Вот только... Возможно, моему питомцу придется остаться именно в том самом, не лучшем состоянии. Потому что от того, как самозабвенно хохочет старый воин... Аппетит пропадает даже у меня. Настолько сильным становится желание присоединиться.
Но нельзя. Моя сольная партия еще не окончена. Граф должен окончательно убедиться, что мое присутствие в его доме может грозить ему чем угодно, но только не наличием шпиона повелителя в его непосредственной близости.
— Вась, ты вино будешь? — Глаза дракончика подергиваются белой пленкой. Гребень на спине поднимается, предупреждая тех, кто знает, что это значит, о желании малыша броситься в бой, и он выплевывает в мою сторону струю огня. Которая, естественно, не может причинить больших разрушений. А вот внести очередную порцию сумятицы, вполне.
Ну не любит он спиртное. Причем, не любит до такой степени, что даже предложение поучаствовать в этом вызывает такую реакцию.
Была у нас с ним одна история. Когда наше любопытство завело нас в папенькины подвалы. И довело до его личного хранилища.
Защитные заклинания, охраняющие запасы изысканного вина, мы даже не заметили. Благодаря, конечно, моему драконистому другу. Который этими плетениями решил слегка перекусить.
Ну а дальше... Вот то самое чувство нас и сгубило. Первая бутылка хоть и оказалась для нас и последней, но последствия этого... Короче, с тех пор он ничего крепче воды и сока не употребляет. А любое воспоминание о том, как нам было плохо, причем Васька страдал от похмелья значительно сильнее, чем я, заставляет его вести себя агрессивно. Чем я иногда и пользуюсь.
Ради увеселения себя самой и той публики, что оказывается рядом.
— Хорошо Таши. — Что и требовалось доказать. Спокойный, чуть насмешливый взгляд карих глаз. Губы сложены в легкую улыбку. Ни тебе растерянности. Ни удивления. Лишь четкое осознание той участи, что ему уготована. — Теперь, когда твой подопечный убедил меня в своей способности защищать мою жизнь, может, мы все-таки поужинаем?
И я, сдирая с лица задорную улыбку и возвращая взгляду серьезность, киваю головой и сажусь на свое место. Успев заметить, как он и Карим перебрасываются короткими, но весьма многозначительными взглядами.
В которых стало значительно больше вопросов и настолько же меньше подозрений.
Глава 5
Элизар Варидэр
— Значит, спим. — И все это полным сарказма женским голосом.
Я, с трудом преодолевая сопротивление, приоткрываю один глаз. Пытаясь сфокусировать его на том, кто прервал мой сон.
Мы с Каримом разошлись вчера... Сегодня. Далеко за полночь. Допивая то ли третью, то ли четвертую бутылку вина, к которому нам не удалось даже притронуться за ужином в связи с активным недовольством тарагора. Обсуждали достоинства и недостатки моего нового телохранителя. Первых, пожалуй, несколько больше, чем вторых. Правда, если бы эти достоинства не были столь экстравагантными.
А потом, после того как он ушел, уполз... короче, покинул меня, я решил еще пройтись по тем записям, которые делал, пробуя на своей находке некоторые заклинания. В слабой надежде, что они помогут мне разобраться с тем, что же попало в мои руки.
Увы, буквы отказывались складываться в слова, и мне пришлось прерваться. Помню еще, как мне показалось, что в моей спальне несколько душно, и я открыл окно. Потом начало подмораживать... После этого память отказала мне окончательно.
— Мне кажется, Карим, что господин граф рассчитывает, что теперь я буду прикрывать его... хм. — Она сделала многозначительную паузу и перевела взгляд значительно ниже моего лица, из чего я смог сделать удивительно логичный вывод: что-то, о чем она говорит, находится где-то там. Ниже моей талии. И, найдя соответствующую ассоциацию, ощутить, как мои щеки начинают слегка пылать. — В то время как он будет позволять себе роскошь отлеживать бока до обеда. Ты со мной согласен, Васька?
Морда звереныша свешивалась с ее плеча на грудь, и он не сводил с меня... полного оскорбительных намеков взгляда.
— Таши, господин граф изволил вчера поздно лечь спать. — И этот туда же. Вроде бы и заступается. Но то, как он это делает... И когда только успели найти общий язык?
— У него, — она даже не делает вид, что я в этой комнате присутствую, продолжая обращаться к моему бывшему наставнику, — есть две минуты. На то, чтобы встать, умыться, одеться и оказаться на тренировочной площадке. Иначе... — И она провела пальцами по хребту дракончика, от чего тот утробно заурчал в ответ на ее ласку, и нежно поцеловала его в удлиненную мордочку. — Заняться им придется моему другу.
Ее угроза показалась мне достаточно серьезной. Уж кто-кто, а я хорошо знал, чего можно ожидать от этого, внешне такого хрупкого и милого создания. Но... Возможно, я бы и принял правила ее игры, да только, пригрозив, она не сделала даже намека на то, что собирается покинуть мои покои. А выползать из постели в присутствии малознакомой барышни, которая в этой постели не присутствовала...
И тут мне вспомнилось еще кое-что... Что, не успев оформиться в полноценную мысль, кануло под натиском продолжающихся угроз.
— А время уже пошло. — И она небрежно оперлась на стену у открытой двери. Словно демонстрируя мне себя во всей своей красе. Перебросив заплетенные в тугую косу темные волосы на грудь, где они легли мягкой волной, подчеркивая округлость.
Надо признать, и без этого посмотреть было на что. Узкие брючки, из выделанной эльфами кожи, которая славилась своей удивительной тонкостью и эластичностью. Так что выглядело это все...
Шикарно выглядело. Очень эстетично. И от меньшего хотелось закрыть глаза и помечтать. О том, как собственные руки будут от этой черной кожи ее освобождать. А та рубашка, в которой она предо мной предстала... Нет, под ней, конечно, что-то было. Но это что-то не спасало от разбушевавшегося воображения.
Весь вид портила перевязь. С той самой парой клинков, глядя на которую оружейник стонал от удовольствия, пока чистил ее от грязи и крови: то ли она успела достать кого-то из нападавших мечом, то ли поделилась собственной.
Именно эта деталь одежды и подтверждала ее более чем серьезные намерения в отношении моей персоны.
— Ты знаешь, Карим. Я уже почти уверена, что господин граф считает меня кисейной барышней, которая от вида его подштанников готова свалиться в длительный обморок. Может, стоит ему рассказать, что последнего из своих охраняемых мне пришлось вытаскивать из купальни, куда пробрались те, кто очень хотел избавить его от продолжительной жизни. Так вот, в тот момент его вид был значительно менее приличным, чем то, что я могу сейчас наблюдать. И кто его знает, в каких переделках нам с господином графом придется побывать. Так что, чем раньше он привыкнет к тому, что я в первую очередь телохранитель, а лишь во вторую — дама, тем будет легче для нас обоих.
От этой проникновенной речи, а больше от вида того, как мой воин уже буквально захлебывается воздухом, не в силах удержать рвущийся из груди смех, и, понимая, что помощи мне ждать неоткуда, а полномочия ее, действительно, позволяют добраться до более интимных, чем купальня мест, я решительно откинул одеяло. Твердо для себя решив никоим образом не продемонстрировать ей своего отношения к этому вопросу.
Всхлип, и она начинает сползать по стене вниз. А тарагор прячет морду под расправленное крыло.
И тут ко мне вновь возвращается та ветреная особа, именуемая памятью. И начинает рассказывать про то мгновение, когда мне стало холодно, и вместо того, чтобы закрыть окно, которое было открытым до сих пор, я решил проблему несколько иным способом.
Так что теперь меня прикрывала довольно длинная рубашка. С распущенным почти до... очень сильно, воротом. А снизу... Толстые полосатые гольфы, которые в своем нормальном состоянии достигали колен, а сейчас сползли по ногам вниз и смотрелись... Хорошо еще не додумался натянуть на голову ночной колпак. Который, как и положено в благородном обществе, наличествовал у меня в гардеробе.
— Таши, может, мы дадим графу дополнительно несколько минут, и подождем его внизу? — Голос Карима растекается медовой патокой. Если бы еще и взгляд соответствовал тому подобострастию, которое он пытается воспроизвести.
Она же, с явным усилием придавая своему лицу выражение глубоких раздумий, устремив свой взор куда-то в потолок, спустя несколько показавшихся мне вечностью секунд, кивает головой. И протягивает ему ладонь. Которую он со всей возможной изысканностью манер принимает, помогая ей подняться.
— Господин граф. Надеюсь, ты не заставишь меня слишком долго тебя ждать. Тем более что все твои свободные от службы воины уже собрались. На показательную тренировку. — И она, склонившись в безукоризненном придворном поклоне, словно перед особой королевских кровей, не позволив даже тени непочтительности скользнуть в глубине своих темных глаз, выходит из комнаты, плотно прикрывая за собой дверь.
А я, наконец-то, позволяю себе рухнуть, захлебываясь от смеха.
Не знаю, удастся ли мне поставить ее на место во время предстоящей встречи... Но даже если и нет, я не буду этим сильно расстроен. Присутствие этой барышни в моем замке не решило моих проблем, но... Сделало их мелкими и незначительными. По сравнению с ней самой.
Несмотря на то, что я мог позволить себе не спешить, я решил все-таки не испытывать не только ее терпения, но и тех, кто жаждал стать свидетелем предстоящего боя. Вполне ожидаемо рассчитывая на массу положительных эмоций.
Как она и говорила, все, кто не был занят на службе, собрались во внутреннем дворе неподалеку от казармы, где и жили воины моего небольшого, но весьма опытного гарнизона, на который время от времени бросал свой взор маршал короля, переманивая у меня ратников. Он во времена своей юности, совпавшей с моей не только по времени, но и по месту ее прохождения в Академии магии, тоже был воспитанником Карима.
Таши стояла рядом с моим ночным собутыльником, который, как мне показалось, уже безоговорочно принял девушку под свою опеку. Они о чем-то увлеченно переговаривались между собой. В компании с еще парой охранников. Из тех, кого мой бывший наставник, а теперь капитан внутренней стражи замка, отметил, как особо умелых мечников и разбирающихся в воинском искусстве. Готовя их себе на замену, если вздумает когда-нибудь оставить ратные дела. Чуть в стороне расположились все остальные, разбившись на небольшие группки.
Завидев меня, она что-то негромко бросила, от чего все четверо оскалились весьма насмешливыми улыбками.
И все это в присутствии своего господина! Непорядок.
Оружейник бросился мне наперерез, неся сразу две пары на выбор. В одной — мой бастард и маленький щит, кулачного хвата. А в другой — похожий на ее, ничем не примечательный меч и кинжал. Правда, и то и другое очень хорошей ковки.
Из чувства справедливости я выбрал, естественно, вторую. Хоть и понимал, что она и так будет проигрывать мне в дистанции. Обернулся, рассчитывая вновь наткнуться на лукавый взгляд. Но... ошибся. Она едва заметно улыбалась, но глаза оставались серьезными.
— Я могу взять и короткий.
Она чуть качает головой и легкой походкой, похожей... Она двигается медленно, словно преодолевая плотную воду, а не легкий воздух. И каждое ее движение полно грации и смертельной опасности.
Ни на секунду не останавливаясь, переходя из одной позиции в другую, словно помогая мне осознать, с кем придется иметь дело, она приближается к утоптанной площадке. На самом краю ее чуть склоняется, на мгновение касается земли рукой, по которой, быстро перебирая лапками, соскакивает ее питомец.
Еще один вздох и она замирает. В незнакомой, очень необычной стойке. И не вынимая оружия из ножен.
Я встаю с противоположной стороны. Приготовившись к более чем серьезной схватке. От которой неизвестно чего можно ожидать. Все мои навыки рассчитаны на встречу с иным противником. Неким собирательным образом воина-мужчины. С тем, против кого мне не придется сдерживать свои инстинкты защищать свою жизнь любой ценой. Не только мечом. Но и обманными ударами, подсечками. Грубой силой. Всем, что может попасть в руки во время боя.
А вот что же делать с этим созданием?
Ответ на этот вопрос приходит сам собой. Пока я предаюсь раздумьям, она одним стремительным, но мягким движением, похожим на всплеск воды, преодолевает разделяющее нас расстояние. И я едва успеваю заметить, как в воздухе сверкают молнией лезвия ее клинков, и уже тонкий визг рассекаемого воздуха бьет по ушам.
Мне удается отклониться, и клинок мелькает у самого моего плеча. Вот только... Она меняет рисунок атаки за миг до того, как ее меч касается моего тела. И то, что моя рубашка продолжает оставаться белой отнюдь не моя заслуга. А ее.
Не скажу, что это открытие становится для меня приятным. И я, уговаривая себя не звереть, кидаюсь атаковать сам. Теперь уже на собственной шкуре испытывая то, как она изворачивается ящерицей, ускользая от моих выпадов. И демонстрируя всем именно тот стиль изматывания противника, свидетелем которого я и был прошлой ночью.
Надо сказать, что со стороны все это смотрелось несколько более привлекательно. Потому что быть ее противником было... неудобно. Она рушила все привычные каноны, разбивала связки и плела свой рисунок танца, необычность которого вызывала желание придушить ее тут же. На месте. Потому что терпеть такое издевательство над своей графской персоной... Было невыносимо.
А еще более невыносимым было то, что эта пигалица, едва ростом достигавшая моей груди, при этом позволяла себе весьма нелицеприятные комментарии. В мой адрес. После которых вокруг раздавались смешки окружающих.
Она остановилась внезапно. Когда осознание того, что если острие моего меча не прервет течение ее жизни, я буду считать себя не отмщенным, начало извергаться из недр моей души звериным криком.
В очередной раз, проскользнув мимо моего меча, даже не выставив блоком свой, подняла руку. Останавливая схватку.
— Ну что, граф. — Ее дыхание было едва заметно учащенным. В отличие от моего. — Ты достаточно в хорошей форме для мага и графа. Но... — И вот тут-то она и позволила себе улыбнуться. Лучше бы я ее не видел. Уж слишком ее улыбка была похожа на оскал моего жеребца, после того как он, вопреки желанию конюхов, уведет из табуна лучшую кобылу. — Чтобы я перестала беспокоиться за твою жизнь, мне придется немного с тобой позаниматься.
Вот так и меркнет слава хорошего мечника. А если оценить, как смотрят на нее остальные воины...
— Хорошо. Каждый день. Утром и на закате. Устроит? — Я отдаю меч подскочившему оружейнику. А она с грациозностью убирает в ножны свой. При этом успев обласкать лезвие весьма игривым движением пальцев. От которого у меня по коже пробегает дрожь.
И, как ни странно, проясняется в голове. Отчего в ней, с неожиданной для меня четкостью воспроизводится короткая фраза.
Такая ясная. И так точно отражающая мое отношение к этому демону в человеческом обличье.
Всего два слова. Несущих в себе так много смысла. И рождающие следом за собой столько интересных вопросов. Ответы, на которые мне очень хочется получить.
