Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии

Наспех соорудив подушку из теплого свитера, связанного мамой, я, укрывшись пледом, который зачем-то взяла из дома, заснула.

Было холодно, темно, страшно и одиноко. Ровно как и последующие две недели.

* * *

Рейбэковы несколько дней вскоре превратились в неделю, потом в десять дней. Я искренне радовалась его присутствию: Варц словно бы уважал гостя больше остальных. При нем мне не так доставалось за каждый промах. А Рейбэку, видимо, было скучно. То время, что он не посвящал охоте, он проводил в холле, развлекая меня рассказами и подбадривая шутками.

Еще немного скрашивал северные будни Эмиль. Он оказался хоть и хулиганом, но милым и непосредственным. К тому же, похоже, я ему понравилась. По крайней мере, все свои секреты он доверял именно мне, и жаловаться прибегал тоже ко мне.

Собственно, с него-то все и началось.

Я просто поинтересовалась, где его родители.

— Папа ушел, — грустно поведал мне Эмиль, — на охоту. И не вернулся.

— Давно? — спросила пораженная я.

— Две недели назад, — вздохнул мальчик. — Он хороший охотник. Его не могли съесть. Он в беде.

— Ты сказал Варцу?

— Сказал, — Эмиль шмыгнул носом. — Он сказал, что это не его проблемы.

Разъяренная, возмущенная видом плачущего мальчика, я направилась к Варцу.

Тот меня внимательно выслушал и выдал знаменательную по своему значению фразу:

— Да насрать мне на его отца. Нет мозгов, так хоть бы и помер. Надо мальчишке — пусть сообщает куда надо, только у него все равно денег нет на поисковый отряд, как и у тебя, девка. Через три дня закончится их путевка, пускай готовится вываливаться.

За сим Варц откланялся и утопал в неизвестном направлении.

— Доброй?! Быть доброй?! — после я орала на Рейбэка, впрочем, понимая, что тот ни в чем не виноват. — Это с такими козлами я должна быть доброй?!

— Ох, Дейна, — покачал головой Рейбэк. — Варц, конечно, ответил плохо. Но сама подумай: откуда у него средства на поиски? Он — старый человек.

— И это дает право выбрасывать ребенка на мороз?

— Нет, конечно, нет, — задумчиво проговорил Рейбэк. — Нужно что-то придумать.

— Что? На поиски идти опасно.

— Опасно, — согласился со мной мужчина. — Дай мне время. У нас есть три дня, так? За это время что-нибудь придумаю.

Скрепя сердце, я согласилась. Но все равно каждый раз вздрагивала, едва видела Эмиля и думала: каково потерять отца вот так глупо, в постоянно ожидании, что он вернется из леса?

И каково моей семье было потерять меня вот так глупо, в ожидании, что я вернусь, куда бы ни ушла?

К вечеру, когда гости разбрелись по комнатам, а я осталась на ночное дежурство, случилось еще кое-что. Приехал очередной клиент.

Вот уж не думала, что в таком месте бывает аншлаг. По моим представлениям, "Волчий угол" — последнее место, куда люди должны стремиться поехать отдохнуть. Но, то ли остальная часть человечества считала иначе, то ли мне фатально не везло.

Как бы там ни было, ровно в половину второго ночи прозвенел звонок, входная дверь открылась и вместе со снежинками впустила Кэдерна Элвида.

— Здравствуйте, мне комнату на одного, пожалуйста. Моя фамилия Элвид и я бронировал номер в начале декабря.

Я замерла. Отчасти из-за того, что впервые увидела ректора в неформальной обстановке, отчасти из-за того, что записи о его брони у меня не было, а номера все были заняты. Он не дал мне оценить собственное состояние.

— Дейна? — Элвид искренне удивился, узнав меня. — Что вы здесь делаете?

— П-практика, — пробормотала я, будучи не в силах пошевелиться.

— Ах, практика. Да, я читал, что вы куда-то в даль собрались, но не думал, что сюда. Мне нравится это место: тихое, спокойное, уютное. А вам?

— Э-э-э...

Он еще не знал, что спать ему негде.

— Скоро домой, да? Хочется?

— Х-хочется.

— Дейна, что такое? Вы на меня так смотрите...

— Господин Элвид, — я нашла в себе силы улыбнуться. — Вы когда делали бронь?

— Пятого декабря.

Мне даже не нужно было смотреть записи: я знала, что если бронь Элвида и была когда-то зафиксирована, то давно уже канула в небытие. Варц не утруждал себя регулярным ведением журнала. Выбрасывая кучи ненужных листочков, я и предположить не могла, что кому-то не хватит номеров.

Кажется, мне светила не зачтенная практика, отчисление и голодная смерть в итоге.

— Мне очень жаль, — я решила каяться, пока не сделала еще хуже. — Ваша бронь не сохранилась.

— Жаль, — Кэдерн покачал головой. — Ну, тогда просто поселите меня в свободный номер.

Я снова вздохнула. Получилось трагично.

— Дейна? — Элвид явно забеспокоился. — Вы в порядке?

Ой, не о том он беспокоился...

— Да, со мной все хорошо, спасибо.

— Тогда дайте ключи. Я так устал...

— Свободных номеров нет, — выпалила я и зажмурилась.

Элвид посмотрел на меня, как на идиотку.

— То есть? — пока что он спрашивал вежливо.

— Все номера заняты, — повторила я. — Мне очень жаль.

— В том, что бронь не сохранилась, виноваты вы? — после паузы спросил Элвид.

Молчание повисло в воздухе, но меня выдавал виноватый вид.

— И что мне теперь делать? — почти ласково спросил ректор. — Идти пешком домой? Ночевать в лесу? Что, Дейна, что?!

— Я не знаю, — я почти плакала. — Я не видела записи о брони! Я поселила туда...клиента.

— Это все, чем вы тут занимаетесь?! Или оказываете еще какие услуги клиентам?

Я отпрянула, снеся со стола чашку с чаем. Она со звоном упала и разлетелась на множество мелких кусков. Из царапины на ноге пошла кровь.

— Что происходит?! — раздался голос Варца.

Захотелось куда-нибудь провалиться и там навечно остаться. Перед тем, как выкинуть меня с позором, он еще и публичный скандал устроит.

— Сормат! Ты что расколотила?

— Чашку, — пробормотала я, пытаясь собрать осколки в ладонь, и только сильнее порезалась.

— Неумеха! Еще один прокол, и я вышвырну тебя вон!

Шаги Варца затихли. Я вынырнула из-под стойки и посмотрела на все еще рассерженного Элвида.

— Это был хозяин отеля, — пояснила я. — Можете пойти к нему и все объяснить.

— Я хочу спать, Дейна, — ректор не выглядел уставшим, но голос его звучал именно так. — Вы мне найдете место?

— Я не могу.

И тут до меня дошло.

— Ну, разве что...в моей комнате, в домике для прислуги.

— Отлично, — с сарказмом произнес Элвид. — Домик для прислуги — всегда мечтал! Демон с вами, давайте.

— Вы сами доберетесь?

— Нет, вашу мать! Вы меня проводите, Сормат! Иначе я вам практику не зачту!

О! У меня что, еще оставались шансы?

Я резво выпрыгнула из-за стойки, не думая о том, что если вдруг Варц спустится проверить, то, не найдя меня, озвереет.

— Вы — феномен, Сормат, — сказал ректор, когда мы шли к домику.

Его вещи неторопливо плыли по воздуху следом.

— Господин Элвид, я действительно не знала, что вы бронировали место. Вы бы видели, как Варц ведет дела! Я едва разобралась в его записях!

— Судя по всему, он не очень-то доволен вашей работой, Дейна.

— Есть что-то, чем он доволен? — буркнула я.

— Магический туризм — ваша специальность. Учитесь находить с людьми общий язык, иначе мне придется подумать о вашем переводе.

— С Варцем общий язык найти невозможно, — возразила я. — Он невыносим! Если он узнает, что я напутала с номерами, он меня убьет и выставит вон без печати! Меня отчислят, я не найду хорошую работу, стану проституткой и умру от голода в каком-нибудь борделе. Вот.

Аж самой смешно стало, но я мужественно держалась, надеясь — умоляя — что Элвид проникнется и не сдаст меня.

— Иными словами, вы хотите, чтобы я не рассказывал хозяину отеля о том, что мне приходится спать в домике для прислуги? Это, учитывая то, что я еженедельно обедаю с императором?

Я вздрогнула и подавила искушение забросать ректора вопросами о правящей семье.

— Было бы мило с вашей стороны, — всего лишь пролепетала я.

— Мило, — Элвид хмыкнул. — Вы, Сормат, чересчур самонадеянны. С какой стати я должен вновь выручать нерадивую студентку? От вас слишком много проблем.

— А от Смиля мало? — я неожиданно почувствовала злость.

— Смиль не просил меня ему помочь.

— Он просил сразу отца.

— Это уже меня не касается. Дейна, вы представляете, о чем просите?

— Да ни о чем особенном я не прошу! Ну, виновата! Что теперь, убить меня?! Хорошо, поступайте, как знаете, пускай Варц узнает! Отчислят, так отчислят!

— Стойте, — Кэдерн рассмеялся и ухватил меня за локоть. — Дейна, стойте! Я еще не высказал решение.

— А что, непонятно? — я дернулась, но хватка не ослабла.

— Я прикрою вас перед Варцем. За одну небольшую услугу.

— Какую? — я обрадовалась.

Может, снова нужно помочь с канцелярией или там с документами...

— Поцелуй.

М-м-м...нет, это не было похоже на канцелярию и документы.

— Что? — я сделала вид, что не поняла.

— Вы меня поцелуете, и Варц ни о чем не узнает. Даю слово.

— А если не поцелую?

Многозначительно пожав плечами, Элвид пошел к домику. Я в недоумении следовала за ним.

Мне стало стыдно при виде не разобранных вещей и импровизированной постели.

— Это что, вы так живете? — Кэдерн скривился.

— Как умеем, так и живем. Проходите, располагайтесь. Я работать.

— А поцелуй? Или вы совсем не боитесь Варца?

Элвид ехидно улыбался.

Я закусила губу. Ректор смотрел на меня, не мигая. От этого взгляда хотелось бежать, чтобы, не дайте Боги, не выдать смущения.

— Что, сейчас? — буркнула я, мечтая провалиться сквозь землю.

— Сейчас, — подтвердил Элвид. — На сон грядущий, так сказать!

Он сам подошел близко-близко и наклонился. Дыхание согрело мои губы, но мужчина остановился, предоставляя право решающего шага мне.

— Вы же мой преподаватель, — прошептала я, и наши губы соприкоснулись, отчего по телу пробежала дрожь.

— Дейна, сейчас всем плевать на статусы и должности. К тому же, я не предлагаю тебе ничего, просто прошу поцеловать. Можешь ты мужику простить маленькую слабость?

— Просто поцелуй?

Я почувствовала, как сильные руки меня обнимают. В последнем жесте сопротивления я выставила вперед руку, но это не помешало ему притянуть меня к себе.

— Будешь целовать?

Я почти решилась, но потом, вдруг чего-то испугавшись, отстранилась. Вернее, попыталась. Кэдерн не дал. Картинно закатив глаза, он сам поцеловал меня. В первый миг я замерла, не зная, как реагировать на горячие губы, на чужое дыхание и чуть двигающиеся руки, а потом тепло разлилось по телу и постепенно я расслабилась, давая мужчине волю делать все, что он захочет, потому что почти не соображала. Меня никогда так не целовали. Собственно, опыт-то мой был не таким уж и внушительным, скорее весьма и весьма скромным. Никогда еще у меня не было поцелуя с взрослым мужчиной, который так умело пользовался моей растерянностью, так нежно сжимал шею, прикусывая мою нижнюю губу зубами.

— Иди, работай, — прошептал ректор, оторвавшись от меня. — А то Варц разозлится.

— Спокойной ночи, — я отстранилась, чувствуя, как бьется сердце.

— Спокойной ночи, — чуть усмехнулся Кэдерн.

К счастью, остаток ночи прошел спокойно. Варц еще несколько раз спускался вниз, но, неизменно видя меня, прилежно исполняющую обязанности, уходил к себе без единого слова. Не считая легкой сонливости и тревожной атмосферы, в коей был виновен темный лес за окнами, ночное дежурство прошло хорошо. Чтобы мысли не возвращались постоянно к ректору, спящему в моем номере и поцелую с ним, я взялась за книжку, которую в один из вечеров дал мне почитать Рейбэк.

— Я увлекаюсь историей, — сказал тогда он. — Но предпочитаю художественную подачу, а не сухие исторические трактаты, зачастую не имеющие ничего общего с действительностью. Гораздо лучше запоминается и принимается информация, обличенная в яркую корочку.

Это была книга с простой обложкой, явно оригинальным рисунком художника, или же очень умелой копией. Девушка с яркими красными волосами брела по серой, безжизненной пустыне, босыми ногами переступая с камня на камень. Ни названия, ни автора — просто картина, написанная грубыми мазками и потемневшие от старости страницы. Я несколько дней не решалась ее открыть, но все же открыла.

"Небо потемнело, а может, мое зрение помутилось, едва расписанный черными узорами листок лег в руку Фара. Он поклонился предсказателю и, с запозданием вспомнив о традициях, я поспешно последовала его примеру. Старик смотрел на меня очень странно, я никогда не видела таких глаз. Вертикальные зрачки, ярко-зеленые, чуть поблескивающие глаза, от взгляда которых вдруг захотелось реветь белугой. Сейчас я понимаю, что уже тогда знала ответ, таившийся на небольшом отрезке бумаги. Но в восемнадцать лет, на утро после первой брачной ночи с любимым мужем не веришь предчувствию, шепчущему, что это конец, что жизнь, построенная ради маленького существа, живущего под сердцем, оказывается не нужна и должна быть отдана алтарю общего долга".

Я пока не понимала, о чем пишет неизвестный автор и действительно ли это дневник неизвестной девушки. Возможно, книга была лишь отражением какого-то времени, показанным читателю через переживания молодой девушки.

Одно было ясно: автор описывал древний обряд предсказания наследников, который проходили все потомки правителей и высших слоев общества. На утро после свадьбы, в минуты рассвета приходил Старейшина и отдавал взволнованным супругам пророчество, содержащее информацию о наследниках, предназначенных супругам.

Чаще всего пророчат двоих детей, тем самым отдавая дань высокой детской смертности. Иногда пророчат трех, примерно в пяти процентах случаев. Некоторые, в основном, высшая знать, довольствуются одним ребенком, который часто становится залогом верности вельможи. Совсем редко (при моей жизни такого не было ни разу) листочек оказывается пустой, что означает невозможность завести детей.

Получив такое предсказание, супруги могут безбоязненно завести то количество детей, что указано в пророчестве: не будет ни осложнений, ни угроз, ни болезней. И все отпрыски гарантированно доживут до двадцати лет, магического совершеннолетия и возраста расцвета родовой магии. Матери, ослушавшиеся пророчества обычно погибали, а дети не доживали до совершеннолетия.

Я не могла себе представить горе родителей, получивших пустой лист с предсказаниями и, кажется, начала догадываться о чем пойдет повествование.

"Фар протянул мне этот листок; в глаза мужа я прочла любовь и надежду. Едва нашла в себе силы улыбнуться, так сильно сердце сжалось от предчувствия, от этого чертового предчувствия!

— Мадлен, — Фар погладил меня по щеке. — Прочти, любимая.

Он был так уверен в нашем счастье, что мои глаза наполнились слезами. Я развернула листок, почему-то смертельно боясь, что замысловатые узоры вспыхнут красным.

— Мадлен, — Фар побледнел, увидев мою реакцию. — Что там?

Листок выпал из моих рук. Черный и пустой, он означал скорую смерть матери, даже не успевшей зачать дитя. Сколько их было на этом листке, прежде чем Старейшины определили мне смерть?".