Катамаран медленно возвращается к середине прохода. Катапульта взведена. С двух сторон скалы. Они близко. С двух других сторон проходы в открытое море. Но там вражеские корабли. Они вылавливают из воды своих людей с потопленных кораблей. Все друг друга видят, но попыток нападения не предпринимается.
Вдруг от борта корабля с поврежденной мачтой отваливает крошечная лодка. Один на веслах, второй правит. На катамаране все наготове. Щиты сомкнуты, арбалеты взведены. Подойдя к левому носу, ялик поворачивается кормой и замирает. Продолговатый кожаный сверток шлепается на палубу.
— Возьмите, мы уходим, — на ломаном фурском произносит один из итанцев.
— Что это, — спрашивает Ветка по-интански.
— Это теперь Ваше, — следует ответ. И ялик возвращается.
Один из матросов развязал красивый витой шнурок. Оказалось — это плащ из добротной кожи. А в него завернут большой кинжал отличной ковки в простых кожных ножнах.
— Интанцы уходят — доложил сигнальщик.
Из прохода выбирались осторожно, вдруг засада. Но все четыре оставшиеся на плаву ладьи действительно удалялись туда, откуда пришли. Набег сорван. Ветка позволила матросам освободить себя от доспеха, и принялась прокладывать новый курс на Абдаль. Ветер теперь благоприятствовал, на камбузе растапливали печку, а матросы зачехляли катапульту. И даже нервная дрожь после только что полученной встряски не могла испортить хорошего настроения. На десять человек экипажа всего шесть незначительных царапин.
Стрела, если с большого расстояния, доспех не пробивает. Вернее, если и пробьет, то уже дальше заходит неглубоко. Вот как эта, что вытащили у Ветки из бедра. Кожу только продырявила. И отчего ее тул с дротиками такой легкий? Это, значит, и не заметила, как все метнула. А ведь с такой дистанции.... Выходит, она половину зкипажа ладьи сегодня положила. Понятно, почему парни такими глазами на нее смотрят.
В Абдале ждала Ветку странная депеша. Срочно следовать в столицу и явится прямо к первому министру. И корабль уже наготове — боевая ладья за номером 17, та самая, что некогда привезла ее из замка, где прошли годы детства. Отец, Его Величество Иржи IV обычно на ней отправлялся в свои поездки. Или посылал по срочным делам.
Членов августейшего семейства здесь знали в лицо. Экипаж и не пытался делать вид, что Ветка простой кадет. Сразу "Ваше Высочество", поклоны, снятые шапки. Клок, лично тащивший пожитки "госпожи гардемарин" не то, чтобы оробел, но вид имел ошеломленный. Ветка его быстренько взяла за пуговицу и, глядя с мольбой в глаза, попросила:
— Клок, прошу тебя, не выдавай меня нашим. Ни бахвальства ради, ни в пьяном угаре, ни под интересный разговор. Те, с кем я дружбу вожу, хранят этот небольшой секрет. А тебя другом своим считать — почту за честь.
— Не сомневайтесь, госпожа гардемарин, смолчу. — Клок вытащил из-за пазухи плащ и кинжал. — А это Ваше.
— Спасибо. И прощай.
— Прощай, командир.
В каюте на мягком диване, укрывшись плащом, Ветка уснула, едва голова ее коснулась валика. Только сегодня на рассвете она докладывала коменданту Высокого Мыса о своем прибытии на практику, а вот, сколько уже всего произошло. Частенько случались у нее неожиданные повороты. Скажем, поучиться на первом курсе морского корпуса ей удалось всего две недели. Потом преподаватели устроили ей проверку по всем предметам, и перевели на второй курс. А там сразу пришлось несладко.
На построении перед началом весенней сессии ее, в числе лучших курсантов, освобождали от экзаменов, так что каникулы для Ветки начинались в первый день лета. И проводила она эти каникулы в замке, где росла. Вернее, в замке она ночевала, не каждую ночь, и кормилась, не каждый день. А основное время проводила с рыбаками. Один раз успела к ходу селедки. А уж на дюгоней охотиться удавалось каждый год. Про службу морскую она в поселке молчала, как и про причастность к престолонаследию.
Так и жила в трех лицах. И не знала наверняка, кто про нее что знает. Ее не выталкивали из круга общения. С ней обращались так же, как и с остальными. И у нее были настоящие друзья.
Апрелька и Рик. Бывший старшина второй статьи, а теперь курсант Климент Забота, с которым Ветка крепко занималась эрвийским. Стражник Митрофан Торн и ворчливый шеф повар с дворцовой кухни. Она забегала туда утром по воскресеньям, когда была в увольнении, получала взбучку за недельное отсутствие и очередную порцию грязной работы. А потом — вчерашний пирожок. Знал ли повар о том, кто она на самом деле? Наверное, знал. Не так уж много людей бывает во дворце регулярно. Но он играл с ней в их случайно завязавшуюся игру. И еще ни разу не повторился с поручением.
Внутренние часы пробудили Ветку ровно в шесть. На столике — остывший ужин. Это ничего, что остывший. Пойдет. Очень кушать хочется. Выглянула на палубу. Хорошо идет ладья с попутным ветерком. А вот курс непонятный, и очертания береговой линии иные, не те, что должны быть на подходе к столице. Присмотрелась хорошенько. Две двойные вершины слева, чистая вода до горизонта за кормой, и курс точно на северо-запад. Через пару часов хода справа откроется проход в бухту Гано.
Она в этих местах была в позапрошлом году на большом бомбардирском корабле. На время практики ее назначили буфетчиком. Стаканы да чашки, чай да кофе. Зато часто доводилось носить напитки на мостик. Иногда давали руль подержать, а штурман позволял посмотреть, как он курс прокладывает. Разговорчивый был дядька. Много рассказывал про ориентиры на берегу, про хитрости прибрежных течений.
Ветка подошла к вахтенному офицеру.
— Господин мичман, почему изменен пункт назначения?
— С мыса Дан был семафор, когда Вы уже уснули. Капитан решил, что не следует будить Ваше Высочество. Кстати, позвольте спросить, как оказался у Вас кинжал интанского князя?
— Когда я следовала в Абдаль на канонерском катамаране, мы повстречали несколько интанских ладей. С одной из них мне и прислали эту вещь.
Уклончивый ответ только подзадорил мичмана.
— Интанцы не приносят таких даров. Это символ власти. И получает его тот, кто победит князя в открытом бою.
— Значит, один из наших камней убил их предводителя.
— Эти разбойники на редкость суеверны. Они обычно прекращают набег, если теряют вождя. Но, если Ваше Высочество будет носить эту вещь, любой из них сможет потребовать поединка за обладание ей, и званием князя. Они признают только право силы.
Мимо скользили берега острова Змей. С правого борта появлялись и оставались за кормой небольшие плодородные долины, открытые солнцу. Ударил колокол, сменилась вахта. Вышел на палубу капитан. Ветке было хорошо. Она представляла себе, как, окончив учебу, получит назначение на быстроходную ладью, как займет место вахтенного офицера, и будет встречать такое же прекрасное утро уже не в качестве высокопоставленного пассажира, а как настоящий моряк. И как дома на берегу, на дне самого глубокого сундука будет лежать интанский кинжал.
Глава 10. Горести
Когда, убрав паруса, ладья входила в гавань на веслах, капитан вдруг прокашлялся и сказал:
— Ваше Высочество, мне представляется, что первому министру необходима встреча с наследницей престола.
— Вы имеете ввиду, что форму лучше заменить чем-то другим?
— Да, простите за вольность.
— Спасибо за совет, господин капитан.
Ветка поразмыслила. А ведь, правда! Невозможно придумать, зачем это министру может понадобиться отдельно взятый моряк. А вот к принцессе у него... Стоп. А какое дело у него может быть к принцессе?
— Господин капитан! Вы что-то знаете! Пожалуйста, расскажите. — Ветка сильно встревожилась.
— Боюсь Вас огорчить, но два месяца назад Его Величество отправился к островам Северной Гряды. Были шторма. Один из трех кораблей вернулся, о двух других сведений нет. И о Его Величестве. В этот район уже ушли два звена боевых ладей. И четыре транспорта с припасами на случай, если поиски затянутся.
Ветка спустилась в каюту. Через полчаса она садилась в карету причесанная и припудренная, в элегантном платье и красивых туфлях. И с великой тревогой в душе. Только вчера она вспоминала своих друзей. Не всех. Папу она забыла.
Кто еще столько делал для нее? Кто еще так снисходительно относился к ее вольностям и фантазиям? Кто терпеливо, малыми шагами, готовил ее к будущему, знакомя под видом небольших поручений с многообразием государственных проблем. Ведь в каждое свое увольнение она проводила в его кабинете несколько интересных часов, вникая в очередной запрос или проект, готовя или наводя справки. Разбираясь в каком нибудь юридическом или организационном казусе.
Ей было страшно. В Гано, куда они прибыли, располагался верховный суд. Здесь собиралось законодательное собрание. И здесь проводились церемонии коронации.
Карета ехала недолго. А дальше события развивались стремительно:
Большой зал. Полукруглым амфитеатром скамьи. На них много строго одетых мужчин, в основном пожилых. На площадке в центре стоят несколько знакомых. Это министры. Ветка встречала их раньше. В первом ряду утирает слезы платком мама.
— Ваше Высочество. Плохие известия. Ваш отец, наш король Иржи IV Струм погиб в море. Вчера пришло известие о том, что найдены обломки его корабля. Надежды больше нет. Готовы ли Вы занять его место? — И поскольку Ветка медлит с ответом, верховный судья продолжает. — Королевство не может более оставаться без монарха. Без принятия важных решений оно придет в упадок.
Взгляд в сторону мамы. Она кивает.
— Да, Ваша Честь. Готова.
Сидевшие на скамьях уже стоят. Министры выстроились кругом и опустились на одно колено. В руках судьи корона. И полная тишина. Надо что-то сказать, а она не знает. Не готова. Что пристало случаю? Присяга?
— Господа! Граждане Островного Королевства. Три года назад, поступая в наш флот, я присягнула на верность государству. К этому могу добавить, что с каждым буду поступать так, как сама бы хотела, чтобы со мной поступали.
Короткая пауза дала понять, что сказано все. По рядам прошло движение. Законодатели негромко переговаривались. Наконец послышался голос.
— Сударыня, поясните, как это вы поступили на флот?
— Три года назад я сдала экзамены и была принята в Морской Кадетский Корпус.
Ропот недоумения прокатился по рядам. Морской министр поднял руку, и, когда шум затих, сообщил:
— Ее Высочество действительно поступила в морской корпус, сдав экзамены наравне с другими. А вчера корабль под ее командованием отразил набег интанцев, не допустив нападения на прибрежные поселения в районе бухты Абдаль.
И она не должна приносить присягу во второй раз. Солдат и монарх, судья и бургомистр — все они присягают в одном. Только у лекарей клятва иная.
Ага, значит, насчет присяги она угадала верно.
На этот раз трибуны роптали дольше. Потом справа раздался возглас:
— Признаем, — и, как будто открылась заслонка, это слово нестройно зазвучало со всех сторон и на разные голоса.
Законодатели зааплодировали. Судья возложил корону на Веткину голову. Что дальше?
Шум затих. Первый министр подошел, поцеловал руку и негромко произнес:
— Это все, Ваше Величество. Дальше распоряжаться Вам.
— Я первый раз здесь. Проводите меня и министров в место, где можно поговорить.
Комната с прямоугольным столом. В торце сидит Ветка с короной на голове. По обе стороны стола — восемь министров. Расселись, и возникло молчание.
— Великовата мне корона, — Положив ее на край стола, Ветка наблюдает, кто, как принял ее двусмысленную фразу. Улыбнулись все. Весело, как шутке. Но во взглядах сквозит разное. Более всего нравились ей тревожные взгляды. Понятно, сомневается человек. На трон села девчонка четырнадцати лет, да еще и ненормальная какая-то. В мужских делах — военных да морских упражняется.
— Господа. В этот непростой для всех нас час уповаю на опытность вашу и доброе к себе расположение. Вы немало работали вместе с моим отцом, человеком, чье доверие к вам вселяет в меня надежду на то, что при надобности вы сможете, оставив церемонии, влиять должным образом на мои действия или решения. — Ветка нарочно закрутила фразу в любимой манере Рика. С этакими словесными завитушками. Оно и торжественно, и емко. Хотя, она просто попросила ей помочь, — А теперь, пожалуйста, расскажите мне о важнейших проблемах коротко, и с вашими оценками.
— Об отсутствии короля уже узнали интанцы. Пока мы успеваем отражать их набеги. Половина боевого состава флота постоянно патрулирует юго-западное направление.
В тоже время обнаружены частые появления кораблей королевства Черный Эрвин у юго-восточной кромки Северной Гряды. Рыбаки, что промышляют вокруг этих пустынных островов, сообщают, что, то промысловый корабль с курса собьется, то ладью штормом принесет, то торговец заблудится. И все к берегу пристают, на острова высаживаются, вроде как чинят что-то. А потом в другом месте снова чинят, а потом еще в одном. Впечатление такое, что проводят разведку.
— Доходы и расходы казны уравнены. Налоги собираются в обычном порядке. Потери от набега на Аль-Бартан скомпенсированы за счет денег от продажи захваченных при Мордоке эрвийских каперов. Из них же выплачено крестьянам Аль-Бартана восполнение ущерба, и поставлена провизия.
— Из Эрвийской Империи поступают сообщения о захвате королевства Боргумар. Батальоны императора на границах Зеленого Эрвина. Из Акрамины доходят слухи о том, что имперцы готовят вторжение в их земли.
— Король Бугарейский Ксенофонт прислал сватов. Просят выдать Ваше Величество за их старшего сына. Привлекают слиянием королевств, когда оба наследника вступят на престолы. Полагаю, рассчитывают на поддержку против Империи.
— Ремонт школьных помещений ведется в плановом порядке. Деньги выделяются своевременно. По-прежнему не хватает учителей естествознания. Выпускники университета в основном устраиваются работать в другие места, а преподавать не хотят. Надо повысить денежное довольствие учителей.
— Заболевания дизентерией в Хлопканке прекратились. Семеро умерших. Предполагается, что болезнь завезли с черноземом. Совпало по времени. Лекари рассказали, что местное население не приучено мыть руки перед едой. Ведут разъяснения.
Было еще несколько докладов. Однако Ветка уже сосредоточилась на одной из ближайших проблем. Поэтому, попросив каждого из министров поступать по своему разумению, пригласила их на следующую встречу уже в столице. Ксенофонту попросила вежливо отказать. Мол, иному принцесса обещана.
Нашла маму, поплакали вместе. Но Ветке как-то не очень плакалось. Толи не осознала еще, толи другая причина. Написала письмо, отдала его лично капитану быстроходной ладьи, и дала четкие инструкции: Вручить Годрику, сыну Хромого Готфрида. И ответ привезти, или самого Годрика, как тот пожелает.
Сама же вскочила на коня, и в сопровождении одного всадника, ускакала на юго-запад. Там, с оконечности мыса Хвост до столицы на рыбацкой лодке за час добраться можно. Вечером будет в Роузи.
В отцовском кабинете все по-прежнему. Перерыла бумаги. Много их накопилось. Запросила отчеты о папином последнем плавании к северной гряде, о его поисках. Прочитала. Действительно, нет надежды. И еще тревожно на счет Рика. Она, конечно, верит. Ну а вдруг что-то не так?
