...Ранели снова вышла в поле, чтобы поискать сокола. Безрезультатно. Куда же он провалился? Как его позвать? Не кричать же на весь лес...
Она побледнела как облако, когда священник брякнул, что она не человек. Цохар, заметив это, хитро прищурился. Взгляд Ранели тут же изменился — потемнел, стал угрожающим. Она не собиралась безропотно ждать, когда ее потащат на костер. Если люди попытаются сделать это — она будет защищаться. Девушка приготовилась к обращению, но священник подмигнул ей:
— Я всегда говорил, что женщина не человек, а лишь притворяется человеком. Человека Эль-Элион сотворил первым, как только первосозданная планета вышла из-под Его рук. И только позже, когда человек обошел свои владения и дал имена зверям и птицам, повторяю: только после всего этого Эль-Элион сотворил женщину. А стало быть... — Ранели заносчиво улыбнулась. — Я вижу, ты не боишься меня, дочка? — обратился священник к ней. — Ну-ка, иди сюда. Посмотрю в твое бесстыжее лицо, — девушка смело пробралась вперед. Теперь перед носом торчали колена священника, покрытые темно-синим льняным облачением. Пришлось взглянуть вверх, чтобы встретиться с лукавыми темными глазами. — Так-так... — промолвил он, ухмыляясь в густую черную бороду. — Зачем пожаловала, красавица? — и, не давая времени для ответа, продолжил. — Удивляюсь я: зачем приходят ко мне те, к кому Эль-Элион Сам приходит? Зачем, скажи мне?
На этот раз Цохар действительно ждал отклика. Ранели поиграла бровями.
— Он приходит, да ведь не говорит ничего! — смеясь ворковала она.
— Трудно сказать что-то тому, кто не хочет слышать, — священник, передразнивая, тоже поиграл бровями и рассмеялся. — Если я тебе скажу, ты захочешь ли услышать?
— Эх, кабы знать, что вы истину говорите, господин священник, так я бы...
— Истину! — скривился Цохар. — Истина ей нужна! Не-е-ет. Тебе гарантии нужны. Чтоб надежно было, как вексель у богатого купца. Ты хочешь каждый шаг выверить, чтобы нигде не ошибиться и не упасть. Да ведь гарантий тебе и Эль-Элион не даст. Все в твоих руках, дочка. Пойдешь налево — и беду, и радость встретишь. Пойдешь направо — и беду, и радость встретишь.
— Не пойму я, о чем вы... — надула губки Ранели.
— Не поймет она... Вот и всегда у тебя так. Как по шерсти волчицу гладишь, так все она понимает, а как против шерсти, так сразу глухая и слепая делается.
Снова забилось у Ранели сердце часто-часто. Неужели знает священник? А он подмигивает.
— Каждая женщина в душе волчица. А тебе вот что скажу. Раз уж ты легких путей ищешь, хочешь, чтобы все было определённо и ясно... Так чего уж к священнику ходить? Сразу к магу бы шла...Найди зеркало будущего, что спрятано у скованного мага по имени Намжилдоржи. Лес, в котором он обитает ныне, не так далеко, да ты в нем ни разу не была. Охраняет того мага чудовище. Никого не пропускает, кроме того, кого маг пустить хочет. Доберешься до мага — на все вопросы ответы найдешь, потому что зеркал много: одно будущее покажет, другое — прошлое. Одно счастье твое, другое — несчастье. Одно страны запредельные, другое — дом родной. Одно душу твою, другое — тоже душу. А уж какая твоя душа — тебе решать. Все-все узнаешь... Если маг, конечно, захочет пропустить тебя, а не скормит своему чудищу, — Цохар хохотнул — очень уж понравилось, как запутал Ранели. Она стояла перед ним, озадаченно открыв рот, чувствуя себя полной дурой.
Внезапно священник посерьезнел:
— Чего встала? — спросил грубо. — Поняла — не поняла, иди-ка уже отсюда. Нечего тебе здесь делать. Свой храм имеешь — туда и ходи, — видя, что Ранели никак не придет в себя, нахмурился и топнул ногой. — Иди отсюда говорю! Чую, костер на площади разожгли, паленой шерстью пахнет!
Девушка опомнилась и быстро протиснулась сквозь толпу. За спиной слышался веселый голос:
— А хотите еще притчу? Как-то пьяный попугай...
От воспоминаний отвлек клекот. Она оглянулась. Сокол сидел недалеко на ветке и косился черным взглядом.
— Неужели... — пробормотала девушка и шагнула ближе к птице, не глядя в черные глаза. Когда расстояние между ними сократилось до локтя, она произнесла. — Здравствуй, сокол. Нам надо срочно встретиться. Буду ждать тебя в Сальмане в нашей таверне.
Сказав это, послала птице воздушный поцелуй, после чего немедленно скрылась в лесу.
27 юньйо, Биргер в трех шаврах от границы Энгарна
К вечеру полил дождь. Капли соскальзывали с кожаной куртки, но шляпа и брюки быстро промокли, стало зябко.
Ялмари впервые путешествовал верхом так долго, все тело начало болеть. Он очень быстро добрался до границы Энгарна, меняя по пять-шесть лошадей в сутки, но, к сожалению, в сигнальной башне нельзя было заменить уставшее тело. Сейчас лесник буквально заставлял себя ехать. Дождь небеса, видимо, дали в дополнительное испытание. До следующей сигнальной башни оставалось еще добрых четыре часа пути, а до Биргера — небольшого, населением тысяч в тридцать, города — рукой подать. И все же он поехал бы до башни, если бы не внутренний голос. Это побуждение, возникающее иногда в душе человека, в Энгарне называли голосом Духа, подразумевая, что добрый дух может подсказать тебе, как поступить. Лесник называл это даром предвидения. Он проявлялся нечасто, но ни разу не обманул. Что-то внутри уверяло: в Биргере Ялмари узнает нечто важное для его миссии. Он пришпорил коня: следовало поторопиться, ворота скоро закроют.
Город в дождливый вечер выглядел мрачным и неприветливым, так же как и стража. Воины, заметив запоздалого всадника, не оживились, остались под небольшим навесом, настороженно всматриваясь в путника. Десятник взглянул из-под бровей.
— Поздно ездите, сударь, — недружелюбно пробубнил он. Плащ защищал от дождя, но не от холода: воин зябко поднимал плечи. Может, от этого и говорил так раздраженно. — Уже ворота закрывать собирались. Платите быстрей, — он указал на сидевшего у ворот служку.
Ялмари спешился, заплатил подорожный налог и хотел ехать дальше, когда боковым зрением заметил: десятник спрятал в карман какой-то камень. Лесник заинтересовался. Он давно слышал о магических камнях, внешне похожих на булыжник, но легко "впитывавших" заклинание. Если окропить такой камень кровью оборотня или вампира и произнести наговор, он начинал светиться мягким голубым светом при приближении этих существ.
— Туммим? — проверил выводы лесник.
— Туммим, — насупился страж и нашел нужным объяснить. — Времена неспокойные. Всех проверяем.
— Ясно, — Ялмари теперь не торопился уходить. Стражи закрыли ворота. Издалека доносился стук подкованных сапог — десяток "волков" шел на смену дневной страже. — Сударь, можно вас в сторонку? — когда они отошли, Ялмари предъявил золотой знак. — Не подскажете, где можно остановиться в городе?
— Отчего не подсказать? — десятник стал в разы радушнее. — Сейчас сменимся, по дороге в казарму и покажу.
Ялмари отошел в сторону. Служка, собрав деньги, исчез в темноте с охраной. Десятник скомандовал своим людям. Построившись по двое, солдаты отправились вперед, а сам он чуть приотстал, чтобы поговорить с особым посланником королевы. Лесник вел лошадь в поводу. Сильный дождь прекратился, только легкая морось холодила лицо.
— Вы только о гостинице хотели справиться или еще что нужно? — начал десятник.
— Нужно. Кто дал страже туммим?
— Городской совет. Приказали всех проверять.
— И как успехи?
— За месяц выловили и сожгли трех оборотней.
— И все?
— А что еще?
— Туммим заряжен на оборотней? Есть угроза? Вампиров не ловили?
— Не ловили, — десятник растерялся. — Мы не спрашивали, на кого заряжен камень. Я так думаю, на вампиров тоже. Не так давно шуму было — мужика одного, то ли хозяина таверны, то ли его сына вампир убил. Наши подоспели поздно. Да и что бы они сделали? Медного оружия у нас отродясь не бывало. Потом еще пару наших убили — явно оборотни, очень уж порезаны жестоко были. Вот и взяли туммимы, чтобы заранее, значит, остеречься. Слухи ходят, что и маги из Кашшафы к нам захаживают. Я так думаю, и на магов камень заряжен.
— Во-первых, туммим против магов бессилен, нужен второй камень — урим, — заметил Ялмари. — Второй камень вам ведь не дали?
— Нет, — вопросы особого посланника ставили десятника в тупик. — Даже и не упоминали про второй камень. Дорого, наверно.
— Во-вторых, — продолжил Ялмари, — кто, по вашему, заряжает туммимы? Энгарнские священники? Уверен, кашшафский маг их и продал старейшинам, а значит, здесь какая-то ловушка.
— А мы что-то...
Но лесник не слушал оправдания десятника.
— В-третьих... Медное оружие вам выдали?
— Нет, — растерянно пробормотал солдат. — Только особые веревки, которыми можно оборотней связать...
— Еще и веревки! — хмыкнул лесник. — Тоже явно не из храма их принесли, верно? Ладно, с оборотнями вы быстро справились, когда их обнаружили. А если бы я был вампиром? Что бы вы стали делать? Или вы думаете, вампир бы сказала: "Раз вы все знаете, пойду на костер"? — "волк" молчал, не находя ответа. — Ладно, оставим, — прервал рассуждения Ялмари. — Вы тщательно проверяете входящих? Можно проскользнуть?
— Можно, — скривился страж. — Это ночью все просто: вы приехали один, я подошел и проверил. А если идут купцы или граф устраивает торжественный въезд, где тут уследишь? Иногда со служкой переговорят — он нам велит не задерживать, пропустить без проверки. Мы и не настаиваем. Чай, не королевский указ, городской совет тревожится. Вот если бы Полад приказал, тогда да.
Они шли по центральной улице, относительно чистой и светлой. Фонари горели у входов в дома. Каменные строения с каждым лавгом становились выше и богаче, а улица — шире. Некоторые дома недавно отремонтировали, декорировали вычурной лепниной. Лесник невольно сравнивал эти "хоромы" с королевским дворцом. Кашшафские захватчики не поскупились на украшение дворца, но там все сделали со вкусом, так что радует глаз. Удивительно, что богатые ремесленники и аристократы не доверяют приготовление обеда плохому повару, но легко отдают дом в руки плохому архитектору. Или Энгарн все еще отстает в этом от враждебного соседа?
Он снова проанализировал то, что услышал от десятника. "Жестокие смерти напугали так, что городской совет не побоялся пойти на сделку магом. Но заряжен он, кажется, только на оборотней. Случайно? Намеренно? Или никаких загадочных смертей вообще не было, а кто-то устраивает жестокие смерти, чтобы заподозрили оборотней и вампиров? Или еще хуже — кто-то управляет городом за спиной Полада и королевы?"
— Смерти от вампиров и оборотней расследовали? — осведомился Ялмари после паузы.
— От вампира на наших глазах было, можете сами тот десяток опросить. Чего тут расследовать? Смерти от оборотней, те, что произошли в городе, — расследовали, — пояснил страж. — Деревни — это уже забота капитана Махли. Но какое нужно расследование? Кто еще оставляет на шее человека дыры? Кто резвится, разрывая трупы на части, съедая внутренности? Посмотришь на убитых и сразу понятно, кто здесь побывал...
Ялмари невесело усмехнулся.
— Ясно. Спасибо, десятник. Подскажите, в какой таверне лучше остановиться. Сильно дорогая не нужна... А знаешь, вот ту подскажи, где вампир человека убил. Посмотрю, что там.
— С этим просто. В следующий переулок свернете, и через лавг наткнетесь на забегаловку. Там и комнаты сдаются. Только последнее время не больно там жалуют нашего брата.
— То есть? — уточнил лесник.
— То и есть. После того случая "волков" отказываются обслуживать. Заставить мы, конечно, можем... В общем, капитан наш донесение господину Поладу отправил, ждем теперь, что он скажет. А пока, если узнают, кто вы... В общем, если на ночь глядя другое пристанище не захотите искать, приходите к нам. Казарма возле ратуши, — раздался бой часов на здании городского совета — пробило половину десятого. — С капитаном встретитесь? — поинтересовался десятник.
— Может, позже. Не говори пока никому о нашем разговоре, — Ялмари вскочил на коня. — А старейшину вашего как зовут? Где его дом?
— Дом старейшины Елеу мы уже миновали, — воин обернулся, — вон тот, видите? С каменными рожами над входом. Хотите его посетить?
— Возможно. Доброго отдыха, десятник.
— Доброго отдыха, сударь.
Ялмари заметил узкую улочку и свернул туда. Она была темной и вонючей, как любая неглавная улица в городах Энгарна. "Интересно, — мелькнула мысль, — в Кашшафе тоже так или научились чистоте?" Вдоль домов текла река помоев. Рядом резвилась свинья, лесник осторожно объехал ее. Города специально содержали чушек, чтобы хоть немного "прибирались" на улицах, но их усилий не хватало. У лесника, привыкшего к чистому воздуху леса, закружилась голова. Внезапно наверху распахнулось окно, звонкий голос прокричал:
— Помои! — и следом выплеснулась грязная вода с овощными очистками.
Он еле успел придержать коня. "Положено ведь трижды прокричать!" — подумал недовольно. Еще немного постоял, тронул бока скакуна.
В конце улочки слышались пьяные голоса, музыка. Кажется, скоро он сможет, поесть и выспаться.
Стоило въехать на постоялый двор, как подбежал мальчик, взял лошадь под уздцы. Ялмари соскочил, подхватил небольшую дорожную сумку и вошел внутрь.
Небольшой зал встретил звоном посуды, веселым говором и песнями. Лесник снял шляпу, поискал свободное место.
— Можно? — поинтересовался у ремесленников. Судя по внешнему виду, они принадлежали к обувному цеху и заглянули сюда сразу после работы. Мужчины окинули его взглядами и отвернулись. Ялмари счел это за согласие и, устроившись на скамье, положил рядом суму и стал ждать служанку. Снимать куртку пока не хотелось — еще не согрелся.
