеялся, а потом произнёс:
— Да, ваше величество, богата наша земля самородками. Жаль, что не во благо же используют.
— Ну так и я про вас, господин профессор, и говорю, улыбнулся Николай, — Сделали открытие, я могу даже сказать, что мирового масштаба. И остановились, на полпути. А продолжили бы работы в этом направлении, экстрагировав соль нужной нам кислоты любым эфиром, той же 'грушевой эссенцией', например, то уже получили бы результат обесмертивший ваше имя.
— Хм, ваше величество, — задумался профессор, — а ведь так можно будет и концентрацию активного вещества поднять. Одно плохо, подобное исследование надо вести в хорошо оборудованных лабораториях. И сами по себе они будут не дёшевы.
