— Э-э-э… Да вы что, серьезно? Леонидыч, мы ж с тобой сюда вместе приперлись, когда тут камня на камне не стояло, ты чего?! Из-за какого-то не по годам борзого сопляка?! Да еще и так… Кто он вам-то, пацан?! Чего ты не в свое дело лезешь, тем более пишешься всем родом? — хотя слова были нагловатыми, но вот тон был чуть ли не заискивающим.
Кирилл буркнул нехотя:
— Не только родом. Все, если надо, вмешаются. Другое дело, что не сильно и нужно это, если уж дойдет…
— Что значит — не нужно?! — снова вспыхнул Виталий.
— А то и значит — если ты начнешь дурковать, то этот парень тебе голову открутит без всякой помощи, и за тебя никто не полезет, понимаешь? Верно я думаю, Варан? — Леонидович повернулся ко мне.
Я развел руками — ну, блин, этот чертов Новый Мир одна большая деревня! Срисовали влет… Мартынов — это наверняка клановый, уж больно самоуверенный парень, для своих лет. Значит, Леонидовичу он тихонько намекнул, кем я прихожусь Мартыновым, а может, упомянул, что и не только им. Вот завгар и вмешался, не хочет лишних проблем. Стоп, он же своего приятеля спасает! Точно, слухи про меня страшнее страшного, мне Заедов на пару с Кузьминым рассказывали, так что я примерно знаю, что может быть известно Леонидовичу. По сути, меня причисляли к особо хитровжаренным работникам местной Конторы, типа под прикрытием и для провокаций всяческих «неуловимых Джо», коих до поры до времени никто не трогал, а вот теперь началась этакая «большая чистка», и меня лично посчитали причисленным к своего рода ликвидаторам… И, по-хорошему, для «бизнеса» конечно, меня стоило бы прикопать втихую, но вот геморроя потом не оберешься, опять же армейцы влезут… Так что лучше пока не трогать. Разумеется, кланы-семьи имели свое собственное мнение, но делиться им ни с кем не торопились, так что даже некоторые армейцы считали меня кем-то вроде особо мудровкрученного «молчи-молчи»! Соответственно, владелец автомастерской точно мог ожидать серьезных проблем для приятеля даже без участия клановых, а когда ему открытым текстом пообещали еще и с этой стороны вопросы — он просто-таки на амбразуры кинулся, на выручку… Ну, уважаю. Видно, и правда, как минимум хорошие знакомые. Не стоит нагнетать…
— Открутить могу, наверное, хотя и не хочу. Пока что. Но и на халяву на доброго дядю ишачить не собираюсь, за долю малую… Не я пришел, ко мне пришли. Так что гнуть меня не стоит — а то мало ли…
Я отвернулся и снова поднял крыло притащеного вчера нам в мастерскую грузовичка с прилично побитым передком. Ничего криминального — просто на мокрой дороге не вписался в поворот водятел, вылетел с покрытия и ушел в кювет…
Виталий побуравил меня налившимися кровью глазами, потом шумно выдохнул и выдавил через силу:
— И чего же ты хочешь?
Я пожал плечами:
— Да вообще-то — от вас ничего, в принципе. Я не хочу на тебя работать, не хочу вообще заниматься тем, что мне в настоящий момент не требуется, и не хочу ненужных трудностей. Всего лишь. Так что, выходит, я ничего не хочу. Это ты что-то хочешь, да еще и так вот… грубо.
Востряков (фамилие у Виталия такое) еще попыхтел немного, потом скривился и выплюнул:
— Да ты, похоже, и не знаешь ничего толком! Так, в академии штаны потер курс-два, а теперь корчишь из себя… Что, угадал?
Я несколько даже весело хмыкнул:
— Ну вот, ты такой умный, меня раскусил, теперь проблем больше нет? Вопрос улажен?
Судя по всему, Виталий как раз ожидал обратного эффекта. Я должен был ринуться доказывать ему что-то?! Блин, меня «на слабо» перестали ловить с третьего класса школы, мужик! Даже будь мне реально семнадцать — тебе не светило бы…
— Так… Я понял. — выдавил Виталий. — Сколько ты хочешь, чтобы помочь нам разобраться с чертежами проекта терминала и его строительством?
Я несколько озадаченно посмотрел на него:
— Да… вообще-то не думал про это… А в чем сложность? И чем я-то помочь могу?
Виталий, криво улыбаясь, прохрипел через злость:
— Нужен человек, разбирающийся в технологиях промышленной стройки и хорошо чертежи понимающий. И чтоб объяснить мог, и еще, может, подкорректировать чего в состоянии был… Да, и с инструментами чтоб работал тоже, нивелиры всякие, уровни…
Я молча смотрел на него. Он выдохнул:
— Три штуки в месяц. Работа по девять дней, потом день выходной, рассчет каждую неделю. Рабочий день десять часов.
Я засмеялся и, отворачиваясь, буркнул:
— Какая щедрость! Нет, мне не интересно. У тебя все? Мне вот железку тащить нужно…
Виталий побурел (я думал, дальше некуда — ошибался!) и почти выкрикнул:
— Ты… Твои условия! Блин, сколько ты хочешь?!
Я снова посмотрел на него, потом на внимательно смотрящих на меня механиков и стукача-Андреича. Проблема, в перспективе! Люди не то чтоб возмущались, но явно были на стороне «своего». Я, конечно, могу «послать» — но, кажется, после недолго тут проработаю! Выпихнут, под красивым соусом, но турнут! И потом буду я искать подработку нужного профиля до-о-о-олго… И не найду. Городок маленький, все друг друга знают, так что и меня посылать будут, под разными предлогами, но стабильно. И так, считай, две трети мастерских оббегал, если не три четверти…
Я вздохнул:
— Так, давай тогда серьезно. Первое — разговор начинаем с пяти штук. Меньше — мне действительно не интересно, да и ты будешь дулю в кармане крутить, на лоха глядючи. Я представляю, сколько тут стоит нормальный инженер, и ты — представляешь. Так что разговор «за бедных» оставь — я далеко не самую высокую ставку назвал. Согласен?
Виталий, судя по роже, как раз имел что сказать, но, в свою очередь оглядев лица свидетелей, через силу кивнул:
— Ладно, согласен. Все?!
— Не-е-ет! — в стиле парочки эстрадных клоунов времен незабвенного СССР-а протянул я. — Только начало! А теперь — почему я не назвал потолок — а ты, как бы не хорохорился, и на максимум пошел бы, или наверняка влетишь на такие «бабки», что мои пять штук разве что пособием на бедность покажутся. Я прав? Молчи, вижу, что прав. Но раздевать до резинки на трусах не буду — потому, что работать я на площадке буду четыре дня в неделю, еще четыре — здесь, в мастерской, и два дня отдыхать. Можно вперемежку, но толку будет меньше. В любом другом варианте я умываю руки, крутись сам, как тебе заблагорассудится! Мне, лично мне, нужна именно работа в мастерской, понимаешь? Так что или так, или никак.
— Да ты, сопляк, совсем берега попутал!!! — заорал в бешенстве Востряков, и потянулся было к ремню, где из кобуры торчала рукоять какого-то пистоля…
И замер — мой «вальтер» был уже у меня в руке, пока только в руке, но перевести его стволом в пузико (небольшое, честно говоря, но уже заметное) было делом долей секунды — в отличие от его пистолета. Андреич, дернувшись суетливо, замер и часто задышал, глядя на хмурые лица окружающих. Виталий явно нарвался — в такой ругани тянуть оружие «не по понятиям», как ни блатовато это звучит. Я снова гаденько хмыкнул:
— Ну спасибки, раз ты не согласен, то и ладно, я и сам понимаю, что продешевил. Шесть штук нормально? И да, на всякий случай — я не в рабы нанимаюсь, так что мои мозги будут в деле до сухого сезона, не дольше. Это на тот случай, если ты придумаешь какие-либо причины, по которым я должен впахивать на тебя до завершения строительства, а после еще и должником остаться… Так достаточно будет?
Виталий хватал ртом воздух, как рыба. А вот со стороны рабочих раздались смешки — разговор из параллели «упрямый сопляк посылает уважаемого человека» потихоньку перетек в перпендикуляр «жлобоватый хозяин не хочет платить честные деньги за сложную и специфическую работу, да еще грозит, нехороший корнеплод». Совсем другое дело! Тут практически все «вдруг» оказались на моей стороне! И поняли это и Леонидович, и сам Валерий — судя по тому, что он набычился, сплюнул и выдохнув:
— Перебьешься! Такие деньги заслужить надо! Сопливый больно! — и, не дожидаясь ответа, развернулся к выходу. Я хмыкнул и вдогон бросил:
— Я и не настаиваю. Мне не свербит. Кстати, если вдруг захочешь снова приехать — цена будет дороже. А то мне нервы лечить надо, с такими-то нагрузками…
Следующий разговор, как ни странно, состоялся уже через день. Но вот как именно состоялся…
Меня пригласили(!) в местную мэрию, или как она там называлась. Причем приглашение передал никто иной, как участковый Заедов, лично заглянув вечерком, вроде как, проведать Ремезовых. Кстати, после посиделок с армейцами участковый заметно изменил ко мне отношение — от былой настороженности остались только рефлекторные действия, то, что у него было в инстинктах, в остальном он стал меня считать чуть ли не коллегой! Именно поэтому его и направили ко мне, для разъяснения сложившейся ситуации.
И дело оказалось куда как серьезным. Оказывается, Виталий был не более чем «одним из», и даже не из самых серьезных интересантов. Нет, воплощение проекта действительно было его, но вот деньги, в него вовлеченные, имели массу владельцев. Оборудование, строительная техника и многое другое, как оказалось, давно завезены и практически простаивают уже больше месяца! Местного месяца! Почему так сложилось? А просто, пожадничавший(!) Виталий завербовал двух прорабов «из-за ленточки», точнее, назвавшихся таковыми, и даже доставил одного из них в поселок. Второй, пронюхав по пути к Демидовску о реальных ценах на подобные услуги, шустро перевербовался, даже выплатив серьезный штраф, и сейчас неплохо обитает в Москве, строит виллу одному местному воротиле. Первый же, довезенный до места, оказался совсем «зеленым», недоучившимся до диплома студентом — точнее даже, доучившимся, но, как это уже давненько, к сожалению, практикуется, только до уровня так называемого «бакалавра». Лайт-версия, блин! Плюс еще и практически полное отсутствие опыта — работал только по установке кондиционеров (ну, тут, конечно, не его вина, куда смог устроиться, там и трудился — но кому с того легче?), да еще и сюда сбежал «от армии», что уж совсем «ни в какие Ворота»! Соответственно, мало того, что как специалист он был «никакой», и это еще мягко говоря, так еще и в первую же встречу «вживую» с нанимателем потребовал для себя охрану, бункер и броневик для безопасности, а также трехкратного повышения маловатой, честно говоря, зарплаты, и кондиционер в комплекте, блин…
Увидев еще более молодого, с виду, меня, Востряков уже сходу взбесился, а потом пошло по накатанной… Но проблема осталась, и делать с ней что-то было необходимо, причем срочно. Если на деньги влетят серьезные люди, то я могу получить просто рикошетом. Кроме того, в контракте на аренду техники оказался небольшой такой подвох — в случае форсмажорных обстоятельств владелец парка оставлял за собой право, помимо штрафа, самостоятельно применить машинерию по назначению для компенсации простоя(!), причем его доля в прибылях с амортизации порта становилась (из весьма эфемерной) вполне серьезной, более 30%. А тут уже и до контрольного пакета недалеко! Причем владельцем техники выступал один московский «бизнесмен», о котором давно ходили слухи о его нежной любви с Орденом… А пускать в свой пруд эту акулу не хотели все, включая уже куда более серьезных людей, за такое ни в Демидовске, ни в ППД по головке не погладят, вплоть до летальных выводов. Да и, как ни странно, и местные «бугры» вовсе не желали быть шавками при Орденских хозяевах — вот так-то, «олигархи-патриоты», дома бы со смеху помер!
Так что Заедов, объяснив мне все эти расклады, от себя попросил помочь, если я могу это сделать. Я же, почесав в затылке, вспомнил о том, что и после получения «панацеи» мне тут еще жить и жить… И при случае мне дрыгания ногами припомнят. Причем припомнят не бандюки, к этим я как-то привык уже немного — а вот если за меня возьмутся местные легальные хозяева, то может мне стать кисло, и довольно быстро… Как бы даже и саму возможность получения «панацеи» не зарезали! Так что гонор гонором, а придется договариваться, и тянуть не стоит — особенно учитывая осведомленность «простого участкового» о таких раскладах, не зря его подослали, очень не зря...
Визит в мэрию тоже был… тот еще. Для начала меня помариновали в приемной у какого-то клерка. Недолго — минут сорок всего, я настраивался часа на два, так что даже и разозлиться не успел. Зато сам крендель, к которому меня вызывали, выглядел недовольным — ну еще бы, наглый сопляк, вместо истерики напополам с ожиданием неприятностей, нахально разваливается на диване, достает электронный планшет, да еще просит у секретарши кофейку — типа, раз пришел вовремя, а приходится ждать, так делать это с комфортом! Может, поэтому процесс «маринования» и был свернут так быстро — толку-то с него?
В кабинете мне холеным и даже накачанным, но очень «рыхлым» типчиком лет двадцати пяти-тридцати, сходу было предложено поработать на благо города. Мол, развивающееся поселение нуждается (не так чтоб очень уж, но зато это отличный шанс для меня проявить себя!) в некоторых моих услугах, а посему мне разрешается (щедрое предложение, почти по знакомству!) принять посильное (то есть столько, сколько посчитают работодатели!) участие в строительстве нового речного порта, причем с меня (а с кого же еще, это ж мне самому практически необходимо!) даже не будут требовать (работодатель просить не может, только требовать!) подтверждающие квалификацию документы! Я так опешил от наглости, что аж дар речи потерял — на десяток секунд. Потом заговорил, да…
— Слушайте, милейший... Как вас там, вы не представились, кстати… У вас больше ничего для меня нет? Очень хорошо. Я благодарен поселку, в вашем лице, за подобную высокую оценку, и должен признать, что недостоин подобной чести. А потому с прискорбием вынужден констатировать, что поселению не стоит тратить на меня время и рисковать какими-либо неприятностями от моей, возможной, неготовности соответствовать такому высокому доверию. Следовательно, на строительстве прекрасно обойдуться без моих жалких усилий… Я могу идти?
Теперь в ступор впал клерк. Но, надо сказать, буквально на мгновение, после чего резко сменил тон:
— Так, пацан, ты че, сильно борзый?! Тебе ясно сказано — будешь работать на стройке, понял?! Госнеобходимость, считай себя мобилизованным. Завтра выходишь и приступаешь, и не дай бог, чего не то наворотишь — там тебя и прикопают, дошло?! Вопросы?!
Я озверел мгновенно:
— Слышь, дебил, тебя где такого нашли и в это кресло засунули?! Наверняка специально посадили, угадал? Недавно, может и вчера?! Неудивительно, я бы тоже так сделал. — про… наверное, ближе всего будет «прошипел», я ему в рожу, чуть пригнувшись к столу.
