В промежутке между визитами Эл подошла к дверям и рассматривала сад, ее интересовала не красота, а размеры сада и путь бегства. План этого дома хранился в данных браслета с того, момента как Алик проследовал за путешествующей из рук в руки запиской из тайника. Геликс отследил все маршруты записки и составил планы домов. Так Пелий с его родословной оказался в поле их зрения. Вот к чему, оказывается, привела с виду ничего не значащая встреча по дороге в Алесандрию.
После Перпиньяна, разгоряченные началом этой невероятной по масштабу операции ни она, ни Дмитрий даже не предположили, что знакомство с неловким возницей биги будет иметь продолжение.
Она подмечала прежде, что местный уклад и люди иногда напоминают ей миры. Она думала, что это из-за Алика, заботы о мирах снова воскресли после видения, она стала ворошить прошлое, и опыт подсказывал ей параллели в настоящем.
В отношении с землянами, в земных делах она старалась всегда проводить черту, за которой было неправильно пользоваться своими способностями великой. Но за последние дни и после встречи с инопланетянином ее мнение на этот счет резко изменилось. В прошлом, она с таким трудом согласилась с тем, что она не человек, наверное из страха не найти ответ, кто же она на самом деле. Ох уж, эта память! Воспоминания всегда были яркими. Она могла вернуться в любую точку времени и прожить свое прошлое опять.
Наверное поэтому сейчас Александрия напоминала ей далекие времена в мирах отца. Люди из этого времени походили на "смертных", как называли простых жителей миров более долговечные великие. Она сравнивала обитателей ее мира с земным. Сходство временами было сильным. Взять к примеру Пталимарха. Его выходка под влиянием инопланетянина напомнила ей Мейхила. "Почему ты так действуешь на меня? Как увидел тебя у храма, не могу забыть твое лицо", — практически цитата из прошлого. Вероятно, Пталимарх, как сильный мужчина, испытал эти чувства на площади у храма, как реакцию на нее, а ловкий манипулятор вытряс эти чувства наружу из его сознания. Зачем Лжемельзис сыграл на этом, оставалось догадываться. Его логика своеобразна. Пока она тут "сидит в тюрьме", ее соперник устроит еще что-нибудь в этом роде.
Пришли две рабыни и устроил все для ужина, который оказался обильным.
Следующим гостем был римлянин. На переложение сесть он ответил благодарностью, не отказался от вина и сам смешал его. Юстиниан, как она, понимал, что их могут подслушать, поэтому сидели они близко и говорили не громко.
— Сестра сообщила мне, что тебя взяли под стражу. Каково же мое недоумение, что тебя заточили здесь. Что от тебя нужно диойкету?
— Я уверена, ты знаешь его цель.
— Елена, я всегда говорил о тебе, что ты редкая женщина. Мы хорошо понимаем друг друга. Я это понял с первой встречи.
— Мы мало знакомы и мало общались, но ты прав. Однако, твой интерес ко мне странен.
— Доверься мне. Если ты сообщишь мне где Пелий, ему тут же в защиту будет предоставлено сорок лучших воинов.
— Юноша будет вечно обязан тебе и поможет в игре Рима против фараона, — перейдя на тихий шепот, склоняясь к Юстиниану, сказала Эл.
Юстиниан не скрыл восхищения. Он вообще отличался восторженными реакциями, показные жесты были манерой его поведения. Такая прямолинейность в первые мгновения смутила и чуть напугала его, но он нашел, что возразить.
— Ты не веришь, что я могу помочь этому юноше из дружеских чувств?
Она снова доверительно склонилась.
— Не верю.
— У тебя нет ни связей, ни покровителей в этом городе. Если б не Пталимарх, мы бы не узнали, где ты поселилась. А потом твои близкие скрылись. А ты допустила арест. И старейшина македонской общины пришел защитить тебя, а у ворот уже толпятся недовольные поступком диойкета. Самого диойкета! Елена, да кто ты? Жрецы пустили тебя в библиотеку и отнеслись к тебе так, как не ко всякому уважаемому философу. Во истину — ты явление на горизонте моей жизни! Неужели верно, что бывают столь одаренные покровительством богов и силой люди? И женщина при этом. Невиданно.
— Ты тратишь силы на восхищение мною. Я из тех, на кого лесть не действует.
— Женщины любят лесть.
— Я не из их числа. Говори, что тебе от меня нужно? Что ты хотел мне предложить? Я бы предложила откровенность в обмен на откровенность, но опасаюсь, что ты не будешь честен.
— Ты не представляешь, как мало людей в моем круге, кто готов говорить так искренне.
Этот неутомимый льстец сам был фигурой впечатляющей. Играющий бликами пафоса и окутанный флером интриг, пропитанный лицемерием и готовый говорить что угодно ради цели. Она на минуту пожалела, что это был сам Юстиниан, а не марионетка в руках ее соперника.
— У меня есть сделка для тебя, раз ты этого жаждешь, — сказала она.
— Ты тоже решила меня прельстить? Елена, я все равно найду юношу, но боюсь не успеть придти к нему на помощь, шпионы его дяди могут опередить нас. Ты исчезла из города и скоро возвратилась, значит, он где-то недалеко. Пока диойкет пытает его конюха, я могу еще опередить его.
— Отсутствие Пелия рушит планы всех, кто желал или не желал смуты в этом городе.
Она сделала паузу, прищурила глаза. Потом поднялась и сделал так, чтобы ближний светильник горел сильнее. Собеседник был взволнован, не смотрел на нее.
— Жена диойкета взяла меня под свою защиту, я рассказала ей правду. Сейчас она уже наверное поведала царице о заговоре и о том, что Пелий невиновен. Статуи сами не ходят.
Эл представила, что у Юстиниана отливает кровь от лица, в этом свете не увидишь, но сердце у него замерло, и задержка дыхания говорила о сильном волнении.
— Может быть, ты способна остановить запряженную колесницу, но не табун лошадей, — вдруг сказал Юстиниан.
Он сказал это, а Эл вспомнила состязание великих. Это был больше чем табун. Один выстрел в вожака и масса взбешенных животных перемешалась, уничтожая сама себя. Но стычка всего с одним хищником, хитрым и сильным, закончилась для нее трагично. Предательство Лоролана едва не стоило жизни.
— Смертные, — фыркнула она себе под нос и вернулась к своему стульчику.
Она села и снова помолчала. Юстиниан чего-то ждал. Потом он нарушил молчание.
— Что же ты намерена делать, если знаешь так много? Уши царицы хороший способ донести правду до царя, но... Кто тебя послал?
— Признайся себе. Пытаясь прельстить меня, ввести в свой круг и сделать из меня инструмент для политики Рима, ты ошибся. Я не Пталимарх, не Артесий, не Пелий, я не из тех женщин, которыми ты умеешь манипулировать. Пока ты сейчас решаешь, чем еще можешь запугать меня, что посулить — ты теряешь время. Я дам тебе совет и ничего не попрошу взамен. Беги из города и никогда не возвращайся.
— Ты не понимаешь, Елена.
— Нет. Я понимаю. Этот город не улицы, дворцы, статуи и люди, а ткани, пшеница, масло и золото.
Юстиниан ухмыльнулся.
— Это не тот Египет, что прежде. Сейчас время Рима. Ты спартанка, твоя земля уже наша, — сказал он вслед ее словам.
— Спарта, но не спартанцы, — ответила ему Эл. — Можно завоевать землю, но нельзя покорить народ.
Юстиниан снова усмехнулся.
— Диойкет — мне друг. Ты не уйдешь отсюда живой. Его уродливая жена не возвратиться сюда, она спряталась со своими отпрысками во дворце. Напрасно ты веришь, что она тебя защитит. Четыре вооруженные женщины у дверей — это не защита.
— Не разочаровывай меня. Ты у меня в гостях. Тебе не к лицу грубость. Лучше вспомни, что твой высокопоставленный друг — главный предатель в этой истории.
— Ты этого уже никому не расскажешь.
Юстиниан встал и быстро покинул комнату. Эл дала ему уйти и выглянула в незапертую дверь. Охранница сделала жест в ее сторону, давая понять, что выйти она не может.
— Могу я узнать, какой приказ дала вам ваша хозяйка.
— Мы должны защищать тебя ценой собственной жизни, — сказала ближайшая к ней женщина и покосилась на солдат стоявших у стены, потом глазами указала Эл на дверь.
Эл вернулась обратно в комнату.
Снова легкий сквозняк и скрип двери, женщина вошла к ней, держа в руке короткий меч.
— Я слышу шум с улицы. У ворот собираются люди. Они требуют выдать тебя. У хозяина в доме много вооруженных мужчин, вчетвером нам не выстоять, если хозяин прикажет тебя убить. Твой последний гость плохой человек. Он ушел с досадой. — Она протянула Эл оружие. — Возьми. Тебя учили, как быстро убить себя?
— Хозяйка говорила о том, что вы можете помочь мне бежать?
— Нет.
— Эти двери запираются изнутри. Запорный столб стоит в углу, его забыли убрать. Вы сможете быстро зайти и запереть дверь, если я поставлю его близко.
— Если успеем.
— Я вам помогу.
— Из этой комнаты нет другого выхода, дверь в сад только кажется красивой, но она крепкая и прочно заперта.
— Пусть тебя это не заботит. У меня будет еще посетитель. Пустите и его, но больше никого не впускайте.
— Ты действительно можешь сбежать?
— Если бы могла — уже убежала бы.
— Мне не нравится то, что ты говоришь. Я нарушаю данное слово, хозяйка оставила нас умирать.
— В этом нет смысла.
Женщина упрямо молчала. Эл взяла из ее рук меч, сунула за пояс и сказала:
— Когда я позову, быстро заходите в комнату. Не стоит просто так умирать у этих дверей.
— Ты будешь драться вместе с нами?
— Если придется.
Она ушла ничего не сказав, меч остался у Эл.
— Эл. Долго ты там будешь вести переговоры? Иди сюда.
Недовольное ворчание со стороны ажурной двери заставило ее улыбнуться. Алик выполнял свою часть работы, как всегда безупречно.
Она подошла к решетке. Он улыбался, отошел словно любуясь видом.
— А ты очень романтично выглядишь за этой решеточкой. Как принцесса из сказки, Златовласа ты моя. Я перерезал петли у двери, пока ты вела дипломатические переговоры с Римом. Достаточно ее хорошо толкнуть. Давай, выбирайся отсюда. Я тут приличное количество веревки захватил. Она привязана вон в том углу. — Он указал рукой направление. Ты у нас мастер лазать. Через сады мы легко уйдем к театру, а там уже толпа. Между прочим гость твой не появился.
— Появился уже. И еще появится.
Эл смогла просунуть голову в одно из отверстий, посмотрела куда он указал. Алик чмокнул ее в лоб.
— М-м-м. У тебя гранаты Димкины остались? — спросила она.
— Эл, давай без лишнего шума. Когда рухнет эта дверь грохоту будет достаточно.
— Вот и я думаю... А мог бы ты пошуметь в другом месте?
— Э-э-эл. Вообще-то я пришел тебя освободить. Не порти сцену.
— Вот, если бы ты отвлек охрану в доме.
— Ладно. Выкладывай, что задумала.
— План дома знаешь?
— Разумеется.
— Давай — в тюрьму. У Геликса есть запись моего отъезда с Пелием. Там есть конюх, который помог нам выбрать лошадей. Его сейчас в тюрьме пытают. Выходит по моей вине. И охрана за дверью погибнет ни за что.
— Ох, уж мне эти твои затеи. Время идет.
— Не надо говорить со мной о времени. У меня тут еще один посетитель.
— Ты с ума сошла. Дойдет до драки, я убивать начну.
— Не надо. Я сбегу. Грохни гранатами в тюрьме и конюха забери. Ты ж спасатель. Твоей белой лошади, на которой ты сюда примчался меня спасать, в этом дворике развернуться негде. Этот побег, как у ребенка конфету отобрать. Работаем, как умеем, пользуемся положением. Это мои ошибки, ты просто поможешь их исправить. Ты же это любишь.
— Хватит со мной заигрывать. Точно сбежишь?
— И не одна, со мной куча народу будет. Исправим будущие временные парадоксы?
— О боги, моя жена помешана на сложных комбинациях. Не забыла, — он указал на дверь.
— Услышу взрывы, вынесу дверь. Проверим наше новое взаимопонимание?
— Я бы по старинке, часы предпочел. Хочешь я всех в тюрьме освобожу?
— С тебя полумертвого конюха хватит, оттащи его в египетский квартал к какому-нибудь храму, там тихо будет.
— Эл, я надеюсь к утру эта кутерьма закончиться? Или тебе нравится тут сидеть? Я бы с тобой посидел в такой роскоши.
— Все. Давай. Пора. У меня снова гости.
— Ты приемные часы на двери повесила? — Он отошел в темноту, когда Эл чуть рыкнула на него. — Все. Я оставляю тебя громить этот милый домик, прекрасная пленница.
Эл направилась в середину комнаты.
Дверь начала открываться, когда она беззаботно устроилась на кушетке и изобразила задумчивую лень.
Это был Артесий, одетый так же, как было при их первой встрече на пляже. Он вошел в комнату, огляделся, увидел ее и замер.
— Ты помнишь меня? — с надеждой спросил он.
— Я тебя помню. Что заставило тебя так рисковать? Заходить в этот дом опасно.
— Я... Меня как-то легко сюда пустили... Я был уже в доме, когда все это началось... Я пришел тебе сказать волю моего невидимого господина. Я слагал гимн, когда услышал его голос сегодня к вечеру. Я никогда не слышал его прежде, но я его знаю. Я полагал, что большинство оракулов притворяются и под действием зелья говорят вздор. Не сочти меня за безумца, прекрасное явление Афины. Богиня спасла мою жизнь, и у меня появилась возможность отдать этот долг, ты была мне знаком. Со мной подобное происходит в первый раз. Я только инструмент судьбы, как полагается быть человеку моего занятия.
— Ты знаешь голос, который никогда не слышал?
— Я знал живого обладателя этого голоса. Когда он был еще жив. Сегодня со мной беседовал сам Мельзис.
Эл встала, подошла к нему, он снова что-то хотел сказать, но она схватила его за руку.
— Не похоже, чтобы тобой кто-то управлял.
— Нет. Мною никто не управлял, я слышал его голос.
— Как выглядит Мельзис?
— Я помню его не старым. Волосы густые и борода его была длинной и серебристыми лентами седины. Он не высокий, — Артесий показал рост жестом. — И одно плечо у него ниже другого, он говорил, что участвовал в сражении и был ранен. Он всегда носил тунику длиной до щиколоток, чтобы не пачкать края и не украшал ее ничем. У него глаза серые и чистые. Лоб...
— Достаточно.
— Я могу очень точно его описать.
— Артесий, Мельзис жив?
— Нет. Он умер, я сам был у катакомб, когда опускали тело.
— Он умер в Александрии?
— Да.
— Это катакомбы, которые разбиты с юга?
— Он велел мне показать тебе место. Я растерялся, когда понял, что ты арестована. Я пришел поздно?
Он опять оглянулся на дверь.
— Ты пришел вовремя. Ты покажешь место?
Эл подошла и стала совать топливо и все что могло гореть в чаши светильников, чтобы было больше света.
— Но в городе беспорядки, ночь. И как тебе сбежать? — Он стал шептать тихо. — Я могу попробовать сделать что-то с этой дверью во двор. Я могу проникнуть в тот сад через стену и поджечь дверь.
— Не боишься остаться здесь?
— Я сам сидел в тюрьме. Это унизительно. Даже в такой. Хозяин этого дома жестокий человек. Я останусь и буду тебя защищать. Мне самому через месяц грозит стать рабом, я не хочу такой жизни.
— Тогда помоги мне. А о Мельзисе мы еще поговорим, когда сбежим отсюда.
— Сбежим?
— Да.
Несколько мгновений спустя в комнату заглянула женщина из охраны.
