Злат спешился, торопливо расцеловался с братьями и матерью, и побежал к воде. Братья ростом и бородами ему не уступали, а мать едва-едва до локтя доставала. Мы соскочили с лошадей, оставили их эльфам — всё-таки королевская свита, это очень удобно! — и пошли за ним. С трепетом.
— Златка-а! — заорал на берегу охранник басом так, что река всколыхнулась, — Златка-а! Я вернулся!
Минуту-другую ничего не происходило, а потом вода вспенилась. Мелькали хвосты, руки, ноги, космы... Изредка на поверхность выныривала чья-то голова, изрыгала пару-другую ругательств и скрывалась под водой, плеснув хвостом. Мы растерянно смотрели на этот водоворот.
Внезапно из-под воды вынырнула голова невесты и с воплем: "Милый, я здесь!" снова скрылась под водой. "Зятёк, родной!" — послышался рёв бородатого тритона, которого тут же утянули под воду. Злат, как был, в сапогах и одежде, рванул к любимой. Через минуту он держал в объятиях рыдающую растрёпанную невесту. Она обнимала его за шею и ревела в голос. Река продолжала пениться. Злат принёс возлюбленную поближе к берегу и сел в воду рядом с ней.
— Что это... случилось? — гудел он.
— Не отдаё-от! — рыдала русалка. — Не отдаё-от, селёдка вонючая!
Вода по-прежнему бурлила, изредка выбрасывая нецензурные звуки.
— Что это... не отдаёт? — не понял жених.
— Прида-аное моё не отдаёт... — причитала русалка, — бывший мой, приданое не отдаёт... Куда я замуж без приданого? У-у-у! Моё, говорит... а у нас брачный договор был... ы-ы-ы... в случае развода — приданое вернуть... А он не отдаё-от! Позор, какой позор, как я замуж без приданого выйду?
Из воды показалась голова атлетического тритона, на котором висела толстая тётка и драла его за космы.
— Не отдам! — оскалился тритон. — Ни ракушки не получишь! Булькал я на наш договор!
И с ругательствами скрылся под водой.
Злат радостно и от души заржал.
— Да пусть это... подавится! — смеялся он. — Ракушками это... своими... У меня денег теперь это... полно! Мы это... судебный процесс выиграли... и это... Роксана тебе свою долю отдала...
— Какая Роксана? — сразу насторожилась русалка.
— Дык это... — Злат покраснел и принялся что-то шептать на ухо невесте, искоса поглядывая на жующего стебелёк Миха. Лицо русалки преисполнилось самого сердечного сочувствия и глубокой жалости.
— Угу, — согласился Мих, — пусть подавится. Тебе, помимо этого, треть денег за ликвидацию аномалии под горами причитается, уже договорились, подписали всё, от... — он замялся, — ну короче, ты понял. Завтра зайдём к Зинзивириэлю, если он не уехал, он и за выплатами присмотрит, и деньгами распорядиться поможет. А уехал — другого адвоката найдём. Треть прибыли — это ещё твоим праправнукам хватит. Полгорода купить точно можно будет.
— Нет, — всхлипнула русалка, — это ж вопрос чести! Как я без приданого замуж, засмеют же! У нас так не положено!
— Да это... начхать! — прогудел Злат. — Пусть... какая нам разница!
— Да? — робко улыбнулась было невеста, но тут из-под воды опять вынырнул тритон, на котором висел, надо полагать, бывший тесть, и на свою голову завопил:
— Эй, оборотень хренов, отними попробуй! Не отдам! Вся река над вами ухахатываться будет!
Тесть заматерился и снова утянул наглеца под воду. Злат был как раз увлечён страстным поцелуем с невестой, так что на выходку тритона среагировал не сразу. Сразу среагировал Мих.
— Слышь, Злат, — протянул меч, — ты бы вмочил недоумку, да и ракушки отнял. Начхать на них, но уж наглый больно, как бы он вам жизнь не попортил. Поучить превентивно надо бы.
— Пре... что? — удивился Злат, с трудом отрываясь от нежных губ возлюбленной.
— Упредительно, — пояснил Мих, — а то ещё и у следующей жены повадится приданое отнимать. Или мне с ним разобраться? Я так — с удовольствием, но невеста твоя вроде. Давай, вмочи ему, таких наглецов к порядку призывать следует. Только разденься, а то вся прибыль с шахты на одежду уйдёт.
— Надо, надо, — с улыбкой поддержал Миха Фима, — ишь, негодяй, ракушки у бывших жён отнимает!
— Надо, надо! — хором подтвердили мать и братья жениха, а также десяток высунувшихся из воды русалок.
— Думаете? — почесал Злат затылок. — Ты как? — обратился он к русалке.
Та влюблённо смотрела на него.
— Угу, это... ладно... — решил жених, плавно перекинулся в лохматую шавку, выскочил из одежды, уже на середине реки трансформировался в медведя и нырнул. Русалки ахнули и тоже нырнули. Представление смотреть поплыли. Всё стихло.
Минут через пять из воды вынырнул медведеобразный Злат, держа тритона за хвост вниз головой. Огромная лапа мерно хлопала бывшего мужа по тому месту, откуда хвост начинался. Тритон бил руками по воздуху и орал благим матом:
— Отдам, отдам! Пусти, сейчас принесу!
Злат разжал лапы, бывший муж с бульканьем скрылся под водой, чтобы вскорости появиться с сундуком ракушек.
— На, — прохрипел он, подтаскивая сундук к берегу, — поздравляю с грядущим бракосочетанием!
— Это дело, — обрадовался Мих, — и учти на будущее: белые медведи — они не хуже русалок ныряют!
— Понял я уже, — мрачно сообщил тритон, нырнул, вынырнул и плюхнул рядом сундучок поменьше.
— На вот, от меня ещё подарок на свадьбу...
И уплыл. Надеюсь, подальше.
— Угу, — забасил Злат, — ну как... нормально?
Русалки в реке разразились улюлюканьем и бурными аплодисментами. Тёща утирала слёзы, тесть сиял, люди на берегу завистливо и восхищённо вздыхали, мать жениха открывала и закрывала рот, держась за сердце, а младший брат басил:
— Я это... всегда знал, что Цветик у нас талантливый... но чтоб настолько!
Когда жених оделся, русалки и родственники пришли в себя и пошли-поплыли: люди — за старостой для регистрации брака по обычаям оборотней, а русалки — за дамой, скрепляющей браки у них, Фима невзначай поинтересовался — сундук-то молодожёны открыть не собираются? Приданое как-никак. Злат пригладил мокрую бороду и откинул крышку. Пожалуй, треть-не треть, но дюжинная часть прибыли шахты там лежала, прикрытая полудюжиной ракушек сверху.
— Н-да, — протянул Мих, — и весь этот жемчуг ты бывшему мужу оставить собирался? Златка, предупреждать надо было... мы ж ваших обычаев не знаем...
Суббота
Ночь пили и гуляли — праздновали девичник и мальчишник соответственно. Утром расписывали молодых. Сначала по обычаям сухопутных говорящих — надев им венки на голову. Стояли молодожёны у берега по колено в воде. Понятно, что стоял Злат, а невесту на руках держал. Только он и мог такую объёмистую русалку на руках носить. Она, по-моему, ещё раздобрела за время ожидания. Волновалась, наверно, вот и заедала тревогу рыбкой. Потом по обычаям водоплавающих говорящих — осыпая на плаву десятью килограммами мелкой серебристой рыбёшки — для денежного достатка. На столь необычную свадьбу пришло полгорода, включая градоначальника, Зинзивириэля и начальника стражи. Я бы на месте Злата не обольщался — накануне Мих с Фимой зашли к адвокату и попросили помочь Злату управлять деньгами в случае чего. Так что слух о его богатстве наверняка пополз, и градоначальнику не зазорно было на этой свадьбе показаться. Но молодому мужу на все эти тонкости начхать было — он с невестой в реке плескался. Интересно, он и раньше так отменно плавал, или это побочный результат медвежьего облика? Адвокат начал светиться, как и положено эльфу. На вопрос короля, не собирается ли он возвращаться, смущенно улыбнулся и сказал, что не в состоянии расстаться с хорошей практикой и обожаемой работой. Фима его понял. К вечеру я с удивлением заметил, что с самого низа королевской мантии аккуратно отрезан крошечный квадратный лоскуток. На мой вопрос — кому отдал, его величество заговорщически улыбнулся и полушёпотом ответил:
— Зинзивириэлю. Только не болтай никому — оказывается мужчины тоже верят в чудесные свойства королевской мантии...
Еда королевского приготовления была совершенно восхитительна, градоначальник облизывался, просил добавки, бегал от котелка к котелку, пробовал всё подряд, и всё норовил узнать, нельзя ли как-нибудь найти и переманить к себе в повара того волшебника, кто эти чудеса сотворил? За любые деньги! Каждый съел тройную норму с гаком, и напились не вдрызг — места в желудке на самогон осталось заметно меньше, чем рассчитывали, потому что не запихнуть в себя лишний кусочек столь изысканных яств не было никаких сил. Меня мучила совесть — мой подарок. Мих поставил молодожёнам бочку вина, а остальное алмазами отдал, причём за нас двоих, хотя камни были ещё гномьи, ко мне никакого отношения не имели, да и Злату деньги теперь не шибко нужны были.
— Ожерелье русалке сделает, — решил Мих, — оригинально будет, а то всё жемчуг, жемчуг...
Подарок его величества приплыл под вечер — здоровенный плот со вполне приличным домиком на нём, под рост Злата. Внутри плота имелось также нечто вроде бассейна, куда можно было заплывать прямо из реки, и огромная бочка с сиденьем внутри, где при желании могла поместиться даже столь объёмистая русалка, и даже если ещё вчетверо растолстеет, на случай если мужу надоест плавать, а общаться с возлюбленной не надоест. Хвосту в такой бочке пересыхание не грозило. Молодая жена визжала от восторга — теперь её милый мог в свадебное путешествие по реке плыть, ни на мгновение с женой не расставаясь, да и её родственники в гости могли заплывать.
— Обалдеть, — констатировал Мих, облазив дом вплоть до крыши. — Ты, величество, даёшь! Сам додумался?
— Зачем? — удивился Фима. — Архивы поднял, я же помню, что такие браки раньше хоть редко, но были, просто поискал, как подобные пары устраивались. Оказалось — с достаточным комфортом. Даже чертежи нашлись. Долго искал, правда. Да и не один — половину охраны привлёк, и во дворце ещё две дюжины подданных в библиотеку отрядил, пусть к научной работе привыкают...
— Эх, — вздохнул меч, — какой бы был Светлый Владыка... Может, дюжин через пять лет подумаешь?
— Посмотрим, — уклонился маг от ответа, — мне ещё жениться до того времени надо и наследника обеспечить...
Вечером снова ели — остановиться было невозможно, пили и снова ели. Вкушали — не закусывали. После пятого вкушания, когда Фима пошёл готовить добавку, я набрался бесстыдства и задал мечу давно мучавший меня вопрос:
— Мих, а это... ты не знаешь, как оно у людей с русалками? Они разве не икру мечут?
Мих воззрился на меня как на полного извращенца, хмыкнул и заявил:
— Витёк, у тебя всё в порядке? Не, три месяца без бабы — это перебор, точно. Не знаю, не пробовал. Знаю, что они живородящие — это факт. Вон Фима идёт, он всё знает, у него и спроси...
Маг подошёл и с удивлением уставился на меня.
— Виктор, что это с тобой? — спросил он.
Наверно, даже в сумерках было видно, как я покраснел. Интересно, каким словом обозвала бы мой интерес Услада?
— Это он тебе вопрос задать хочет, но очень стесняется, а вопрос этот ох как его волнует, сил нет, — заржал меч. — Спрашивай, Витёк, спрашивай... Фима, ответишь?
Маг пожал плечами.
— Спроси сначала, — решил он.
— Это... Фима... — начал я, — ты только не обижайся, ладно? И не смейся... У тебя уши какие — эльфийские или человеческие?
— На грани, — ответил Фима изумлённо, и откинул волосы с ушей. — Чуть острые, и для эльфа допустимо, и для человека.
Действительно, если эльфов не видеть — вполне человеческие.
Так мы и сидели. Вздремнули немного у костра, выпили, поели, а утром Мих сказал:
— Ну всё Витёк, светло уже, пошли отойдём чуток подальше от воды, да и отправлю я тебя, пока все спят. Быстро и чисто. Фима, проводишь?
Я окаменел... Быстро и чисто? Другого способа попасть домой нет? Может, лучше тогда здесь остаться? Быстро и чисто... А я чего ждал? Значит, он просто милосердно разрешил мне догулять напоследок на свадьбе? Не стал сразу убирать повелителя, который больше не нужен? Может, я ещё успею отказаться? Не пойду — орать буду, пусть прямо отсюда отправляет... Фима поднялся на ноги.
Фима поднялся на ноги. А вот с Витьком не то что-то — зрачки расширились, на лице паника, страхом разит за версту, руки трясутся, на ноги точно сам не поднимется... Домой же хотел вроде?
— Б-быстро и ч-чисто? — бормочет повелитель и застывает, с ужасом глядя на меня...
Быстро и чисто... м-да. Это я так выразился? Пить надо меньше. Мне, естественно. Так, трезвеем быстренько, хоть и не хочется, а то так отправлю повелителя, что ищи его потом по параллельным мирам, да равновесие не нарушь...
— Витёк, ты чего? Не трясись, не зарежу я тебя, это у меня спьяну сорвалось... Не трясись. Не зарежу, не заколю, не зарублю, и вообще не убью... Фима, успокой идиота! Вон, Фима свидетель — живым домой попадёшь.
Ещё больше перепугался. У меня, похоже, и правда садистские наклонности прорезаются. А то я не знал... Но ведь в меру?
— И отсюда живым отправишься, успокойся! Фима, скажи придурку, что я его убивать не стану!
— Зачем? — удивляется маг. — Впервые слышу о таком способе отправки. Виктор, не волнуйся, я рядом, всё будет нормально. Мих, если хочешь, могу попытаться просчитать, отправишь его со сдвигом по времени. Много не получится — дюжиницы на две-три назад снесёт, но всё поменьше отсутствовать будет. А то и на все четыре. Давай?
Как там у меня с клятвой? Кусается? Кусается, скотина, но заметно меньше. Держим себя в руках, не было ничего.
— Твоё... величество! Фи-и-има! Уж пора бы понять, что вот с чем с чем, а со временем играть не стОит! А ну как унесёт его вперёд? Или снесёт на пару дюжиниц, да вот только лет или кулей лет? Как кого-то когда-то. Нет уж, Витёк, как-нибудь. Если тебя с работы турнули, ничего страшного — ты и без неё с голодухи не помрёшь, "Лексус" свой продашь в крайнем случае. С Акурой прощаться будешь? Злата не буди — молодожён как-никак...
Смотри-ка, лошадку в нос чмокает, не фига себе, привязался, автомобилист-то наш. Так и я к Серому привязался, оставлять жалко будет. Обоих к Фиме пристрою — молодец король, какой бы был Владыка... И меч ему не нужен — с такой-то силищей... Ладно, пошли. Давай Витёк, дождалась она тебя, видел я её, что ж я, на жену будущего повелителя не посмотрел? Ни рожи, ни кожи, хоть и денег уйма. Но баба нормальная и неиспорченная. Такие всегда дожидаются.
— Витёк, не стучи зубами, встань напротив, не клацай зубами я сказал, блин, настройку собьёшь!
И так настраивать не по клинку приходится, поди его достань, когда ты только и ждёшь, что тебя сейчас этим клинком и ... того... Окочуришься с перепугу. Да что ж ты так дрожишь, чай не девица на выданье, сколько повторять можно, что я тебя не пристукну? Нет, стукну, конечно, но только по плечу.
Хлопаю непутёвого владыку по плечу. Непутёвый-то непутёвый, да только именно с ним я свободу обрёл.
— Ну, Витёк, вперёд. В смысле, обратно. Может, когда и свидимся.
Ну вот и всё. Свободен. Даже не верится. Господи, наконец-то свободен! Вот она — свобода, я её столько ждал. Свобода... И чего мне теперь с ней делать? Съезжу гномам ярусы зачищу, может и Фиму со Златом прихвачу — против нас троих никто не устоит. Но это потом, через годик-два. Футбол посмотрю — угу, можно подумать, что изменилось, а то я его так смотреть не мог... ладно, главное никаких больше повелителей, а дело я себе найду. Ну вот, например, куда я повелителя отправил? Приглядеть бы надо, обидно, если у себя в мире заблудится и с голодухи околеет.
