Мы всей гурьбой поднялись на второй этаж — наш провожатый топал по широкой лестнице впереди, я за ним метрах в трех-четырех, с «береттой» в руке, за мной обе сестрички, младшая с пистолетом, а сзади еще и «самооборонщик» с автоматом — девчонки ему кивнули как старому знакомому. Таким вот кагалом мы и ввалились в, кажется, кабинет главбуха, или как это в банках называется, директор по финансам? Главный по инвестициям? Да черт с ним!

В кабинете было довольно много народу — пара бойцов РА присутствовали в виде силового оформления, два офицера сидели за столами спиной ко входу, напротив них сидел плюгавый мужиченка в дорогом костюме и обильно потел, несмотря на работающий кондиционер. В углу притаилась фигуристая деваха секретутского вида, тоже напуганная и бледная. Нашу процессию встретили по-разному. Бойцы резко подобрались, недвусмысленно наведя автоматы на всю нашу компанию, а потом, оценив, сосредоточились на нас с бандитом. Оба лейтенанта оглянулись, но ни моя, ни бандитская физиономии им ничего не сказали, и один спросил:

— Вам что нужно? Здесь идет следственная работа, выдача денег на первом этаже. — начал один из лейтенантов, косясь на пистолет в моей руке. Я кивнул и спросил:

— Этого кому сдать? Человек покаяться чистосердечно хочет… — и постарался улыбаться «приветливо и открыто». Кажется, не очень получилось. В ответ, по крайней мере, никто скалиться не торопился. Брешут драные психологи! Или это рожа у меня кривая?..

Один из бойцов перевел все внимание на приведенного мной «быка», второй продолжал следить за мной, а все тот же лейтенант недоуменно спросил:

— А нам он зачем? Это… — но что он хотел сказать дальше, я так и не узнал. Открылась дверь в соседний кабинет, оттуда высунулась голова и приказала:

— Ряхин, давай, что успел нарыть. И что у вас тут делают постороннние гражданские?

— Так, тарщ-старш-лейтнант, только зашли. Вон те привели этого, зачем — не говорят, вроде как покаяться он должен. У нас вроде не церьковь, чтоб каяться... — говоривший лейтенант замолчал, глядя на расплывшуюся лыбой физиономию начальника. Я тоже улыбался уже от души:

— Свят, ты уже в старлеи выбился? Растешь, так через десяток лет в маршалы выйдешь! — не узнать Кузьмина я никак не мог. Как и он меня — выскочив в приемную, он от души стиснул мне ладонь (ствол я переложил в другую руку) и поинтересовался:

— Опять тебе спокойно не живется? Капитан еще позавчера сказал, что если бы не слышал, что ты в госпитале дырки лечишь, то знал бы наверняка, что без тебя местная заваруха не обошлась! Ты откуда тут?

— Да вот, захожу со своими хозяйками в банк, деньги забрать, ну, приглядеть, короче — а на входе знакомый стоит. И не поверишь — даже без конвоя! Я настолько удивился, что даже глазам не поверил! А он меня тоже узнал — обрадовался, прям почти до слез. И сразу проситься начал к офицерам РА из контрразведки — говорит, мое присутствие в нем пробуждает совесть, желание стать чище и лучше, а кто это поможет сделать правильнее, чем ваши… Подсобите гражданину? Как бы, прямой долг армии — помогать гражданским… Особенно в таком хорошем стремлении, правда? — на одном дыхании выдал я. Слегка обалдевший Кузьмин тем не менее в ситуацию врубился сразу, с хищной ухмылкой повернулся к бандиту и поинтересовался:

— Так что ты нам поведать хочешь, мил-человек?

«Шкаф» угрюмо поинтересовался:

— А мне за это что будет? Я на каторгу не хочу. По чистосердечному поблажка положена, по понятиям… Иначе — ничего не буду говорить, сами ищите. Оформляйте — и в камеру. Много не нароете!

Ну, сам себе «злой буратина». Кто ж так разговаривает с армейцами — в этом мире? Да еще стоя под прицелом?! Свят уже было напрягся, чтобы отдать команду своим подчиненным, но потом вдруг гаденько так хихикнул и выдал:

— Ты, смотрю, совсем тупенький? Не хочешь каяться — чистосердечно, причем — так на кой ты мне тогда? Я тебя даже оформлять не буду. Возиться еще…

— А че — так шлепнешь?! Не по закону, начальник! — чуть струхнул «бык». Кузьмин только счастливо улыбнулся (не знал бы его получше бандита — сам бы поверил) и с ленцой протянул:

— Я? Тебя? Зачем? Я же тебя оформлять не буду, тебя тут не было, я тебя не видел и не трогал… А вот тот, кто тебя привел — он тебя и видел, и запомнил… Ты иди себе, куда хочешь, а он проводит. Учти только — он на моих глазах, таких вот троих, свиньям в саванне скормил. Живьем, разумеется. Как они верещали… не свиньи, если ты не понял; ладно, это к делу не относится... Так что до свиданья — хотя, какое там «до свиданья», совсем туплю — прощай, земля тебе стекловатой. Если будет, конечно, что закапывать…

Бандит снова побледнел:

— Это не по закону! Он же меня... — но я перебил:

— Да я тебя действительно провожу, мало ли какие тут злодеи бродят, обидят еще. Мы же хорошие знакомые — правда? Жаль, что сейчас уже дожди… Хотя — идея! Тут же садки для крабов и прочей рыбной вкуснятины есть? Крабов, по-моему, кормят червяками такими, с зубами? А где их хранят? Вот мы на экскурсию и сходим, это же интересно — крабовая ферма! Идем?

— Не надо… Я с Вараном не пойду… Ваша взяла, расскажу… — выдохнул бандит, обреченно махнув рукой. Свят понимающе кивнул:

— Вот и молодец. Зная Варана, и я, наверное, не хотел бы, в твоем положении, с ним на крабов смотреть. Так, Димин, забирай этого говоруна, к капитану — а если опять дурку валять начнет, позвони мне, я с Вараном подъеду.

Я же в этот момент наконец вспомнил, где я видел эту тушу! За Шмуловичем в коридоре он был, возле камеры моей! Не простое тело попалось, не рядовой гад! Надо же, какой приз! Надо додавить:

— Ответь только, кто ты точно при Шмуловиче был — а то что-то не понятно, одни одно говорят, другие другое… И учти — лапшу на уши не стоит вешать!

— Начальником группы… — выдавил «шкаф», затравленно глядя на меня — По специальным заданиям…

Молниеносно посерьезневший Свят выдернул из кобуры свое оружие и гаркнул:

— Лицом к стене! Руки на затылок! Димин — особистам сообщи, и дежурный наряд сюда — мухой! Если с его башки хоть волосок упадет — до конца службы будешь в дельте комаров кормить! И остальных предупреди — эту гадину охранять как родную тетю!

Потом повернулся к совершенно ошалевшим лейтенантам и рявкнул:

— Чего ждем? Оружие почему в кобурах?! Держать этого под прицелом до подхода наряда!

Через полчаса, сидя в кабинете директора банка — правда, без самого директора, он не пережил недавние события — я прихлебывал неплохой чай(!) и рассказывал Кузьмину и присоединившемуся к нам три минуты назад лейтенанту-особисту про то, как поймал хитровыдуманного бандюгана, за которым уже две недели безуспешно «гонялась» служба внутренней безопасности ПРА:

— Да абсолютно случайно вышло! Я только в кабинете вспомнил, где его раньше видел! Но он так психанул при моем появлении… Ну, знаете — честному человеку бояться нечего, как говориться? А этот — боялся. Я все это дело провернул на блефе. — объяснял я с чашкой чая в ладонях — роскошь, кстати, по местным меркам. Особист, Ерошин Анатолий Сергеевич, лейтенант примерно сорока лет, слушал внимательно — но, кажется, не очень верил.

— Знаешь, парень, не выглядишь ты очень уж страшным. Чем ты его мог напугать? И, кстати, где вы с ним пересекались ранее?

Я замер, осмысливая сказанное — так Ерошин меня не знает, просто зашел уточнить ситуацию? А вот Свят аж воздух втянул от предвкушения. Я пожал плечами:

— В Демидовске, недавно. Пару недель тому назад. Он был с несколькими уродами в одной компании.

Особист смотрел на меня в ожидании продолжения, я — на него, с выражением «бедный, но патологически честный». Свят, понаблюдав с полминуты, заржал:

— Ероха, не нервничай! Позволь тебя познакомить с моим хорошим товарищем, прекрасно тебе известным, кстати — только заочно. Перед тобой сидит Варан, собственной персоной! Ну, или Маньяк — но это уже для своих…

Офицер с недоверием посмотрел на меня, я, точно так же — на него, а потом он недоверчиво так выдал:

— Не похож этот сопляк на ваши россказни. Это прикол такой? Под…бнуть решили с этим малолетним клоуном?

Я улыбнулся мгновенно задеревеневшими губами и тихо спросил:

— Это была идиотская шутка или оскорбление?! Пожалуйста, поподробнее — я не очень понял?

Особист хмыкнул:

— Да ладно, ты че, пацан, обиделся? Ну, на обиженых воду возят — слыхал? — и он протянул руку и попытался потрепать(!) меня по щеке(!). А, пошел он на хер!!!...

Когда выкручивают руку — это больно! Когда ее выкручивают на излом, причем именно ломая — это больно втройне! Особенно когда это происходит неожиданно и быстро. Ерошин, зажатый моим коленом за шею, тихо выл от боли — обеими руками я жестко ломал его руку в локте, ту самую, которую он ко мне протянул. Он попытался терпеть — но я не собирался останавливаться, и он взвыл белугой, под аккомпанемент крика Святослава:

— Маньяк, не надо! Он дебил, но не калечь его! Отойди! — и он попытался перехватить меня за руки. Я отшвырнул от себя воющее тело и отскочил за стол. Святослав, видя мое состояние, поднял повыше пустые ладони и громко, раздельно проговорил:

— Маньяк, спокойно! Все нормально, не стоит устраивать тут пальбу! Последствий не будет, он превысил свои полномочия. Ты свое взял, удовлетворен? Тогда успокойся, лады? Я сейчас посмотрю, что ты с ним сделал, надеюсь, ничего непоправимого… Стоять, всем спокойно! — крикнул он на влетевших в кабинет лейтенанта с пистолетом и рядового с ПП в руках. — Медика сюда вызовите, и свободны! И — не болтать там, ясно?!

Врач появился через минуту и сразу занялся приведением в чувство полубессознательного от боли офицера.

— Да я его… — попытался было возбухнуть особист, как только смог набрать воздуха в легкие и чуть отойти от слепящей боли, но Кузьмин рявкнул:

— Молчать! Я старший в этой операции! Хочешь жить — заткнись! Э-эм… Варан, ты бы не мог присесть? А то я нервничаю, когда ты вот так вот стоишь и ждешь повода… Я ему сейчас объясню, а ты послушаешь, спокойно послушаешь, ладно? И прошу — чуть спокойнее… Хотя — признаю, он сам нарвался. — после чего повернулся к врачу, прощупывающему локоть старлея:

— Ну, что там?

— Надрыв и растяжение связок, похоже; примерно месяц в повязке, или три инъекции, за две тысячи экю гамузом, тогда неделя максимум, и то с перестраховкой. — отозвался тот и с любопытством переспросил:

— А кто его так? Насколько я понял, прозвище молодого человека связано с местной фауной?

— Надеюсь, не надо вам объяснять вредность длинного языка для его обладателя? — прищурился Свят.

— Не надо. Но объясните и вы, вашему… коллеге, ту же пагубность. А то сами знаете — в саванне, а уж тем более в сельве, всякое может случиться… А Варан — человек известный и уважаемый, если с ним произойдет что-то нехорошее, многие будут интересоваться, что и как произошло… Мне отец недавно звонил, многое порассказал, так что… спасибо, парень. — доктор повернулся ко мне — И заходи с любыми вопросами, если возникнут. Я — Дараев, Игорь Викторович. Кстати, а в наших событиях ты не… Стоп — ты приехал с последним транспортом?! И на следующий день началось… Блин! Так не бывает! А, старлей? Ваш кадр?!

Кузьмин вздохнул:

— Игорь Викторович, будте любезны, не забывайте про длинный язык и вообще… Спасибо за помощь.

Врач оценивающе взглянул на своего пациента и кивнул:

— Всегда пожалуйста. До свиданья. Варан, в домах Дараевых — ты всегда желанный гость. От имени отца говорю! Раны как — не беспокоят? На перевязке когда будешь — загляни, мой кабинет двенадцатый. До встречи.

Доктор вышел, а Свят с присвистом выдохнул:

— Поздравляю, Маньячина. Ты хотел тихо посидеть? Ну, считай, отсидел… Кстати, я не в курсе — ты действительно каким-то боком и в местной заварухе отметился? Уже третий клан тебя за своего принял — я о таком не слышал даже! И пусть в Волоке кланы не так сильны, как в Демидовске, но — третий! Блин, да это минимум половина города, если что…

— Да что тут происходит?! — взвыл сидящий на полу Ерошин. Кузьмин хмыкнул:

— Я тебе лично про Варана рассказывал. А ты решил, по ушам лапшу тебе вешаю? Эх, Тоша, единственное, что тебя извиняет — это то, что ты «из-за ленточки» три месяца как… Тебе объясняли, что такое здесь кланы? Сам слышал, тебя сейчас открытым текстом предупредили — Варана не трогай. Точнее — не пользуйся служебным положением, если тебе захочется лично отношения выяснять, то пожалуйста. Но… я бы не советовал.

Лейтенант вспыхнул и процедил:

— Я, как мне казалось, в армии служу, а не в бандитских разборках участвую! Это теперь что, каждый из членов этих полумафиозных кланов может бить офицера, а офицеру посоветуют «самому разбираться»?

Свят вдруг засмеялся — но очень неприятно, почти закашлял:

— А ты думал — в ментовку попал, можешь себе позволить «избранным» быть? — тихо спросил он. — «Прессовать» мирное население, качать с мелких торговцев деньги, плевать на нормы поведения и морали? Зря, Ерохин, очень даже зря. Специалист ты неплохой, иначе не попал бы в «контору», но, кажется, не понимаешь, где именно служишь. Ладно, специально тебе объясню на пальцах. Мы — русская армия. Армия, защищающая население русских территорий. Нас уважают и ценят, в этом мире мы наиболее серьезная военная сила. Знаешь, за счет чего? За счет призывников, которые служат бесплатно, считай, за привилегию просто быть русским гражданинином. За счет налогов, которые платят живущие здесь люди. За счет сравнительно более низкого уровня их жизни, который и у других не то чтоб сильно высокий, понимаешь? Мы в ответ за эту… самоотверженность, иначе не скажешь, по сути, их же руками, плюс небольшая прослойка профессионалов-инструкторов и спецов-контрактников, воюем за то, чтобы они могли жить и работать, не оглядываясь на всех и всяческих джихадистов, борцов с тоталитаризьмом, хероев-слева и прочих бандитов! Но это не значит, что они не в состоянии оберегать себя сами, понимаешь? Тут у каждого серьезный ствол, а то и десяток, все люди умеют за себя постоять, а многие раньше или позже бывали в наших рядах. Даже часть женщин служит или служила, и немалая часть, я тебе скажу… И вот в таком ракурсе, как ты думаешь, что с тобой будет, если ты начнешь по своей дурной привычке качать права только потому, что ты «из органов»? И за что именно ты собираешься эти особенные права требовать? Это там, на Старой Земле, наше бывшее государство вело себя как конвоир в зоне — все вокруг ЗК, а у вертухая автомат, и потому он самый главный. И упаси боже тебя применить хоть и холодное оружие для самозащиты! Статья о превышении допустимой самообороны — ведь идиотизм же, но сколько раз по ней сажали на срок больший, чем реальных бандитов-грабителей, даже кондовых рецидивистов — причем за то же самое, в смысле, за «убийство» или «тяжкие телесные»! Здесь такого понятия нет от слова «вообще». Каждый человек может и должен себя защищать, и умеет это делать, а вооружены люди частенько получше армейского пехотинца. И я не хочу, чтобы люди вдруг почувствовали необходимость защищаться от нас! Я уверен, что у вот этого парня, Варана, собственного, личного запаса стволов на взвод хватит, и на второй останется. И это не древние «мосинки» или «берданки», даже не переделанные «огражданенные калаши», которые после такого «огражданивания» только на мусорку; вон у Маньяка только снайперки две новеньких есть, это то что я наверняка знаю, не считая прочего огнестрела, а сколько у кого тут стволов вообще… Поэтому хамить тут не принято. За хамство, бывает, убивают, тем более неспровоцированное. Ты решил повыделываться формой с погонами перед сопляком? Так это зря, ему твои погоны до одного места, за ним уже приличное такое кладбище, небольшое, но вполне достойное. Лично я видел шестерых, слышал еще о десятке с лишним, а чего-то я и не знаю. И все это реальные, матерые бандюки. Ты, кроме погон, чем-то похожим похвастаться можешь? Ну, чтоб он тебя зауважал? То-то… А теперь насчет кланов. Никакими противоправными действиями они не занимаются, скорее наоборот, это блюстители порядка и традиций. Так что называть их мафией — нарываться на крупные неприятности. Это старожилы, большинство родились и выросли здесь, друг за друга горой стоят. Да, определенные традиции, можешь по своей старой привычке их «понятиями» назвать, у них имеются — и не скажу, что это так уж плохо. Большинство таких, «народных», так сказать, традиций выстраданы кровью и потом, они именно нужны, понимаешь? И если бы не было кланов — пришлось бы эти правила поддерживать уже нам, или кому-нибудь еще… Так что наличие именно Кланов, лояльных государственной власти и доброжелательных к нашим структурам — это, считай, подарок судьбы, если ты не понял, мы вообще негласно поддерживаем такую систему, благодаря которой у нас куда меньше головной боли по разным мелочам… Их не так чтобы много, и в свой круг они новых поселенцев принимают обычно только через семейные связи — по-другому сложно рассчитывать на единое понимание различных проблем, как и методов их решения... Но чтобы признавали своим просто так, без свадьбы или усыновления/удочерения — я и не слышал даже про такое. А вот его таким признали уже три клана! Тебя вряд ли и один признает до конца дней твоих, к слову, причем купить такое признание нельзя, торгующий этим клан просуществует ровно столько, сколько сумеет скрывать эту дурь. Никаких особых привилегий в обычной жизни членство в клане не дает, кстати, это скорее потенциальный статус, чем реальные блага — но вот в случае странной смерти своего разбираться будет весь клан, а то и не один. Не просто — убили человека, и черт с ним, нет, начнут задавать вопросы, искать, уточнять… и найдут убийцу. Если признают, что убит был неправильно — вот тогда будут мстить, и это практически панихида уже. Слышал о случаях, когда доставали даже в Дагомее таких киллеров… Тебя же просто предупредили, хочешь разобраться с Вараном — делай это сам, открыто и при свидетелях. Дуэль там или просто поединок на кулаках — хоть ты и сам виноват, но это еще поймут, и если переживешь вдруг, может же и тебе повезти — не тронут. А вот если ты воспользуешься тем, что ты офицер РА, а он просто житель… Вот тогда тебе, именно тебе, станет очень кисло. Мало того, что тобой займутся кланы, так и среди сейчас действующих военнослужащих клановых полно, и на не самых мелких должностях. Так что, как сказал Игорь Викторович — имей в виду, многие будут интересоваться… Теперь понятно?