С этими словами молодой человек двинулся прочь из комнаты. Друзья последовали за ним, обмениваясь иногда недоумёнными взглядами. При этом слуга обнажил кинжал, а Рево — шпагу.

Остановившись у дверей, Энгерранд прислушался, однако с улице не доносилось ни звука — там воцарилась подозрительная тишина. Тогда он повернул ключ в замочной скважине и... едва не был сбит с ног двумя стражниками, ворвавшимися в дом. Через несколько мгновений незадачливые служители закона оказались повалены на пол.

Поспешно достав из мешка верёвку, молодой человек связал пленникам руки и усмехнулся:

— Хо-хо! Теперь у нас есть заложники. Отлично!

— Отпустите нас, мальчишки! — прохрипел один из стражников.

— Замолчи — если, конечно, тебе дорога жизнь.

— Негодяй... Что ты собираешься сделать с нами?

— Если продолжишь кричать и сыпать оскорблениями, подставлю под стрелы ваших же приятелей — и всё! — пожал плечами Энгерранд.

— Не надо, — изменившимся голосом произнёс стражник.

— Мы ведь просто выполняем приказ Городского совета, — подхватил его товарищ.

— Приказ убить нас?

— Нет, арестовать...

— Тогда почему в нас стреляют?

— Это всё — люди графа!

— Стало быть, если верить тебе, стражники тут ни при чём? Почему бы тогда вам и вашим товарищам не уйти прочь? Если нас убьют, тем самым будет нарушен приказ господина Маджинарда.

Дверь сотряслась от мощного удара.

— Право, я не знаю, что делать, — вздохнул молодой человек. — Попробую выпустить вас — в тот же миг сюда ворвётся весь отряд. Выставлю в окно для переговоров — люди графа, не разобравшись, в чём дело, пустят дюжину-другую стрел — и заложников у меня больше не будет. Что и говорить, тяжёлый выбор... Хм, никогда бы не подумал, что в доме госпожи Элоизы такие прочные двери!

Последнее восклицание было вызвано тем, что удары становились всё мощнее, однако дверь не уступала бешеному натиску стражников. Впрочем, молодой человек прекрасно понимал: долго так продолжаться не может.

— Лошади во дворе? — спросил он друзей.

— Да.

— Превосходно!

Достав флакон, Энгерранд высыпал на ладонь немного порошка. В следующее мгновение дверь сорвалась, наконец, с петель, и в дом ворвались стражники.

Тогда молодой человек быстро что-то прошептал, сдул порошок с ладони — и помещение окутал едкий жёлтый дым. Схватив приятелей, Энгерранд повёл их сквозь эту завесу, которая, вырываясь из дома, расползалась по двору. Вокруг метались стражники и люди графа Артландского: ничего не видя перед собой, они жалобно кричали и хватались руками за лицо.

— Что происходит? — шепнул Жосс, который даже в минуту бегства не смог сдержать любопытства. — Почему на нас не действует?

— Магия, — коротко ответил Энгерранд.

Рядом с друзьями послышалось жалобное ржание.

— По коням! — скомандовал молодой человек и, подавая пример, вскочил в седло. Жосс пристроился на крупе лошади позади него.

Вдруг дымовая завеса на миг рассеялась — и перед приятелями возник Эльмер да Фур, который сжимал белыми от напряжения пальцами лук со вложенной в него стрелой.

Издав торжествующий крик, юноша поднял оружие, но тетиву спустить не успел — Энгерранд бросил флакончик с остатками порошка прямо ему под ноги. Эльмер взревел от ярости и боли и не глядя выстрелил. Однако там, где мгновение назад ещё находились беглецы, уже никого не было...

Бешеным галопом промчавшись по улицам — по счастью, горожан на них к вечеру стало куда меньше, нежели днём, — беглецы очутились у Западных ворот. При виде их стражники, которых Энгерранд несколько дней назад мысленно назвал "трутнями", сомкнули свои ряды и выставили вперёд острия длинных пик.

— Стойте!

Фердинанд осадил коня и приказал:

— Пропустите нас.

— Нам велено держать ворота на запоре, — отрицательно покачал головой толстый усатый стражник, который выступил вперёд.

— Почему?

— Так повелел господин Маджинард. Мы должны следовать указаниям, а не обсуждать их.

— И это плохо, Ингеберт, — обратился к стражнику Энгерранд. — Именно из-за такого молчаливого повиновения прежний градоначальник решил, будто ему всё дозволено.

— Я понимаю, — вздохнул тот, — но поделать ничего не могу. Мой долг — служить городским властям.

Энгерранд спешился и, подойдя вплотную к толстяку, негромко произнёс:

— Подумай хорошенько... Ты ведь не был на празднике.

— Нет. Но знаю обо всём.

— И что думаешь?

— Виноват человек из свиты графа.

— Но нас не выпустишь?

— Нет.

— А если мы отберём ключи?

Стражник расхохотался во всё горло и, выхватив из кармана связку ключей, потряс ими перед лицом молодого человека.

— Вы ничего не получите! Через несколько минут сюда прибудет сам господин Маджинард и отправит вас в тюрьму!

— А ты полагаешь, что получишь награду за свою отвагу? — презрительно усмехнулся Энгерранд. — Скажем, пост капитана? Зря стараешься, Ингеберт — ничего не выйдет.

Мужчина покраснел и пробормотал:

— Мне не нужна награда... — Затем вскричал с неожиданной яростью: — Незачем заговаривать мне зубы: я не пущу вас — и всё тут!

— Что ж, — пожал плечами молодой человек, — тогда мы прорвёмся на свободу силой.

Толстяк с неожиданным проворством отскочил назад.

— Я знаю, метр Энгерранд, что вы знакомы с магией, но сейчас даже тёмные силы вам не помогут!

Он перебросил ключ через ворота и торжествуя посмотрел на беглецов. Побагровев от ярости, Фердинанд схватился за рукоять шпаги, однако Энгерранд сжал его запястье и прошептал:

— Успокойся...

Затем снял с шеи медальон, поднёс к губам и пробормотал несколько слов — так быстро, что никто не сумел их разобрать. Прошествовал мимо оцепеневших от удивления стражников и обратился к друзьям:

— Положите руки мне на плечи.

Молодые люди спрыгнули на землю и в точности исполнили это приказание. Тогда Энгерранд приставил медальон к замку, которым были заперты ворота. На мгновение всех ослепила алая вспышка — и беглецы куда-то исчезли.

Издалека донёсся гневный крик:

— Ах, негодяи! Они ускользнули от нас!

Обернувшись, перепуганные стражники увидели господина Маджинарда и графа Артландского, которые вместе со своими людьми спешили к воротам.

— Что же вы стоите, болваны?! — вне себя от ярости вопил глава Городского совета. — Отпирайте замок, демоны вас побери!

Стражники сгрудились в кучу, точно стадо баранов, и переглядывались, не зная, что предпринять. Вдруг из-за ворот донёсся хохот:

— Спасибо за ключ!

При этих словах Ингеберт смертельно побледнел и безжизненной тушей рухнул под ноги своих товарищей.

Глава 7

— Что произошло? У тебя есть волшебный медальон? Откуда?

Устав от бесконечных вопросов приятелей, Энгерранд резко остановился и произнёс:

— Сейчас не время для болтовни. Если вы думаете, что нас оставили в покое, то жестоко ошибаетесь. По правде, говоря, я предпочёл бы провести ночь в городе, а не шататься в чистом поле, но всё сложилось иначе.

— Так почему мы бродим вокруг Лотхарда? — спросил Жосс.

— Ближайший город — в десяти милях отсюда...

— Тогда давай поторопимся! — нетерпеливо воскликнул слуга. — Я не хочу, чтобы мою шкуру проткнули пики этих жирных стражников...

Он передёрнул плечами.

Энгерранд покачал головой:

— Нет, я хочу пробраться в пригород Лотхарда с наступлением ночи и купить там лошадей. В любое время найдётся торговец, готовый пожертвовать головой ради наживы. Ко всему прочему, так легче будет выбраться на дорогу, которая ведёт к северной границе графства.

— Думаешь найти защиту в графстве Минстер? — понимающе улыбнулся Рево.

— Да.

— Что ж, неплохая мысль...

— А что, граф Минстерский защитит нас от сеньора Готфрида? — недоверчиво посмотрел на приятелей Жосс.

— Едва ли между ними завяжется драка из-за трёх жалких путников! — рассмеялся Фердинанд. — Просто граф Артландский никогда не сунется на земли человека, у которого когда-то пытался отобрать владения и чей отец, по всеобщему мнению, был Готфридом отравлен. По счастью, сын покойного графа Минстерского Герлуин дал убийце достойный отпор, да и король вмешался в это дело — и негодяю пришлось отступить.

— Так всё и было, — подтвердил Энгерранд.

— А с тех пор ничего не изменилось? — с опаской спросил слуга. — Вдруг они помирились?

— Можешь не беспокоиться — "с тех пор" не прошло и трёх лет.

— Я и не тревожусь... Особенно теперь, когда у нас есть такой замечательный медальон. С помощью его можно переноситься куда-нибудь в другое место?

— Нет, — рассмеялся Энгерранд.

— Жаль... А что ещё он может?

— А тебе мало увиденного у ворот?

— Нет, просто хочу узнать побольше...

— Извини, Жосс, но я не смогу утолить твоё любопытство, потому что и сам почти ничего не знаю об этом медальоне.

— Как? Ты же догадывался, зачем он нужен, когда становился его владельцем? Или нет?

Энгерранд промолчал. Он прекрасно понимал, что Жосс ещё долго будет выспрашивать о медальоне, однако дал себе слово ничего не рассказывать — он просто не мог поведать друзья о событиях, случившихся много лет назад...

После приключения в лесу Энгерранд твёрдо решил стать благоразумным и послушным. Однако чем больше времени проходило, тем слабее становилась его решимость. Зато всё чаще мальчик вспоминал о "ночных демонах", которых так боялся Жосс.

Как-то раз он отважился заговорить об этом с дядей.

— Разве я не рассказывал о демонах ночи? — удивился Добряк. — Или, может, ты слушал вполуха — а я-то думал, что внимаешь моим рассказам с открытым ртом?.. Ну да ладно... Приятель говорил, будто они бродят по лесам в обличье волков? Это правда. Кое-кто, впрочем, уверяет, что существа эти могут превращаться в громадных сов, однако если верить всему, что говорят такие знатоки, невольно задаёшься вопросом: а смогут ли такие птицы летать по чаще — с такими-то длинными крыльями! Я сомневаюсь...

Ответ дяди, конечно же, не слишком удовлетворил Энгерранда: чувствовалось, что Ансельм, уверяя, будто о демонах ночи известно совсем немного, пытается умерить пыл племянника. Уловка эта, однако, лишь ещё больше разжигала любопытство мальчишки, и в конце концов он решил непременно встретиться с Жоссом.

Удобный случай представился очень скоро.

В середине лета кусты в лесу покрылись спелыми плодами. Ансельм знал, что племяннику нравится собирать их, и потому ничуть не удивился, когда одним ранним утром тот сказал, что хочет отправиться за смородиной.

— Только не заходи слишком далеко в чащу, — предупреди добряк.

Энгерранд заверил его, что не отойдёт даже на сотню шагов от посёлка и, взяв корзинку, медленно зашагал по дороге.

Однако стоило мальчишке отойти на обещанное расстояние, он быстро огляделся по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, скользнул в лесную чащу.

"Если бы я пошёл по тракту, — думал мальчишка, пробираясь меж древесных стволов, — путь мой удлинился бы вдвое. А так я мигом доберусь до замка, поговорю с Жоссом и вернусь обратно так скоро, что дядя ни о чём не догадается!"

Однако идти по лесу оказалось намного сложнее, чем по широкому тракту. Кроны деревьев, сплетавших свои корявые сучья, почти не пропускали солнечного света, а речка — такая весёлая и чистая около посёлка — в лесу стала выглядеть зловеще: воды её потемнели, а кое-где, словно созданные чьей-то злой волей, встречались глубокие чёрные омуты.

Прошло немало времени, прежде чем лес начал редеть. Кое-где на деревьях виднелись следы от топора — значит, неподалёку жили люди. При этой мысли сердце Энгерранда забилось сильнее.

Внезапно мальчишка услышал чьи-то голоса. Радостно вскрикнув, он бросился вперёд и через минуту очутился на краю большой поляны. И счастье его вмиг сменилось изумлением и страхом: это было место, где несколько месяцев назад Энгерранд повстречал таинственного незнакомца. Камень, похожий на корабль, лежал на своём месте, только теперь был пуст, зато возле него стояла длинная телега, которую окружили десятка три всадников. Слов мальчик не слышал, однако сам вид мужчин ясно говорил: беседа между ними проходит отнюдь не мирная.

Спрятавшись за стволом бука, Энгерранд стал наблюдать за происходящим.

— Ещё в прошлый раз, барон, — цедил сквозь зубы широкоплечий мужчина, сжимавший рукоять старомодного короткого меча, — я понял, что вы — не благородный сеньор, а разбойник. Жадность в ваших глазах и злоба, которую вы едва скрывали, говорили, что жизнь человека значит для вас меньше горстки серебряных монет. Однако я верил в лучшее и потому решил ещё раз пройти через ваши земли. И, похоже, ошибся.

— Напротив, вы поступили верно, — усмехнулся в ответ светловолосый гигант, которого собеседник назвал "бароном". — И верно сказали: вы находитесь на моей земле. А значит, здесь действуют законы, которые устанавливаю я! Любой должен им подчиниться!

— Я никогда не соглашусь с законами грабителя и убийцы.

— Демон! Прекратите нести вздор! Вы отлично знаете: я не хочу никого грабить, а всего лишь желаю взять положенную по праву плату за перевозку товаров по моей земле. Никто из купцов не смеет противиться этому, и вы тоже покоритесь: по собственной воле или уступив силе моих людей.

— Я повинуюсь только законам короля, — прорычал купец.

— Что ж, тогда можете упасть перед ним на колени и потребовать справедливости. Если, конечно, вернётесь в столицу живым.

— Пусть я умру. Но пока сердце моё бьётся, вы не получите ничего. Слышите?! Думаете, это так просто — провести товар через всё королевство, где на каждом повороте тебя поджидают разбойники, которые строят из себя знатных господ, и знатные сеньоры, ведущие себя, как обыкновенные разбойники?.. И знаете, — сверкнув глазами, добавил мужчина, — больше всего я ненавижу таких людей, как вы барон, которые зарабатывают деньги не многолетним трудом, а грабежом честных торговцев.

Барон побледнел.

— Хватит! Мне надоели пустые разговоры.

С этими словами он спрыгнул на землю и, подбежав к телеге, ударил топором по одному из её колёс.

— Право земли! — безобразно ухмыльнулся барон.

Купец взвыл от ярости и, вырвав меч из ножен, занёс его над головой барона. Но в следующее мгновение в грудь мужчины вонзилась стрела, пущенная чьей-то рукой.

А затем случилось нечто неожиданное: конь купца словно обезумел и ринулся вперёд не разбирая дороги. Барон не успел увернуться и, получив страшный удар в живот, рухнул на землю и остался там лежать без сознания; животное помчалось в лесную чащу, прямиком к тому месту, где прятался Энгерранд.

Пролетев в нескольких локтях от мальчишки, конь помчался дальше, а вот купец, зацепившись за одну из веток, вылетел из седла. С шеи его сорвался какой-то медальон и упал к ногам Энгерранда.

Схватив медальон, мальчик бросился бежать. Однако сейчас это было не паническое бегство, как в прошлый раз, а осознанный поступок: Энгерранд прекрасно понимал, что барон, увидев его, без раздумий отдаст приказ об убийстве.