Сын Солнца 2: Индустриализация

Первый вариант, долго не задумываясь, я отдал на разработку своим мастерам — благо, что с ременными приводами они уж неплохо разобрались, все же они повсеместно практически на заводе применяются. А вот шестеренчатым вариантом заняться пришлось самому.

Главным вопросом для второго варианта было само по себе производство шестерней. Причем, не в единичном количестве с огромными зубьями, для получения которых особая точность не требуется и можно обойтись простейшими инструментами — хоть и очень медленно. Нет, теперь нужно было уже серийное производство пригодных для применения в редукторах шестерней. В 21 веке для этого существовало несколько вариантов технологий, позволяющих достаточно быстро и точно изготавливать такие шестерни, которые нужны. Но реализация любого из этих вариантов достаточно сложна — а, учитывая низкое по будущим временам качество инструментальной стали, и вовсе практически невозможно. Поэтому оставался доступен всего один вариант. Использовать для нарезки зубьев обычный фрезерный станок с делительной головкой. Точнее, сначала делать заготовку на токарном станке, потом ставить в делительную головку и фрезой с нужным профилем нарезать поодиночке зубья. Затупилась одна фреза — значит, снимать е и ставить следующую. И так далее пока не будут нарезаны все зубья.

На изготовление делительной головки*(84) на 64 позиции (что позволяло изготавливать шестерни на 8, 16, 32 или 64 зуба) ушло почти полмесяца. Пока отлили заготовки, пока получили из них нужные детали, пока провели чистовую обработку поверхностей, пока разметили круг на 64 сектора... На каждом этапе все по несколько раз тщательно проверялось, при малейших неточностях детали немедленно браковались. Хорошо еще, что все было сделано с приличным запасом... Но вот к концу месяца первый экземпляр был готов — и я решил попробовать изготовить первую шестерню. Пока еще из бронзы. Заготовку для нескольких пробных шестерней выточил лучший из токарей — и вот я попробовал сделать на основе них готовые детали. Как оказалось, все было не так-то просто — тем более, что фрезеровщик из меня не ахти какой, одно дело смотреть видео в интернете, а другое — самому у станка стоять. И не современного с автоподачей, цифровой индикацией и фрезами из быстрорежущей стали, а уровня этак начала-середины 19 века... Так что первые несколько деталей ушло в брак. Лишь уже к концу дня что-то начало получаться — и уже где-то за полночь я доделал таки первую шестерню удовлетворительного качества. Потом еще две недели ушло на то, чтобы более-менее натренироваться в нарезке шестерней. Не сказать, чтобы я стал сверхкрутым фрезеровщиком, но к концу этого времени уже стало получаться достаточно неплохо — во всяком случае, процент брака уже был меньше половины деталей. Да и более-менее привык к фиговому качеству как материалов, так и инструмента. Так что теперь пришла пора и других этому учить.

Другие мастера, кстати, поначалу явно удивлялись тому, как Сапа Инка чуть ли не целыми днями — лишь с перерывом на преподавание в школе — стоит за фрезерным станком. Все же хоть и раньше, когда станки только сделали, доводилось видеть Сапа Инку за станками — но тогда он лишь показывал, как что делать, а зачастую просто объяснял другим. А тут вдруг такое... Впрочем, к этому все быстро привыкли — дескать, раз так делает — значит, так надо. Все же Сапа Инка — Сын Солнца, ему ведомо то, про что другим знать не следует. Но вот через полмесяца одним утром я вызвал к себе двух лучших фрезеровщиков — и начал уже объяснять им, как делать шестерни. Кстати, к моему удивлению, оба они оказались молодыми парнями — обоим еще и тридцати нет. Оба они были подмастерьями в литейных мастерских Куско, а когда начали набирать рабочих для новых специальностей — токарей и фрезеровщиков — они вызвались на это дело. Здесь оба они достаточно быстро могли стать мастерами-фрезеровщиками, и за качество работы уже не раз имели награды от руководившего их цехом мастера. Когда они это сказали, не вспомнилось также, что имя одного из них как-то уже звучало — вроде бы тогда, когда начальник цеха металлообработки называл списки тех, кого он считает целесообразно наградить второй женой.

— Тебе ведь на прошлый Инти Райми вторую жену дали? — решил я проверить догадку.

— Да, так и было, — согласился мастер.

— Это хорошо. Начальник ваш не дурак, знает кто чего стоит... Так вот, освоите выпуск шестерней — дам обоим в жены Дев Солнца, — подвел я итог, — Это сейчас важнейшее дело для всей нашей страны...

Глядя, как у обоих буквально глаза на лоб полезли, я был вполне доволен. Теперь-то они не то, что какие-то там шестеренки сделают — горы своротят. И в щебень изотрут. Дальше в течении нескольких дней я учил их изготовлению шестерен при помощи фрезерного станка и делительной головки, а сам тем временем вместе с другими мастерами занимался сборкой еще двух экземпляров делительных головок. Так что к концу сентября было уже три станка, пригодных для производства шестерен, а также некоторое количество шестерен и валов, которые пойдут на прототип редуктора...

Каркас головного моторного вагона к этому времени была построена. Изготавливали его из твердых пород дерева, пропитанного битумом. Под днищем вагона было установлено две прокованных, а затем обточенных на токарном станке оси с литыми бронзовыми колесами, на которые одевались и прикручивались шестнадцатью болтами с гайками стальные бандажи. В буксах стояли выточенные на токарных станках бронзовые втулки. Сверху переднюю часть вагона представляла из себя будка, внешним видом чем-то напоминавшая трамвай-снегоочиститель ВТК-01 Куйбышевского завода. Практически такая же небольшая кабина впереди, сзади же — 'машинное отделение', в котором стоял трансформатор, блоки предохранителей, контакторная панель и было предусмотрено место под компрессор пневмосистемы поезда — на случай внедрения пневмотормозов — или тормозные резисторы. В кабине машиниста стояло два сиденья — машиниста и помощника, — контроллер машиниста на 15 ходовых позиций слева, рукоятка ручного тормоза и рычаг подъема-опускания токоприемника справа, приборная панель и ручка привода ручного стеклоочистителя впереди. Оставалось установить мотор с редуктором, изготовить подходящее для окна стекло — и можно будет совершить пробную поездку... Задняя же половина вагона представляла собой обычную платформу, куда можно будет класть груз.

* * *

(Юкатан, Канпеч. Сентябрь 1533 года)

— Урожай кукурузы в этом году плохой. Если бы в прошлом году мы не позаботились о запасах, то скоро начался бы голод, — сказал Кискису наместник провинции Чакан Путум, — В соседних государствах, кроме Чектамаля, это неизбежно скоро будет.

— Выходит, Уаскар был прав, когда предупреждал о грядущем голоде, — тихо, буквально про себя, произнес генерал-диктатор, — Только почему боги выбрали его? Почему не Атауальпу или Руминьяви?

— Понятно, — уже громко добавил Кискис, — Неурожай, голод, междоусобные войны... Которые еще больше ослабят наших соседей. А что у нас с армией?

— Сейчас у нас есть десять тысяч солдат, — ответил на этот раз Укумари, еще один генерал-китонец и командующий армией Канпеча, — Из них полторы тысячи китонцев. Вооружены тридцатью большими громовыми трубами, двумя с половиной сотнями ручных громовых труб. Чуть больше двух тысяч вооружено железными топорами и палицами. У остальных обычное для здешних племен вооружение.

— Почему так мало громовых труб? — спросил у своего заместителя Кискис, хотя и сам в целом знал ситуацию на этот счет.

— Главная проблема здесь — гремучий порошок. Сами мы его делаем мало, Уаскар присылает тоже немного. Да и с железом все достаточно плохо... Делаем мы его мало, кузнецов всего десятка два умеет с ним работать. А громовые трубы вообще двое лишь делать научились. Хорошо еще, что инки нам топоров прислали много...

— С мастерами у нас вообще все плохо, — увидев недовольный взгляд Кискиса в свою сторону, вступил в разговор начальник кузнецких мастерских Канпеча, — С металлом здешние племена работать практически не умеют. Только с медью — но и ее сами не выплавляют, нет руды здесь. А покупают больше уже готовыми изделиями. Лишь единицы умеют медь и серебро с золотом ковать... А тут их всех собрали и заставили с железом работать. У кого-то получается неплохо, но у большинства...

— Насколько знаю, вы там пытались привлечь к работе мастеров из белокожих чужаков. Вышло что из этого? — спросил Кискис.

— Нашли мы среди них одного кузнеца толкового, — подтвердил начальник мастерских, — Он ремонтировал оружие белокожим чужакам. Вот только 'толковый' он лишь по нашим меркам. Сделать вещи такого качества, как присылает Уаскар, он не может.

— Да откуда у Уаскара это все? Откуда у него 'укукулай', откуда 'громовые трубы'? Ведь не было ничего этого! Не было, а потом вдруг появилось! — воскликнул Укумари.

— Мне это тоже интересно, — ответил Кискис, — Но сейчас для нас важно не это. А чем занимается сейчас наш 'друг и союзник' Герреро?

— Старается переварить завоеванное. Кстати, хоть он формально и по-прежнему военачальник правителя Чектамаля, но по факту все новые земли находятся полностью в его власти.

— Понятно, — согласился Кискис, — Сейчас у него будет немало проблем по наведению порядка в этой вольнице. Ну да пока он нам не опасен — мы нужны ему как союзники против его соплеменников. А что происходит в землях белых чужаков? Что вообще известно о государстве ацтеков и том, что происходит сейчас на его территории?

— Лет за десять до начала завоевательных походов Пачакутека одно из племен Мексики, ацтеки, до того бывшие под властью другого племени подняли восстание и разгромили армию того племени, а затем начали завоевательные походы. За 90 лет ацтеки завоевали огромные территории с населением большим, чем сейчас в Тауантинсуйу — где-то 15-18 миллионов, — начал с предыстории начальник разведки.

— Неплохо так, — согласился Кискис, — Даже у Уаскара столько нет.

— Так вот. Ацтеки обложили все подвластные племена данью, любые попытки неповиновения карались самым жестким образом. Но самое главное — что ацтеки любили устраивать массовые жертвоприношения людей. И хоть они были в обычае и у других племен тех мест, как и здесь, у майя, но одно дело, когда ты приносишь в жертву соседей, а другое — когда они тебя, — цинично ухмыльнулся начальник разведки, — Тем более, что и сами ведь тоже приносили в жертву у себя, да еще и ацтекам отправляли людей.

— Понятно, — согласился Кискис, — Первое всяко приятнее.

— Ну вот потому ацтеков никто и не любил. Вот только самим на их место влезть ни у кого силенок не хватало. Но вот когда вдруг пришли белокожие чужаки с невиданным прежде могучим оружием, то очень многие племена захотели с их помощью свергнуть власть ацтеков. А еще была тласкальцы, которые не один десяток лет успешно воевали против ацтеков. Вот с их помощью белокожие чужаки разгромили ацтеков, захватили и разрушили их столицу и установили свою власть, ввели свою религию и свои порядки.

— И все это спокойно приняли? — удивился Кискис.

— Да не сказать, чтобы все были абсолютно рады, но для большинства знати новые порядки оказались не хуже ацтекских. Ну да, тоже дань платить надо и некоторые работы — на шахтах тех же, но что с того? А тласкальцев и вовсе освободили от дани. Вот только племена-то в большинстве хотели стать независимым, а на деле лишь стали платить дань не одним, а другим. А для простого народа вообще мало что поменялось. Кроме того, и с религией не все так просто. Многие формально приняли религию белых, а на деле продолжают тайно своим богам жертвы приносить. Так что восстания на территории бывшего ацтекского государства не редкость. Да и само время ацтекской власти многие уже начинают иначе воспринимать, как 'светлое прошлое'.

— И что нам это дает?

— Сейчас восстания племен разрозненные, нет нормальной организации. Испанцы часто используют одни племена чтобы давить восстания других. Нет вождя, который смог бы поднять все племена на восстание.

— И твои люди нашли такого вождя?

— Нет, неоткуда его взять пока. Но один из моих людей предложил такую идею. Общаясь с разными людьми, он слышал рассказы про последнего правителя ацтеков — Куаутемока. Он возглавлял ацтекскую армию в войне с конкистадорами, а потом был повешен ими за отказ выдать спрятанные сокровища. Так вот многие сейчас его чуть ли не как бога почитают! Причем, в самых разных племенах. Про него и песни складывают, и просто рассказывают всякое...

— Но только он мертв.

— Мертв, — согласился начальник разведки, — Вот только предложил мне мой человек такой план. Надо найти человека, который сможет выдать себя за Куаутемока. Создадим легенду о том, что на самом деле вместо него испанцы повесили кого-нибудь из похожих на него родственников, а сам он все это время провел в испанской тюрьме, где от него хотели выпытать, где спрятано золото. Но вот сейчас верные люди, прознав о его участи, освободили своего вождя из тюрьмы — и теперь он готов вести войну с ненавистными белыми чужаками!

— Думаешь, все дружно пойдут за этим ложным Куаутемоком? — спросил Кискис.

— Все не пойдут, но найдется достаточно много тех, кто пойдет. Так что толку будет всяко больше, чем от восстаний отдельных племен.

— Это хорошо, — согласился Кискис, — Приведи ко мне своего человека, послушаю его мысли на этот счет. А теперь перейдем к другому вопросу. Нужно нам как можно поскорее выбить белых чужаков из гор на западе и занять их самим...

* * *

(Тауантинсуйу, Хатун Ирриру— Куско. Ноябрь — декабрь 1533 года)

Постройка головного моторного вагона заканчивалась к ноябрю 1533 года. На две оси вагона были установлены разного типа редукторы, которые имели, однако, одинаковое передаточное число. Только на передней оси стоял шестеренчатый редуктор с карданной передачей, а на задней — редуктор на основе набора шкивов и задублированной ременной передачи. Теперь испытания должны были показать, какая конструкция покажет себя лучше и потому должна ставиться на первые экземпляры грузовых электропоездов. На привод одного вагона-то, по идее, хватит и одного мотора — конструкция достаточно легкая, без груза.

Оставалось решить вопрос с тормозами. Пока на вагоне были только ручные, но для нормального движения это просто несерьезно. Одну пустую 'башку' так остановить еще можно, но для поезда с грузом это просто смешно. Значит, надо делать или электрические, или пневматические, или электропневматические тормоза.

Для пневматических тормозов проблем было две — воздухораспределитель и межвагонные рукава. Можно, правда, поставить по компрессору на каждый вагон, а для управления использовать электровоздухораспределитель, но это лишний вес и проблемы с регулированием давления. Когда система общая, то для контроля за давлением достаточно обычного мембранного манометра и тумблера включения компрессора. А дальше работа помощника машиниста — следить за давлением и включать/выключать компрессор. Но это при единой пневмосистеме. А вот если на каждый вагон свой компрессор ставить — тут уже нужна автоматика, регулирующая давление. Значит, для начала надо попробовать рукава сделать. Тем более, они вообще много где пригодились бы...