Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии

Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии

Аннотация (авторская): У императора было трое детей. Надменный Леон, стервозная Жозетт и веселая Дейнатара. Из-за сестринских козней Дейнатара сбегает из дома и пропадает. Спустя одиннадцать лет ректор Риверского Магического университета влюбляется в свою студентку, которая не только польщена ухаживаниями взрослого мужчины, но и всерьез обеспокоена близостью благоверного к императорскому дому...

Аннотация (издательская): Что делать, если ты — принцесса, давным-давно сбежавшая из дома? Влюбиться в ректора собственного университета, который вхож в императорскую семью. А если ты — неблагословленная, то есть фактически обреченная на смерть? Бросить вызов древним магам, отстаивая право на счастье. А если человек, предавший тебя, вдруг стремительно врывается в твою жизнь, разрушая все, что ты строила годами? Сражаться до победного конца. А вот если тебе в руки попадает старинный дневник с трагической историей любви, лучше отложить его в дальний ящик, потому что некоторые книги должны оставаться не прочтенными.

ВНИМАНИЕ! По договору с издательством "Альфа-Книга" с самиздата убрана третья часть книги. Приношу свои извинения. Книга выходит 10 марта 2014 года. Где можно будет купить, я напишу.

Варианты обложек (от Кери и беты) — обложка Альфа-Книги в иллюстрациях и аннотации:

Пролог

Кэдерн, кажется, был очень зол. Я почувствовала, как меня мягко, но настойчиво уводят подальше от императора. Его глаза лихорадочно блестели при одном лишь взгляде в мою сторону. Он явно сдерживался, чтобы не закатить скандал.

— Спектакль окончен? Мне можно вернуться в свои покои, или ты еще не всем представил свою "невесту"?

— Дейна, — Элвид оттеснил меня к стене, где нас не могли слышать многочисленные гости приема. — Запомни: ты — моя невеста! Это не игры, Дейна. Мы поженимся летом, и точка!

Он поцеловал меня и, как всегда, я расслабилась, на миг почувствовав себя в безопасности. Руки его, которые я так любила, держали крепко, не давая вырваться. Мы целовались на виду у всех, забыв о спорах и разногласиях и в этот вечер, ставший началом чьей-то трагедии, я впервые подумала, что у нас, возможно, все еще получится. И то, что началось, как фарс, закончится красивой романтической историей.

Знала бы я, как много не учитывала в своих детских мечтах, сбежала бы с приема прямо через окно.

I

Не буду больше пить! Вообще. Ни капельки, даже самой малости не буду. Чертовы идиоты с общей магии, чтоб их дракон сожрал. Нет, конечно, день рождения Лалы с первого курса — это событие несомненной важности, на котором должна присутствовать вся общага, но как теперь писать контрольную — вопрос из вопросов. Вроде все формулы мне должны быть известными, ан нет — ни одного знакомого значка, как из памяти стерло. Впрочем, стерло наверняка.

Не стоит пить напитки из незнакомых емкостей. По идее, меня этому должны были научить. То ли не успели, то ли прилежанием я еще в детстве не отличалась.

Я посмотрела на Смиля — высокого темноволосого парня с неприятными, постоянно прищуренными глазами, который быстро строчил что-то на листке и завистливо вздохнула. Вроде, были на одном празднике, а я совсем расклеилась. Он, будто почувствовав мое отчаяние, повернулся и гаденько так ухмыльнулся. Я сразу поняла, что во всем виноват именно Смиль. Вот...

Мысленно пообещав парню скорую месть, я вернулся к делам насущным.

Контрольная. По общей магии, будь она неладна. Два вопроса, ни на один из которых я ответить не могу.

"Перечислите основные принципы бытовых заклятий, дайте определение, приведите примеры и запишите основные формулы"

В сознании ни намека на ответ, а ведь это первый вопрос из тех, что я учила!

Люди придумали множество магических снадобий, стирающих память. Большинство из них вне закона, но небольшая часть настолько проста в изготовлении, что как бы ни бились законники, препятствовать их использованию не могли. Наверняка именно эту гадость мне подмешали в бокал чудесного вина вчера, на вечеринке.

"Разделение магии на стихийную и природную"

Ладно, они стерли мне память, но мозги не отобрали! Это просто.

"Магия разделяется на стихийную и природную"

Я скептически посмотрела на первую строчку. Гениально, ничего не скажешь.

Больше ничего в голову не лезло. Ответ, в принципе, я знала, но вот сформулировать почему-то не могла. Нет, больше точно не пью. Особенно со Смилем.

Я почти смирилась с двойкой: пересдам. Скажу, что простыла, что адски болит голова, что тошнит. Не впервой. Конечно, косяков за мной водится достаточно, чтобы лишить стипендии на полгода, но лекарка у нас добрая, войдет в положение.

А еще можно сказать, как есть: праздновали день рождения Смиля, что-то подсыпали, плохо, аж зубы сводит. Правда, доказать не выйдет. Эта сволочь осторожна донельзя. Следов зелья уж и не найти, наверное.

Я вдруг рассердилась на себя. До чего глупое поведение: зная, что Смиль едва ли не ненавидит меня, потащиться на общую вечеринку и так глупо попасться!

— Как контрольная? — ехидно прошептал парень, словно услышав мои мысли.

Сразу захотелось съездить ему по темной башке чем-нибудь тяжелым.

— Хорошо, — буркнула я и уткнулась в листок.

Оставалось еще досидеть до конца пары и не попасться профессору Нер — сухонькой и на вид безобидной, но очень строгой и эмоциональной старушке. А еще отработка у нее и долгие объяснения, почему я не подготовилась к контрольной.

Я едва удержалась, чтобы не застонать. Слава Трем Богам, через неделю зимние каникулы, практика и перерыв в бесконечной череде лекций, контрольных, практикумов, аттестаций и выволочек.

Пока я мечтала о практике, прямо перед моим носом пролетела скомканная бумажка. Она рикошетом вернулась обратно и я поняла, что предназначалась записка именно мне.

Это оказалась карикатура, выполненная явно умелым магом: нарисованная девочка, подозрительно похожая на меня, с такими же кудрявыми черными волосами и огромными, вечно удивленными глазами, ревела, а страшная карга, символизировавшая, очевидно, профессора Нер, орала на нее, брызжа слюной и размахивая указкой.

Раздался гогот со стороны Смиля.

Я скривилась и засунула записку в сумку, чтобы никто не увидел.

— Вот идиоты, — шепнула мне Эри, сидевшая позади. — Давай, я Тару скажу, он их научит уму-разуму?

Тар...я задумалась. Он был новым увлечением моей подружки... Здоровый парень с отделения боевой магии, на год старше нас...

— Не надо, — шепнула я. — Смиль придурок.

— Как у тебя с контрольной?

Эри наверняка все сделала, с ее-то мозгами. Да и я б сделала, коли не Смиль. Убью его.

— Никак, — отозвалась я. — После вчерашнего плохо.

— Ты же мало пила, — нахмурилась подруга и задумчиво взъерошила свои короткие волосы.

— Это смотря что пить, — усмехнулась я.

— Дейна Сормат! — от крика профессора Нер подскочил весь ряд. — Встать!

Я послушно встала, чувствуя, что не видать мне пересдачи, а значит, и стипендии. Глаза Смиля горели радостным огнем.

— Да, профессор Нер, — я, как послушная студентка, опустила голову и приняла раскаявшийся вид, хотя хотелось очень нецензурно ругаться.

— Дейна, что происходит в данный момент на моей паре? — почти ласково поинтересовалась профессор.

— Контрольная, — пролепетала я.

— Это вы усвоили, замечательно. А знаете, чего нельзя делать на контрольной?

— Разговаривать, — я не стала кривить душой.

— И это верно. А вы?

— А я разговаривала, — я издала скорбный вздох, выражавший полное признание вины.

Впрочем, профессор Нер на своем веку повидала немало профессионалов, умеющих напускать такой вид. И к моей актерской игре осталась равнодушной.

— Идите к ректору, — бросила профессор и отправилась к своему столу.

— Но, — я попыталась было возразить, — профессор...

— Немедленно, Сормат! Иначе пойдешь вместе со своей подружкой!

Пришлось сгребать все в сумку и двигаться к выходу, чтобы не подставлять Эри.

— Сормат! — уже у самых дверей настиг меня крик профессора Нер.

— Да?

— Контрольную сдай.

Вот шипастая задница демона! Я думала, забудет.

Профессор сердито поджала губы, когда увидела пустой лист, весьма неаккуратно подписанный и помятый.

— И что это?

— Листок, — вопрос показался мне очевидным.

— А на нем что?

— Контрольная, — ответила я.

И, подумав, добавила:

— Должна быть.

— И где она?

— Нет.

Мне уже хотелось куда угодно: в кабинет ректора, в пасть к дракону, в кипящий источник, на прием к императору, лишь бы эта старая карга оставила меня в покое. Хотя нет...на прием к императору как-то не хотелось.

— Так, Сормат, придется выписать вам наказание. Отнесете этот свиток ректору. И не сметь распечатывать! Не для вас писано.

Она сунула мне в руки небольшой свиток с преподавательской печатью. Я знала, что это бланк на наказание, которое определяет ректор, но ни разу еще за два с лишним года учебы мне его не выписывали. Ощущение, что этот день не может быть сквернее, прочно укрепилось в душе.

Выходя под пристальным взглядом профессора, я мечтала только об одном: оказаться в своей уютной комнате и немного поспать, пока не пришла Эри.

Наверное, во мне еще оставались крохи от той послушной девочки, которой я была в детстве, потому что вопреки желанию, я направилась в подвал, где восседал господин ректор, профессор Кэдерн Элвид.

Перед дверьми его кабинета я остановилась, переводя дыхание.

Кэдерн Элвид, ректор Риверского Магического Университета. Один из двенадцати ректоров, входящих в Научный Совет Императора, хороший друг Сертана XV. Родовая магия смешанная, наполовину темная, наполовину светлая. Суров, строг и импульсивен, как говорят старшекурсники. Лично из моих знакомых никто с ним знаком не был.

Вот уж не думала я, что выходка Смиля будет грозить мне ректорским наказанием. А Смиль? Предполагал ли он такой благоприятный исход? Вряд ли.

Я постучалась, едва не сбив костяшки пальцев о холодное дерево. Неизвестно, услышал меня ректор, или нет, но двери медленно открылись.

Кэдерн, явно уставший, заваривал чай.

Он был выше меня на целую голову, хотя я не могла сказать, что обладаю маленьким ростом. Длинные медные волосы ректора были собраны в хвост, пиджак лениво брошен на диван, а рукава парадной рубашки закатаны до локтей. Широкие плечи внушали особое опасение. И, хотя страх перед ним был скорее иррациональный, нежели продиктованный какой-то реальной опасностью, я не могла заставить себя вымолвить ни слова. Просто стояла и смотрела, как мужчина спокойно наливает себе чай, садится в кресло и поднимает на меня глаза.

Медные, кстати, как и волосы, глаза. Внимательные.

— Я вас слушаю, девушка.

Он заметил в моей руке свиток и коротко кивнул, приказывая отдать его.

— Садитесь, — он указал мне на кресло, и я послушно села.

Кэдерн развернул свиток, пробежал его глазами и удивленно на меня посмотрел.

— Сормат? С третьего курса, магический туризм? Во имя Трех Богов, что вы натворили?! С вашей специальности я еще ни одного студента с такой бумагой не видел!

Я потупилась.

Бывало, старшекурсники рассказывали, как проходят аудиенции у ректора: тот очень внимательно рассматривал каждое нарушение и учитывал буквально все: от среднего балла, до внеуниверситетских достижений.

— Вас как зовут? — мягко спросил он.

— Дейна.

— Это полное имя?

— Да, — я почему-то вздрогнула. — Дейна Сормат.

— Кто родители?

— Алан и Агрона Сормат, портные.

— Местная?

— Да, господин Элвид. У нас дом в Старой Ривере.

— Хорошо.

Он щелкнул пальцами, и на стол упала небольшая коричневая папка с моими именем и фамилией на корешке. Личное дело — поняла я.

— Итак, Сормат. Третий курс, специализация — магический туризм. Поступила в последней десятке, на шестом месте, со ста восьмьюдесятью баллами в общем зачете. Провалилась на истории, неплохо сдала этикет. Средний балл — три целых, шестьдесят одна сотая. Научной работы нет, дисциплинарных проступков восемьдесят пять баллов из допустимых ста, внеучебных достижений нет. Наград, грамот, стипендий, премий и благодарностей не имеет. Не густо, Сормат.

Я похолодела. Не знала, что у меня восемьдесят пять процентов дисциплинарных проступков...Еще пятнадцать процентов до ста — и отчисление.

Меня вдруг резко затошнило: любой свиток ректорского наказания — двадцатка. Пять процентов превышения!

— Вижу, вы понимаете, в каком вы положении, — кивнул Кэдерн. — Давайте разберемся с претензиями профессора Нер. Здесь написано, что вы разговаривали на контрольной, это правда?

— Да, — кивнула я, чувствуя, как дрожат руки.

— Значит, два процента нарушения есть, — Кэдерн записал в таблицу свитка два процента. — Далее идет невыполнение обязательного задания, пять процентов.

— Да, я не сделала контрольную.

— Это вторая попытка?

— Первая, — я говорила совсем тихо, опустив голову.

— Значит, ноль, проценты записываются только со второй невыполненной работы.

Я облегченно выдохнула; забрезжила надежда. Меня все еще могли выгнать, но теперь был шанс, что сумею удержаться в университете. Вот только был ли шанс доучиться оставшиеся два года с таким мизерным запасом дисциплинарных проступков?

— И тринадцать процентов за хамство в разговоре с профессором. Дейна, вы хамили профессору Нер?

В голосе Элвида слышалось неподдельное удивление.

— Нет, — я подняла на него испуганные глаза. — Нет!

— Хм, возможно, имела место ошибка...стоит проверить.

Он лениво махнул рукой, и в комнате образовалось туманное пятно, которое вскоре преобразилось в картину недавней сцены.

Профессор Нер смотрела на меня так, словно я была каким-то насекомым, случайно залетевшим в ее идеально чистый и новый дом. Насекомым шумным, противным и маленьким.

— И что это?

— Листок, — теперь я уже явно слышала хихиканье студентов, которым мой ответ почему-то показался забавным.

— А на нем что?

— Контрольная.

— Должна быть.

Совсем явных хохот. Почему тогда я не уловила даже отголосок всеобщего веселья?

— И где она?

Остальные студенты откровенно посмеивались, наблюдая за ситуацией.

— Нет.

— Что ж, — Кэдерн развеял иллюзию. — Я не усматриваю в этом каких-либо нарушений. Хотя вам, Сормат, стоит подумать о своем будущем. Я записываю на ваш счет семь баллов. В итоге, при использовании метода нехитрых вычислений, получаем, что вам остается... восемь баллов до отчисления. Вы понимаете, в какой вы ситуации?

— Да, господин ректор, — я была в этом совершенно не уверена.

— Мне кажется, нет, — отрезал Кэдерн.

А я-то понадеялась, что отделалась легко...

— Дейна, я являюсь ректором вот уже десять лет. И никто на моей памяти не подходил к середине третьего курса с таким количеством нарушений. Я понимаю, вы — приемный ребенок, единственный и поздний. Ваши родители бедны, у вас было трудное детство и — да, я в курсе, как во вверенном мне учебном заведении относятся к детям бедняков — весьма непростое студенчество. Но Дейна, вам всего лишь девятнадцать и впереди — долгие годы. Вы не лишены способностей, а значит, могли бы сделать прекрасную карьеру в выбранной специальности. Но с вашим поведением...это невозможно описать. Давайте взглянем.

Первый курс: разговаривала на паре по физической подготовке, нецензурно ругалась в музыкальной аудитории, не выполнила требований преподавателя, двадцать пять баллов.

Второй курс: нарушение режима — три раза, невыполнение домашних заданий — два раза, неподобающий внешний вид — пять раз. Тридцать баллов.

Третий курс: нарушение режима — три раза, невыполнение домашних заданий — четыре раза, курение в неустановленном месте, нарушение часа тишины, самовольная отлучка с занятий, прогул, разговоры на паре, невыполнение задания — тридцать семь баллов.

Что происходит, Сормат?

Не могла же я ответить что-то вроде "это все Смиль и его дружки, которые жутко меня ненавидят".

— Дейна, я жду. Отвечайте. Почему вы так безобразно себя ведете? Вы понимаете, что восемь баллов — это недостаточно, чтобы нормально закончить учебу?

Я кивнула.

— В среднем студент получает около десяти баллов нарушений за год, даже если это добросовестный студент. Невозможно все успевать и наша система это учитывает: при нормальном темпе учебы студент получает свои пятьдесят баллов и в дальнейшем не имеет проблем с трудоустройством. Более нерадивые студенты имеют от пятидесяти до семидесяти баллов. Но никто на моей памяти не имел больше девяноста. Вы в своем роде рекордсменка, Дейна.

Я ошибалась: этот день МОГ быть хуже.

— Я буду стараться, господин Элвид. Я закончу университет.

Он тихо рассмеялся, от чего я вздрогнула.

— Вы, Дейна, очевидно, попали в поле зрения профессора Нер. Она дама в возрасте и весьма...злопамятна. Вы понимаете, что жалкие восемь баллов сумеете набрать за какую-то пару недель? Еще до зимних каникул вы, Сормат, окажетесь среди отчисленных. И не просто отчисленных, а отчисленных по дисциплинарной статье.

— И что мне делать? — я упрямо вскинула голову, вдруг разозлившись. — Вы мне это говорите, чтобы я собирала вещи, или хотите предложить способ все исправить?

— Исправить? — поднял брови Кэдерн. — Дейна, это нельзя исправить. Чем вы думали, когда нарушали правила? Вы учитесь не в последнем университете Империи. У достаточно квалифицированных преподавателей. Живете в благоустроенном общежитии, питаетесь абсолютно бесплатно, получаете стипендию. Вам оплачивают отдых и практику, вы получаете канцелярию и книги, а также форму, которая позволяет вам тратить на одежду мизерное количество средств. Вы получаете лечение у хороших лекарей. Что, Дейна?! Что мешает вам вести себя, как добропорядочная, скромная и спокойная студентка?

Вероятно, мое молчание его напрягало. Потому что сейчас ректор выглядел не таким спокойным, как в начале нашего разговора.

— Делайте что-то, Дейна. Иначе я буду вынужден попрощаться с вами, — ректор замолчал и уставился на меня.

— Что делать? — я растерялась от внезапного перехода.

— Что-нибудь. Вы что, хотите вылететь?

— Я не хочу. У меня еще восемь баллов есть, что я еще могу сделать? Только вести себя лучше.

Очевидно, ректора мой ответ не удовлетворил. Воцарилась тишина.

— Мы иногда снимаем штрафные баллы, — наконец сказал Элвид.

Я встрепенулась.

— Снимаем, — подтвердил ректор. — За особые заслуги.

Я непонимающе уставилась на него, но где-то, на краешке сознания, та Дейна, которую я усиленно прятала, все поняла.

— Заслуги? — я переспросила.

— Заслуги...услуги...какая разница?

— И сколько баллов вы снимаете за...заслуги? — я, как мне показалось, покраснела и в этот момент остро возненавидела себя.

— Половину от имеющегося количества.

Половину. Я потрясенно замерла. Это сорок шесть баллов... пятьдесят четыре свободных балла до пятого курса. Вот что следует называть путевкой в жизнь, а не одноименные услуги свах и сводниц Империи.

Медные глаза смотрели на меня с интересом и ожиданием.

— Чего вы от меня хотите? — я устало вздохнула. — Скажите прямо, как мне быть, господин ректор.

— Сормат, вы умная девушка. Красивая, молодая, талантливая. Подумайте сами: восемь баллов против пятидесяти. Это серьезно.

— Серьезно, не спорю. Весь вопрос в том... что именно придется делать. Вы знаете...вся эта внеучебная деятельность... Как актриса, я некудышная. Пою плохо, организаторскими способностями не обладаю. Не рисую, не танцую. Пишу неграмотно. Только колдую неплохо...но тем и ограничиваюсь. Я не понимаю, какую пользу могу принести университету.

Ректор поднялся со своего места, присел на краешек стола передо мной и посмотрел на меня сверху вниз. Он выглядел...впечатляюще, большего я сказать не могла. У меня перед глазами до сих пор стояла перспектива отчисления, так что смысл взглядов и жестов Элвида до меня дошел слишком поздно.

— Быть может, вы можете принести пользу руководству университета? — проникновенно спросил Кэдерн.

— Вам? — уточнила я.

— Мне, — согласился ректор. — Лично.

И что-то в этом "лично" было такое, отчего плотину гнева, зародившегося во мне еще утром, прорвало. Я с трудом удержалась от заклятья или оплеухи. Вскочила так стремительно, что Кэдерн отпрянул.

— Как, — я на миг задохнулась, — как вы вообще посмели хотя бы намек сделать?! Я, по-вашему, кто, бульварная девка?! Я что, похожа на шлюху?!

— Дейна, успокойтесь, — усмехнулся Элвид.

— Вы отвратительны! Да, у меня проблемы, да, я не могу с ними справиться без чужой помощи! Но...

— Дейна! — рявкнул Элвид. — Успокойтесь, ради Трех Богов! Я не собирался вам предлагать ложиться в мою постель, я собирался попросить вас заняться канцелярией лично для меня. Эта работа...по правилам ее должен выполнять архивариус, но он, увы, не может. Я собирался предложить вам работу на выходных. Неофициальную, но оплачиваемую списанием баллов. А вы — что довольно глупо — истолковали все по-своему. Теперь я, кажется, понимаю, почему у вас такие проблемы с дисциплиной. Научитесь сначала думать, Дейна, а потом кричать.

Вот тогда я действительно густо покраснела и отвела глаза. Глупее ситуации у меня еще не было.

Если что-то не поняла, выясни наверняка.

— Простите меня, — я снова опустила голову.— Я не так поняла.

— Я заметил, — сухо откликнулся ректор. — Так что, канцелярская работа вас устроит?

— Конечно, спасибо, — я быстро закивала.

— Тогда в субботу я жду вас в своем кабинете. В двенадцать. Попрошу не опаздывать.

— Да, господин ректор, — я встала. — Я могу идти?

— Идите, Сормат. И постарайтесь не заработать еще штрафных баллов, не то мне все-таки придется вас отчислить.

— До свидания.

Я выскочила из кабинета и едва не вприпрыжку побежала в общежитие. Визит к ректору давал мне право не возвращаться на урок профессора Нер, а идти сразу на следующую пару. А поскольку пара этой старухи у нас до обеда была единственной, я побежала в общежитие.

Заварить чай и успокоиться — было единственным, чего я хотела.

* * *

Я мрачно смотрела, как Эри заливисто хохотала, едва ли не падая с кровати. Пожалуй, не стоило ей рассказывать о сцене в кабинете Элвида.

— Дейна, твою мать, — Эри ржала, не постесняюсь этого слова, как конь, едва ли не похрюкивая. — Ты — шедевр. Он теперь тебя точно не забудет.

— Я думала, он меня выгонит, — призналась я.

— Отделалась бумажной работой, — вытирая слезы, но уже серьезно сказала Эри. — Повезло. Ты и вправду была на грани отчисления.

— Точно.

За окном пошел дождь, совсем не соответствовавший концу декабря. Интересно, как я поеду на практику, если дороги развезет... Ни один экипаж не пробьется в ту глушь, куда меня приняли.

— Что там со Смилем?— спросила Эри. — Он так выпендривался, когда прозвенел звонок. Нес что-то там насчет тебя и старых счетов.

— Смиль у меня получит. Эта скотина что-то подмешал мне вчера. Я не вспомнила ни один ответ!

По глазам Эри я поняла, что она мне не очень-то поверила.

— Может, билет неудачный?

— Первый и девятнадцатый вопросы.

— Ой...

Эри, жившая со мной с самого первого курса знала, и то, как хорошо я учу билеты, и что уж точно не могу забыть ответы из самого начала. Первый и десятый билеты! Не могла я их забыть, не могла!

— Убедила, — хмыкнула подруга. — И что делать будем? Может, Тара позвать?

— Да отстань ты со своим Таром, — отмахнулась я. — У меня восемь баллов резерва. Надо ждать удобного случая поквитаться со Смилем.

— И когда же он, по-твоему, наступит?

— Наступит, Эри, не волнуйся. Смиль слишком самоуверен, чтобы ожидать от меня гадости. А мы с тобой терпеливые.

В коридоре послышался звук торопливых шагов, а в следующее мгновение дверь распахнулась, явив нам наголо бритого и голубоглазого Тара. Недовольного, мокрого и угрюмого.

— Привет, Дейна, — поздоровался он, едва окинув меня взглядом.

И уставился на Эри.

— Мы идем?

Подруга лишь отмахнулась.

— Подожди, Тар, я разговариваю. — И уже для меня пояснила. — Мы собирались пойти гулять.

— А как же физическая подготовка?

После обеда была всего лишь одна пара, зато самая нелюбимая.

— Да брось. Дождь же, никто не заставит нас бегать в такую погоду! — Эри схватила пальто. — Только не делай ничего со Смилем, пока меня не будет!

Я скривилась.

Дверь за подругой захлопнулась.

Мне, вопреки ожиданиям Эри, Тар нравился. Он идеально подходил ей, веселой и активной. Спортсмен, боец, не лишен интеллекта и природных способностей, галантен и на удивление адекватен. Помнится, мне он даже нравился курсе на первом, но я была слишком поглощена собственными проблемами, чтобы устраивать личную жизнь. А вот Эри пару месяцев назад (хотя нравилась она Тару куда дольше) соизволила обратить внимание на парня. Пока у них все шло хорошо, и я очень надеялась, что так оно и останется.

Я машинально пригладила непослушные кудри, рассеянно отметив, что опять получу замечание от тренера за неподобающий внешний вид. Впрочем, он мужик добрый, не станет мне баллы записывать. Тренер Ритриц, наверное, единственный человек во всем университете, который ни разу мне дисциплинарных нарушений не записал. Может, потому что хотя бы на его парах я была в десятке лучших, а может потому, что он никогда не был профессором...

Впрочем, Эри была права: в такую погоду нас точно не выгонят на улицу, а в самом университете еще после летней сессии спортивный зал не отстроили. Там у нас летом боевые маги практику сдавали, завалили всем составом. И сессию, и зал, и еще пару человек, которым не посчастливилось в этот момент там находиться. Жаль, я того не видела: дома гостила.

Дурацкая в этом году была зима. Вроде как уже должна вступить полностью в свои права, а снега еще кот наплакал. И как тогда Новый Год праздновать? Без традиционного турнира по снежкам? Впрочем, надежда еще, конечно, оставалась.

Я часто маялась от скуки в конце семестра. Сдавала все вовремя, хоть и не с самыми лучшими баллами, наблюдала за "хвостатыми" студентами, удивляясь, как можно нажить столько долгов и почему их еще не отчисляют. Работа, которую я брала обычно, конечно, увеличивалась: заказы на каллиграфию были сплошь поздравительными и позитивными, но этим дело и ограничивалось. Вечерами я подписывала многочисленные открытки, отправители которых хотели, чтобы их поздравления были идеальными, а днем, между парами, обычно сидела в библиотеке, читая (в кои-то веки) художественную литературу.

Но сейчас читать не хотелось. В памяти постоянно всплывал разговор в кабинете ректора. Стыд вспыхивал каждый раз, когда я прокручивала последние минуты разговора. Но что-то еще не давало мне перестать думать об этом и порадоваться возможности получить полтинник резерва.

Что именно — понять было сложно.

* * *

— Спою тебе я песню. О пропавшей принцессе, — надрывалась в душе Эри. — Что зимой, в стужу...

— Упала в лужу, — рявкнула я. — Эри, у меня работа, не могла бы ты потише?

— Зануда, — крикнула в ответ подруга.

Пары после обеда и правда не было. Тренер долго сокрушался о потерянном времени, отвлекая меня от созерцания толпы студентов-театралов, которые возвращались после репетиции и до сих пор выглядели, как бродячий цирк: магия изменения внешности оказалась крепче, чем в прошлой партии. Но все-таки отпустил, убедившись, что до звонка дождь точно не закончится. Остаток времени я провела за работой, радуясь, что с заработка вполне смогу купить родителям хороший подарок на Новый Год.

"Дорогой Леон!

Посылаю тебе открытку в память о произошедшем летом. Твоя Арлин".

Я даже поперхнулась. Уж не императорскому ли сынку открытка предназначена?

Клякса упала прямо на старательно выведенное имя. Я выругалась.

Быстро убрала грязь и дописала поздравление. Какое мне дело до какого-то Леона и его Арлин? Не факт, что это и наследник, быть может, совершенно другой Леон, живущий в маленькой деревеньке, летом отправляющийся на заработки в чужие края, а днем сидящий подле матери, охотник и защитник.

Деревенскому пареньку, да каллиграфическую открытку за три золотых?

Ну ладно, может...может, это эдакий городской франт, путешествующий по дальним краям на деньги, полученные в наследство.

В дверь громко постучали, и клякса снова упала на открытку несчастного Леона. Не везет бедняге сегодня.

— Открыто, — крикнула я.

В проеме показалась рыжая голова Коля — главы организационного комитета. Первокурсник Коль с магической юриспруденции был идеальным организатором: благодаря его бурной деятельности у нас появились инструменты для выступлений, бесплатные курсы вокала, отремонтированная площадка для выступлений и угощения на репетициях.

— Привет, Сормат, — он подмигнул мне и помахал в воздухе какими-то бумажками.

— Привет, Коль, — я, наконец, закончила Леонову открытку и бросила ее в кучу уже готовых. — Ты по делу? Или чайку?

— От чайку не откажусь, — Коль радостно уселся на кровать Эри. — А вообще по делу. Хочешь два бесплатных билета на новогодний бал?

— Бесплатных? — я усмехнулась, наливая ароматный чай в запасной стакан. — Бесплатно, дорогой Коль, от нашего оргкомитета ничего не бывает.

— Так хочешь пойти или нет? — насупился Коль.

Хочу ли я? На новогодний бал — вечеринку для элиты университета? Для отличников, активистов, детей спонсоров и победителей конкурсов? На вечеринку, где студентам разрешается выпить шампанского, где по-настоящему весело и интересно? Хочу ли я туда пойти, да еще и прихватить с собой кого-нибудь?

— Цена вопроса? — усмехнулась я.

— Сыграешь три композиции, — незамедлительно ответил Коль.

— На новом рояле?

— Обижаешь, Сормат. Разумеется.

Я сделала вид, что задумалась. Перспектива не только посетить новогодний бал, но и выступить на нем...вдохновляла — слабо сказано.

— По рукам.

Коль просиял и махом выпил целый стакан горячего чая.

— Класс. Выступишь после танцоров. Композиции на твой выбор, но "Зимнюю" сыграй обязательно. И еще, — он что-то бросил в мою сторону.

Машинально я поймала предмет, который оказался ключом.

— Это от репетиционного зала, — пояснил Коль. — Репетируй, когда там свободно. Правда, в основном, по вечерам.

— В любое время? — спросила я.

— В любое. Элвид поставил звукоизоляцию, тебя никто не услышит.

Коль положил на столик два билета на бал. В этом году они были оформлены в черно-белых тонах. Близняшки-художницы Ирма и Лела превзошли сами себя: рисунок, на котором была изображена танцующая девушка, выглядел так, будто это была иллюзия, запечатленная магом.

За Колем уже захлопнулась дверь: уговорив меня выступить, он счел возможным завершить визит вежливости.

— Кто приходил? — счастливая и уставшая Эри вылезла из душа.

— Коль, — я показала на билеты. — Звал выступать на балу.

Подруга широко улыбнулась.

— Здорово, что ты пойдешь, Дейна!

Эри, как отличница, из года в год имела право на посещение бала. Впрочем, право платное, так что второй билет пришелся весьма кстати.

— Держи, — я протянула ей листок.

— Ты никого не позовешь с собой? — Эри округлила глаза.

— Кого? Я же ни с кем не встречаюсь. Да и не дружу ни с кем, кроме тебя.

— Но...это хороший повод с кем-нибудь познакомиться, верно? Я имею в виду: у тебя есть два билета и можно кого-нибудь пригласить...просто потому, что они есть.

— Эри, я хочу пригласить тебя. У тебя что, лишние деньги? Кстати, Тар пойдет?

— Пойдет, — просияла Эри. — Он меня пригласил и почти заплатил за мой билет.

— Почти?

— Ну...если ты даешь мне билет...ему не надо будет платить.

— Вот и славно, сэкономим Тару стипендию.

Глядя на счастливую Эри, я поняла, что все сделала правильно. Ничто не принесет мне больше радости, чем видеть счастливую подругу. Эри была одной из немногих людей, которыми я дорожила и за которых безумно боялась.

— Спою тебе я песню, — мурлыкала Эри, переодеваясь в ночную рубашку.

— Ради Трех Богов, — поморщилась я, — не пой эту ужасную песню.

Эри звонко рассмеялась. Уходя в душ, я слышала, как она снова что-то запела, на этот раз веселое и энергичное. Да, конец первого семестра у нас всегда наполнен приятным предвкушением праздника.

* * *

На рояле меня научила играть госпожа Лин — молодая учительница музыки. Она постоянно жила у нас, обучая игре и меня, и сестру. Еще она, кажется, преподавала готовку и бальные танцы, но мне было рано ходить на такие уроки. Я любила играть на рояле в детстве, но в юности совсем забросила это занятие и вернулась к нему лишь в конце первого курса. Тогда у нас еще был небольшой магический рояль — он помещался у меня на коленях и звучал так, словно находился на волоске от гибели. Теперь, отчасти благодаря стараниям Коля, отчасти благодаря ректору, который после трех побед вокалисток на имперских конкурсах, раскошелился на новые инструменты, посреди репетиционного зала стоял красавец-рояль, сделанный и звучащий без малейшего признака магии.

Я, вопреки логике, старалась ступать тихо. У меня было разрешение на ночные репетиции, был ключ от зала, но я все равно чувствовала себя преступницей, вторгающейся в чужие владения. Мне казалось кощунственным нарушать эту тишину звуками музыки. Но та часть сознания, что была далека от всего романтического и мистического, требовала репетировать: за две недели до бала я, конечно, успею как следует выучить три композиции, но все же стоит работать.

Стряхнув оцепенение, я села за инструмент и еще минуту привыкала к нему. Прикосновение к темному дереву пробудило далекие детские воспоминания и на кончиках пальцев зажглись голубые огоньки. Больших трудов стоит магу заставить себя играть руками, не применяя заклятий, но я навострилась еще в детстве.

Первые звуки показались мне неестественно громкими, но по мере того, как пальцы вспоминали мелодию, я привыкала к этому залу, наполненному музыкой, и понимала, что так и должно быть. Я играла "Зимнюю" — мелодию, написанную лет триста назад специально к новогодней суете. Мелодия была спокойная и грустная, как медленно падающие хлопья снега, кружившиеся в свете фонарей.

С каждой нотой, с каждым аккордом я играла все увереннее, плавней и красивее. Мне казалось, что меня слышит весь университет, хоть это было и не так.

На миг — на маленький миг — я очутилась в детстве, на уроке музыки, когда госпожа Лин разучивала со мной пьески.

— Госпожа, вы сегодня хорошо сыграли, — говорила госпожа Лин. — Я расскажу об успехах вашему отцу, уверена, он будет рад.

Отец не был рад. Ему плевать было на мои успехи.

Я остановилась очень резко, оборвав мелодию не так, как должна была. Настроение пропало.

Звук аплодисментов заставил меня вздрогнуть.

Из темноты колонны вышел мужчина. Он тихо хлопал, не отрывая от меня взгляда медных глаз.

— Господин Элвид, — удивленно выдохнула я, — вы меня напугали.

— Простите, — усмехнулся ректор. — Не хотел.

— Давно вы здесь?

— Со второго куплета. Просто шел мимо и решил послушать. Вы хорошо играете, Дейна. Гости бала будут в восторге.

Ах, он уже знает. Ну, естественно, кому же, кроме него, знать, кто выступает на таком мероприятии...

— Инструмент очень хороший, — буркнула я.

— Инструмент — далеко не все для музыки, — возразил Кэдерн. — Огромную роль играет музыкант.

— Тем не менее, наши музыканты не могли сыграть ничего путного, пока вы не купили этот рояль.

— Ваша правда, Дейна, — рассмеялся Элвид. — Я счел разумным приобрести некоторые инструменты. Отчасти из-за вас.

— Из-за меня?! — я растерялась.

— Вы хорошо играете, что в этом удивительного?

Ректор уселся на один из немногочисленных стульев по ту сторону рояля.

— Я думала...это Коль выбил деньги...

— Коль...Коль молодец, он увлечен настолько, что я ему верю. Что до денег...милая Дейна, университет может позволить себе с миллион таких роялей.

Я ошеломленно уставилась на ректора.

— Тогда почему Коль бьется практически за все?! Рояль, другие инструменты, сцена, курсы?

— Ценность чего-либо, Дейна, познается только тогда, когда это "что-то" досталось тебе трудом. В университете вы учитесь не только магии и профессии, вы учитесь жизни в том числе. Я хочу, чтобы каждый из студентов знал цену благ, которые получает.

— Но ведь, — я лихорадочно придумывала, что бы такое сказать, — цену инструментам, курсам и сцене знают только те, кто участвовал в их закупке и поиске. Как быть с остальными? Кто не интересуется сценой?

Элвид странно улыбнулся, будто бы ободряюще.

— Кто сказал, что у меня в запасе только одна методика обучения? Каждому свое.

Я молчала, гадая, с чего бы ректору так откровенничать со мной. До этого дня я видела Элвида лишь на общих собраниях и праздниках, мельком здоровалась в коридоре, да на первом курсе получала грамоту за помощь в эвакуации деревни. Тогда еще сели сходили, во время летних каникул, а я как раз была свободна. Вот и все наши встречи, по пальцам можно пересчитать.

— Я вам мешаю, Дейна? — как-то грустно спросил ректор.

Я даже на мгновение растерялась.

— Нет, не мешаете.

— Сыграете что-нибудь еще?

Я мысленно прошлась по всем композициям, разученным ранее. Еще предстояло выбрать несколько для выступления.

Когда я уже собралась играть "Мятежную", Элвид вдруг попросил:

— А сыграйте "Принцессу".

— Я...не знаю эту композицию, — не признаваться же ему, что я старательно избегала этой песни с самого детства.

— Жаль. Тогда давайте "Мятежную".

Он что, знал, что я собираюсь играть? Скорее, конечно, угадал...или просто желания совпали. Забавные бывают совпадения.

Музыка была тревожная, напряженная, но мне почему-то сделалось весело. Первый раз в жизни я допустила, чтобы на репетиции был слушатель, и первый раз в жизни я не сбивалась, восстанавливая в памяти давно забытую мелодию.

— Спасибо, Дейна, — тихо поблагодарил Элвид, когда стила последняя нота. — Вы прекрасно играете. Думаю, вас ждет успех на балу. Теперь извините меня, я должен идти.

— До свидания, — откликнулась я, с удивлением испытывая сожаление от его ухода.

— Дейна, — в дверях ректор остановился.

— Да?

— Какого цвета будет ваше платье на празднике?

Я моргнула. Вот уж какого вопроса не ожидала...

— Белое...наверное, — сказала я. — Я еще не купила.

И, когда Элвид, кивнув, вышел, до меня дошло: у меня не было денег на платье. Вообще.

* * *

Проблема ограниченности денежных ресурсов с этого момента занимала меня постоянно. Проблем, собственно, было две: отсутствие вообще какого-либо платья и отсутствие денег на него. Стипендия, выдаваемая первого числа каждого месяца, и то не покрыла бы расходы. Я смотрела на счастливых студентов, предвкушавших бал, на преподавателей, к концу семестра ослабивших контроль и думала, что дела мои плохи.

А еще я постоянно думала об Элвиде и, зная, к чему все идет, старалась загрузить себя работой. Увы, те деньги, что я зарабатывала каллиграфией, я могла даже не копить: месяца два нужно, чтоб на приличное платье найти. Естественно, с каждым днем, приближавшим меня к заветному празднику, я становилась все мрачнее и мрачнее, что не могла не заметить Эри. А я старалась избегать разговоров о бале, то отмахиваясь суевериями, то делами, то неважным самочувствием. Впрочем, через неделю после начала репетиций, Эри все же отловила меня в обеденный перерыв, буквально силой усадила рядом с собой и начала допрос.

— Дейна, ты вообще пойдешь на этот бал?! — шепча так, что слышали все в округе, Эри заставляла меня чувствовать себя неловко.

— Пойду, Эри, — в сотый раз ответила я.

— Тогда почему ты не желаешь готовиться к нему вместе?

— Потому что я занята. Эри, у меня восемь баллов до отчисления. Я хожу буквально по канату, натянутому над пропастью. На это уходят все силы. А еще я репетирую. И работаю у Элвида, ты же помнишь, что он заставил меня разбирать архив личных дел за последние сто лет?!

Эри надулась.

— Да, но...

— Я бы рада со всеми вами гулять, болтать, веселиться, но у меня слишком много дел.

— Ты даже не купила себе платье! — Эри бросила последний аргумент.

— Купила, — слова вырвались у меня прежде, чем я их обдумала. — Просто его не привезли.

— Да? — Эри с сомнением посмотрела на меня. — Ладно, Дейна. Считай, что убедила. Но я за тобой слежу, имей в виду. Не смей ударяться в панику, ты прекрасно играешь!

Я демонстративно закатила глаза. Эри, оказывается, подумала, что я нервничаю накануне выступления и собираюсь позорно сбежать. Что ж, об этом она могла не беспокоиться. Сбегать я уж точно не собиралась, а платье...без платья можно и обойтись.

После обеда я должна была идти к Элвиду, снова заниматься личными делами.

Его помощница Майна была, как всегда, неизменно вежлива, но я заметила, что почему-то ей не нравлюсь. Она то и дело поджимала губы. Пока открывала шкаф с делами и бросала на меня непонятные взгляды. Вздохнув, я взяла пачку дел и уселась прямо на полу кабинета. Майна демонстративно встала в дверях. Этот ритуал повторялся уже в прошлую субботу, а потому я даже не стала ее ни о чем спрашивать. Через пару минут она ушла, но дверь все же не закрыла.

Работа была скучной, однообразной и пыльной. Я то и дело чихала, открывая папки столетней давности, которые едва не рассыпались на глазах. Просматривала дела, находила те, что были в совсем ужасном состоянии, делала копии, сортировала по годам, постепенно создавая упорядоченный и удобный каталог.

Мое внимание привлекла папка, почему-то находившаяся в стопке девяностолетней давности. Папка была совсем не старой, очень аккуратной и довольно толстой. С нехорошим чувством я открыла ее и едва удержалась от вскрика.

Иллария Тогин, тысяча триста восьмидесятого года рождения, тысяча четыреста десятого года смерти. Тридцать лет ей было. На портрете — красивая молодая рыжеволосая девушка с обаятельной улыбкой и шальными зелеными глазами. Настоящая ведьма. Лучшая студентка по итогам всех пяти лет обучения, победительница множества олимпиад и конкурсов, певица, занимала первые места на конкурсах красоты, занималась благотворительностью. Список ее наград и грамот можно было продолжать бесконечно: папка была настолько толстой, что едва завязывалась. Я смотрела на это лицо, которое не видела ни разу в своей жизни и не могла оторвать взгляда.

Илли

Так вот как выглядела императрица, погибшая девятнадцать лет назад...Погибшая при родах, так и не увидевшая своего третьего ребенка.

Так выглядела мама.

* * *

Из кабинета Элвида я шла, петляя. Прошла через библиотеку, столовую, открытый мост, соединявший практический и лекционный корпуса. Остановилась только у фонтана и осмелилась достать газетную вырезку, которую нагло стащила из папки Илларии Тогин.

На портрете мама была изображена в красивом красном подвенечном платье, она улыбалась кому-то и протягивала руку, очевидно, для кольца.

"В среду выпускница Риверского Магического Университета, Иллария Тогин сочеталась браком с Его Императорским Величеством Сертаном XV. Свадьба прошла в узком кругу родственников и приближенных вельмож, а после церемонии новая императрица приветствовала свой народ. Напоминаем вам, что Иллария Тогин, ныне Ее Императорское Величество Иллария I, происходит из древнего рода Тогинов, почти утратившего силу. Этот союз, как надеются придворные маги, позволит возродить древние традиции магии и вернуть Тогинам часть могущества. Как стало известно, предсказатели пророчат императорской чете двоих детей".

Мне очень хотелось выбросить статейку, но я почему-то свернула листок и убрала во внутренний карман пиджака. Я ненавидела их всех: императора, безвременно погибшую императрицу, этих двоих детей, напророченных Старейшинами. Но нельзя было давать ярости выплеснуться. Я просто сидела у фонтана, смотрела на сгущающиеся сумерки, опустив руку в холодную воду, и ни о чем не думала.

Ни о том, что придется выступать без платья на балу.

Ни о том, что скоро практика и проходить я ее буду в Богами забытой гостинице.

Ни о том, что с каждым днем я все чащу думаю об Элвиде.

В комнату я вернулась, совершенно измученная, сразу же завалившись спать, и не думая о куче работы, что ждала меня на письменном столе.

Зато на утро, когда по всевозможной логике я должна была спать, отдыхать и развлекаться (до конца учебы-то пять дней!), я вскочила рано утром и тихо, чтобы не вызвать смеха Эри, отправилась на пробежку.

Я бегала очень нерегулярно. Раз пять в месяц, когда напряжение становилось совсем уж невыносимым. Обычно бегала по лесу: стадионы не любила, там всегда присутствовал некий дух соперничества, вызывавший во мне отторжение.

А лес у нас был шикарный. Высокие сосенки, стройные березки, удобно протоптанные тропинки. Персонал университета каждые выходные расчищал прогулочные дорожки и посыпал солью беговые. Уж не знаю, почему лес не пользовался популярностью среди спортсменов, но я была тому лишь рада.

Хорошо было бежать морозным (а в кои-то веки оно действительно было морозным) утром, совершенно одной, дышать полной грудью и ни о чем не думать. Хорошо было перепрыгивать через валуны, сворачивать на узенькие тропинки, петлять, зная, что заблудиться невозможно. Хорошо было напиться у родника, размяться, как следует и, скинув одежду, под покровом утренней темноты, окунуться в горячий источник, скрытый от посторонних глаз за большими и древними камнями.

Территория Риверского Магического Университета считалась местом заповедным, почти священным. Здесь почти не водилось животных, но природа была уникальной. "Северный юг" — так называли наш край писатели и поэты. Действительно, вопреки мягкому и теплому морскому климату, растительный и животный мир больше соответствовали северным районам, нежели южным. Горячие источники — тому подтверждение.

Я размялась в воде, чувствуя, как потихоньку просыпается организм, как отдыхает после пробежки тело. Волосы я старалась не мочить, чтобы не простыть накануне бала, хотя, должна признаться, это было бы самым замечательным оправданием моему отказу...

Голоса я услышала не сразу, а лишь перестав плескаться. Они звучали еще далеко, но явно приближались. Черт! Кому в голову пришла столь ранняя прогулка?! И почему именно у источников? В них обычно не купаются. По крайней мере, не зимой. Мало у кого здоровья хватит.

Я спряталась за камнями, впрочем, понимая, что если разговаривающие постараются, то заметят меня без особых проблем. А уж когда они вышли из зарослей, я и вовсе упала духом: это был Смиль и двое его дружков.

— Я видел, она сюда забежала, — сказал один, самый крупный.

— Хорошо бы, это было правдой, Игнет, — прищурился Смиль. — Иначе ты у меня всю жизнь будешь в помощниках магов водиться. А то и в циркачах. Будешь дешевые трюки всякому отребью показывать.

— Смиль, — подал голос третий, кажется, Луван, с третьего курса, — а она драться не будет?

— После того, как почувствует это, — Смиль достал из кармана плаща небольшой бутылек с жидкостью болотного цвета, — она будет очень послушной.

Я вжалась в камни, стараясь даже не дышать. Сейчас он прикажет им обойти источник и меня, естественно, обнаружат. А бесшумно вылезти и удрать я не смогу.

Нужно было разбудить Эри и сказать ей, куда я иду и во сколько вернусь.

Я прикинула. Хватятся меня только часа через четыре, когда проснется Эри и увидит записку, что я ушла бегать. Она, конечно, удивится, похихикает, потом сходит на завтрак и только когда поймет, что меня нет с самого утра, забеспокоится. Да и неизвестно, куда пойдет искать. То ли в мой любимый сквер, то ли сюда...

Положение было не самым лучшим. Смиль наверняка уже понял, что я где-то прячусь, а значит, живой меня они не отпустят. А что, хорошая легенда: ушла рано утром купаться, утонула. Молодцы, ребята. А я...дура я набитая, как меня только Боги выносят.

— Здесь она, никуда не успела бы сбежать, — Игнет сплюнул на землю. — Сормат! Выходи, мы хотим играть!

— Тише! — одернул его Луван. — Весь универ сбежится! Не можешь молча что ли?!

— С Сормат? Молча? Я бы посмотрел, как ты будешь молчать, когда эта девица станет шелковой.

— Вот когда станет, тогда и разберемся, — буркнул в ответ Игнет.

— Заткнитесь оба, — прошипел Смиль. — И ищите девку!

А чего меня искать? Я — вот она, спряталась за камушком, жду, когда ты, милый друг, ближе подойдешь.

Сдаваться я не собиралась. В чем-то мне даже нравилась эта ситуация, не надо было ждать повода, чтобы поквитаться со Смилем за контрольную. А выяснить, почему этот прожигатель жизни и магии меня невзлюбил, я всегда успею. Если он, конечно, живой отсюда уйдет.

Я знала, что на дне много камней. Правда, они все были основательно отшлифованы водой, ни одного острого краешка у них не было. Но я все же нырнула, постаравшись сделать это как можно тише. Схватив три камня — по одному на каждого, я начала выплывать, помня о том, что эти уроды где-то рядом. Как бы мне ни хотелось резко вынырнуть и вдохнуть много чистого лесного воздуха, я держалась до последнего и лишь когда убедилась, что меня никто не увидит, всплыла.

Они обходили противоположный край источника, заглядывая за камни, и меня пока не видели.

Камни были небольшие, но увесистые. Я прикинула, с какого расстояния могу кинуть их. Получалось, что незамеченной остаться не удастся.

— Ага! — прямо над ухом раздался радостный вопль.

От неожиданности я вздрогнула и...да, я выронила камни. Дура набитая.

— Смиль! Игнет! — надрывался Луван. — Я ее нашел.

Оставалась одна надежда: что и нас кто-нибудь найдет, благодаря его воплям.

Впрочем, вскоре появилась и вторая надежда.

Я ловко увернулась от руки парня, которая норовила схватить за волосы и поплыла к центру источника. Шанс, конечно, мал, но не придет же им в голову плавать в такой мороз? А я ничего, закаленная, минут двадцать выдержу. Орать буду — дайте Боги!

— Сормат, — гаденько так усмехнулся Смиль. — Вылезай.

Не вдохновило.

— Мы поиграем и отпустим.

— М-м, — протянула я. — Нет, спасибо. Нет настроения для игр.

— Да я тебе сейчас одну штучку понюхать дам, настроение и появится.

— Смиль, каким бы ни был твой парфюм, ты себе льстишь, — хмыкнула я.

Парень нахмурился. Его лицо даже стало красным от злости.

— Думаешь, я не смогу тебя там достать? — спросил он, расстегивая пальто. — Ты, Сормат, самая настоящая дура. Решай, пока я раздеваюсь. Либо выходишь добровольно, и все получаем удовольствие, либо я достаю тебя там...и первый твой опыт будет весьма болезненным.

— Только подойди ко мне, и я тебе тоже первый опыт устрою, — мрачно пообещала я.

Пожав плечами, Смиль продолжил методично раздеваться. Его дружки топтались в нерешительности рядом.

Паника нарастала, но я с виду была спокойной. В принципе, уплыть можно, но единственный путь — на сушу, а там меня моментально изловят Игнет с Луваном. Значит, надо использовать шанс, пока Смиль один.

Магия была мне не помощницей, этот вариант я отбросила сразу. Смиль мне по силам не уступает, а может и превосходит. Единственное мое оружие — хитрость и, кажется, именно в этот момент оно вышло из строя.

Подняв фонтан брызг, Смиль нырнул и быстро, профессионально, поплыл ко мне.

Наготы я не стеснялась. Это насекомое ответит за каждую минуту моего страха. Но сначала предстояло выбраться. Дружки его почти не опасны: оба идиоты хронические, бегают за Смилем, как собачонки. С ними справиться будет легко.

Я нырнула, снова осматривая дно. Ничего подходящего, кроме какой-то деревяшки, торчащей из-под больших камней.

Воздух заканчивался, и пришлось вынырнуть. Я тут же оказалась нос к носу со Смилем. Он тяжело дышал, но совершенно не устал. К счастью, бутылек он с собой не захватил.

— Ты плохо плаваешь, Сормат. Зато неплохо выглядишь, — он подмигнул мне.

Я сделала вид, будто меня вырвало.

— Ну, все, прекрати упрямиться, пойдем. Потащу ведь, Сормат. Не заставляй мне причинять тебе боль.

— С каких пор ты командный игрок? — хмыкнула я. — И с каких пор тебе нужны друзья, чтобы уломать девушку переспать с тобой? Теряешь хватку, Смиль.

Зря я это. Он, увы, на такие провокации не велся.

— Разговаривай, Сормат. Скоро ты будешь потише.

— Это вряд ли.

Он ухватил меня за руку и буквально потащил на берег. Вырываться было бесполезно, и так потом синяки вскочат. Зато этот идиот повернулся ко мне спиной, а к тому времени я уже была настолько зла, что никакими принципами гуманности не руководствовалась. Еще минут десять назад я бы крепко подумала, прежде чем кидать это заклятье.

Его обнаженную спину опалило огнем, он выпустил мою руку и заорал. Я ударила его локтем в нос и проплыла мимо. Смиль орал, предпринимая тщетные попытки оставаться на плаву. В Игнета и Лувана полетели камни. Каждому из парней прилично досталось: бросаюсь я хорошо, в детстве натренировалась с деревенскими детьми. Они, естественно, были не из пугливых и едва оправились от внезапной боли, бросили парочку заклятий. Но я уже спряталась за камнем, набрасывая плащ Смиля.

Тот по-прежнему орал. Я даже пожалела его: знала, что последствия заклинания...чувство, будто с тебя сдирают кожу не пройдет еще несколько часов. Если парень не утонет, то уж точно запомнит урок.

— Осторожней, ребята, — предупредила я. — вы меня разозлили.

— Сейчас я тебя, — Игнет пошел в мою сторону, даже не выказав ни малейшего опасения.

Напрасно, потому что встречен он был тем же заклятьем, от которого пострадал Смиль. Ни жалеть этих отморозков, ни беречь силы я не собиралась. Надо будет — сдохну на месте от перерасхода магии, но как следует им покажу, что бывает, если меня разозлить.

Наверное, Игнет позже останется слепым — меня это не беспокоило. Он упал, не издав ни звука, лицом в снег.

Лувана я заметила уже убегающим. Либо он решил не связываться со мной, либо побежал за помощью, потому что его товарищам она была просто необходима.

Я снова сбросила плащ, зашла в воду и поплыла к Смилю, боясь, что возбуждение драки пройдет и у меня банально не хватит сил дотащить здорового парня до берега. Хватило. Он был без сознания, но живой. Спина покрылась волдырями и кровоточила. Я с отвращением бросила безвольное тело в сугроб, запахнула плащ и медленно побрела к корпусам. Меня сильно трясло.

* * *

Эри отпаивала меня успокаивающим отваром, а Тар сидел в углу и матерился. Почему-то ругань Эриного парня меня куда больше успокаивала, чем причитания подруги. Он то и дело порывался добавить Смилевой компании, но мы с Эри на пару его отговаривали и, в конце концов, тот соглашался, что было бы крайне неразумно затевать еще одну драку, тем более, мне уже ничего не грозит.

— Смиль, когда очухается, не расскажет никому? Он не может подставить дело так, будто это ты виновата? — спросила Эри, подавая мне кружку с отваром.

Я кое-как поднялась: сказывалось неуемное использование магии.

— Там моя одежда осталась, — задумчиво проговорила я. — Теоретически, от Смиля можно всего ожидать. Не знаю, способен ли он так извратить произошедшее...

— Не сомневайся, — подал голос Тар. — Он соврет все, что угодно, лишь бы не попасть под раздачу. Пожалуй, я схожу и заберу твои вещи. Заодно "обнаружу" этих идиотов, а то чай подохнут там. Я, конечно, не расстроюсь, но как-то некрасиво выйдет.

— А Луван никому не расскажет?

— Вряд ли. У него мозгов не хватит хорошо соврать, а подставлять Смиля, в каком бы состоянии он ни находился опасно, — Эри с беспокойством глянула на Тара. — Ты уверен, что все будет нормально?

— Разумеется. В случае чего, пропишу им по паре ударов в челюсть. Впрок пойдет.

— Не лезь на рожон, Тар, — сказала я. — Им и так досталось.

— Дейна, не бойся, — парень отмахнулся. — Я просто заберу твои вещи и позову на помощь.

— Он замечательный, — когда шаги Тара стихли, пробормотала Эри.

— Держись за него, — согласилась я.

— Спать будешь?

— Вздремнула бы. Измотали меня эти драки.

— Дейна, тебе так повезло. Представляешь, что было бы, если б ты не смогла отбиться?

— И не хочу, — меня передернуло.

Я обманывала Эри. Конечно, за те минуты я миллион раз смоделировала ситуацию, в которой попадусь Смилю. И давно все решила. За насилие этот парень поплатился бы жизнью.

Я проспала обед и не пошла бы даже на ужин, если б не Эри. Она буквально силком вытащила меня из постели, заставила одеться и спуститься в столовую. Я хмуро оглядывала галдящих студентов, ковыряясь вилкой в салате. А они что-то оживленно обсуждали, порой забывая о еде.

— Смиля и Игнета привезли в замок, — пояснила Эри. — У Игнета ожог сетчатки. Пока неизвестно, какие последствия. Смиль отделался шрамами на спине и сломанным носом.

— А третий? — спросила я.

— Молчит. Понурый ходит, но молчит, — пожала плечами Эри. — Сейчас все обсуждают, с кем это Смиль подрался. Элвид вопит, требует того, кто это сделал.

— Ты меня осуждаешь? — к собственному удивлению спросила я.

— Шутишь?! Ты бы рядом не сидела, если б не отбивалась! Звери они, а не люди. Не забивай себе голову, Дейна. Все правильно, так им и надо. На тебя никто не подумает.

А если подумает...что ж, на этот случай у меня план был. И это немного успокаивало.

Повеселевшая, я принялась за еду и снискала одобрительный взгляд Эри.

После случая у источника компания Смиля перестала меня доставать, даже те ее члены, которые лично не присутствовали при драке. Видать, впечатления Лувана были настолько сильны, что каждый, кто поддерживал со Смилем хоть чуть-чуть приятельские отношения, обходил меня за версту. По универу ползли слухи, но никто не мог точно сказать, что было правдой.

Кто-то говорил, что парни подрались меж собой из-за красотки Гивицы с пятого курса. Кто-то утверждал, что Смиль и Игнет встретили в лесу компанию беглых темных магов. Кто-то считал, что все это — проклятье источника, который защищает целебную воду. Какой только чуши я не наслушалась. К счастью, необыкновенную почтительность со стороны Смилевых дружков ко мне никто не связал с тем, что парни провалялись в лазарете до самого конца семестра, и вышли только в день бала.

Наверное, мой позор они пропустить не могли.

Правда, во вторник стало ясно, что Смиль в лазарете занимался не только оздоровлением организма.

Это был обеденный перерыв, который я проводила в комнате: дописывала открытки, оставшиеся с вечера. Есть почти не хотелось, но на всякий случай я прихватила из столовой кусок пирога.

За окном снова шел дождь, как бы намекая, что не видать нам настоящей зимы в этом году.

— Дейна!

Эри вбежала в комнату, заплаканная и растерянная, остановилась возле моего стола, потом села на кровать и замолчала.

— Эри? Что такое?

— Тар! — попыталась прояснить ситуацию соседка.

— Что с ним? — в моей голове сложились уже тысячи картин несчастных случаев, могущих произойти с Таром.

— Его поймали на наркотиках! — а вот этой картинки не сложилось как-то...

— Тар принимает наркотики?!

Он не был похож на наркомана.

— Нет, конечно.

— Распространяет?

— Дейна! — укоризненно воскликнула Эри. — Он не такой! Как ты могла подумать?

— Прости, — я пожала плечами. — Всякое бывает. Кто его поймал и как вообще это случилось?

— Элвид поймал, — вздохнула Эри.

— Сам Элвид?! Да как?!

— Не знаю, на тренировке к Тару подошли его ребята из охраны и увели. В его сумке нашли наркотические зелья. Дейна, какие-то из запрещенных! Они его не просто исключат, они его посадят!

— Подожди, запрещенные? Ты уверена?

Запрещенными назывались наркотические зелья, способные не просто одурманивать — разрушать организм, отключать сознание, способные подчинять и подавлять инстинкты самосохранения. Я не могла поверить, что Тар мог таскать в сумке такие вещи. Даже если он и занимался распространением запрещенных наркотиков (в чем я сильно сомневалась), то не идиот же он!

— Он не виновен! — продолжала скулить Эри.

— Я знаю. Это Смиль.

— Что? Почему Смиль?

— У него был какой-то наркотик там, на озере. Тогда я не подумала, что он запрещенный, хотя могла бы догадаться. Ему наверняка сообщили, кто нашел их у источника, как и то, что моей одежды там не нашли. Решил отомстить.

— И что делать? Дать им просто так исключить Тара?

— Нет. Идем.

— Куда? — Эри с готовностью вскочила.

— К Элвиду. Будем объясняться.

Я почему-то твердо была уверена, что ректор нас выслушает и — что главное — поверит нам. Почему-то я не задумывалась о том, что в глазах взрослого мага мы с Эри — две маленькие девчонки, пытающиеся защитить друга, который пользовался нашим доверием. Все это в полной мере я поняла, когда ректор, выслушав мою сбивчивую речь, произнес:

— Я умею читать, Сормат. Я читал дело Тара и я знаю, какой он хороший студент. В ваших словах я не увидел ни одного доказательства. Вдобавок ко всему вы еще и приплели сюда студента, который лежит в больнице, пострадавший в ходе жестокого нападения. Сормат, вон из кабинета, иначе я подумаю, что вы причастны к этому делу!

Ох, как мне в такие моменты хотелось перестать сутулиться и позволить глазам сверкнуть серебряным огнем.

— Господин Элвид, — я лишь улыбнулась. — Вы совершаете большую ошибку. Подозреваю, вы знаете, что Тар невиновен, но не можете доказать. Мне достоверно известно, что Смиль — который, как вы выразились, пострадал в ходе нападения — в момент нападения на одинокую однокурсницу, имел с собой весьма подозрительное вещество, обнаруженное потом у Тара в сумке. Вам ведь ничего не известно об инциденте, упомянутом мной? Так я и думала. Поэтому не делайте преждевременных выводов.

— О чем вы говорите, Сормат?! — медные глаза Элвида потемнели. — Что делал Смиль у источника?! Напал на вас?

— Я этого не сказала. Я лишь упомянула, что там была девушка, не более. Вас должен интересовать флакон с наркотиком.

— Сормат, не испытывайте мое терпение. Если вам хоть что-нибудь известно о том, кто утром в воскресенье искалечил двоих студентов, я приказываю вам все рассказать.

— Господин Элвид, — я подошла к нему почти вплотную и закатала рукав ученической рубашки. — Это — неопровержимое доказательство того, что Смиль — ублюдок и что обожженная спина — его счастье и награда. Я могу пойти с этим к его отцу, и он проведет все нужные анализы. Не стоит говорить, что тогда Смиль сядет, а вы лишитесь поста. Ваш — пока еще наш — университет прогремит на всю Империю. Я не хочу скандала, но не позволю Смилю подставлять моих друзей. Срок для расследования неделя, верно? Отстраните Тара, а я заставлю Смиля признаться.

Элвид шокированно смотрел на синие следы пальцев на моей руке, оставленные Смилем.

— Я не могу позволить вам проводить какие бы то ни были расследования, — наконец сказал он.

— Их и не будет. Смиль признается, когда поймет, что ему грозит. Я напишу уведомительное письмо, что передаю дело в суд.

— Сормат, если то, о чем вы говорите, имело место быть, то я просто обязан исключить Смиля.

— Исключите. Потому что он принес в университет запрещенные наркотики, а не за то, что пытался изнасиловать меня.

— За это...

— Об этом будут говорить очень долго. Господин ректор, у меня пожилые родители. Я — незамужняя молодая ведьма. С восемью баллами резерва, кстати. Вам что, меня не жалко?!

Элвид смотрел на меня как-то растерянно и удивленно. То ли не ожидал такой правды о делишках Смиля, то ли поразился моему весьма непочтительному тону.

— Пишите, — наконец вздохнул Элвид. — Пишите свое письмо. Если Смиль признается, я его исключу и не стану поднимать шум. Тара отпущу. Если нет...

— Признается, — кивнула я. — Спасибо.

— Дейна, — окликнул меня Элвид, когда я уже была у двери, — вы должны были попросить помощи.

— Я и сама, как видите, справилась.

— Игнет останется слепым.

* * *

Я не собиралась писать письмо Смилю. И дураку ясно, что он на него не отреагирует, а предложит мне или сходить по известному адресу, или попытаться все рассказать отцу. Он знал, что бывает с девушками, попавшими в такую ситуацию. Поэтому предстояло решить вопрос по-другому. Мне показалось, что об этом же думал Элвид, когда соглашался, но предпочел не раздувать скандала, давая мне возможность все решить самостоятельно.

Единственный его намек, который я не поняла, был об Игнете. Мне было жаль, что парень останется слепым, но... трое на одну девушку с наркотиком и весьма жуткими намерениями? Это, как мне казалось, давало "карт-бланш" на любой вид самозащиты.

Эри нервничала. Оно и понятно: Тар под домашним арестом, к нему никого не пускают. Сидит, бедный, в четырех стенах комнаты общежития, обвиненный в том, чего не делал.

За одно можно было Элвида похвалить: к Смилю также не пускали никого.

— И как ты докажешь, что все Смиль подстроил? — то и дело спрашивала Эри, почти переставшая есть.

— Не знаю пока, — неизменно отвечала я. — Но придумаю. Время — до вторника, Смиля выписывают в пятницу, на бал. Если в пятницу на балу я не смогу его запугать, буду действовать через отца. Он у него адекватнее, я думаю, за сынулю испугается.

— А если тоже решит, что ты блефуешь?

— Значит, — медленно говорила я, — вся империя узнает, как развлекается Смиль.

— Ох, Дейна, — Эри начинала плакать и еще минут десять я тратила на то, чтобы ее успокоить.

Пятница подкрадывалась медленно, но уверенно. Всюду чувствовалось напряжение: спешно составлялись пары, чтобы, не приведите Боги, не остаться на танцполе в одиночестве; девчонки наперебой описывали наряды и прически, хвастаясь; парни хмурились и делали вид, что происходящее их совсем не интересует. Я репетировала и переживала за Тара, поэтому в общем переполохе не участвовала и почти забыла об отсутствии наряда.

В четверг я приводила в порядок кожаные брючки и старую, сшитую еще три года назад, белую блузу. Впрочем, несмотря на то, что наряд был старый, сидел он на мне хорошо. С вечерним платьем не сравниться, но за роялем я, одетая в классический костюм, накрашенная и с растрепавшимися волосами, выглядела эффектно. Тем более что играла я лучше, чем когда-либо. Коль, которого я, стиснув зубы, пустила на репетицию, остался доволен.

Эри готовилась к балу без особого энтузиазма. Тар бал, естественно, пропускал. И нас к нему по-прежнему не пускали.

В пятницу занятий не было: лишь оглашение результатов семестра, награждение отличников, организационные моменты практики и выдача персональных заданий. Ничего нового: одна и та же картина из года в год. Потом, сжалившись над нетерпеливыми студентами, нас отпустили готовиться к балу. Те, кто на бал не попал, в этот же день разъехались по местам практики.

— Дейна, через час начало! — всплеснула руками Эри. — Почему ты не одета?

— Милая, — я хмыкнула, — мне нужно проверить инструмент и отрепетировать все еще раз. Рано, Эри. Я все равно увижу бал не раньше, чем выступлю, а это аж через полчаса после начала!

— Как знаешь, — поджала губы подруга. — Скажи честно: у тебя ведь нет платья.

В своем малиновом узком платье Эри выглядела сногсшибательно. Ярко и совсем не по-новогоднему.

— Нет, — вздохнула я. — Это ничего не меняет.

— Дейна, — Эри села на кровати, — почему ты не сказала? Мы бы придумали что-то.

— Что тут придумаешь? Я даже не сказала, что приглашена на бал, иначе родители бы ночами не спали, чтоб оплатить хоть какой-нибудь наряд. А моих денег за открытки не хватит.

— Перешили бы мое!

Я скептически посмотрела на низкорослую тощую Эри и высокую, с пышной фигурой, себя.

— Не забивай голову ерундой. Мне все равно играть, в брюках сподручнее. Смиль еще не появлялся?

— Сразу на бал придет, говорят.

— Там мы его и обработаем, — решила я. — Все, иди, занимай место у еды.

Эри чуть улыбнулась.

— Дура, ты, Дейна, — сказала она напоследок. — Хорошая, но дура.

— Вот уж спасибо, — я рассмеялась.

— Удачи на выступлении.

В зеркале отражалась я. С уложенными выпрямленными волосами, с ярко накрашенными глазами и бледными губами, с бледной кожей. Дейна Сормат. Глазки полыхнули серебром и я поежилась. С каждым годом все труднее и труднее контролировать индивидуальную магию. Эри не спрашивает, но я вижу: беспокоится, что у меня до сих пор не проявились родовые способности. Сама она уже вовсю исцеляет мелкие травмы и порезы.

Бедный Тар. Если нам не удастся ему помочь, бедняга сядет. Все же интересно, что такого я сделала Смилю, что он меня ненавидит? Надо будет выяснить этот вопрос.

Коль, едва я вошла в гримерку, набросился на меня с вопросами:

— Где ты была, Дейна?! Что так долго?

— Расслабься, — отмахнулась я. — До выхода еще пятнадцать минут.

— Где твое платье?

Взволнованный Коль явно гордился новеньким темно-коричневым костюмом, который на нем сидел немного смешно.

— Вот мое платье. Не приставай, а то играть не буду.

Коль притих.

— Ты все помнишь? Все аккорды? Ритм?

— Помню, Коль, — я украдкой закатила глаза.

— Тогда жди за кулисами. Как только я объявлю твое имя, выходи и играй.

Я послушно села на небольшой стульчик, располагавшийся за кулисами. С моей стороны было неудобно наблюдать за танцевальным коллективом, но я все же отметила, что девчонки превзошли сами себя: двигались слаженно, четко, грациозно. Сверкали магические огоньки, летали разноцветные ленты, гремела музыка и десяток отменно красивых девушек улыбались, счастливые от того, что все внимание восхищенной публики достается им. Они замерли в последнем движении, отдав ему все силы. Я видела, как, пошатываясь, они бредут за кулисы и ободряюще улыбалась.

— Дейна Сормат! — объявил Коль и на сцене появился, будто бы выросший из серебристого тумана, рояль.

В полной тишине я прошла через сцену к своему месту. Послышались редкие смешки. Я увидела Смиля в первом ряду. Он не смеялся, но явно был доволен: видел реакцию зала на мой костюм. Но мне было не до Смиля. Пока не до него.

Я легко провела рукой по клавишам, извлекая первые звуки песни. Зал притих.

Пальцы сами искали клавиши, перескакивали, порхали над инструментом, и я закрыла глаза, наслаждаясь музыкой. Вокруг клубился серебряный туман и, хотя этого никто не видел, мои глаза тоже сверкали серебром. Кто-то потянулся танцевать, кто-то стоял у самой сцены, смотря на меня. Я играла без магии: это видел каждый и каждый, наверное, поражался этой способности. Магия — основа нашей жизни, та сущность, которая есть в каждом. И далеко не всем дана способность обходиться без нее. Таким, как я.

По залу, среди искусственного снега и тумана, кружились счастливые пары. Эри и Тара среди них не было, и мной вдруг овладела злость. Некоторые считают, будто они хозяева жизней, будто они могут играть с людьми, лишая их самого дорогого. Такие, как Смиль мнят себя господами.

— Я — ваша госпожа, — едва слышно пробормотала я. — Но это было бы слишком просто.

Бурные аплодисменты заставили меня сдержанно улыбнуться и заиграть непринужденную, медленную мелодию, под которую все оставшиеся парни тут же повели спутниц на танцпол.

Я встретилась взглядом с Элвидом, стоящим неподалеку и внимательно наблюдающим за залом. Он, как говорили в университете, почти никогда не появлялся на публике с девушками. Даже на балах. Ректор чуть улыбнулся мне, и я почувствовала, что краснею. Сама подивилась своей непостоянности: то вдруг злюсь на Смиля, то смущаюсь, как девочка-подросток, которой впервые сделали комплимент.

— Зимняя, — объявила я, едва воцарилась тишина.

Вновь раздались аплодисменты.

Клубы тумана, перерождаясь в языки пламени, вспыхнули, окружив рояль. Я играла, делая вид, что все это мне привычно и знакомо, а вокруг полыхало серебряное кольцо. Музыка, казалось, стала неотъемлемой частью этого зала и каждого из присутствующих. Никто уже не танцевал, все смотрели на хрупкую девушку, сидящую посреди бушующего серебряного костра, играющую так, как никогда раньше. Совсем не использующую магию.

А она вкладывала в одну-единственную песню все, что не решалась рассказать никому из ныне живущих. Она рассказывала историю той маленькой девочки, которая зимним утром ушла, не оглядываясь на родной дом, ушла в мороз и ветер, чтобы навсегда исчезнуть среди множества детей империи и проснуться в студентке четвертого курса. Очнуться после одиннадцати лет глубокого и спокойного сна. Она рассказывала о Дейнатаре, но никто в зале не связал давным-давно пропавшую принцессу с Дейной Сормат, дочкой бедняков из небольшого городка.

— Спасибо, — улыбнулась запыхавшаяся я.

Они хлопали стоя, крича что-то. Но я не слышала ни слова, на дрожащих ногах ушла в гримерку и упала в кресло, мечтая лишь о стакане воды. Ко мне подскочил Коль, возбужденно размахивающий руками.

— Дейна! Ты молодец! Ты...это было потрясающе! У тебя талант!

— Спасибо, Коль. У вас вода есть?

— Держи, — он приманил со стола стакан с обалденно холодной водой и я залпом его осушила.

— Иди в зал, сейчас будет выступать "Небесный Шут".

Я присвистнула. Самая известная рок-группа, по крайней мере, на юге. Пожалуй, на это стоило взглянуть.

Убедившись, что твердо стою на ногах, я вышла в зал, ища глазами Эри. Подруги нигде видно не было, а идти ее искать к буфету не хотелось: там, как и всегда, была целая толпа. Группы на сцене еще не было, играла какая-то медленная музыка.

— Вы часто врете, Дейна? — раздался голос у меня за спиной.

Кэдерн Элвид улыбался, держа в руках несколько красных роз.

— Вы о чем?

— Вы обещали мне белое платье, — он окинул взглядом мой наряд. — Почему вы так одеты, Дейна?

Я вздохнула, отведя глаза. Ему почему-то признаваться не хотелось.

— У вас нет денег? — Элвид догадался сам, но вопреки моим ожиданиям, вопрос прозвучал мягко.

— У кого сейчас есть деньги?

— Это вам, — он протянул мне три розы. — Они вроде как вечные.

Я снова залилась краской.

— Спасибо.

— Можно вас пригласить?

— Что? — я удивленно моргнула.

— Танцевать, Дейна. Вы ведь танцуете? Или только играете?

— Я...танцую...наверное, — я что-то бормотала, вконец смущенная.

Элвид забрал у меня цветы и весьма небрежно положил их на один из столиков. Мы вышли на танцпол. Те из студентов, кто замечал ректора, почтительно расступались и кидали на меня удивленные взгляды.

— Расслабьтесь, Дейна, — улыбнулся Элвид. — Я не волк и не собираюсь вас есть.

Я вымученно улыбнулась, но напряжение между нами ослабло.

Я чувствовала, как дрожат мои руки, лежащие на его плечах, и как крепко его руки сжимают мою талию. Мы танцевали близко — непростительно близко для ректора и студентки. И мне это нравилось. Нравилось настолько, что я совершенно растерялась.

— Вы написали письмо Смилю? — вдруг спросил Элвид.

— Да, — без зазрения совести я соврала. — Передам ему после бала.

— Хорошо. Все же я, хоть и не хочу портить вашу репутацию, сторонник разбирательства.

Видя, что эта тема мне явно неприятно, он замолчал, прижав меня к себе еще крепче. Мне хотелось напомнить ректору о правилах приличия и в то же время...не хотелось. Было что-то в этом танце, что-то, что я упустила.

— Вы чудесно сыграли. У вас талант.

— Спасибо. По правде говоря, я так никогда не играла. Это все Коль с его спецэффектами.

— Было красиво, — шепнул Элвид, наклонившись к моему уху и обогрев дыханием шею. — Вы знаете, что серебряный — цвет императорской семьи?

Я задержала дыхание, пытаясь понять, намекает он на что-то, или нет. В конце концов, решила, что просто пришлось к слову.

— Знаю. Хороший получился бал.

— Жаль, что ваша подруга на нем без пары. Я хотел бы отпустить Тара, но не могу. Я слишком завишу от множества мнений.

— Вы верите, что Тар невиновен?

— Конечно. Дейна, я знаю своих студентов. Каждого.

— И меня? — я почувствовала желание немного пококетничать.

— И вас, Дейна. Вас особенно.

Последнюю фразу он сказал очень тихо, но у меня перехватило дыхание.

— Господин Элвид.

Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза и замерли. Я боролась с искушением закусить губу в предчувствии его дыхания, он, очевидно, боролся с тем же искушением. Неизвестно, кто выиграл, но когда он склонился ко мне, я вдруг увидела Смиля и Лувана, направляющихся к выходу. В руках у Смиля был какой-то сверток.

— Мы играем рок!!! — кто-то оглушительно ударил по барабанам.

— Простите меня, — я вырвалась из объятий Элвида. — Я не могу остаться!

— Дейна, — он выглядел виноватым. — Извините, я не хотел...

— Нет! Дело не в этом. Просто мне очень нужно бежать, я потом все объясню.

Забыв на столе розы и оставив растерянного ректора стоять посреди танцпола, я выскочила из зала. Но, ни Смиля, ни его дружка поблизости не было.

* * *

Никогда не считала себя жестоким человеком. Да и то, что я делала, жестокостью вряд ли можно было назвать, как и Игнета сложно было назвать невинной жертвой. Неизвестно, сколько на его счету девушек, не вовремя попавших в его руки. Чувство сожаления, что я испытывала, скорее, было связано с самим фактом причинения боли живому существу. Я не любила насилие, но и не гнушалась пользоваться им в случае чего. Таких ситуаций было не много, но они все же были.

Но вот на чувствах калеки я еще не играла.

Игнет спал. Повязка на его глазах занимала половину лица, фиксируя лекарственные примочки. Как мне говорили, пока еще он на обезболивающем заклинании. Поделом.

— Игнет.

Он тут же проснулся, прислушиваясь и бесполезно мотая головой.

— Привет. Это Дейна. Узнал?

— Чего тебе, дрянь? — буркнул Игнет.

Впрочем, в его голосе явно слышался страх.

— Давай вежливее, а? — хмыкнула я.

— Да пошла ты.

— Фу, — я поморщилась, — грубость какая. Игнет, это ведь Смиль подставил Тара, да? Они куда-то пошли сейчас. Если скажешь, куда, я сниму заклинание.

— Что? — с лица Игнета мигом слетела злость.

Он был похож на растерявшегося первокурсника, а не на одного из самых опасных парней в универе.

— Последствия заклинания действуют долго, Игнет. И их может снять тот, кто наложил. Если обладает достаточной силой. Я — обладаю. Поскольку вы не признались, что пытались меня изнасиловать, тебе пророчат слепоту. Представляешь, каких проблем можно избежать, если я сниму заклинание? К слову, Элвид знает, чем вы занимались на озере. Нужно ли говорить, что он не просил меня даже попытаться тебе помочь? Ты понимаешь, Игнет?

Он молчал. Все-таки трудно было разговаривать с человеком, глаза которого я не видела.

— Хочешь остаться калекой? Мешать не буду.

Я встала и незаметно скрестила в кармане пальцы: на удачу.

— Смиль давно торгует наркотой, — глухо откликнулся Игнет. — У него тайник у источника. Встречи с заказчиками обычно ночью.

— И кто заказчики?

— Ребята из богатых семей. В основном берут для девчонок, ну...ты понимаешь. Есть те, кто серьезно употребляет, а есть те, которые для родителей. Смиль неплохой заработок имеет на этом.

— Он подбросил Тару наркотик?

— Конечно. Смиль знал, что Тар забрал твои вещи и позвал на помощь.

— Понятно.

Я сняла заклинание, втайне надеясь, что Игнет никому не расскажет о том, что это была я. Снятие таких заклинаний — непростое дело, могущее привлечь к моей персоне лишнее внимание.

Игнет явно почувствовал то, что боль ушла. Его рука взметнулась к глазам, но тут же опустилась: парень понял, что ему грозит за выдачу таких сведений.

— За что Смиль меня ненавидит? — я не могла удержаться от этого вопроса.

— Он не ненавидит. Он в тебя влюблен с первого курса.

— Странная у него любовь.

* * *

Я шла на голоса, стараясь ступать бесшумно и не привлекать внимания. Ночной лес меня не пугал, но лишь благодаря самоконтролю. Я убеждала себя, что ничего и никого, страшнее Смиля, в этом лесу нет. Одновременно приходилось держать наготове заклинание запоминания иллюзии. Мне повезло, что я владела основными канцелярскими навыками вроде копирования документов, чтения скрытых текстов...

За несколько десятков метров до источника я пошла медленнее. Голоса слышно уже не было, но я четко различала в тусклом свете полчищ светляков мужскую фигуру. Почему-то одну. Смиль или Луван?

Я остановилась неподалеку, за большим камнем, отлично скрывавшем меня и в то же время дающим хороший обзор. Прошептала заклинание и стала наблюдать. Смиль стоял перед тайником, вырезанным в скале, и тихо ругался. Он переставлял какие-то баночки и коробочки, очевидно, что-то ища.

Я поежилась: зря ничего не накинула, если днем можно было ходить без пальто, ночи все же были холоднее.

— Тварь! — заорал Смиль и я аж подпрыгнула.

Он что-то пнул. Я присмотрелась и похолодела.

У ног Смиля лежало тело.

Он нагнулся и, кряхтя, поднял тело, а затем бросил его в воду.

События приобретали все более опасный оборот. Я уже не хотела выходить к Смилю и требовать, чтоб он признался, что подбросил Тару наркотик. Тару еще повезло — он хотя бы не на дне озера, в отличие от Лувана (а в том, что это был Луван, я не сомневалась). Парни явно что-то не поделили и Смиль...убил Лувана? Я была уверена, что этот парень способен на многое, меня даже не удивила его выходка на озере, но убийство?

Он едва меня не заметил, проходя мимо. Пребывая в шоке, я вылезла из-за камня. Мелькнула мысль нырнуть и попытаться помочь Лувану, но потом я поняла, что Смиль не стал бы бросать в воду еще живого товарища. Он слишком осторожен для этого.

Я достала из кармана бумажный пакет, который прихватила с собой, сложенный вдвое листок и написала несколько строк, стараясь писать как можно более небрежно. Потом сложила в пакет кристалл с иллюзией, записку и запечатала. Теперь осталось лишь передать пакет ректору, а там уж пусть сам разбирается со своими студентами. И Тара отпустят: Смиль наверняка признается во всем, едва его поймают.

Несмотря на то, что я почти одержала победу, на душе было противно. Заслужил ли Луван такой смерти? Судить не возьмусь, но удовлетворения я не чувствовала. Эти ребята затеяли опасную игру: наркотики, изнасилование, убийство. Игнет, верно и сам уж был не рад, что связался со Смилем. Теперь он хотя бы не ослепнет. Но то, что Смиль и его за собой потянет — несомненно. Понятно и то, что Смиль догадается о моей роли в его разоблачении. Оставалось лишь надеяться, что к тому времени, как он это поймет, уже не сможет ничего мне сделать. Иначе придется, наверное, уезжать, менять имя, фамилию, внешность. Опять.

Я пошла длинной дорогой, чтобы ненароком не встретиться со Смилем. Напугала какую-то парочку, обжимающуюся в кустах, поцарапала лоб о ветку, но все же благополучно выбралась к корпусам, а там уже оставалось идти, не попадая в освещенные фонарями пространства.

У входа в корпус меня встретил разъяренный Элвид.

— Если я хочу поцеловать девушку, я ее поцелую.

Прежде чем я успела что-то сказать, он прижал меня к стене и крепко поцеловал, да так, что аж дух захватило.

— Спокойной ночи, Дейна, — Кэдерн, усмехнувшись, подтолкнул меня к общаге.

Я успела сунуть в его карман пакет с доказательствами против Смиля. Вряд ли этот бал мог закончиться лучше.

* * *

Эри просыпалась медленно. Она всегда, сколько я себя помнила, тяжело вставала. Это противоречило ее характеру и легкости, но разбудить подругу — дело непосильное даже для терпеливых. Тар, очевидно, был из очень терпеливых, потому что он полчаса утром сидел возле Эри, пока она соизволила открыть глаза. Подруга улыбалась, обнимала парня, но просыпаться не желала.

А я лежала на соседней кровати, делая вид, что сплю и прятала улыбку, потому что эти двое выглядели как настоящие влюбленные, и я искренне желала, чтобы у них все получилось.

— Эри, вставай, — Тар прибег к последнему методу и начал ее щекотать.

Визг, наполнивший нашу комнату разбудил всю общагу. Из-за стены послышались возмущенные удары и мат.

— Тар! — Эри бросилась к нему на шею. — Ты вернулся?! Обвинения сняли?!

— Сняли, — просиял парень. — Не объяснили, почему, но отпустили. Жаль, что я пропустил бал.

Эри вдруг оторвалась от любимого и бросилась ко мне. Я вскочила и отползла к стене, забыв о том, что вроде как сплю. Но Эри это не помешало: меня заключили в объятия и едва не зацеловали.

— Спасибо! Не знаю, как ты это сделала, но спасибо!

— Это ты? — Тар улыбнулся мне. — Спасибо.

— Я рада, что тебя отпустили, — я кивнула. — Эри, пожалей мои ребра. Когда тебе на практику?

— В понедельник, — Эри вернулась на колени к Тару.

Она должна была проходить практику в городской гостинице. Меня с моими данными взяли лишь в отель для охотников, что в двух сутках пути к северу от университета; я едва накопила на экипаж.

— А ты, Дейна? — спросил Тар.

— Я после обеда. Если хочу приехать вовремя и успеть обустроиться, надо торопиться.

— Я помогу с вещами, — Тар кивнул на большой чемодан, стоявший в углу.

— Смиль не станет мстить? — Эри обеспокоенно закусила губу.

— Не будет. Он еще долго никому не будет мстить, — хмыкнула я. — Он в полной...э-э-э...

Раздался стук в дверь.

— Это что, проходной двор?! — рявкнула я, выбираясь из постели.

— Дейна! — хором воскликнули Тар и Эри.

Но я уже распахнула дверь, намереваясь высказать гостю все, что накипело.

За дверью стоял ошарашенный Элвид. Он осмотрел меня с ног до головы, хмыкнул и произнес:

— Дейна, я хотел с вами поговорить, пока вы не уехали.

Обалдеть! Он еще знает, когда я уезжаю!

— М-м-м...хорошо, господин ректор.

— Тогда оденьтесь и выйдите, госпожа Сормат.

Я покраснела. Ночная рубашка была слишком короткой для встречи с ректором. Пусть и поцеловавшим меня вчера вечером.

— Момент! — я захлопнула дверь перед его носом.

Эри и Тар смеялись, обнявшись.

— Вот...идиоты влюбленные, — пробурчала я и пошла одеваться.

Ректор все так же ждал за дверью, когда я, непричесанная, но уже закутанная по самое горло, вышла, всем видом демонстрируя острую нехватку времени. Мне почему-то неловко было с ним разговаривать. И это "почему-то" было следствием ночных прогулок и поцелуев.

— Дейна, вы очень рисковали вчера ночью.

— О чем вы? — я прищурилась.

— О записи, где Смиль убивает Лувана.

— Смиль убил Лувана?!

Ректор поморщился.

— Не притворяйтесь, что ничего не знаете. Это вы подбросили мне записку с указанием, где искать тело и записью. Дейна, я же обязан рассказать следователям!

— Когда бы я сделала? Мы же с вами почти не общались... Где вы вообще нашли эту записку?

Он неожиданно расхохотался.

— До чего умная девка, — протянул Элвид. — Чтобы я тебя рядом со Смилем больше не видел!

— Хорошо, — я кивнула.

А потом, прочитав что-то в глазах Элвида, уточнила:

— Он ведь сядет, да?

Ректор отвел глаза.

— Что?! — я задохнулась. — Он убил человека! Подставил Тара! Продавал наркотические зелья! Ему что, сойдет с рук?

— Ты знаешь, кто отец Смиля?

Я напряглась, вспоминая.

— Кажется, какой-то чиновник из городского совета. И что?

— Карнатар Вирне, Дейна. Первый советник императора.

Мир обрушился. Карнатар Вирне...человек, при звуках имени которого мне хотелось забиться куда-нибудь и реветь без остановки. Человек, из-за которого я ненавидела отца, из-за которого лишилась дома. И Смиль — его сын. Является ли ненависть Смиля результатом того, что Карнатар знает, кто я? Вряд ли. Тогда меня быстро убили бы, обставив все как несчастный случай.

— Смиль уйдет от наказания, — это был не вопрос, утверждение.

— Не уйдет, — Элвид вздохнул. — Его будут лечить. Якобы, мальчик болен. Сам император оплачивает лучших лекарей.

— Сборище лживых тварей, — я добавила еще парочку крепких словечек. — Теперь Смиль на пару с папашей будет насиловать светских девочек, запугивая их и стирая им память, а император бегать вокруг них и причитать о несчастной судьбе, что так жестока к молодым.

Элвид даже поперхнулся.

— Дейна...

— Смиль сядет, — я повернулась к Элвиду. — Я вам обещаю. И Смиль, и его папаша. Давно надо было это сделать.

— Сделать что?

— Приятных каникул и счастливого Нового Года, — я сделала реверанс.

— Дейна! — крикнул мне вслед ректор.

Но я шла на завтрак, обдумывая план. А после обеда уже сидела в карете, везущей меня к отелю "Волчий угол".

* * *

Вывеска скрипела, раскачиваясь на ветру. Небольшой двухэтажный особняк выглядел безжизненным и унылым. Ставни были закрыты, на воротах висел массивный амбарный замок. Стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь этим скрипом, который я уже ненавидела, хотя буквально минуту назад прибыла на место практики. Вокруг — ни души, ни следа на свежем слое снега, в окнах — ни малейшего признака жизни. Так себе местечко, стоит заметить...

Вздохнув, я подхватила сумку и направилась к воротам. Они жалобно скрипнули, и, с некоторым трудом, но отворились. Небольшая дорожка, выложенная камнем, вела к крыльцу, с которого наледь не счищали, наверное, никогда.

Я уже занесла кулак, чтобы постучать, когда двери распахнулись и меня кто-то с диким криком толкнул прямо в сугроб. Я среагировала машинально, отправив нападающего в свободный полет на другую сторону дорожки.

— Ты чего? — раздался обиженный детский голос.

— А ты? — не менее обиженно отозвалась я. — Чего дерешься-то?

— Я ж не знал, что ты там стоишь! — справедливо возразило дите. — Меня господин Варц отпустил погулять.

Он был невысоким мальчишкой лет шести со смешно торчащими черными волосами. Худой до неприличия, одетый абы как, будто собирался в спешке и самостоятельно, без помощи родителей. Внимательные темные глаза изучали меня и, очевидно, сочтя не опасной, переключились на что-то за моей спиной.

— Вы — Сормат?

Старик с большой лопатой в руках хмуро на меня уставился.

— Вы работать приехали, или валяться здесь?

— Ну, естественно, валяться, — пробурчала я и поднялась. — Всю жизнь мечтала вдоволь поваляться в жопе мира.

Старик что-то пробормотал, но больше попытки заговорить не делал. Я понуро шла за ним, обдумывая, что за две недели практики свихнусь в этой глуши.

— Вот твое рабочее место, — он махнул на стойку с ключами и документами. — Будешь регистрировать приезжающих и выезжающих.

— Спасибо, — протянула я.

Старик, очевидно, именуемый господином Варцем, раздевался. Бросив потертую дубленку на диван, он, не глядя на какую-то там практикантку, скрылся в подсобке.

И где я, по его мнению, должна была спать? Неужто под стойкой?

— Господин Варц, — рявкнула я так, что с потолка даже пыль посыпалась. — А где мой номер?

— В домике для прислуги, номер два, — тон его не менялся.

— Домик для прислуги?

Мальчишка, который в это время с любопытством меня разглядывал, неопределенно махнул куда-то в сторону леса. Приглядевшись, я увидела маленький двухэтажный домик, с виду выглядевший так, словно годился лишь для летних посиделок, да и то без ночевок, чтоб простуду не схватить. И он предлагает мне спать в нем зимой?!

— Вы что, серьезно? — я категорически не желала отставать от Варца, который, судя по недовольному выражению лица, изрядно тяготился моим вниманием.

— Можешь ехать домой, если не нравится, — отрезал старик.

Я осталась посреди холла стоять с открытым ртом. Мне за свою жизнь доводилось и высокородных хамов встречать, и деревенских грубиян. Но почему-то все девятнадцать лет жизни мысль о том, что дружелюбие возрастает по мере удаления от столицы, не желала покидать меня. Оказывается, в таких вот заброшенных почти всеми местах обитают крайне интересные экземпляры рода людского.

— Не обращай внимания, — мальчик картинно закатил глаза. — Варц всегда такой. Он не любит людей.

— И работает с ними? Поразительная склонность к мазохизму, — покачала головой я. — Как тебя зовут?

— Эмиль, — ответил мальчишка.

— Я Дейна.

За стойкой было пыльно, всюду валялись клочки бумажек и прочий мусор. Судя по всему, Варц не утруждал себя интенсивной работой с документами. Открыв журнал регистраций, я подивилась, как он еще не разорился: записи были сделаны неаккуратно, явно впопыхах, причем разными почерками, что наводило на мысли, будто клиенты сами записывались и выписывались.

— Веселенькое место, — я вздохнула. — А питаетесь вы здесь чем?

— Мара кормит, — расплылся в улыбке Эмиль. — Готовит — пальчики оближешь! Иногда добавку дает...

Он вдруг погрустнел и замолк. Мне недосуг было разбираться в детских печалях, а потому я предпочла не заметить и занялась поверхностной уборкой. К тому времени, как стемнело, я уже прилично прибралась. За стойкой теперь можно было находиться, и не чихать беспрестанно, и не спотыкаться о всякий хлам. Старый стул, который я с Эмилевой помощью откопала в кладовке, отлично вписался в интерьер и существенно облегчил мне работу.

— Сормат, — донеслось до меня, когда я ползала под столом и собирала заявки на проживание, по которым принимались заказы.

— Да, господин Варц.

— Вылезай.

Он хмуро смотрел на меня и на мои сумки, которые я так и не отнесла в свою комнату.

— Будь добра, убери барахло, чтобы гости не спотыкались. Сейчас приедет один человек, охотник, давний клиент. У нас есть свободный номер?

Кажется, я не ошиблась, и старик действительно не собирался делать мне поблажек. Я наспех глянула имеющиеся заявки и сверилась с журналом регистраций.

— Последний есть, — наконец Варц получил ответ.

— Он не забронирован?

— Вроде нет. Точно нет.

— Тогда поселишь его туда. И приберись там, прошлые жильцы не выбросили старые носки, ими завален весь номер!

Пока я ловила челюсть, он быстро оделся и ушел на мороз. Залаяли собаки, приветствуя хозяина. Отстраненно я задумалась: собаки охотничьи, или так, дворняжки?

Я тут что, должна выполнять работу горничной, дежурной и еще Боги знают, кого?! Пообщавшись с Варцем, я уже не была уверена, что уеду с печатью. Для меня это равносильно отчислению.

Эмиль куда-то пропал, наверное, убежал к родителям или гулять. Я задумалась о том, кем вообще был этот мальчик: сыном кого-то из постояльцев? Сыном, или даже внуком, Варца?

Отель представлял собой небольшой особняк, в два этажа, с чердаком и большим подвалом. В подвале, как это водилось издавна, хранили продукты и напитки. На чердаке — запасную мебель, хозяйственные товары, униформы и прочий хлам, нужный и не очень. На первом этаже располагались четыре одноместных номера, столовая, комната для отдыха, на втором — четыре двухместных, комната хозяина и небольшая кухонька для тех, кто предпочитал готовить сам. Впрочем, оснащение кухни едва ли соответствовало требованиям даже самого непритязательного охотника. Думаю, у загадочной поварихи Мары не было отказавшихся от питания.

Слава Трем Богам, что я владела магией. Иначе бы не вынесла уборки в комнате, которая выглядела так, будто там толпа студентов жила пару месяцев. Разбросанные и явно забытые вещи, огрызки яблок, обертки от различных продуктов, парочка кусков засохшего хлеба, дохлые мухи, несколько книг, хаотично разбросанные бумажки, пыль месячной давности и жутко грязная ванная комната. Все это я бы отмывала и убирала весь оставшийся день, не меньше. Магия, существенно осложнявшая жизнь во многих вопросах, на этот раз действительно помогла, и я справилась за час с небольшим. Комната не то чтобы сияла, но в ней можно было жить без опасения споткнуться и сломать себе что-нибудь, или отравиться какой-нибудь протухшей гадостью. Костеря на чем свет стоит таких постояльцев и хозяев, их принимающих, я вытащила последний мешок мусора и, запыхавшись, присела отдохнуть на скамейку, что стояла в коридоре.

Недовольный вид Варца меня совсем не порадовал.

— Где ты ходишь, Сормат?! — возмутился он. — Там скоро клиент приедет!

— Я убирала комнату для этого вашего клиента! — я начала злиться.

— Иди и встреть его. Посели. Потом сможешь поужинать.

— Вот спасибо, — буркнула я в спину уходящему старику.

Честно слово, если б не эта печать, получил бы он у меня...

Клиентом оказался высокий статный мужчина. Седина чуть тронула его, но возраст не сказался ни на лице, ни на руках, что было странно. Он смотрел без насмешки, спокойно, но почему-то я интуитивно поняла, что передо мной очень властный человек.

— Здравствуйте, — улыбнулась я. — Добро пожаловать. Вам номер?

— Здравствуйте, — голос у него оказался очень приятный. — Да, мне бы отдохнуть немного.

— Хорошо, сейчас зарегистрируемся, и провожу вас, — я открыла журнал. — Как вас зовут?

— Рейбэк Сантиори.

— На какой период?

— Три дня. Решил взять небольшой отпуск. Отдохнуть от жены, от детей. Да и вообще от этой огромной семьи...

Он не был похож на человека, который так просто откровенничает с посторонними, но, то ли я вызвала у него доверие, то ли вечер был такой: ясный, лунный, располагающий к разговорам.

— Большая семья...везет вам.

— Да, везет, — он почему-то задумался. — Не всегда это ценишь, но вообще это довольно весело.

— Ваши ключи, — я зачем-то протянула ему два экземпляра. — Прошу, за мной. Я провожу вас в номер.

— Знаете, — сказал Рейбэк, когда я открывала дверь, — я только недавно нашел способ...сюда приезжать. Это того стоит, поверьте. У вас красивые места, приятные люди. Интересное место, целый незнакомый мир!

Приветливые люди? Это он не о Варце часом? Вот уж приветливее не сыскать. Просто само обаяние.

Я распахнула дверь, прошла вперед, пытаясь зажечь свет и почувствовала неладное: по моей ноге что-то ползло. Когда свет, наконец, вспыхнул, я заорала, увидев тучу черных пауков размером с хорошую ладонь. Они сновали туда-сюда по комнате, некоторые плели в углах паутину. Один из пауков расселся посреди кровати и нагло жрал мышь. Мышь! Я онемела от шока. Только что, буквально пять минут назад я вылизала комнату. Мимо меня не мог пробежать не то, что паук — таракан! А теперь целая стая, или во что они там сбиваются, мохнатых монстров заняла комнату, предназначенную клиенту.

— Слушайте, — Рейбэк был поражен не меньше, чем я, — мы этого не планировали.

— Охотно верю, — хмыкнул мужчина. — Но мне хотелось бы спать одному, знаете ли.

— Я вас понимаю, — паук карабкался по моей ноге, то и дело соскальзывая. — И я без понятия, как они здесь оказались.

— Что ж...они здесь, — он усмехнулся. — Может, поменяете мне номер? Или у вас какой-то съезд...паучий?

— Это единственная свободная комната. Сейчас я их...

— Сормат! — раздался зверский, полный ярости крик Варца.

Я, наконец, нашла в себе силы стряхнуть членистоногое создание.

— Какого демона здесь пауки делают?! — Варц был даже красный от злости.

Рейбэк поморщился.

— Да не поминайте вы демонов, ради ваших Богов. Ну, пауки, что страшного-то?

— В моем отеле — пауки?! — продолжал надрываться старик. — Эта девка тут всего половину дня, а уже развела какую-то живность! Вон!

Я даже вздрогнула, понимая, что возражать и взывать к разуму бесполезно.

Мельком я взглянула на Рейбэка. Тот стоял, задумавшись, рассматривал пауков.

— Вон, я сказал!

— Да погоди ты, — к моему удивлению махнул рукой клиент. — Варц, чего ты не с той ноги сегодня? Пауков я уберу. Причину найду. Девка здесь не причем, она ж их не таскала, да и завести за полдня не успела бы. Или ты думаешь, что она в чемодане их привезла?

— Да нет, — как-то сник Варц, — не думаю.

— Ну, так и не ори, — посоветовал ему Рейбэк.

— Ладно, — проворчал старик. — Убедил.

И, немного подумав, шикнул на меня:

— Быстро иди, ешь! Пока Мара не убрала ничего!

Мой желудок давно уже требовал чего-то съестного, а потому дважды говорить не стоило. Я мгновенно выскочила из комнаты, все так же кишащей пауками. Напоследок, когда я пробегала мимо, Рейбэк мне подмигнул.

Уж не знал ли он, отчего там пауки появились?

* * *

Мара оказалась действительно приятной и щедрой женщиной. Я пришла последней на ужин, когда кухарка уже колдовала над грязной посудой, но все же удостоилась двойной порции макарон и котлет, помидорки и кекса с чаем. Слопав все в один присест, с удовольствием потянулась, мечтая поспать. И вспомнила, что вещи мои все еще не в отведенном для них месте. На дворе — ночь, скользко, холодно, а я с чемоданом должна тащиться в домик прислуги. Нет, Варцу определенно стоит сделать ремонт в отеле.

Мара собралась уходить, пришлось и мне покинуть столовую. Как я узнала, повариха жила не в домике, а в деревне неподалеку. На мой вопрос, как же женщина доберется до дому по такой темноте, она лишь рассмеялась, и я почувствовала себя настоящей городской неженкой. Действительно, что сложного: дойти до леса с большой сумкой? Гораздо легче, нежели отбиться от Смилевых дружков на озере.

Однако тащить чемодан самой мне не пришлось. Едва я оделась, и собралась было уходить, как столкнулась в дверях с Рейбэком. Он неспешно прогуливался по веранде, будучи одет лишь в рубашку. Меня, одетую в теплую шубку, аж передернуло при виде этого.

— Давайте-ка, я вам помогу, — сказал мужчина и взял чемодан.

— Спасибо.

Он нес тяжелый чемодан, даже не напрягаясь. На вид ему было лет пятьдесят, но мне казалось, что Рейбэк моложе, да и чувствовал он себя явно лучше, чем полагается в его возрасте. Мой отец, к примеру, давно уже перестал выходить из мастерской: замучили вечные простуды, да радикулит.

— Варцу стоит пересмотреть взгляды на персонал, — сказал вдруг Рейбэк. — Он неплохой, но привык быть один. Этот отель раньше принадлежал его дочери, а теперь ему приходится самому со всем справляться.

— Дочь умерла? — спросила я.

— Да какой там, — он отмахнулся. — Надоела ей жизнь в глуши, переехала в столицу. В театре играет. Она ведь неплохая девчонка: отца хотела забрать. А он ни в какую. Тошно ему от отеля, но назло дочери работает.

— Странные люди, — я покачала головой.

— Любой охотник был бы раз жить в этом домике, — Рейбэк поставил чемодан на ступеньки и забрал у меня ключи. — А вот прислуга — в основном молодые девочки и им наверняка не по себе сюда возвращаться.

— Это точно, — я поежилась.

Вокруг был лес, и лишь вдалеке виднелись огни отеля, настолько слабые, что даже мне, обладавшей зрением в полтора раза лучшим, нежели нормальное, было их плохо видно.

— Дейна, будьте осторожны, — предупредил Рейбэк. — Пауки обычно появляются там, где свирепствует нечисть. Если в лесу кто-то завелся, я его отловлю, но вдруг что-то случилось в доме? Молодые девушки для них — самые лакомые кусочки.

— Э-э-э, спасибо, — протянула я.

— Моя жена, — вдруг помолчав, сказал Рейбэк. — Младше меня на...тридцать лет. Почти твоя ровесница. Она хочет быть ученым, много знать и уметь объяснять магические вещи обычными законами природы. Но даже Ксения говорит что-то вроде "Не хочешь, чтобы укусили за задницу, читай знаки". Читайте знаки, Дейна.

— Спасайте задницу, — я рассмеялась, а потом вдруг спросила. — Рейбэк...это нормально, когда нравятся мужчины, старше тебя?

Он помолчал, прежде чем ответить.

— Всегда нравились?

— Да.

Мавич, ему было, кажется, сорок, он был папиным другом. Тевин, ему было тридцать семь, работал в городском управлении. Кэдерн...сколько ему, кстати? Явно больше тридцати, но до сорока не дотягивает. Либо хорошо сохранился...

Я что, уже твердо решила, будто Кэдерн мне нравится?!

— Дейна, это не нормально, но не так страшно, как может казаться. Совет: наладь отношения с отцом, в этом причина. Но...может, просто тебе смотреть не на возраст, а на человека? В конце концов...тридцатилетний мужчина, живущий шестьдесят лет и тридцатилетний мужчина, живущий двести лет воспринимаются по-разному, но от того они не становятся мудрее, или лучше, или хуже. Просто попробуй выкинуть возраст из критериев, по которым оцениваешь мужчину. Как и многие другие. Поверь, лучше пятидесятилетний мужчина, любящий тебя до потери пульса, нежели молодой паренек, бьющий тебя и ни во что не ставящий. Я побывал на обоих местах.

— Спасибо, — удивленно рассматривала неожиданного собеседника. — Вы со всеми о таком разговариваете?

— Нет. Мои способности позволяют понять, нужно говорить с человеком, или нет. Ты, Дейна, нуждаешься, но, по-моему, не во мне.

— Еще бы понять, в ком, — хмыкнула я.

— Поймешь, не беспокойся. Лучше прекрати думать об этом, просто живи. Поступай так, как велит душа, думай о последствиях и занимайся самокопанием в меру. Иначе пропустишь все самое интересное.

— Спасибо, — сказала я, имея в виду чемодан. — Дальше я, наверное, справлюсь.

— Давайте все же донесу до комнаты. Ночной лес — зрелище, бесспорно прекрасное, но здесь слишком холодно.

— Вы необычайно добры, — я усмехнулась.

— А вы, Дейна?

— Что?

— Вы не добры?

— Нет, — после секундного замешательства сказала я. — Я не так воспитана. Доброта — слабость.

— Вы так не считаете.

— Ну...возможно. Но добрые люди меньше живут.

— Факт, — рассмеялся Рейбэк. — Вот и все. В комнату затащите? А то меня жена не поймет.

— Затащу, — я рассматривала невзрачную обстановку большого полутемного коридора, в котором вдоль обеих стен тянулись хлипкие двери. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — попрощался Рейбэк. — Я сообщу, если найду причину, по которой нас навестили пауки.

Он ушел, оставив меня наедине с новой комнатой.

Ничего лишнего: кровать с тоненьким матрасом, небольшой шкаф, стол. Стул, тумба и полки — роскошь для такого места, как "Волчий угол". Слишком просто было бы, если б комната для прислуги имела все необходимое. Постельного белья я тоже не обнаружила. Что ж...мне приходилось ночевать там, где вовсе не было кровати.

Наспех соорудив подушку из теплого свитера, связанного мамой, я, укрывшись пледом, который зачем-то взяла из дома, заснула.

Было холодно, темно, страшно и одиноко. Ровно как и последующие две недели.

* * *

Рейбэковы несколько дней вскоре превратились в неделю, потом в десять дней. Я искренне радовалась его присутствию: Варц словно бы уважал гостя больше остальных. При нем мне не так доставалось за каждый промах. А Рейбэку, видимо, было скучно. То время, что он не посвящал охоте, он проводил в холле, развлекая меня рассказами и подбадривая шутками.

Еще немного скрашивал северные будни Эмиль. Он оказался хоть и хулиганом, но милым и непосредственным. К тому же, похоже, я ему понравилась. По крайней мере, все свои секреты он доверял именно мне, и жаловаться прибегал тоже ко мне.

Собственно, с него-то все и началось.

Я просто поинтересовалась, где его родители.

— Папа ушел, — грустно поведал мне Эмиль, — на охоту. И не вернулся.

— Давно? — спросила пораженная я.

— Две недели назад, — вздохнул мальчик. — Он хороший охотник. Его не могли съесть. Он в беде.

— Ты сказал Варцу?

— Сказал, — Эмиль шмыгнул носом. — Он сказал, что это не его проблемы.

Разъяренная, возмущенная видом плачущего мальчика, я направилась к Варцу.

Тот меня внимательно выслушал и выдал знаменательную по своему значению фразу:

— Да насрать мне на его отца. Нет мозгов, так хоть бы и помер. Надо мальчишке — пусть сообщает куда надо, только у него все равно денег нет на поисковый отряд, как и у тебя, девка. Через три дня закончится их путевка, пускай готовится вываливаться.

За сим Варц откланялся и утопал в неизвестном направлении.

— Доброй?! Быть доброй?! — после я орала на Рейбэка, впрочем, понимая, что тот ни в чем не виноват. — Это с такими козлами я должна быть доброй?!

— Ох, Дейна, — покачал головой Рейбэк. — Варц, конечно, ответил плохо. Но сама подумай: откуда у него средства на поиски? Он — старый человек.

— И это дает право выбрасывать ребенка на мороз?

— Нет, конечно, нет, — задумчиво проговорил Рейбэк. — Нужно что-то придумать.

— Что? На поиски идти опасно.

— Опасно, — согласился со мной мужчина. — Дай мне время. У нас есть три дня, так? За это время что-нибудь придумаю.

Скрепя сердце, я согласилась. Но все равно каждый раз вздрагивала, едва видела Эмиля и думала: каково потерять отца вот так глупо, в постоянно ожидании, что он вернется из леса?

И каково моей семье было потерять меня вот так глупо, в ожидании, что я вернусь, куда бы ни ушла?

К вечеру, когда гости разбрелись по комнатам, а я осталась на ночное дежурство, случилось еще кое-что. Приехал очередной клиент.

Вот уж не думала, что в таком месте бывает аншлаг. По моим представлениям, "Волчий угол" — последнее место, куда люди должны стремиться поехать отдохнуть. Но, то ли остальная часть человечества считала иначе, то ли мне фатально не везло.

Как бы там ни было, ровно в половину второго ночи прозвенел звонок, входная дверь открылась и вместе со снежинками впустила Кэдерна Элвида.

— Здравствуйте, мне комнату на одного, пожалуйста. Моя фамилия Элвид и я бронировал номер в начале декабря.

Я замерла. Отчасти из-за того, что впервые увидела ректора в неформальной обстановке, отчасти из-за того, что записи о его брони у меня не было, а номера все были заняты. Он не дал мне оценить собственное состояние.

— Дейна? — Элвид искренне удивился, узнав меня. — Что вы здесь делаете?

— П-практика, — пробормотала я, будучи не в силах пошевелиться.

— Ах, практика. Да, я читал, что вы куда-то в даль собрались, но не думал, что сюда. Мне нравится это место: тихое, спокойное, уютное. А вам?

— Э-э-э...

Он еще не знал, что спать ему негде.

— Скоро домой, да? Хочется?

— Х-хочется.

— Дейна, что такое? Вы на меня так смотрите...

— Господин Элвид, — я нашла в себе силы улыбнуться. — Вы когда делали бронь?

— Пятого декабря.

Мне даже не нужно было смотреть записи: я знала, что если бронь Элвида и была когда-то зафиксирована, то давно уже канула в небытие. Варц не утруждал себя регулярным ведением журнала. Выбрасывая кучи ненужных листочков, я и предположить не могла, что кому-то не хватит номеров.

Кажется, мне светила не зачтенная практика, отчисление и голодная смерть в итоге.

— Мне очень жаль, — я решила каяться, пока не сделала еще хуже. — Ваша бронь не сохранилась.

— Жаль, — Кэдерн покачал головой. — Ну, тогда просто поселите меня в свободный номер.

Я снова вздохнула. Получилось трагично.

— Дейна? — Элвид явно забеспокоился. — Вы в порядке?

Ой, не о том он беспокоился...

— Да, со мной все хорошо, спасибо.

— Тогда дайте ключи. Я так устал...

— Свободных номеров нет, — выпалила я и зажмурилась.

Элвид посмотрел на меня, как на идиотку.

— То есть? — пока что он спрашивал вежливо.

— Все номера заняты, — повторила я. — Мне очень жаль.

— В том, что бронь не сохранилась, виноваты вы? — после паузы спросил Элвид.

Молчание повисло в воздухе, но меня выдавал виноватый вид.

— И что мне теперь делать? — почти ласково спросил ректор. — Идти пешком домой? Ночевать в лесу? Что, Дейна, что?!

— Я не знаю, — я почти плакала. — Я не видела записи о брони! Я поселила туда...клиента.

— Это все, чем вы тут занимаетесь?! Или оказываете еще какие услуги клиентам?

Я отпрянула, снеся со стола чашку с чаем. Она со звоном упала и разлетелась на множество мелких кусков. Из царапины на ноге пошла кровь.

— Что происходит?! — раздался голос Варца.

Захотелось куда-нибудь провалиться и там навечно остаться. Перед тем, как выкинуть меня с позором, он еще и публичный скандал устроит.

— Сормат! Ты что расколотила?

— Чашку, — пробормотала я, пытаясь собрать осколки в ладонь, и только сильнее порезалась.

— Неумеха! Еще один прокол, и я вышвырну тебя вон!

Шаги Варца затихли. Я вынырнула из-под стойки и посмотрела на все еще рассерженного Элвида.

— Это был хозяин отеля, — пояснила я. — Можете пойти к нему и все объяснить.

— Я хочу спать, Дейна, — ректор не выглядел уставшим, но голос его звучал именно так. — Вы мне найдете место?

— Я не могу.

И тут до меня дошло.

— Ну, разве что...в моей комнате, в домике для прислуги.

— Отлично, — с сарказмом произнес Элвид. — Домик для прислуги — всегда мечтал! Демон с вами, давайте.

— Вы сами доберетесь?

— Нет, вашу мать! Вы меня проводите, Сормат! Иначе я вам практику не зачту!

О! У меня что, еще оставались шансы?

Я резво выпрыгнула из-за стойки, не думая о том, что если вдруг Варц спустится проверить, то, не найдя меня, озвереет.

— Вы — феномен, Сормат, — сказал ректор, когда мы шли к домику.

Его вещи неторопливо плыли по воздуху следом.

— Господин Элвид, я действительно не знала, что вы бронировали место. Вы бы видели, как Варц ведет дела! Я едва разобралась в его записях!

— Судя по всему, он не очень-то доволен вашей работой, Дейна.

— Есть что-то, чем он доволен? — буркнула я.

— Магический туризм — ваша специальность. Учитесь находить с людьми общий язык, иначе мне придется подумать о вашем переводе.

— С Варцем общий язык найти невозможно, — возразила я. — Он невыносим! Если он узнает, что я напутала с номерами, он меня убьет и выставит вон без печати! Меня отчислят, я не найду хорошую работу, стану проституткой и умру от голода в каком-нибудь борделе. Вот.

Аж самой смешно стало, но я мужественно держалась, надеясь — умоляя — что Элвид проникнется и не сдаст меня.

— Иными словами, вы хотите, чтобы я не рассказывал хозяину отеля о том, что мне приходится спать в домике для прислуги? Это, учитывая то, что я еженедельно обедаю с императором?

Я вздрогнула и подавила искушение забросать ректора вопросами о правящей семье.

— Было бы мило с вашей стороны, — всего лишь пролепетала я.

— Мило, — Элвид хмыкнул. — Вы, Сормат, чересчур самонадеянны. С какой стати я должен вновь выручать нерадивую студентку? От вас слишком много проблем.

— А от Смиля мало? — я неожиданно почувствовала злость.

— Смиль не просил меня ему помочь.

— Он просил сразу отца.

— Это уже меня не касается. Дейна, вы представляете, о чем просите?

— Да ни о чем особенном я не прошу! Ну, виновата! Что теперь, убить меня?! Хорошо, поступайте, как знаете, пускай Варц узнает! Отчислят, так отчислят!

— Стойте, — Кэдерн рассмеялся и ухватил меня за локоть. — Дейна, стойте! Я еще не высказал решение.

— А что, непонятно? — я дернулась, но хватка не ослабла.

— Я прикрою вас перед Варцем. За одну небольшую услугу.

— Какую? — я обрадовалась.

Может, снова нужно помочь с канцелярией или там с документами...

— Поцелуй.

М-м-м...нет, это не было похоже на канцелярию и документы.

— Что? — я сделала вид, что не поняла.

— Вы меня поцелуете, и Варц ни о чем не узнает. Даю слово.

— А если не поцелую?

Многозначительно пожав плечами, Элвид пошел к домику. Я в недоумении следовала за ним.

Мне стало стыдно при виде не разобранных вещей и импровизированной постели.

— Это что, вы так живете? — Кэдерн скривился.

— Как умеем, так и живем. Проходите, располагайтесь. Я работать.

— А поцелуй? Или вы совсем не боитесь Варца?

Элвид ехидно улыбался.

Я закусила губу. Ректор смотрел на меня, не мигая. От этого взгляда хотелось бежать, чтобы, не дайте Боги, не выдать смущения.

— Что, сейчас? — буркнула я, мечтая провалиться сквозь землю.

— Сейчас, — подтвердил Элвид. — На сон грядущий, так сказать!

Он сам подошел близко-близко и наклонился. Дыхание согрело мои губы, но мужчина остановился, предоставляя право решающего шага мне.

— Вы же мой преподаватель, — прошептала я, и наши губы соприкоснулись, отчего по телу пробежала дрожь.

— Дейна, сейчас всем плевать на статусы и должности. К тому же, я не предлагаю тебе ничего, просто прошу поцеловать. Можешь ты мужику простить маленькую слабость?

— Просто поцелуй?

Я почувствовала, как сильные руки меня обнимают. В последнем жесте сопротивления я выставила вперед руку, но это не помешало ему притянуть меня к себе.

— Будешь целовать?

Я почти решилась, но потом, вдруг чего-то испугавшись, отстранилась. Вернее, попыталась. Кэдерн не дал. Картинно закатив глаза, он сам поцеловал меня. В первый миг я замерла, не зная, как реагировать на горячие губы, на чужое дыхание и чуть двигающиеся руки, а потом тепло разлилось по телу и постепенно я расслабилась, давая мужчине волю делать все, что он захочет, потому что почти не соображала. Меня никогда так не целовали. Собственно, опыт-то мой был не таким уж и внушительным, скорее весьма и весьма скромным. Никогда еще у меня не было поцелуя с взрослым мужчиной, который так умело пользовался моей растерянностью, так нежно сжимал шею, прикусывая мою нижнюю губу зубами.

— Иди, работай, — прошептал ректор, оторвавшись от меня. — А то Варц разозлится.

— Спокойной ночи, — я отстранилась, чувствуя, как бьется сердце.

— Спокойной ночи, — чуть усмехнулся Кэдерн.

К счастью, остаток ночи прошел спокойно. Варц еще несколько раз спускался вниз, но, неизменно видя меня, прилежно исполняющую обязанности, уходил к себе без единого слова. Не считая легкой сонливости и тревожной атмосферы, в коей был виновен темный лес за окнами, ночное дежурство прошло хорошо. Чтобы мысли не возвращались постоянно к ректору, спящему в моем номере и поцелую с ним, я взялась за книжку, которую в один из вечеров дал мне почитать Рейбэк.

— Я увлекаюсь историей, — сказал тогда он. — Но предпочитаю художественную подачу, а не сухие исторические трактаты, зачастую не имеющие ничего общего с действительностью. Гораздо лучше запоминается и принимается информация, обличенная в яркую корочку.

Это была книга с простой обложкой, явно оригинальным рисунком художника, или же очень умелой копией. Девушка с яркими красными волосами брела по серой, безжизненной пустыне, босыми ногами переступая с камня на камень. Ни названия, ни автора — просто картина, написанная грубыми мазками и потемневшие от старости страницы. Я несколько дней не решалась ее открыть, но все же открыла.

"Небо потемнело, а может, мое зрение помутилось, едва расписанный черными узорами листок лег в руку Фара. Он поклонился предсказателю и, с запозданием вспомнив о традициях, я поспешно последовала его примеру. Старик смотрел на меня очень странно, я никогда не видела таких глаз. Вертикальные зрачки, ярко-зеленые, чуть поблескивающие глаза, от взгляда которых вдруг захотелось реветь белугой. Сейчас я понимаю, что уже тогда знала ответ, таившийся на небольшом отрезке бумаги. Но в восемнадцать лет, на утро после первой брачной ночи с любимым мужем не веришь предчувствию, шепчущему, что это конец, что жизнь, построенная ради маленького существа, живущего под сердцем, оказывается не нужна и должна быть отдана алтарю общего долга".

Я пока не понимала, о чем пишет неизвестный автор и действительно ли это дневник неизвестной девушки. Возможно, книга была лишь отражением какого-то времени, показанным читателю через переживания молодой девушки.

Одно было ясно: автор описывал древний обряд предсказания наследников, который проходили все потомки правителей и высших слоев общества. На утро после свадьбы, в минуты рассвета приходил Старейшина и отдавал взволнованным супругам пророчество, содержащее информацию о наследниках, предназначенных супругам.

Чаще всего пророчат двоих детей, тем самым отдавая дань высокой детской смертности. Иногда пророчат трех, примерно в пяти процентах случаев. Некоторые, в основном, высшая знать, довольствуются одним ребенком, который часто становится залогом верности вельможи. Совсем редко (при моей жизни такого не было ни разу) листочек оказывается пустой, что означает невозможность завести детей.

Получив такое предсказание, супруги могут безбоязненно завести то количество детей, что указано в пророчестве: не будет ни осложнений, ни угроз, ни болезней. И все отпрыски гарантированно доживут до двадцати лет, магического совершеннолетия и возраста расцвета родовой магии. Матери, ослушавшиеся пророчества обычно погибали, а дети не доживали до совершеннолетия.

Я не могла себе представить горе родителей, получивших пустой лист с предсказаниями и, кажется, начала догадываться о чем пойдет повествование.

"Фар протянул мне этот листок; в глаза мужа я прочла любовь и надежду. Едва нашла в себе силы улыбнуться, так сильно сердце сжалось от предчувствия, от этого чертового предчувствия!

— Мадлен, — Фар погладил меня по щеке. — Прочти, любимая.

Он был так уверен в нашем счастье, что мои глаза наполнились слезами. Я развернула листок, почему-то смертельно боясь, что замысловатые узоры вспыхнут красным.

— Мадлен, — Фар побледнел, увидев мою реакцию. — Что там?

Листок выпал из моих рук. Черный и пустой, он означал скорую смерть матери, даже не успевшей зачать дитя. Сколько их было на этом листке, прежде чем Старейшины определили мне смерть?".

О такой возможности исхода я слышала, но не знала, что когда-либо черный листок был передан. Вымысел? По идее, герои книги должны были быть из знатного рода, и информацию о них можно было найти в архивах. Правда, если автор хоть немного умен, он наверняка изменил имена.

"Боги, почему вы не послали мне одно дитя? Я бы воспитала и ослушаться не посмела. Почему не послали белый лист? Я бы смирилась, приняла судьбу, отдав жизнь для вас, для общего блага! Фар...доведется ли мне увидеть его новую избранницу или я сгорю раньше, чем она ступит на порог замка?".

Я не выдержав, расплакалась. Не книга потрясла меня, хотя подобного доселе я не видела. Страдания неизвестной женщины — ничто для читателя, лишь временная печаль.

Просто я вспомнила, что маме пророчили двоих детей. И она умерла, родив меня. Я — третья, не благословленная Старейшинами. И по всем законам я должна буду умереть еще до достижения двадцатилетия.

* * *

Физическая работа порой так не изматывает, как эмоциональный труд. Когда прошел первый испуг и позорное желание маленькой девочки побежать к могущественному отцу-императору, я твердо вознамерилась узнать как можно больше о таких же, как я. Это редкость: не благословленные дети, но все же в истории было несколько случаев. Мне не помешал бы поход в Архив, но для того сначала надо было вернуться с практики и постараться не вылететь из университета. Я усилием воли загнала страх и все мысли об этом подальше: что толку изводить себя страданиями, если реальная возможность что-то сделать, лишь неясно маячит вдалеке?

Я пришла (вернее будет сказать, приползла) в свою комнату, когда уже рассвело. С опухшими от слез и недосыпа глазами, искусанными губами и взъерошенными волосами. Видок был — я успела поглядеть на себя в большое зеркало, висевшее в коридоре — не очень.

Элвид спал на моей кровати, в одних штанах, не укрывшись даже пледом. Настроение было не то, чтобы думать о мужчинах, но я отметила спортивный торс ректора. Он явно много времени уделял тренировкам, хотя я никогда не видела его в спортивном зале или на турниках. У таких, как Кэдерн, наверное, есть личные тренеры.

— Можно я посплю? — жалобно и очень тихо попросила я, мечтая только о том, чтобы лечь и закрыть глаза.

Ректор мгновенно проснулся.

-Дейна? — сонный, он выглядел забавно. — Что такое?

— Я устала. Господин Элвид, можно я лягу спать?

Он увидел в моих глазах что-то, что заставило его резко вскочить и буквально силой уложить меня в кровать, завернув в плед.

— Дейна, что случилось? — спросил он.

— Ничего, — прошептала я. — Устала. Я немного посплю.

Я заснула, чувствуя, как меня укладывают удобнее.

Пробуждение было быстрым. Стало ощутимо легче, по крайней мере, усталость уже не чувствовалась, да и настроение было куда лучше, чем утром. За окном уже стемнело, очевидно, я пропустила все приемы пищи и теперь останусь голодной.

— И часто у вас, Сормат, бывает такое? — раздался голос откуда-то сбоку.

Не желая шевелиться, я скосила глаза. Ректор, за неимением стульев и кресел, сидел прямо на столе и что-то писал в большом блокноте. От внимательного взгляда медных глаз мне стало не по себе.

— Какое? — голос у меня был сиплый.

— Обмороки.

— Я не падала в обморок! Я просто устала после ночного дежурства и очень хотела спать!

— Дейна, — Кэдерн снова закатил глаза.

Когда-нибудь я его убью!

— Что?

— Я могу отличить обморок от простого желания лечь спать. Вы едва дошли до комнаты.

Он, не мигая, уставился на меня, и мне показалось, будто у меня волосы на затылке пошевелились.

— Я был на войне, Дейна. Я видел, как люди падали в такие обмороки от переизбытка эмоций, от нежелания воспринимать реальность. Если б не мое заклинание, вы бы чувствовали себя гораздо хуже, нежели сейчас.

Я молчала, ошарашено глядя на ректора. Заклинание?! Я что, действительно была в таком состоянии?

— Вы, вообще, что здесь делаете? — не найдя, что ответить, я решила сменить тему. — Почему вы не уехали?

— Прости? — Кэдерн непонимающе уставился на меня.

И почему он постоянно путает, обращаясь ко мне, "ты" с "вы"?

— Ну...я думала, вы уедете, переночевав, — ответила я. — Номеров же нет.

— Сормат! Я что, по-вашему, приехал сюда из-за вас?! Я дождусь свободного номера, оплачу его и проведу СВОИ каникулы, ясно вам?!

— Что?! — я, забыв о слабости, вскочила. — Вы что, здесь жить собираетесь?!

— Почему нет? — удивился ректор. — Комната, конечно, не ахти, но...

— А ничего, что здесь я?!

— Ничего, — Элвид лениво пожал плечами. — Ты мне не мешаешь, оставайся.

— А спать мы по очереди должны? — меня возмущало спокойное лицо ректора и его пренебрежительный тон.

— Ты предпочитаешь вместе? — многозначительно усмехнулся Кэдерн. — Учти, Сормат, я — взрослый мужик и не ограничусь поцелуями.

Я покраснела. Обычно, смущаясь, я злилась.

— Господин Элвид, а как отреагирует император, узнав, какие у ректора отношения со студенткой? — я наслаждалась замершим от неожиданности Элвидом.

— Госпожа Сормат, а как отреагирует Варц, узнав, какие у его сотрудницы отношения с преподавателем, которому был положен отдельный номер? — нашелся Элвид.

Крыть было нечем. Я обиженно отвернулась.

— Я спасаю тебя, Дейна, — прошептал он мне на ухо. — И твою практику. Будь благоразумной.

И легко чмокнул в шею.

* * *

"Нигде нет таких звезд, как в Арулте. Ими усыпано все небо. Когда-то Фар дарил мне синее платье, расшитое бриллиантами, оно осталось в том месте, которое домом я назвать больше не могу. Я уходила на глазах всего замка, под ехидные смешки прислуги. Я уходила, видя приготовления к помолвке принца, но — самое главное — я уходила, видя темную и хорошо знакомую фигуру Фара, отвернувшегося от окна.

— Прощай, Мадлен, — проговорила императрица холодно. — Легкой смерти.

Я вздрогнула от этих слов. Никогда не слышала, как прощаются с обреченными. Я хоть и не была предназначена в жертву, все же удостоилась чести быть награжденной, как и те, кому на долю выпала красивая и почетная смерть.

Я глянула в последний раз на знакомый замок, который вовсю готовился к празднику. Фар и Виренея — будущие принц и его супруга.

Впереди простиралась дорога".

— Здесь совсем нет картинок, — прозвенел мальчишеский голос прямо у меня над ухом.

Я вздрогнула и уронила книгу.

— Эмиль, ты меня напугал, — сказала я.

— Прости, — вздохнуло дите. — Можно я рядом посижу?

Я кивнула, убирая со скамейки сумку. Несмотря на вечерний мороз и нарастающий голод, я читала, не желая возвращаться в комнату. В сумке были заныканы печеньки и какие-то яблоки, но что важнее, в комнате был заныкан Элвид, а его ехидные реплики я слушать не хотело. И как я умудрилась нарваться на него только по прошествии стольких лет обучения?! Почему именно за неделю до зимних каникул этот мужчина сделал столько вещей одновременно волнующих и возмутительных, что совсем вывел меня из состояния равновесия?!

— Что случилось? — спросила я, заметив, что Эмиль какой-то грустный.

— Варц сказал, что мне скоро уезжать, — засопел мальчик. — А папы нет. Я думал, он заберет меня. Вернется. А его все нет и нет.

— У тебя есть дом?

Эмиль покачал головой.

— Мы с папой вдвоем жили, мама умерла. Мы часто ездили на охоту зимой.

Я машинально погладила мальчика по голове. Бедный ребенок, остался совсем один. Чертовы родители! До какой степени нужно быть идиотом, чтобы подвергать себя опасности, пока ребенок один, в номере, оплаченном на несколько недель, без денег и близких.

— Эмиль, я попробую тебе помочь, — наконец сказала я. — Пока не знаю, как. Но попробую что-нибудь придумать.

— Ты найдешь моего папу? — на лице Эмиля появилось это выражение наивного ребенка, верящего в волхвов, приносящих подарки на Зимнее Солнцестояние.

— Не знаю. У нас еще есть немного времени, придумаем, — я успокаивала его, совершенно не представляя, как помочь. — Иди в дом, Эмиль. Холодно.

Действительно холодало. После Нового Года всегда морозы ударяли, даже в нашем мягком климате. А уж здесь тем более. Самая благодать для снеговиков и ледяных горок. Жаль только Варца не особенно заботит досуг тех гостей, что к охоте имеют весьма посредственное отношение. А вот я бы с удовольствием вспомнила дворовое детство, когда редко какой зимний день обходился без игр на свежем воздухе.

Едва Эмиль ушел, я задумалась. Искать отца — не выход, слишком опасно, да и не по моим силам дельце. Оставалось только найти мальчику приют, чтоб не умер на улице. Как назло, в голову ничего не приходило. Рейбэк обещал помочь, но он, как некстати, ушел на несколько дней в лес, а потому посоветовать ничего не мог.

Медленно я побрела к домику. Несть хотелось сильно, да и холод пробрался под теплую куртку. Не хватало еще заболеть, скоро домой ехать.

По пути в домик я встретила Элвида, бодро шагающего куда-то в сторону отеля.

— Привет, — он мне улыбнулся.

— Вы чего так разгуливаете?! — несмотря на решение не затевать новый скандал, я не выдержала. — Варц увидит, убьет!

— Спокойно, — ректор примирительно поднял руки. — Один из постояльцев съехал. Я разыграл небольшой спектакль и меня поселили в свободный номер. Так что можешь не бояться за свою кровать.

— Вот как, — пробормотала я, сердясь уже на себя за непрошенное разочарование.

— Дейна, все хорошо? Ты выглядишь расстроенной?

— Просто здесь есть мальчик, — ответила я. — Эмиль. У него большие проблемы...

— Стоп! — ректор заставил меня замолчать. — Идем ко мне в номер. Ты ничего не ела, а у меня есть возможность тебя накормить. Заодно и поговорим.

Я замешкалась, сомневаясь.

— Ну же, Дейна! — настаивал Элвид. — Идем!

А потом решилась. Все-таки надо же было что-то съесть, а Мара наверняка уже ушла...

— Садись, — скомандовал ректор, едва мы оказались в номере. — Замерзла?

— Немного.

— Тогда освобождай стол, я схожу на кухню.

— А вам можно? — я удивленно подняла глаза на Кэдерна.

— Мне, Сормат, можно все, — он улыбнулся, непривычно тепло.

Улыбаясь, как дурочка, я освобождала стол от блокнотов и книг Элвида, которые он уже успел разложить.

Через полчаса на этом самом столе появилось мясо с овощами, фруктовый салат, пирожные и два бокала красного вина. На мой удивленный взгляд и замечание, что на кухне у Варца двухсотлетнее вино, приготовленное без применения магии, точно не сыскать, ректор предпочел не отвечать. Я присвистнула: магия созидания доступна избранным и самым сильным. Элвид был явно из высших кругов и это еще один повод не поддаваться его обаянию.

— Выкладывай, — сказал Элвид, когда мы перешли к салату. — Что там с мальчиком?

И я рассказала ему все, что знала. И о том, что Эмилю некуда идти, и о том, что Варц вот-вот выставит мальчика на улицу.

— Я смотрю, ваш Варц — тот еще красавец, — нахмурился Кэдерн. — Доброе у него сердце, иначе не скажешь.

— Рейбэк его оправдывает, — протянула я. — Но Эмиля жалко. Куда он пойдет?

— В приют, — просто ответил Кэдерн. — Увы, он не первый, оставшийся без родителей. Приюты...несовершенны, но альтернативы им нет. При всех замечательных качествах нашего императора, он так и не смог навести порядок в приютах.

Я вздрогнула.

— Почему вы сказали в прошедшем времени? Император, вроде, жив-здоров.

— Его время правления подходит к концу, Дейна, — покачал головой Кэдерн. — Скоро он передаст власть Жозетт.

Я едва удержалась, чтобы не скривиться. Стерва императорская, эта Жозетт, даром, что сестра мне.

Кстати, странно, что власть у нас может передаваться женщинам. С порядками-то Старейшин...

Тяжелый вздох вырвался у меня. Бедный ребенок, в приют пойдет. Это, конечно, лучше, чем на улице остаться, но все же страшно. Мне в свое время повезло: добрые люди приютили, обогрели, да на воспитание взяли. Бедные были, а дали необходимое. Иногда меня мучили наивные мечты: вернуться к отцу, отблагодарить приемных родителей, чтоб до конца своих дней не знали нужды ни в чем. Но едва я представляла свое возвращение, вспоминался и Карнатар Вирне. К встрече с ним я не была готова и — эта уверенность окончательно окрепла, когда я узнала, кем приходится ему Смиль — не буду готова никогда.

Страх восьмилетней Дейнатары перешел в страх девятнадцатилетней Дейны.

— Знаешь, — Кэдерн вдруг отставил пустую тарелку. — Жалко парня, без отца остался. Попробуем помочь.

Он как-то озорно улыбнулся.

— Как?

— Есть у меня идея...поищем его отца. Отдыхай, Дейна. А мне надо пару писем отправить.

Я поднялась, чтобы отправиться в свой номер, но Кэдерн меня остановил.

— Побудь здесь, пожалуйста, — серьезно попросил он.

— Я могу отдыхать и у себя.

— Дейна, — ректор вздохнул. — Твоя комната для жилья не пригодна, а у меня есть одеяло.

— Господин Элвид. Можно я пойду к себе?

— Нет. Это не обсуждается, — дверь за ним захлопнулась.

Растерянная, я села на кровать. Поразительный мужчина!

"Меня преследовал не только страх. Постоянно присутствовал какой-то нездоровый интерес. Как я умру? Где? Больно ли будет? Это будет быстро или медленно?

Ожидание конца изматывало так, как не могли измотать дорога и тоска по Фару. Ночами, лежа на холодной земле, я упивалась видениями — а может то были сны — в которых снова была в замке.

— Фар, — шептала я, и в каждом облаке мне виделись его черты.

В одних снах он просил прощения, в других — радовался новой невесте, разворачивал счастливое предсказание и улыбался. Я вставала, захлебываясь слезами и смотрела на Облачную Гору, которая предрекла мне смерть. Она виднелась вдалеке.

— За что?! — закричала я, спугнув стайку маленьких птичек.

Драматический жест, пошло и наигранно. Ярость, взметнувшуюся внутри нельзя было унять криком. Она требовала крови, требовала расплаты, требовала забрать жизни тех, кто отвел мне такую судьбу.

Пошатываясь, я встала.

Когда есть цель, идти проще. Моей целью отныне была Облачная Гора".

Я поежилась. Облачная Гора — место священное, обитель Старейшин и послушников. Удивительно, что Мадлен решилась на такой поступок, как попытку взойти на гору. Отчаяние, конечно, толкает еще и не на такие действия, но все же...

Я отставила книгу в сторону. Тяжелое чтиво. Обычно мы не говорим о пророчествах и ослушавшихся, сама мысль об этом противоестественна, так крепко во мне засели традиции.

Я знала, что Мадлен приблизилась к разгадке и хотела оттянуть момент истины.

Да уж, вымысел это, или нет, автору удалось отлично показать события. Надо будет узнать у Рейбэка, кто автор произведения. Пополню свою небольшую коллекцию книг.

Я услышала голоса, доносившиеся с лестницы, и с любопытством прислушалась. Гости Варца не имели обычая шумно себя вести, по большей части он предпочитали сидеть в номерах. К тому же мне показалось, что среди голосов я различила голос Кэдерна.

— Кэд, ты идиот, — дверь распахнулась и явила высокого светловолосого парня.

Мы молча уставились друг на друга.

— Ого! — произнес он.

За ним показалась чья-то рыжая голова.

— Кэд, это нам?

Второй парень нагло улыбнулся мне.

— Что?

Кэдерн прошел вперед, оттеснив парней в коридор.

— Нет, не вам, — буркнул он.

— Тебе? — тут же среагировал рыжий.

— Ан, прекращай, — Кэдерн поморщился. — Она моя студентка.

— Так это у тебя студентки такие? — поразился светловолосый. — Может, махнемся универами, а, приятель?

— Дейна, — Кэдерн повернулся ко мне, — не обращай на них внимания, у них еще подростковый возраст не закончился. Это мои друзья, Антаф и Витар.

— Очень приятно, — пробормотала я.

И тут до меня дошло.

— Вы тоже ректоры?!

— Арултинский, — ухмыльнулся рыжий, Антаф.

— Северный Боевой, — кивнул Витар.

— А на каком курсе вы, Дейна? — спросил Антаф.

Я не успела ответить: ректор достаточно неласково оттеснил меня в сторону.

— Мы делом займемся или вы будете дальше болтать?!

— Делом? Мы? — захохотал Витар. — Не, приятель, вчетвером, это не ко мне. Развлекайся с Дейни сам, я лучше подожду итогового ужина.

— Тебе лишь бы пожрать, — хмыкнул Антаф.

— Хватит! — Элвид выглядел взбешенным.

— Ладно-ладно! — рыжий испуганно отступил назад. — Ты так не нервничай, Кэд.

— Они помогут нам найти отца Эмиля, — пояснил Кэдерн для меня. — Или хотя бы узнать, что с ним случилось.

— Кэд, ты невыносим, — Витар поморщился. — Мы не виделись полгода, а оказывается, что дружбу ты вспоминаешь только когда тебе что-то надо. Скотина ты.

— Вы мои должники, — Кэдерн как-то угрожающе это произнес, я даже поежилась.

— Это правда, — скорбно вздохнул Антаф. — Я увел у него подружку.

— А я ему денег должен, — подхватил Витар.

— А ты чем провинилась, красотка? — Антаф подмигнул мне.

— Эм-м-м...

Кэдерн, наконец, рассмеялся.

— Вы невыносимы, — произнес ректор. — Дейна, не слушай этих идиотов. Они слишком много болтают, но маги прекрасные. Мы отыщем отца Эмиля.

— Или то, что от него осталось, — радостно возвестил Антаф.

Я вздрогнула.

— Дейна, не слушай этого идиота! — воскликнул Витар. — И держись от него подальше. Таким хорошеньким студенткам слишком опасно оставаться рядом с ним.

— Витар! — Элвид закатил глаза.

— Что "Витар"? — удивился тот. — Вспомни красотку Реену. Кто соблазнил студентку самым подлым образом?

Я покраснела.

— Она была выпускницей! — прорычал Кэдерн.

— Да какая разница! — хором откликнулись парни.

Мне они понравились. Веселые, непосредственные, обаятельные и очень симпатичные. С виду и не скажешь, что главы высших магических учебных заведений.

— Все, пошутили, и хватит, — наконец сказал Антаф. — Выкладывайте, чего случилось!

Получив одобрительный кивок Кэдерна, я начала рассказывать.

* * *

Антаф склонился над картой, Витар неспешно пил чай, а Кэдерн что-то писал в блокноте, изредка поглядывая на меня.

— В принципе, ничего сложного, — подытожил Антаф. — Из опасных мест болото, да какие-то овраги.

— А звери? — спросила я. — Вы их не боитесь?

— Дейна, они отличные маги, — ответил Кэдерн. — Звери — ерунда.

— Хорошо, — я кивнула. — И когда вы начнете искать отца Эмиля?

— Сейчас, — снова хором откликнулись ректоры.

— Ночь же!

— Вот именно! — воскликнул Витар. — Не надо привлекать внимание. Мы все-таки не последние люди в империи.

Я и забыла, что ректоры отчитываются перед императором. Каждый из этих парней не далее как в прошлые выходные видел моего отца, в то время как я не знала о нем почти ничего уже одиннадцать лет. Странное ощущение...

— Пошли, — скомандовал Кэдерн. — Иначе до рассвета можем не успеть. Дейна, сиди здесь.

— Что?! Я с вами!

— Нет, — ректор покачал головой. — За тебя я отвечать не хочу, сиди здесь. Я буду давать тебе знать, как идут дела.

— Но, — я лихорадочно искала аргументы.

Что-то во взгляде Элвида не дало мне дальше спорить.

— Пожалуйста, Дейна, — мягко попросил он. — Я помогу Эмилю, но ты не лезь. Ты хорошая девочка, не подвергай себя опасности.

Я медленно кивнула, глядя в его глаза. По телу разливалось приятное тепло. "Хорошая девочка" — не самый лучший комплимент, но, определенно приятный.

Они ушли, оставив меня в одиночестве ждать результатов. Мелькнула мысль отправиться к Эмилю, но я тут же отмела эту идею: незачем было обнадеживать мальчика раньше времени. Может статься, отца вообще не найдут. У ребенка будет и крыша над головой, и кров, но вот семья окажется потерянной безвозвратно.

Я вновь вернулась к книге. Читать особенно не хотелось, но это помогало отвлечься от странного волнения, которое я испытывала. Волнение за Кэдерна? Вот не хватало!

"Облачная Гора была в трех днях пути. Я не знала, отведено мне столько, или нет, но упорно шла вперед, экономя припасы. От прежней красавицы Мадлен, наверное, не осталось и следа. Ох, Фар, видел бы он, во что превратилась его жена...бывшая.

Я не винила Фара. Он принц, а этот титул накладывает обязательства. Втайне я надеялась, что он встретит со мной конец, останется вдовцом, но понимала, что такие надежды не бессмысленны даже — кощунственны.

Но я хотела жить, пусть и без него. Хотела дышать, видеть небо, чувствовать прохладу. Скольких вещей я не понимала, живя ради самой себя, скольких чувств не испытывала. Сейчас, зная, что в любой момент могу угаснуть, я, как никогда ранее, жива. Наслаждаюсь каждым мгновением, гоня прочь боль, рвущуюся из груди".

Рейбэк собирался уезжать. А это значит, что книгу придется вернуть. Хорошо бы все-таки узнать автора, чтобы найти копию. Интересная история Мадлен. Фар, конечно, форменный козел, выкинул умирающую жену из дома и тут же в койку с новой невестой. С другой стороны, я мало знала о традициях правящих домов. Может, все и не так однозначно.

— Дейна, — из-за двери раздался шепот Эмиля. — Дейна!

Я отворила дверь. Мальчик выглядел бледным и испуганным.

— Дейна! Тебя дядя зовет.

— Что? — удивилась я. — Какой дядя?

— Который недавно приехал, этот номер снял. Он сказал, что нашел папу, но ему нужна твоя помощь.

Кэдерн?! Демон, он же говорил, что свяжется со мной! Это он Эмиля имел в виду?! Увижу — убью.

Я быстро схватила куртку и велела:

— Веди.

* * *

Лес, темный и непролазный, должен был пугать, но почему-то лишь настораживал. Эмиль, как ни в чем не бывало, шагал следом и, кажется, не особенно волновался. Его ректор защитой, что ли, снабдил? Мальчик явно знал, куда идет и выглядел уверенным.

Мы отошли не так уж и далеко. Огни отеля скрылись за деревьями, но совсем уж непроглядной тьмы не было.

— Что с твоим отцом? — спросила я, боясь услышать страшный ответ.

— Он упал и сломал ногу, — печально отозвался Эмиль. — Ему очень плохо, он несколько дней не ел. Он замерз.

— Кошмар, — я поежилась. — Он выживет?

— Если покушает — да, — отозвался Эмиль.

Он резко остановился, вглядываясь в чащу.

— Вот.

Мальчик поднял руку и указал на что-то темное, видневшееся вдали. Это там.

— Что это? — не поняла я.

— Там что-то вроде пещеры, — сказал Эмиль. — Папа сказал, там была лежанка медведя.

Ох уж эти охотники. Зря, что ли, каждый год выпускаются брошюры, в которых ясно написано "На медведей охотиться запрещено!". О чем этот идиот думал? Хотел сына оставить сиротой?

— Дейна? — жалобно позвал Эмиль. — Там папа! Идем!

Он взял меня за руку и повел к пещере. Я вздрогнула, когда через карман куртки мне обожгло бедро. Почему-то украдкой я достала чуть дымящуюся записку и развернула. Буквы светились, позволяя читать даже в темноте. Едва до меня дошел смысл слов, я похолодела.

Вляпалась.

А Эмиль тащил меня в пещеру, где, как я уже поняла, ни Кэдерна, ни отца мальчика не было.

Я чуть усмехнулась. Лес, он чем примечателен? Тем, что немноголюден. А значит, принцессу Дейнатару во мне сможет распознать разве что коряга, но секрет хранить будет верно. Можно и пошалить, тем более что родовая магия давно рвалась на волю. Так сказать, магическая разрядка.

— Быстрее, Дейна! — Эмиль то ли притворялся, то ли действительно верил, что в пещере его отец.

Потянуло сыростью и чем-то неприятным. Под ногами хрустели белые ветки, в которых я узнала косточки мелких животных. В углу, вздрогнув, я заметила человеческий череп.

Всюду сидели пауки: на стенах, на полу, на каких-то хаотично наваленных ветках, на костях. Их маленькие блестящие глазки, казалось, следили за мной, а Эмиль шагал, как ни в чем не бывало. И что-то в его походке давало мне повод думать, что он знает, куда меня ведет.

— Отец, — он вдруг остановился. — Я привел девушку.

В темноте пещеры что-то пошевелилось. Меня передернуло, когда на свет, исходивший от луны, выполз огромный паук. Его тельце покрывала черная лоснящаяся шерсть, жвальца мерзко шевелились, а тело (ну, или что у них там сзади: жопа?!) подрагивало.

— Ух ты, — обалдело проговорила я. — Какой большой паук.

— Отец, — Эмиль шагнул вперед. — Ее зовут Дейна, она молода и здорова.

— Я вижу.

— Ты умеешь говорить?! — я добавила парочку крепких словечек.

Ругаться меня в свое время научила бабушка и в определенные моменты я могла перещеголять бывалых моряков.

— Молчи, человеческая женщина, — приказал паук.

Голос у него был бархатистый, под стать лапам и телу. Неприятный голос.

— Сам молчи, — обиделась я. — Ты вообще кто?! Пауки не разговаривают.

Он возбужденно щелкнул жвалами. Эмиль испуганно попятился.

— А ты — мелкий пакостник, — сообщила я мальчику. — Я тебе помочь хотела, а ты...

— Вы, люди, часто ведетесь на подобные трюки, — произнес паук. — Мне нравятся ваши добрые сердца.

— Это ты сейчас фигурально выразился, я надеюсь?

Он не ответил. Эмиль ушел в глубь пещеры и забрался в кокон из паутины, сплетенный как раз ему по размеру.

Эх, жаль, нечистология только в следующем семестре будет. Знать бы еще, что это за тварь.

— Я даю тебе выбор, человеческая женщина. Ты можешь выносить моего дитеныша, или послужить едой для меня и моих детей.

— Зама-а-анчиво, — протянула я. — Нелегкий выбор.

Вспыхнуло серебряное пламя, и один из маленьких паучат с писком обуглился в мгновение ока.

— Я настаиваю на пересмотре дела, — сообщила я обалдевшему пауку. — Потому что рожать тебе детей и быть едой категорически не хочу.

— Лучше бы тебе добровольно сдаться, ведьма. Моим детям нет числа, они выбрали тебя.

— А, так пауки в комнате Рейбэка — твоя история? Меня, мой мохнатый друг, чуть с работы не выгнали из-за твоих детей. Воспитывал бы ты их.

— Я даю последний шанс...

— Дейна!

Я обернулась и увидела Рейбэка, который отпихнул ногой нескольких паучат и подскочил ко мне.

— Ты какого демона забыла в этой пещере?!

— Эмиль, скотина, помогает этому, — я кивнула на паука. — Заманил.

— Так, быстро идем отсюда.

— Никуда вы не пойдете, — паук гневно дернул лапами.

— Пошел ты, — буркнул Рейбэк и с жутким грохотом с потолка посыпались камни.

Камнями завалило ту часть, где был Эмиль, и я не видела, выжил он, или нет. Вокруг заметались пауки и их было целое полчище! Были те, что покрупнее: сантиметров тридцать в высоту, были совсем маленькие. Меня передернуло от отвращения. Рейбэк схватил меня за руку и буквально выволок из пещеры.

Вспыхнуло еще раз и потолок пещеры, а им служил большой плоский камень, обвалился. Из-под него потекла противная жижа. Я брезгливо поморщилась.

— Совсем дурная?! — Рейбэк выругался. — Надо же было залезть. Я эту тварь три дня выслеживал, не мог поймать. И то осторожничал, а ты вот так просто полезла.

Я не стала говорить ему, что, наверное, справилась бы без посторонней помощи. Чуть подумав, я все же согласилась: было глупо. Пусть паук — не самое страшное существо на свете, но ведь в пещере могла оказаться любая тварь! И я в качестве обеда — не такая уж несбыточная вещь.

— Вы как здесь оказались? — спросила я Рейбэка, когда мы шли обратно к отелю.

— Я уезжаю. Хотел попрощаться, захожу к тебе — там твой этот ректор. В шоке стоит. Говорит, ты куда-то ушла, он тебе отправил послание, но ответа не было. Они наткнулись на прошлых жертв паука, высосанных. И решили, что одна из жертв — отец Эмиля.

Я вспомнила записку. "Мы нашли отца Эмиля. Возвращаемся в отель".

— Когда я понял, что тебя понесло в лес, решил найти. Это был единственный квадрат, который я не обследовал, так что, считай, тебе повезло.

— Нашли отца?! — поразилась я. — Эмиль назвал отцом паука...

— Вероятнее всего, нашли какого-то охотника, которого приняли за отца мальчика. С кем-то же он приехал в отель, — отозвался мужчина.

— Кэдерн сильно злой? — я закусила губу.

— Сильно, — подтвердил Рейбэк. — Сильнее некуда. Если ты с ним еще не спишь, то придется.

Я покраснела. А мужчина рассмеялся.

— Да я шучу, расслабься.

— Шуточки у вас, — буркнула я. — Значит, уезжаете?

— Пора, — вздохнул Рейбэк. — Дома жена, сын. Нельзя надолго отлучаться. Мы первого ребенка потеряли, она еще не может долго быть одна.

— Сочувствую, — пробормотала я и вдруг вспомнила о книге. — Ой! Погодите, у меня ваша книга! Я еще не дочитала, но верну. Вы мне только автора скажите, я копию найду.

— У нее нет копии, — покачал головой Рейбэк. — Оставь себе. Я все равно не смогу ее взять с собой.

— Она дорогая.

— Она дорога тому, кто понимает, о чем она. У меня свои книги, Дейна, ваши мне ни к чему. А тебе ведь нравится, да?

— Нравится? — я задумалась. — Не может нравиться, но дочитать я обязана.

Показались огни отеля и домика прислуги.

— Верное решение, — Рейбэк чуть улыбнулся. — Удачи, Дейна. Я не пойду к этому Элвиду, пойду собираться. Постарайся быть осторожной, хорошо?

— Хорошо. Спасибо вам за все.

Он махнул мне и пошел в сторону отеля а я, повесив голову, поплелась к домику прислуги.

Я заметила Кэдерна, Антафа и Витара, сидевших на ступеньках домика. Кэдерн держал в руках какой-то листок. Едва я показалась из леса, Кэдерн вскочил, а остальные переглянулись.

— Сормат! — его крик разнесся по поляне.

— Господин ректор, — я застыла на месте, несмотря на то, что до ректора было еще шагов тридцать.

— Что вы себе позволяете?! — разорался Кэдерн.

— Дейни вляпалась, — вздохнул подошедший Антаф.

— Крупно вляпалась, — подтвердил Витар.

— Идите отсюда, — махнул им ректор.

— Э, Кэд, ты смотри, — предупредил его Антаф. — А ты, Дейни, кричи, если что. Мы с ним справимся.

Подмигнув мне, парни удалились, оставив взбешенного Элвида и смущенную меня.

— И что это значит?!

— Простите. Это Эмиль, он сказал, что вы меня зовете, что вы нашли его отца. А Эмиль оказался э-э-э...ну, не знаю, кем он там оказался, но он помогал большому пауку. Тот хотел меня скушать. Ну, или не совсем скушать, но тоже мало приятного. А потом пришел Рейбэк и спас меня, но, честно говоря, ситуация была под контролем.

— Под контролем?! — взревел Кэдерн. — Под контролем?! Ты была в пещере огромного монстра, на счету которого десятки жертв и у тебя все было под контролем?! У девочки с факультета магического туризма?!

— Ну, знаете, — я возмущенно выдохнула. — Если я с магического туризма, я что — тупая?!

— Я этого не говорил!

— Зато подумали.

— Не думал я.

— Думали. По глазам вижу.

— Хватит, Дейна. Ты сделала глупость.

— Это в какие-то времена помочь мальчику считалось глупостью?!

— Я велел тебе ждать от меня вестей!

— Я и подумала, что Эмиль — вести от вас, — злость бушевала во мне, хотелось орать и драться.

— Я приказал сидеть в номере!

— Кто вы такой, чтобы мне приказывать?!

— Пока, — он подчеркнул это слово. — Никто.

— И как это понимать? — я прищурилась.

— Как хочешь. Идем.

— Куда?!

Он вцепился в мою руку и потащил к домику прислуги.

— Соберешь вещи, мы уезжаем.

— Нет! — я пыталась вырваться, но безуспешно. — У меня еще практика не закончилась!

— Закончилась, — ректор помахал перед моим носом листком, который я заметила, едва вышла из леса. — Варц все подписал, мы уезжаем.

То ли от шока, то ли от радости я перестала сопротивляться и послушно последовала за Кэдерном.

— Ну как? — улыбнулся Антаф, увидев нас. — Жива?

— Все свое на месте? Ничего не потеряла?

— ВИТАР! — рявкнул Элвид и я подскочила.

О чем это они?

— Собирай вещи, — уже спокойнее сказал Элвид. — Как только будешь готова, поедем.

— Вообще-то у меня другие планы, — вполне миролюбиво ответила я, боясь разозлить ректора.

— И какие же, позвольте узнать?

— Я хочу заехать к бабушке. До начала учебы еще несколько дней, а с бабушкой мы давно не виделись. И уже оттуда я поеду в университет.

Ректор несколько раз глубоко вздохнул.

— Хорошо, я подвезу вас до вашей бабушки. Собирайтесь.

Опять он мне "выкает". Что за странный человек, этот Кэдерн Элвид.

* * *

Бабушка Лисса жила в какой-то сотне километров от города, в глухой деревне, даже не имеющей названия. Моим родителям было по восемнадцать, когда они перебрались в город и начали свое дело. Дела у них шли не то чтобы хорошо, но те деньги, что они зарабатывали, помогали бабушке держать небольшое хозяйство. Мне нравилось ездить в деревню: там было небольшое озерцо, красивые места, вкусная еда и — это было самым главным — там меня понимали.

Мы приехали к вечеру. Экипаж остановился напротив ворот небольшого домика, покрашенного в нежный голубой цвет и увитого цветами. Бабушка любила растения, то ли по природе родовой магии, то ли просто так. Меня всегда поражали ее зимние цветы, не вянущие в любую погоду. К дому вела вымощенная камнем дорожка, все грядки были аккуратно вскопаны и засеяны. Мне оставалось лишь гадать, как одинокая пожилая женщина умудряется содержать сад в таком порядке, но бабушкин участок считался самым красивым и ухоженным во всей деревне.

Она вышла к нам, удивленная и обрадованная. Невысокого роста, полноватая, с короткими седыми волосами, одетая, как всегда, в коричневое простое платье.

— Ох, Дейна! — воскликнула она, когда я вышла из кареты. — А я-то думаю, кого принесло! И с таким экипажем. Проходи, родная. А это кто?

Из кареты вылезли Кэдерн, Антаф и Витар — поздороваться.

— Это господин Элвид, бабушка, — я указала на ректора. — Он — ректор Риверского. А эти двое — Антаф и Витар, я не знаю их фамилий.

— Здравствуйте, — заулыбались парни.

Кэдерн кивнул.

— Ну и ладненько, что не одна путешествуешь, — улыбнулась бабушка. — Идемте, я вас накормлю.

— Вообще-то, — начала было я, но, увидев, как радостно заулыбались Антаф с Витаром, улыбнулась. — Идемте.

— Может, мы лучше поедем? — спросил Кэдерн.

— Да бросьте! — бабушка открыла калитку. — Я пирожков напекла, супчик сварила, ягод насобирала! Много вы там у себя в каморках ученых еды домашней видите? А ну, вперед! Вам еще детей делать!

— Кому? — ошеломленно и хором спросили парни.

— Ну не мне же! Девкам своим.

Я тихо хихикала, наблюдая за ошалевшими ректорами. Да, ребят, это вам не с императором трапезничать. Моя бабуля неповиновения не любит.

Мы расселись за большим деревянным столом и почти сразу получили по огромной тарелке еды. Я скептически посмотрела на изобилие съестного и поняла, что при всем желании съесть не смогу столько. К тому же, бабушка поставила еще и огромное блюдо с пирожками, которые я так любила. Я потянулась было к пирожку, но тут же получила по руке.

— Суп сначала! — строго произнесла бабушка.

Кэдерн захихикал.

Пришлось съесть суп и только потом, отказавшись с трудом от картошки, получить заветный пирожок.

Когда все наелись, бабушка разлила мятный чай.

— Вы, господа, угощайтесь конфетками, пряничками, а мы с Дейной пойдем, поговорим. Я внучку давно не видела.

— Да мы поедем уже, спасибо, — Кэдерн начал было вставать.

— Нет! — рассмеялась бабушка. — Никуда я вас не пущу. Ну, куда на ночь глядя ехать? Оставайтесь, вы мужики хорошие, я сразу вижу. Я вам баньку соображу, озерцо рядом. Ну? Неужто не хочется отдохнуть немного?

Они явно засомневались. Антаф уже готов был согласиться, Витар явно предвкушал прелести деревенской бани, а вот Кэдерн выглядел раздраженным. Чем его так моя бабушка не устроила?

— Согласен! — махнул рукой Антаф.

— И я! — радостно закивал Витар.

Кэдерн кисло улыбнулся, но спорить не стал.

— Тогда чай пейте, сразу после еды в баню нельзя. Вот стемнеет, так пойдете. Идем, Дейна, постели приготовим.

Мы ушли, оставив их тихо о чем-то беседовать. Бабушка всучила мне кипу постельного белья и велела убирать кровати для гостей.

— Ты с которым? — вдруг спросила она.

— Что? — не поняла я.

— Твой-то который из трех? — ехидно усмехнулась бабушка.

— Никто не мой, — смущенно пробормотала я.

— Да ладно, — бабуля отмахнулась, как от назойливой мухи. — Кто в сердечко-то запал?

— Не могу я, не могу. Они же ректоры, все трое. С императором обедают. А этот меня уже два раза целовал.

— И что, что с императором обедают? — удивилась бабушка. — Тебе-то какое дело, какие у него друзья? Не с друзьями ж спать будешь.

— Бабушка!

— Что? — невинно отозвалась она. — Вы сейчас все только об этом и думаете.

Я закатила глаза.

— Сейчас он меня целует, потом захочет больше, потом свидания, потом знакомство с императором, триумфальное возвращение принцессы, Карнатар в шоке, мой труп вылавливают из моря буквально на следующую ночь!

— Это у тебя сначала "большее", а потом уже свидания? — хмыкнула бабушка. — Говорю же, вы все озабоченные. Слушай, Дейна, тебе ведь все равно придется вернуться, так? Почему бы не вернуться с ним, под защитой такого мужчины?

— Потому что я не хочу возвращаться.

— Дейна, — бабушка посмотрела на меня очень внимательно и, как всегда, у меня на глаза навернулись слезы, — прости отца. Он, конечно, идиот, но ты слишком сильно его наказываешь.

Я села на кровать.

— Ба, там Карнатар.

— И что? Ты не справишься с каким-то старым психом? Да не поверю я в это! Сходи к лекарю, пускай избавит тебя от страха перед этим человеком и в бой! Нельзя столько прятаться. Тем более, что там тебя ждут.

— Не ждут, — буркнула я.

— Ждут, Дейна, ждут. Любой родитель ждет своего ребенка, если тот пропал. Даже если надежды нет, даже если все уже перестали вспоминать о нем. Любой отец будет верить, что дочка вернется и простит. А ты — глупая девочка. Вернись и покажи врагам, что ты стала сильнее.

— Я не могу. Карнатар...

— Да что ж ты со своим Карнатаром! — взорвалась бабушка. — Подонок он. Грязь под твоими ногами. Слуга твой, стоит тебе только пальчиком пошевелить.

— То, что он сделал...

— И ты, конечно, ждешь справедливого возмездия. Сидя в кустах.

— Мне было восемь лет!

— Сейчас тебе не восемь. Тебе двадцать скоро, Дейна.

Я вздрогнула. Двадцать...я почти забыла о том, что я не благословленная. Знала ли бабушка, какая судьба меня ожидает?

— Впрочем, твое возвращение — твое дело, — бабушка поджала губы. — Но мужчину этого не упусти. Потом жалеть будешь.

— Бабуль, я его студентка. Дочка портных. Максимум, что мне светит — должность любовницы.

— Ну, так и пользуйся тем, что дают. Лучше быть любовницей, чем старой девой.

Я рассмеялась. На душе стало легко.

— Ты меня поражаешь.

— Я не только тебя поражаю, я еще и деда твоего поразила, — рассмеялась в ответ бабушка. — На, тебе подарок приготовила. Думала, может, ты замуж соберешься.

Она отдала мне какой-то сверток. Внутри оказалась красивая ночная сорочка, связанная из тонкой пряжи. Белая, легкая, кружевная, она не скрывала ничего, но выглядела сногсшибательно.

— Ух, ты, — я восхищенно рассматривала обновку. — Спасибо.

— Иди, мойся, пока мужики баню не заняли, — расчувствовавшаяся бабушка подпихнула меня к выходу. — Я сама все постелю.

* * *

Я крутилась перед зеркалом, рассматривая себя в новом наряде. Пожалуй, стоит действительно сохранить его до свадьбы, иначе просто жалко носить такую красоту.

Потом я вспомнила, что свадьбы, возможно, мне не видать и вздохнула. Почему бы и нет? В конце концов, носить красивые вещи приятно, это способствует повышению чувства собственного достоинства, которое в последнее время как-то опустилось...

Я побрела в спальню, которую всегда занимала, когда гостила у бабушки. Антаф с Витаром еще были в бане, наслаждаясь редким отдыхом, а Кэдерн, как мне показалось, уже завалился спать. Не стала включать свет, чтобы не разбудить никого, лишь небольшой огонек летел передо мной, не позволяя споткнуться в темноте и наделать грохота. Я потянулась, сбросила домашние туфли и юркнула под одеяло, в тепло и уют.

И только перестав ворочаться поняла, что явно не одна...

Я заверещала так, словно мертвяка увидела. Ректор испуганно вскочил и заозирался. А потом меня отбросило заклинанием к стене и уронило в гору подушек, зачем-то сваленных в углу.

— Дейна?! — Кэдерн выглядел ошеломленным.

— Вы что тут делаете?! Это моя комната!

— Вообще-то меня положили здесь.

Его глаза как-то странно блестели. И тут до меня дошло...

Я взвизгнула и зарылась в пресловутые подушки. Только два глаза, огромных от пережитого шока, смотрели на Кэдерна. А тот уже отошел и ехидно улыбался.

— Солнышко, вылезай из подушек! — ласково попросил он.

— Не вылезу!

Ну и морда у него идиотская...

— Там спать будешь?

— Может, и тут. А может, пойду будить бабушку и просить другую кровать.

Потом вспомнила, что бабуля в последнее время страдалак бессонницей и на ночь накладывала заклятье. Сейчас ее и драконом не разбудишь. Да и кровати явно заняты Антафом и Витаром, дом-то небольшой.

Пожалуй, в следующий раз, прежде чем лечь в постель, буду проверять ее на наличие посторонних личностей.

Ситуация складывалась безвыходная.

— Ну? — поднял бровь Кэдерн. — Ты там так и будешь сидеть?

— Буду! Что вы мне предлагаете?

— Да ничего я тебе не предлагаю, — почему-то обиделся мужчина. — Сиди в своих подушках, а я спать буду.

Он специально, чтобы я видела, с удовольствием растянулся на кровати и сладко улыбнулся. А я...а что я? Я свернулась калачиком на полу. Прохладно, но спать можно. Постепенно, под счастливое сопение ректора, я засыпала, удобно устроившись среди мягких пуховых подушек. Сквозь сон, когда уже первые красочные картинки не напоминали мне мои фантазии, а начинали жить собственной жизнью, я услышала чье-то ворчание и почувствовала, как меня поднимают с пола.

Потом я свернулась калачиком на чем-то мягком и почувствовала руку в волосах.

— Эри, отстань, завтра на пары, — пробормотала я и отключилась.

* * *

Утро встретило меня лучиками, пробившимися через занавески. От теплого света пришлось нехотя открыть глаза и перевернуться на спину. С кухни уже доносились запахи завтрака: оладий с ягодами, которые — бабушка хорошо это знала — я безумно любила.

— М-м-м, — я потянулась.

— Доброе утро.

Перевернувшись, я свалилась с кровати. Вернее, почти свалилась, потому что встретиться с полом мне не дали.

— Как дела? — Кэдерн довольно улыбался.

— В моей кровати посторонний мужик, — хмыкнула я. — Не очень.

— И чем ты недовольна? Тем, что он посторонний, или тем, что мужик?

Я задумалась.

— Дейна, — он убрал с моего лица волосы. — Давай немного поговорим.

— Хорошо, — я приготовилась слушать.

— Ты мне нравишься, это видно. Я не могу сказать, что это любовь на всю жизнь, или вечная страсть, но определенные чувства ты во мне вызываешь. К несчастью, я — твой преподаватель. Вернее, я преподаватель в твоем университете.

— Вы что-то ведете? — до сих пор я не задумывалась о том, какой предмет ведет Кэдерн.

— Не отвлекайся.

И как можно было не отвлекаться, когда он задумчиво перебирал мои волосы? Между прочим, кожа головы у девушек — одна из самых эрогенных зон. Она так закрыта пышными космами, что редко получает заслуженное внимание мужских ласк.

— Что? — я моргнула, прослушав сказанное Кэдерном.

Он закатил глаза.

— Я говорю, что мог бы за тобой ухаживать. Как за нормальной девушкой.

— Я что, ненормальная?!

— А что, нет? Ты постоянно куда-то влипаешь. Мы познакомились несколько недель назад, а я уже сутками думаю о том, куда ты вляпалась, где ты ходишь, что ты делаешь и как тебя выпутать. Сормат, ты — человек-неприятность.

— Вот и прекрасно, — я обиженно пискнула. — Я ухожу.

— Лежать! — он не дал мне даже дернуться. — Так что, пойдешь со мной на свидание?

— Пойду, — вздохнула я. — Но после экзаменов.

— Если все сдашь, — он хитро ухмыльнулся.

— Как мы скроем это от остальных?

— Это надо скрывать? — удивился ректор.

— Надо. Вам плевать на все, что о вас говорят, а мне сутками сплетни слушать.

— Я придумаю что-нибудь, — озадаченно ответил Кэдерн.

Ему что, и в голову не приходила ситуация, в которой нужно скрывать отношения со студенткой?!

— Дейна, господин Элвид, вставайте! — раздался крик бабушки.

— На весь дом, — простонала я.

Случайно ли мы с ректором оказались в одной комнате? Ой, не знаю.

В дверях появились две головы: рыжая и светлая.

— Оп-па! — хмыкнул Антаф.

— Гляди, лежат, — подхватил Витар.

— Пошли вон, — рявкнул Кэдерн, впрочем, разозленным он не выглядел.

Парни скрылись, и с кухни послышался их смех.

— Они серьезно управляют университетами?

— Сам удивляюсь, — кивнул он. — И как император их терпит?

Я напряглась от одного упоминания об императоре.

— Ты едешь в университет, или у бабушки будешь гостить? — спросил Кэдерн.

— Еду, — подумав, решила я.

— Тогда поторопись, дела не ждут.

Уезжали мы еще до обеда, несмотря на все уговоры бабули. Она обеспокоенно смотрела на меня и всячески пыталась привлечь внимание. А я намеренно не замечала этих намеков: не хотела слушать очередную нотацию о том, что надо вернуться. Не время еще.

Впрочем, когда наступит "время", я не знала. Если верить истории, я могла в любой момент умереть, не дожив до совершеннолетия.

II

Первая неделя после зимних каникул ознаменовалась стразу тремя событиями.

Во-первых, прошла защита отчетов по практике. В ряду с такими местами практики, как гостевой дом "Арулта" и отель "Ривера", мой "Волчий угол" смотрелся не сказать, чтобы достойно. Впрочем, защита прошла более-менее успешно. Все заводилы потока без Смиля могли лишь смеяться, а на смех я давно не обращала внимания. За практику я получила четверку, тому и обрадовалась. Эри, разумеется, защитилась на отлично.

Во-вторых, на третий день после возвращения, мне принесли письмо от Кэдерна, где значилась дата свидания: 13 января, последний день сессии. Письмо принес мальчишка-первокурсник, которого я частенько видела на наказаниях. Интересно, сколько штрафных очков простили ему за это конфиденциальное одолжение ректору? Получив записку, я еще минут десять улыбалась, как дурра и столько же отбивалась от вопросов Эри.

И, наконец, третьим событием нового семестра стала, собственно, сессия. Вопреки обычаям у нас в университете сессия проходит после каникул, дабы отдохнувшие и набравшиеся сил студенты (это после зимней-то практики, ага) с удовольствием и, не напрягаясь, сдали экзамены. По-моему, единственный, кто в этот период не напрягался, был создатель этого правила. Остальные, включая нас и преподавателей и даже завхоза, словно сходили с ума.

Эри почти не вылезала из-за гор книг, подключив и Тара к подготовке. Тот кривился, но спорить не решался. Мне удалось избежать Эриной тяги к знаниям и готовилась я в обычном режиме: по нескольку часов в день, остальное время посвящая библиотеке.

Я пыталась узнать хоть что-нибудь о не благословленных, но тщетно. Время утекало, а ничего, кроме описания обряда пророчества я не нашла. Как бы не пришлось лезть в личную библиотеку императора...

Вопросы будущего свидания меня почему-то не занимали. Я не знала, куда хочет пойти Кэдерн, но наряд выбрала: темно-синее платье, немного смахивающее на ученическое. Оно было коротким и чувствовала я себя в нем неуютно, но больше ничего подходящего в гардеробе не было. С туфлями проблема оставалась нерешенной, и я решила поближе к назначенной дате выпросить обувь у Эри, размер-то один. А пока сосредоточиться на экзаменах.

Их, к слову, было пять, но запомнились только два.

Первым мы сдавали магический учет. Смесь вычислений с магией — та еще жуть, схемы на две-три страницы, слова не выговариваемые, да и сам смысл действий был, мягко говоря, непонятным. Весь семестр я тщетно пыталась все понять, но, к сожалению, некоторые темы так и не освоила.

Сухонький и добродушный профессор Мивус, как всегда, начал экзамен с опроса самых активных студентов. Я в этот список наконец-то попала.

— Эри, тебе четверку или будешь сдавать? — спросил преподаватель.

Взволнованная Эри тут же выпалила:

— Сдавать!

— Милисандра? Аналогичный вопрос.

— Сдавать!

— Игор, сдавать или четверку?

— Сдавать!

Постепенно профессор доходил до меня. Сдавать не хотелось: в последнее время я мало готовилась к экзаменам. Но и четверку получать стыдно и зазорно.

— Дейна, тебе четверку, или сдавать будешь?

— А можно пятерку?

— Можно, садись. Остальные все сдают. Могу еще Ирме тройку поставить за конспект красивый.

Вытянувшиеся лица однокурсников я не забуду никогда. Сессия была открыта — лучше не бывает.

Вторым запомнившимся нашему потоку экзаменом была алхимия, стоявшая самой последней, как раз тринадцатого января.

Не знаю, зачем нам ставили алхимию, но едва ли хоть один студент с "магического туризма" понимал, что происходит на этом предмете. Ситуация осложнялась и тем, что большая часть потока сессию сдала весьма неплохо и имела хорошие шансы на стипендию. А алихимия активно препятствовала получению денег.

Задание было на всю группу: сварить успокаивающий отвар из неограниченного набора компонентов. По такому случаю профессор даже открыла все шкафы, которые ранее открывались лишь под строгим взором лаборанта. Предоставив нам полную свободу действий и установив лимит времени, преподаватель удалилась.

Что делать, мы понятия не имели. Сидели около пустого котла почти половину отведенного времени, смеялись и абсолютно ничем не занимались. Принесенные с собой учебники и методички не помогли, здесь требовалось понимание процессов и хорошее владение магией.

На ковер к ректору никому не хотелось, а мне и подавно. Кто его знает, что он со мной на этом ковре делать будет...

Намагичили мы чего-то из серии "желеобразная светящаяся субстанция, разве что не говорящая". А надо край успокаивающий отвар. Ну, отправили Эри в медпункт, она этого отвара и ухватила бутыль. Развели, подогрели, улики уничтожили, ингредиенты худо-бедно определили. Предъявляем преподавательнице, та в шоке.

— Сколько преподаю, все какое-то желеобразное чудище магичили, а вы...молодцы! Всем пять.

Так и разошлись, довольные. Говорят потом преподаватель долго кричала, когда поняла, в чем дело. Но оценки не исправила и докладную писать не стала.

Наконец, настал вечер тринадцатого января.

"Я похудела. Это видно в отражениях: в реке, небольшом лесном ручейке, замызганном зеркале комнатушки, которую я сняла, чтобы хоть немного поспать на человеческой постели. В ней было душно и шумно, а когда я спустилась вниз и спросила хозяина таверны, по какому случаю праздник, он сказал, что гуляют в честь свадьбы принца Фара, и налил мне щедрую порцию яблочного компота бесплатно. Я взяла, поскольку очень хотелось пить, а деньги я берегла. В путешествие в Облачной Горе я могла взять лишь немногую наличность, а подарки...их можно было продать, но не хотелось тратить время. Я плакала, сидя в комнате, убеждала себя, что мне плевать на Фара и его невесту, но чем дольше я об этом думала, тем больнее становилось. Я здесь медленно умирала, а он вовсю готовился к торжеству.

Мама говорила, чтоб я не жалела себя, а жалела тех, кому не дано и малого. Кого я должна была жалеть сейчас? Детей, которым так и не суждено было родиться?".

— Ты мне скажешь, или нет?! — возмутилась Эри и больно дернула меня за волосы.

— Ай! — я встрепенулась. — Чего ты?!

— С кем ты на свидание собралась? Говори немедленно, иначе я не буду доплетать!

Эри минут сорок заплетала мне сложную косичку, вплетая в нее маленькие зеленые лепестки. И теперь, когда работа была закончена лишь наполовину, она меня нагло шантажировала. Заплести что-то толковое в оставшиеся тридцать минут до встречи с Кэдерном я, естественно, успеть не смогу.

— Хорошо, — вздохнула я. — Только пообещай никому не говорить, иначе у меня будут проблемы!

— Значит, правда, — Эри растерянно села на кровать.

— Что правда?

— Ты встречаешься с Элвидом!

Тут настала моя очередь изумленно таращиться.

— Откуда ты знаешь?

— Все знают, — пожала плечами Эри и, едва увидев мое выражение лица, поправилась, — вернее, предполагают. Вы же танцевали на балу. Вот и ходят слухи, что вы встречаетесь.

— Встречаемся?

Я слишком хорошо знала подругу, чтобы мгновенно определить, когда она врет.

— Эри, слухи касаются наших свиданий?

— Нет, — призналась она. — Говорят, будто ты с ним спишь, чтобы тебя не отчислили.

— Замечательно, — простонала я.

Бормоча что-то себе под нос, Эри продолжила плетение.

— Так ты дашь мне туфли?

Настроение упало, идти никуда не хотелось, но в назначенное время я уже была у восточных городских ворот и ждала ректора.

* * *

Он не заставил себя долго ждать. Едва часы на фасаде главного корпуса пробили нужное количество раз, Элвид словно из ниоткуда появился с симпатичным букетом.

— Ты в платье, — он улыбнулся мне. — Здорово. Это тебе.

Я с удовольствием приняла небольшой букет белых цветов, которые на этот раз отлично подошли к наряду.

— Идем?

Я не сразу сообразила, о чем он, любуясь ректором. Медные глаза весело блестели, волосы он привычно собрал в хвост, вот только вместо обычного строгого костюма на Элвиде были свободные штаны и рубашка. Я даже пожалела, что нас никто не увидит. Вот уж не ожидали от тихой Дейны Сормат, что ей доведется встречаться с Кэдерном Элвидом. Сколько студенток в свое время изнывали от тоски по преподавателю, притягательному и — об этом слухи ходили даже среди нашего курса — совершенно неприступному. Не такому уж неприступному, как оказалось. Впрочем, особенно и не пыталась подступиться. Он сам как-то...

— Куда мы идем? — спросила я, когда мы свернули с широкой главной улицы в полутемный переулок выглядевший хоть и опрятно, но все-таки безлюдно.

— В ресторан, — ответил Кэдерн. — Небольшое заведение, уютное место. Тебе понравится.

— В ресторан, так в ресторан, — послушно кивнула я.

В ресторане я, естественно, не была уж сто лет. Но опозориться не боялась: навыки этикета, которые помогли мне поступить, прочно въелись в память. Главное, не показать чего лишнего. Побольше деревни, Дейна, сойдешь за свою.

В ресторане обстановка была такой, словно сюда каждый день заходили обедать члены императорской семьи. Я и не знала, что в Ривере есть подобные места. Конечно, город не последний. Не Арулта столичная с ее светской жизнью, но и не далекая глушь, но чтобы на узенькой, ничем не примечательной улочке притаился шикарный ресторан — такое я видела впервые.

Нас посадили в отдельный кабинет, и при этом мне не досталось ни единого взгляда, даже намека на презрение я не получила. Стыд, возникший, едва я зашла в ресторан, улетучился. Простое платье по-прежнему не соответствовало обстановке, но взгляды, которые на меня кидал Кэдерн думая, что я не замечаю, были красноречивы.

— Не возражаешь, если я сделаю заказ?

Я кивнула, с благодарностью улыбаясь ректору. Я многое понимала в кухне таких мест, но он-то об этом не знал и заботился обо мне. Если б я никогда не учила того, чему императорских детей едва ли не с пеленок учат, я могла бы попасть в весьма неловкое положение.

— Как экзамены? — спросил Кэдерн, отпивая вино из бокала.

— Хорошо, — я потупилась, скрывая смех.

— Наслышан, — он улыбался. — Люблю работать со студентами, с ними всегда столько всего приключается.

— Например?

— Например, — Кэдерн задумался, — был у меня выпуск, лет семь назад. Хорошие ребята, все почти маги высшего уровня. Боевые, кстати, но учились почему-то на общей. Никаких происшествий за все пять лет учебы. Почти у всех идеальные личные дела, даже прогулов и опозданий было мало. Чувствовал я, прорвет эту сахарную плотину. Но нет, защитились, организовали выпускной.

Я захихикала, предвкушая развязку.

— На выпускном их и накрыло, — продолжил Кэдерн. — Уж не знаю, чего они там накурились, но эти бравые ребята, двадцать человек на потоке. Из них пятнадцать парней, пять девок, вышли на улицы в хлам пьяные и отправились к набережной. Набережная встретила их радушно, она и не такое терпела. Двое из компании ушли совокупляться под мост, остальным в светлые головы пришла гениальная мысль "пошутить". У набережной раньше стояли экипажи. Собственно, после этого случая их и перестали там ставить. Эти, с твоего позволения, маги, начали в двадцать рук скидывать экипажи в реку, счастливо гыкая, когда те поднимали брызги. У одного экипажа даже лошади были, видимо, кто-то в гости приехал и засиделся. Ладно, хоть животин отвязали. Сказать, что лошади обалдели, значит, ничего не сказать. Скинули экипажей пять, пока я не прискакал. Потом выяснили, что волной от этих экипажей накрыло тех, что в начале ушли совокупляться, и они всю ночь дрейфовали на обломках метрах в трехстах от берега.

Я хихикала, стараясь не расплескать вино. Надо будет свой выпускной отметить приличнее. Если, конечно, я доживу до выпускного.

Напоминание о приближающемся двадцатилетии почти испортило настроение, но тут принесли ужин и повод для веселья появился вновь.

Креветки.

Если ты живешь в приморском городке, ты должен быть предельно аккуратен в еде. Редко где сейчас рождаются здоровые дети. К счастью, по большей части население страдает от всякой ерунды: частые простуды, недостаток витаминов, переизбыток солнца, аллергия. Последняя болячка была моей любимой.

Аллергия на креветки, будь они неладны, твари усатые.

Креветка так и смотрела на меня своими круглыми глазками, насмехаясь, а я оцепенела.

Проблема была только одна: креветки — баснословно дорогое блюдо, и пробовать я их не могла. Но я-то пробовала и знала, что даже от малюсенького кусочка покроюсь пятнами и сдохну если не на месте, то у лекаря точно. Ну, может, и не сдохну. Может, просто сознание потеряю.

Пока мы с креветкой играли в гляделки, Кэдерн проворно справился с одной из них.

— Дейна, это креветки, — сказал он. — Они вкусные, попробуй.

Я натянуто улыбнулась и, пока он не видел, скорчила креветке рожу.

Ректор, счастливый не пойми по какой причине, показывал мне, как чистить этого розового монстра, а я лихорадочно искала выход из этой непростой, но идиотской ситуации.

— Это просто, — ободряюще улыбнулся Кэдерн.

Вздохнув, я почти решилась признаться, но в последний момент передумала и начала снимать панцирь. Будь что будет, маг он хороший, вылечит. Помучаюсь пару минут, чай кони не двину.

-Миледи, милорд, — официант, подошедший к нам, спас меня от гастрономического убийцы. — Вас срочно просят подойти к третьему столику.

— Что? — удивился Кэдерн.

Креветка, как мне показалось, разочарованно поникла.

— Там девушка просит леди и лорда Элвида подойти на минутку.

— Идем, Дейна, — Кэдерн ободряюще мне улыбнулся. — Если просят, негоже отказываться.

Я с удовольствием бросила креветку и сполоснула пальцы.

Кэдерн взял меня за руку, но ничего не сказал, заметив мой удивленный взгляд, просто уверенно повел за собой.

За столом сидела приятная брюнетка, статная и явно величественная. Темная, как я поняла по родовым оберегам и ауре, вившейся вокруг совершенно свободно. Я едва не споткнулась, когда рассмотрела ее лицо.

— Мама? — удивленно выдохнул Кэдерн.

Мама?! Мама?! Мать Кэдерна Элвида — Силианна Харрарз?! Темная колдунья, демоница, подруга императора Сертана?! Моя благословленная мать?!

Гребаный обычай посвящения, когда ребенку выбирается благословленная мать, что-то типа покровительницы, наставницы и так далее. Я сам обряд помню плохо, лишь какие-то обрывки: холодно ногам, ледяная вода, руки Силианны, сжимающие мои плечи и ее улыбка, неожиданно теплая и добрая.

— Кэд, мальчик мой, — Силианна выглядела едва ли не ровесницей сына.

Только по рукам можно было определить ее истинный возраст.

— Мама, что ты здесь делаешь?

— Ох, я приехала сегодня и решила тебя не беспокоить. Поужинать, переночевать в гостинице, а с утра явиться, как договаривались. Твой отец снова психует и требует мира во всем мире. Ты же знаешь, когда он в таком состоянии, ему лучше под руку не попадаться, вот я и уехала.

Силианна — мать Кэдерна. Боги, боги, боги! Я готова была провалиться в подвал, лишь бы она меня не видела, не узнала. То есть, конечно, узнать она меня не могла, но почему именно Силианна здесь?! Это что, заговор?!

— Кэд, может, познакомишь меня с твоей спутницей? — улыбнулась мне Силианна.

— Прости, — Кэдерн усмехнулся. — Мама, это Дейна Сормат, моя девушка.

Я даже покраснела от такого определения собственного места в жизни ректора. Так обычно говорили в народе о девушке, которая еще не невеста, но и не друг. В высшем свете говорили что-то вроде "моя возлюбленная", но мне это выражение не нравилось.

— Дейна, это леди Силианна Харрарз, моя мать.

Я сделала реверанс, что страшно обрадовало Силианну.

— Она воспитанная, Кэд, — благосклонно кивнула леди. — Твоя коллега?

Ректор как-то странно покосился в сторону выхода и что-то пробормотал себе под нос.

— Кэд? Кем работает леди Сормат?

— Она студентка, — вздохнул Кэдерн.

— Твоя студентка?! — леди Харрарз даже подскочила на стуле. — Ты совсем с ума сошел, сын?!

— Мама, — твердо произнес Кэдерн, — мы договорились, что не станем обсуждать мою личную жизнь. Ты зря остановилась в гостинице, надо было тебе приехать сразу ко мне. Можешь перевозить свои вещи, персонал получил указания. А мы пойдем, закончим ужин.

— До свидания, — кивнула я, увлекаемая ректором обратно в кабинет.

— Ваша мама против ваших отношений со студентками? — удивилась я, допивая вино.

Кэдерн как-то странно вздохнул, задумчиво разглядывая шторы.

— Не обижайся на нее, Дейна. Она ничего не имеет против тебя лично, просто ей не нравятся нетрадиционные отношения.

— Нетрадиционные? — рассмеялась я. — Она замужем за ангелом!

— За светлым магом, — поправил меня Элвид.

— У него есть крылья.

— Результат магической мутации, — пожал плечами Кэдерн. — Все эти разговоры, что моя мать демоница, а отец ангел...

— Господин Элвид, у вашей матери рога!

Он вдруг расхохотался и едва не упал со стула.

— Что?!

Силианна действительно была известна на всю Империю маленькими рожками, едва видневшимися из густой шевелюры. Потому ее брак со светлым вызвал такую реакцию масс. Люди любят необычные истории любви.

— Ты даже не представляешь, как права, — Кэдерн радостно хихикал. — Лет пять назад они чуть не развелись: мой отец изменил ей со студенткой. С тех пор мама ненавидит студенток.

— А я думала, я ей понравилась, — пробормотала я, смущенная.

— Ты и понравилась, — подтвердил Кэдерн. — Просто она слишком эмоциональна. Так что, в случае чего, не обращай внимания.

— И вы серьезно спрашивали, почему нужно скрывать наши свидания? — я многозначительно кивнула в сторону зала. — Как она вообще узнала, что мы здесь?!

— Прислуга болтливая, — ректор пожал плечами. — Дейна, ты так и будешь называть меня господином?

Тут уже пришла моя очередь захихикать.

Кажется, Кэдерн понял и смутился. Стоп. Он что, умеет смущаться?! Вот это новости.

— Это не так-то просто, — я вздохнула.

Принесли десерт (и я возблагодарила Богов за то, что Элвид забыл о креветке, чтоб ей пусто было). Фрукты в мороженом — такого я не видела уж несколько лет. Если летом и можно было поесть фруктов, то уж зимой — только у бабушки, чьи сады особенно холодов не боялись. Ее родовая магия была сплошь растительной.

— Все же постарайся. Я не против титулов, должностей и уважения на людях, но немного глупо, сидя со мной в ресторане, называть меня господином Элвидом.

— Наверное, — мне пришлось согласиться. — Я попробую. Но имя у вас сложное.

— Если только у тебя нарушения речи, — Кэдерн подмигнул мне. — В детстве я не выговаривал букву "р", отчего попеременно то злился, то расстраивался. Поэтому все привыкли звать меня Кэд. Можешь, если хочешь, и так обращаться.

— Хорошо, — я против воли заулыбалась.

По сути, это было мое первое свидание в жизни. По крайней мере, такое...классическое. С Кэдом было приятно болтать, он, понимая, что я младше и по-другому воспитана, ловко избегал острых углов, что меня устраивало. Говорил в основном тоже он, так что мне оставалось лишь слушать и смеяться в нужных местах. То ли это так поднимало ему настроение, то ли я ему действительно нравилась. Остаток вечера прошел спокойно.

Потом, когда мы вышли из ресторана, и я увидела время на часах, что висели на главной улице, то испуганно охнула.

— Меня же в общагу не пустят!

Кэд засмеялся и взял меня за руку.

— Ты придешь с ректором университета, Дейна. Тот, кто не посмеет пустить тебя в общагу, будет иметь дело со мной. А если не пустят, — он понизил голос и опасно приблизился, — переночуешь у меня.

— Ух, ты, — я оказалась в его объятиях, теплых и надежных. — Боюсь, это не вяжется с образом порядочной девушки.

— Зачем нам образы, Дейна? — он говорил серьезно, но ехидно щурился.

— Образы — основа нашего общества. Мы все кем-то притворяемся, потому что если будем сами собой, то непременно натворим бед.

— И кем притворяешься ты?

— Принцессой, — улыбнулась я.

— Поцелуешь меня?

— По традиции, ты должен сделать доброе дело в обмен на поцелуй.

— Доброе дело? — Кэд притворно нахмурился и отпустил меня. — Вот демон!

Он огляделся.

— Вокруг никого, какое несчастье. Совсем некому помочь, некого спасти, некого защитить. И что же, я останусь без поцелуя?

— Да, точно, — хмыкнула я и побрела в сторону университета.

— Эй! — раздался сзади его возмущенный и немного обиженный голос. — Дейна?!

Я не выдержала: рассмеялась и, насколько позволяли каблуки, припустила по дороге.

Сильный удар сшиб меня с ног, но упала я на что-то мягкое. Ноги обожгло холодом.

— Ай, у меня заклинание слетело! — я смеялась, лежа в сугробе и никак не могла вспомнить заклинание, позволявшее щеголять зимой в легких туфлях.

Горячие губы прижались к моей шее, и мгновенно стало жарко. Руки, что характерно, не мои, забрались под пальто и весьма навязчиво вцепились в самое...хм...дорогое.

— Так, мы на дороге, — напомнила я.

— И что? Здесь никого нет!

— Есть.

— Кто?!

— Мы!

— Дейна. Поцелуй меня.

— Не хочу. Я на первом свидании не целуюсь! — я поерзала, но Кэд держал меня крепко.

— Вот это новость! У нас уже было первое свидание!

— Когда это?!

Я что-то пропустила в своей жизни?!

— На балу, мы танцевали, а в конце поцеловались.

— Это ты меня поцеловал!

— Не понравилось? — ректор скорчил удивленную рожу.

— Понравилось, — потупилась я. — Но все равно! Это не честно. Ты сильнее.

— Конечно, — кивнул Элвид. — И я собираюсь нагло пользоваться этим преимуществом.

Внезапно он охнул и вскочил на ноги, а потом и меня поднял.

— А ну, пошли отсюда! — орала какая-то женщина в огромном тулупе и с метлой в руках. — Извращенцы!

Я сложилась пополам от хохота, а Кэд даже чуть покраснел, как мне показалось.

— Вообще-то мы гуляем, — сообщил он.

— А я тут убираюсь! — рявкнула женщина. — Сначала срут, потом валяются, а я убирай! Вон, сказала!

Я потащила ректора прочь, но он явно был настроен поругаться.

— Вообще-то, никаких законов мы не нарушали.

— Да ладно?! — женщина бросила метлу и уперла руки в бока. — А девке твоей двадцать лет?!

Я очень неприлично хрюкнула: у Кэда был такой растерянный вид, что и не описать. Естественно, он и не думал, что по закону еще не имеет права со мной что-либо делать. Конечно, всем давно плевать на эти законы и встречаться девчонки начинаю лет с пятнадцати, но, тем не менее, официально он совершает преступление. Максимум, что ему позволено — заключить со мной помолвку.

— Назовите свое имя и должность! — ректор совсем рассвирепел.

Женщина от такой наглости нисколько не растерялась.

Вдалеке метлы подметали дорожки, подметали спокойно и монотонно. Раздался короткий свисток и весь добрый десяток метел полетели в нашу сторону, хищно щерясь.

Одним движением руки Кэд развеял метлы, очевидно, надеясь произвести впечатление на дворника. А та совсем разозлилась.

— Ах ты, гад! Инструмент мне сломал! Развеял! Маг-недоучка! Леший болотный! Пошел вон, пока я тебе не показала!

— Кэд, пожалуйста, — я смеялась громко и с удовольствием. — Идем!

— Ты слышала, как она меня обозвала?! — возмущенно спросил ректор.

— Слышала, — кивнула я. — Запомнила и при случае использую.

За что и получила весьма болезненный тычок под ребра.

У дверей общежития мы остановились. Кэдерн хотел было проводить меня до дверей комнаты, но я отказалась: нас могли увидеть занимающиеся студенты или просто полуночники, которые не спят до последнего. Кэду это не понравилось, но возражать он не стал.

— Я все-таки получу свой поцелуй? — он с надеждой заглянул мне в глаза.

И получил таки. Волнующий, долгий, медленный и безумно приятный поцелуй. Лично я себя уже слабо контролировала, так что вся ответственность за сохранение всего, что там положено иметь приличной девушке, лежала на нем.

Я всегда завидовала Эри, которая описывала поцелуи с Таром в красках и с жестами. Теперь поняла, что подруга не зря столько энергии тратила на агитацию личной жизни. Чувствовать, как он легко прикасается своими губами к твоим — восхитительно.

— Спокойной ночи, — шепнул он и подтолкнул меня к дверям.

— Спокойной ночи, — улыбаясь, как дура, прошептала я.

Эри не стала ложиться, дожидаясь меня. Так и уснула в одежде, привалившись к спинке кровати. Я не стала ее будить, тем более что совсем не хотелось рассказывать о прошедшем свидании. Поцелуй с Кэдом был чем-то очень личным, какой-то сказкой, внезапно ворвавшейся в мою жизнь и скрасившей будни. Думая о будущем (в котором до сих пор не была уверена), я представляла себя принцессой, рядом с которой есть любящий мужчина. Детские мечты, но они приносили столько радости, что я не гнала их прочь, а с удовольствием отдавалась в их власть.

* * *

Я не выспалась, это само собой. Опоздала к профессору Нер на пару, это плохо. Накликала крупные неприятности — это привычно.

Я, слушая профессора, опустила голову на руки и сладко зевнула. Свидание с Элвидом хоть и запомнится мне надолго, на пользу учебе явно не пойдет. Постепенно я почувствовала, что засыпаю, но сопротивляться уже не могла.

— Сормат! — меня разбудил истеричный вопль профессора.

Я моментально подскочила и виновато на нее уставилась.

— Простите, профессор Нер.

— Сормат, ваша личная жизнь касается только вас, но я не потерплю таких выходок даже от любовницы ректора!

Все вокруг замерли. Я почувствовала на себе внимательные и в чем-то даже насмешливые взгляды.

Откуда эта стараякарга знает?! Зачем, а самое главное, кто сдал нас? Теоретически, конечно, нас могли вчера видеть. Но Нер-то откуда знает о моих свиданиях? И какое ей дело, демон ее за задницу укуси!

— А я, — я встала, моментально став на две головы выше профессора, — со своей стороны не потерплю оскорблений даже от пожилого человека.

Лицо профессора Нер вытянулось.

— Вон! — прокричала она так, что стекла зазвенели.

Я молча развернулась и вышла.

Старая стерва! Ну почему бы не оставить меня в покое?! Ну, уснула, ну так влепила бы наказание! Зачем при всех так? Как теперь оправдываться-то?

Ладно, оправдываться, пожалуй, глупо. Неприятно, но ничего не сделать. В конце концов, я почти совершеннолетняя и ничего предосудительного мы с Кэдом не делали. Сходили в ресторан разок, так то ничего не значит: просто общались. Между прочим, его мать тесно дружит с моим отцом. Может, мы сплотились на фоне общения родителей?!

Кстати. Я задумалась, а не видела ли я Кэда в замке, в бытность принцессой. Силианна бывала у нас не так часто, но пару ее визитов я запомнила. Кэда с ней не было. Оно и понятно, Элвид был уже взрослым, когда мне было восемь.

— Кого я поймал! — радостно возвестили над ухом.

И тут же уволокли в какой-то чулан, я даже пикнуть не успела.

— И что это студентка делает в коридоре во время занятий? — поинтересовался Кэд, поправляя мои волосы, выбившиеся из косы.

— Ее выгнали с занятий, — буркнула я.

И скептически осмотрела чулан с рабочей одеждой.

— А чего ректор делает в сарае? — ехидно спросила я.

— Обнимается со студенткой. Дейна, что с тобой?

Он заметил мои круги под глазами или выражение этих самых глаз?

— Все хорошо, — я натянуто улыбнулась и полной грудью вдохнула приятный свежий запах, исходивший от мужчины.

— Нет, не хорошо. Я же вижу. Дейна, какая у тебя пара?

— Общая магия, — вздохнула я.

Кэдерн как-то странно выругался.

— Я поговорю с ней. Что она сказала?

Я молчала, отведя глаза.

— Дейна, что бы она ни сказала, не слушай ее. Профессор Нер — глубоко несчастная женщина, у нее истекает магия.

Я поежилась. Редкая болезнь: магия медленно покидает человека, оставляя пустоту, безразличие. У Нер, насколько я знала, не было ни семьи, ни детей. Остаться больной одинокой женщиной...понятно, почему она так в последнее время срывается.

— Я поговорю с ней, — повторил Кэдерн. — Но ты не слушай. Такие, как я всегда будут окружены роем сплетен и слухов. Если тебе неприятно, я отойду.

— Все нормально, — почему-то при мысли, что я лишусь внимания Кэдерна, сердце начинало биться со страшной силой.

— Идем, — он крепко взял меня за руку.

— Куда? — не поняла я. — У меня пара!

— До ее конца еще час, а ты уже сбежала. Идем, будем развеивать плохое настроение.

Я улыбнулась. Слабо, но искренне.

Он привел меня в репетиционный зал, где шторы все также были опущены, а посреди комнаты стоял рояль. Заперев дверь и убрав ключ в карман, Кэд подвел меня к инструменту.

— Играй, — кивнул он.

— Что? — я удивленно вскинула на него глаза.

— Играй, Дейна. Что хочешь. Просто сядь и немного поиграй.

Я отвернулась, чувствуя, как паршивое настроение возвращается, накатывая тошнотворными волнами.

— Не хочу.

— Пожалуйста, — он обнял меня за плечи, — сыграй для меня.

И так проникновенно у него получилось попросить, что отказывать я уж и не хотела. Руки сами потянулись к клавишам, а в голове всплыла знакомая мелодия.

Кэдерн улыбнулся, и я знала, что означает эта улыбка. В прошлый раз я сказала, что не знаю "Принцессу", а сейчас вполне уверенно играла достаточно сложное произведение. Видя его улыбку, мне хотелось хулиганить. Я позволила себе немного посвоевольничать и переложила мелодию на свой лад. Теперь трагических нот и грустного мотива не было и в помине. Человек, не знающий слова песни, вполне мог бы предположить, что я играю что-то очень счастливое и веселое. А я просто верила, что если петь голосом, то и душа вскоре начнет подпевать.

Не начала. Едва смолкло эхо, я уронила голову на колени к Кэду, который сидел рядом и позорно расплакалась. Просто устала постоянно думать о маме, о семье, о вечном безденежье, о рвущейся наружу магии, о приближающемся двадцатилетии, о судьбе Мадлен и Фара, об отношениях с Кэдом и о леди Харрарз.

Теплые руки легли мне на затылок и ласково погладили волосы.

— Дейни, — прошептал Кэдерн, — что с тобой, скажи мне? Почему тебе так плохо?

— Не могу, — я подняла голову.

Он хотел было возразить, но лишь кивнул.

— Хорошо, расскажешь, когда будешь мне доверять. Только послушай меня. Мы с тобой знакомы сколько? Месяц есть? Чуть больше? Я видел тебя много раз, знал, что ты очень красивая, но никогда не думал о том, какая ты. А ты умная, очень умная. Тебя хвалят многие преподаватели. И храбрая, ты защищаешь друзей изо всех сил. Ты добрая, Дейна. Ласковая. Ты очень хорошо целуешься и у тебя потрясающе красивые руки. Я влюбился, Дейна. Сразу же, едва ты вскочила у меня в кабинете и начала на меня кричать. Я понял, что если не остановлю тебя и позволю подумать все те ужасы, что ты там себе вообразила, то крупно пожалею. Пришлось срочно думать. Не люблю я это дело, — он усмехнулся.

— Погоди, — слезы высохли, и я уже готова была бросаться в драку. — Ты что, серьезно намекал на место любовницы, когда меня Нер выгнала?!

Кэд замер.

— Ну-у, — протянул он. — Не совсем.

— Что это значит?!

— Не придумал еще, — сдался Кэдерн. — Ладно, признаюсь, мелькнула мысль. Но ты так круто меня осадила, что пришлось выкручиваться. Не идиотом же выставляться.

— Ах, ты, — я даже не могла выразить возмущение. — Я чувствовала себя полной дурой!

— Ты мило краснела, — улыбнулся мужчина.

Он крепко сжал меня в объятиях, когда я была уже готова наброситься на него с кулаками.

— Тихо, Дейна, — он почему-то смеялся. — Ну, прости. Прости, солнышко. Да не дергайся ты так, я же мужик!

Это подействовало: я испуганно замерла и уставилась на Кэда.

— Ну, как настроение?

Он выглядел таким довольным, что не смеяться невозможно было. Я хихикала, уронив голову ему на грудь, и наслаждалась его рукой в волосах.

— Простишь? Я же не знал тебя. Да и вообще.

— Это аморально, — буркнула я. — Соблазнять студенток — аморально.

— Боги, да я всего с одной и встречался, — Кэдерн закатил глаза. — И она три — Дейна, три — раза оставалась на второй год. Мы всего раз встретились. Я даже не дотерпел до ночи: она весь ужин придумывала имена нашим детям.

Я хмыкнула.

— Знаешь, этим все девушки занимаются. Примерять фамилию ухажера, придумывать детей — это как мечтать о красавце-наезднике драконов в детстве.

— И ты мою фамилию примеряла?

Ну и что я должна была ответить? Конечно, нет, дорогой, это ведь ты мою фамилию возьмешь, если тебе придет в голову такая идиотская мысль, как жениться на мне.

— Было разок, — я пожала плечами. — Слушай, кажется, скоро звонок. Мне пора.

— Что у тебя сейчас? — спросил Кэд.

— Нечистология, — я предвкушающее потерла руки. — Профильная.

Профильная нечистология — новый предмет не только для четвертого курса, но и для университета в целом. На протяжении всех десяти лет, что готовили магов для туризма, стояла проблема: нечисть. Она была везде, секрета не было. В крупных городах почти не водилась, напуганная огромным количеством людей и магии, а вот в маленьких поселениях и в заповедниках — пруд пруди. Вспомнить хотя бы огромного паука, которого убил Рейбэк. Очень часто наши выпускники сталкивались с травмами, жалобами, атаками нечисти в самых разных уголках Империи и совершенно не были готовы к таким поворотам. После многочисленных советов и поисков нашли, наконец, преподавателя, согласного обучить нас хотя бы первичным навыкам противостояния с нечистью.

— Тогда беги, — Кэдерн улыбнулась. — Дейна, могу я рассчитывать на ужин завтра вечером?

— Здесь есть еще один ресторан? — удивилась я.

Считалось дурным тоном вести девушку в одно и то же место на первых двух свиданиях, я даже не могла предположить, что Кэд снова выберет этот ресторан. Ну и креветки, конечно, придавали ситуации легкое волнение.

— Я хотел поужинать у меня дома. Я неплохо готовлю.

— У тебя есть дом? — удивилась я.

— Нет, я в коробке живу, на рынке. Конечно, у меня есть дом, Дейна. Придешь? Скажем, к девяти?

Я скептически на него посмотрела. Мужчина приглашает девушку к себе домой, в девять часов вечера на ужин. М-м-м...где-то я об этом слышала...

Кэдерн улыбнулся и поднял руки.

— Обещаю держать их при себе.

Я кивнула, соглашаясь. Бабушка была права: лучше кратковременное счастье, чем вечное нытье по поводу не сложившейся судьбы.

* * *

Вопреки сказанному я пошла не на пару по нечистологии, а в преподавательскую. Пора мне было заручаться поддержкой магов и ученых, если я хочу что-то делать для Империи. А я почти решила, что хочу. Осознание: рано или поздно придется вернуться. И облегчение: принятое решение всегда способствует поднятию духа.

— Разрешите? — я постучалась и засунула голову в преподавательскую.

Профессор Нер сидела в одиночестве над кипой каких-то листочков. Это я что, самостоятельную пропустила?!

— Заходите, Сормат, — буркнула женщина. — Вы за отработкой?

— Нет, — я села напротив. — Не за отработкой.

— Вы, наверное, не в курсе, но пропущенные занятия нужно отрабатывать, — поджала губы профессор.

— В курсе, — отмахнулась я. — Профессор Нер, я хотела с вами поговорить.

— У вас что, нет занятий? Или вы и их прогуливаете?!

— Прогуливаю, чем и горжусь. И ничего мне за это не будет, я же любовница ректора.

Профессор даже подавилась.

— Профессор Нер, я вообще-то хотела извиниться. Вы правы, на ваших занятиях я не прилагаю должного усилия. На то, конечно, есть причины, но вы правы, ругая меня. И все-таки я не хочу, чтобы вы думали, что это личная неприязнь к вам, или к предмету. Мне нравится магия, мне нравится колдовать, я не все понимаю, но стараюсь. И то, что происходит в моей жизни, сказывается на учебе. Благодаря господину Элвиду я еще здесь и не отчислена. Это не то, о чем вы думаете, он дал мне работу и снял за нее часть штрафных очков. Я всегда была трудным ребенком, но я не хочу ни с кем ссориться. Я просто пытаюсь найти свое место и выпутаться из проблем, в которые по собственной вине и угодила.

Она смотрела на меня внимательно и не мигая. Молча.

— В тот день, когда была контрольная, я не могла ничего написать из-за наркотиков. Смиль занимался их распространением — вы же знаете — и подмешал мне в вино что-то. Я не смогла вспомнить ничего из того, что учила.

— Смиль занимался наркотическими зельями? — недоверчиво прищурилась профессор.

— Вы не знаете? — настал мой черед поражаться. — Я думала, его поймали...

— Его поймали за убийство. Якобы они с Луваном подрались и Смиль, защищаясь, убил его. И все.

— Что?!

Я едва сдержалась, чтобы не ударить кулаком по столу. Смиль — поддонок, место которого в тюрьме, а ему вынесли обвинения в превышении самозащиты?!

— Ну, теперь вы понимаете, почему у меня проблемы, — буркнула я. — И, чувствуется, это еще не конец. Карнатар Вирне наверняка выслушает сынулю и захочет встретиться со мной. А значит, меня ждет веселое время.

— Карнатар Вирне — советник императора? — спросила профессор. — Я слышала, что он не отличается хорошими манерами в отношении женщин.

— Он не отличается хорошими манерами в отношении любого, кто не может быть ему полезен, — ответила я. — Вот оно как. Даже Кэдерн не может добиться нормального решения в отношении сыночка советника. Куда катится этот мир?! И они реально хотят пустить Жозетт к трону?!

— Хотят, — вздохнула профессор. — Недавно император выступал и сказал, что сложит полномочия. На престол взойдет Жозетт.

— Тогда надо сваливать в параллельный мир.

— Будем надеяться, Боги не допустят власти этой девушки.

Мы замолчали, думая каждая о своем. Что ни говори, а схожесть политических взглядов делает людей ближе.

— Профессор Нер, а что вы знаете о Старейшинах? — вдруг спросила я.

Она внимательно посмотрела мне в глаза.

— Элвид еще не сделал вам предложения?

— Да нет, слава Трем Богам. Не сделал.

— Дейна, Старейшины — тема сложная и почти запретная. О них известно не так много, я так вообще вживую не видела ни одного. На Облачную Гору вход строго воспрещен. Вы не найдете упоминания о них ни в книгах, ни в свитках. Помимо прочего, рекомендуют просто покорно принимать пророчества.

— А если в пророчестве белый лист? А если черный?

— Все в руках Богов, а Старейшины — их слуги. С Богами спорить не с руки, Сормат.

— Понятно. Вообще никаких книг о них нет? Даже в императорской библиотеке?

— Даже если и есть, нас с вами туда не пустят, — профессор начала подниматься. — Я иду в столовую, Сормат. Раз уж вы все равно прогуляли пару, идите к себе. Ну а мою лекцию вам все равно придется отработать. Как и заваленную контрольную.

— Конечно, — кивнула я. — Спасибо. Я подумаю.

— Над чем? — удивилась Нер.

— Над всем, — уклончиво ответила я.

Уже в дверях меня настиг голос профессора.

— Вы молодец, Сормат. Умение признавать неправоту — очень важный навык. Но не переусердствуйте.

— Что это значит? — удивилась я.

— Стойте до конца там, где нужно, — профессор пожала плечами. — Иногда это полезно.

* * *

"Проще всего было нанять экипаж, чтобы добраться до Облачной Горы. Но денег не было. При подсчетах оказалось, что скудного запаса золота мне хватит, чтобы добраться до места назначения, но вот есть придется мало, да и ничего теплого я не смогу купить. А чем ближе к Горе, тем суровее климат. Уж наверняка где и снег лежит, а на мне легкое платье, хоть и закрытое.

Но мимо одной вещи я пройти не смогла. Я купила эту тетрадь и несколько карандашей. Мне просто необходимо хоть где-то записать все, что происходит. Я ухожу, не оставляя и следа в этом мире, оставаясь лишь в памяти Фара. Просто так уйти я не смогу, будет нестерпимо больно умирать, зная, что ничего не останется после, что вместе с моей жизнью угаснет и все, что обо мне напоминает. Люди вокруг слишком мало внимания обращают на бледную девушку, упорно куда-то бредущую, а потому я могу плакать, сколько угодно. Вот только плакать почему-то не хочется. Внутри пусто и немного жжет от отчаяния".

Я дожидалась Эри в комнате, читая. Наконец подруга вошла в комнату. Точнее, она в нее залетела, хлопнула дверью и с размаху бросила сумку в угол, отчего со стены слетела доска с моими заметками.

— Эри, — я удивленно уставилась на подругу.

Она редко позволяла себе всплески эмоций, будучи человеком не злым.

— Скотина! — воскликнула подруга.

— Кто?!

— Новый препод. Райэн Криц. Нечистолог, боевой маг, самая большая задница в мире и центр вселенной. Чуть ли не богом себя провозгласил.

— Да что случилось-то? — не выдержала я.

— Он меня к доске вызвал.

— На первой паре?! Он псих?

— Я тоже так подумала. Короче, выпустил к доске и давай издеваться. Вопросы задавать, естественно, я на них ответа не знала. В конце сказал, что мы все идиоты и от нашей специальности вообще ожидать ничего не нужно путного. Поставил мне два и всю пару нес какую-то ерунду!

Я впервые видела Эри такой разозленной. Она не получала двоек с первого курса, всегда была готова к любым вопросам и практически вытягивала нашу специальность, побеждая в разных конкурсах. Чем думал этот Криц, вызывая на первой же паре студентку и задавая ей вопросы? Даже если бы и были в Эриной голове хоть какие-то знания, он могла просто растеряться перед незнакомым человеком? Он вообще слушал хоть какой-нибудь курс по правильному общению или этикету?!

— Он не прав, Эри, — сказала я. — Забудь. Просто очередной склочный профессор, неудовлетворенный жизнью, вынужденный преподавать в провинциальном университете на магическом туризме.

Эри не желала успокаиваться: она ходила взад-вперед по комнате, тихо ругаясь.

— Ты бы его видела, Дейна! Красив, девки вздыхали всю пару. Улыбка во всю челюсть, молодой. Напыщенный индюк. Чтоб у него... отвалилось все, чем он думает!

— Эри, он преподает на магическом туризме, — повторила я. — Это само по себе наказание.

Эри фыркнула.

— А ты почему на пару не пришла?

— Обнималась с Элвидом в чулане, — хихикнула я. — У меня освобождение от тех пар, на которых ректору хочется вспоминать молодость.

Подруга счастливо улыбнулась и села рядом.

— Рассказывай!

В этом вся Эри. Как мы умудрились подружиться, не знаю, но если б не ее оптимизм, я б давно уже выла волком, сидя в этой дыре.

* * *

В первый свободный выходной (не считая тех, что я потратила на подготовку к экзаменам), я решила навестить родителей.

Мы не так часто виделись: моя учеба и их работа оставляли мало свободного времени. Раз в месяц, редко чаще, я ходила домой. Приносила деньги и делилась новостями.

Родители жили в самом старом районе Риверы, где не было ничего примечательного, кроме архитектуры довоенного периода. На рынок приходилось ходить в центр, а многочисленные лавки ремесленников посещались настолько редко, что люди в старой Ривере нередко жили впроголодь. Те крохи, что я приносила родителям, были неплохим подспорьем.

Зима, тем временем, крепчала. По прогнозам нас ожидали недели две морозов и, как награда за терпение, скоротечная весна. Начало купального сезона обещали аж на середину мая.

Я куталась в старую, но еще вполне сносную шубку и, то и дело поскальзывалась на льду. Дома меня ждали. Мама наверняка приготовила пирог, а папа какой-нибудь подарок, сшитый из обрезков тканей: браслет или новый поясок.

Я, задумавшись о насущном, даже не заметила, как миновала кварталы и вышла к улице, ведущей в старую часть города. Посреди этой улицы двое мужчин возились с экипажем, колесо которого застряло в яме.

— Ох, девушка! — крикнул мне один мужчина, весьма внушительных размеров, но выглядящий дружелюбно. — Помогите, пожалуйста!

— Я-то помогу, — ответила я, подходя ближе. — Но вряд ли моих сил хватит, чтобы ее вытащить.

— Мы справимся, — подал голос второй, не менее накачанный, но гораздо более угрюмый мужчина. — Просто посмотрите, не видно, куда ее несем. А вещи хрупкие, авторские работы. Разобьем — за всю жизнь не расплатимся.

— Конечно, — я бросила сумку в сугроб и подошла к экипажу.

Они произнесли заклинание, и медленно карета оторвалась от земли. Почти сразу же раздался звон.

— О нет, — пробормотал первый.

— Кажется, разбили, — вздохнул второй.

Он хотел было опустить руки, но первый испуганно замотал головой.

— Дурной, что ли?! Совсем разобьем! Девушка, пожалуйста, посмотрите, мы там кукол не разбили? Если что упало, поднимите, а? А то если мы ее опустим, совсем все сломаем.

Я кивнула и заглянула в окно кареты. Красивые фарфоровые куклы действительно попадали на пол, но чудом ни одна из них не разбилась. Через окно я дотянуться до них не могла.

— Вы меня удержите, если я туда залезу? Не могу достать, — крикнула я мужчинам.

— Конечно, — облегченно отозвались те. — Много разбилось?

— Ничего, — я улыбнулась. — Сейчас все сложу так, что и не разобьется.

Послышались неясные слова благодарности.

В карете странно пахло чем-то сладким. Я, чувствуя, как немного качается пол, наклонилась и подняла упавшие куклы. Они были красивыми и очень хрупкими, хотя и внушали мне некоторое беспокойство.

С грохотом захлопнулась дверь кареты. Недоумевая, я подергала ручку. Безуспешно.

Сладковатый запах.

Удар, свидетельствующий о том, что карету грубо поставили на землю.

Мой крик, который заглушили стены, не позволив ни звуку пробиться наружу.

И жуткая сонливость.

Ловушка, снотворное, похищение. Право, не стоило быть такой наивной.

* * *

— Леди, — услышав голос, я нехотя открыла глаза.

Один из мужчин, который показался мне дружелюбным, заглядывал в окно и протягивал поднос с какой-то едой. Я застонала. Уснуть на жесткой скамье было явно не самой лучшей идеей. Ныли спина и шея, а голова раскалывалась от воздействия снотворного.

— Кто вы такие и куда меня везете?! — слабо, но возмущенно спросила я.

Мысль о том, что они похищают не Дейну Сормат, а принцессу Дейнатару заставляла тошноту подкатывать к горлу.

— Вам все объяснят. Прошу, поешьте. Мы не будем больше вас усыплять, но силы стоит восстановить.

Я изо всех сил ударила ногой в дверцу, без особой надежды на ее открытие. Мужчина отскочил.

— Мы не причиним вам вреда, леди. Но если вы будете так себя вести, но нам придется вас связать.

Поняв, что дверь от моих пинков не вылетит, я села думать, проигнорировав поднос с обедом. Какая еда, когда тебя похитили и куда-то везут?!

Он пожал плечами и отошел. А спустя минут десять мы снова поехали куда-то. Я выглянула в небольшую щелку между занавесок. Солнце вроде бы не сильно изменило положение, значит, спала я недолго. От силы час, зима же. Мы явно ехали за город: с такой скоростью на наших улицах убиться просто. Значит, сбежать не выйдет.

Помимо уже чуть-чуть улегшегося страха, меня волновал вопрос, кому нужно меня похищать. На ум приходил только Игнет. Он единственный из тройки, кому я досадила, и кто не оказался в полной...э-э-э...неприятностей ситуации. Смиль под присмотром папочки во дворце, Луван на дне (или его уже достали?) источника. Больше врагов я не имела. Это если говорить обо мне, как о Дейне Сормат.

А кто мог похитить принцессу Дейнатару? Теоретически — кто угодно. Только для того, чтобы похитить принцессу, ее надо найти, а это в моих глазах было проблематичным. Единственный, кто знает обо мне, это бабушка. Я не могла себе вообразить ситуацию, в которой бабушка меня предала бы. Значит, этот вариант отодвинем.

Дальше идет Кэдерн. Истории о похищенных возлюбленных, конечно, красивы и романтичны, но если это он, то вот эту очаровательную куклу я ему засуну по самые гланды и явно не спереди. Усыпить меня...нет, вряд ли ректор такой идиот, он вроде не похож.

Собственно, этим список и ограничивался. Ни мотивов, ни подозреваемых. Хорошо, что я не поступила на магические расследования. А то давно бы вылетела за неуспеваемость.

Мы вдруг остановились. Я на всякий случай подобралась. Мало ли, как оно выйдет.

— Леди, — дверь открылась, и один их похитителей подал мне руку. — Прошу вас.

Я вышла сама, проигнорировав этот благородный жест.

Впереди располагался небольшой двухэтажный домик, явно построенный на заказ: я немного была знакома с архитектурой пригорода Риверы и таких домов не видела. К дому вела красиво вымощенная камнем дорожка, а перед воротами раскинулся фонтан, который почему-то работал и не замерз.

— Прошу, леди, — мужчина настойчиво, но осторожно взял меня под руку.

— Советую искать убежище, — буркнула я и вырвалась. — Потому что когда я узнаю, кто это провернул, доберусь и до вас.

Оставив его позади, я пошла к дому, решив, что все равно придется встретиться с заказчиком. И лучше не выдавать ему дикий страх, который подпитывался гаммой самых нелепых предположений.

Я успела как следует рассмотреть обстановку первого этажа и сделала вывод, что Игнет такой дом в распоряжение мог получить только при одном условии: ему помогал Смиль. Не так уж и удивительно: он же несчастный мальчик с травмированной психикой, который защищался и так защитился, что теперь лечится.

Комната, в которую меня привели, имела все необходимое и была подготовлена заранее. Полотенца лежали стопочкой на кровати, столик был заставлен бутыльками и баночками, фрукты аппетитно блестели в вазе, постель застелена и даже вода в ванной нагрета.

— Изволите принять ванну? — слишком уж учтиво спросил мужчина.

— Изволю выругаться матом и ударить вас в лоб, — пропела я. — Зачем я здесь?

— Вам объяснят, — похититель направился к выходу. — Отдохните. Принести чего-нибудь?

— Голову свою принеси, — во мне проснулась зверюга. — Меня родители ждут!

— До свидания, леди.

Я задумчиво осмотрелась. Такое впечатление, будто меня здесь ждали и ждали надолго. Так и есть: в шкафу куча платьев. Можно и не мерить, размер мой. Обувь, белье, предметы первой необходимости. Королевского качества, конечно. В шкафу — с десяток книг, моих любимых писателей и жанров. Несколько новых, еще не прочитанных. Оригиналы.

Косметика сплошь натуральная, сделанная без применения магии. Баснословно дорогая. Ванна — как во дворце. Вода горячая и явно температура поддерживается каким-то заклинанием.

Все это меня опечалило. Тот, кто все это затеял, явно надеется на мое долгосрочное пребывание здесь. Зачем? Кто это? Оставалось лишь гадать, усиливая и без того сильную головную боль. К слову, лекарств я не нашла. Боятся, что я наглотаюсь таблеток с горя? Да не дождутся!

Я сгрызла почти все яблоки, потому что есть все-таки хотелось. Остаток дня, до тех пор, когда стемнело, посвятила зарешеченному окну. Никаких признаков присутствия в доме кого-либо, кроме меня, не было: у ворот по-прежнему стоял тот экипаж, в котором меня привезли.

О том, что отворились двери, я узнала по тихому звуку шагов, который заглушал ковер. Я обернулась, ожидая увидеть кого угодно, только не его.

Карнатар Вирне почти не изменился. Те же внимательные, пронизывающие насквозь глаза. Та же стать, присущая высокородным. Те же темные с проседью волосы, худощавое, но крепкое телосложение и неизменный изгиб губ, придающий ему небрежный вид.

Сердце пропустило удар и забилось в бешеном темпе, грозясь выдать меня сразу же.

— Папа! — я, зареванная и дрожащая, подбежала к отцу, стоявшему на балконе.

Мне очень хотелось, чтобы он поднял меня на руки и успокоил, но он лишь обернулся и хмуро на меня уставился.

— Дейнатара! — от строго голоса я вздрогнула и отвела глаза. — Тебя что, не учили, что кричать некрасиво? Что у тебя случилось?

— Папа! — я снова заревела, размазывая слезы по лицу. — Не надо больше уроков у господина Вирне!

— Дейнатара!

Я отшатнулась, почувствовав, как отец сердится.

— Папа, он...я его боюсь! Я пришла на урок в платье, которое мне приготовила леди Тодин. Господин Вирне, когда я писала в тетради, сел рядом, поцеловал меня сюда, — я показала на шею, которая все еще горела огнем, — и погладил по коленке. Я больше не пойду к нему на урок! Я слышала о том, что взрослые мужчины любят маленьких девочек и не намерена...

— Дейнатара! — отец побагровел. — Как ты смеешь обвинять моего друга в ТАКОМ?! Он знает тебя с детства! Я не поверю в эту ложь! И если ты пытаешься добиться внимания таким образом, то все, чего добьешься — наказание.

— Папа...

— Ступай к себе и не выходи до ужина, Дейнатара.

Мои рыдания заглушили шаги Жозетт.

— Вот ты где! — сестра ухватила меня за руку, да так сильно, что я дернулась. — Отец, не слушайте ее. Господин Вирне жестко раскритиковал ее ответ, она не выучила задание. Это лишь попытка избежать нелюбимых уроков.

— Уведи ее, Жозетт, — отец как-то устало вздохнул и отвернулся. — Она наказана до ужина. Перед Карнатаром я извинюсь.

Я несколько секунд смотрела в его глаза, словно окунаясь в холодную воду. Одиннадцать лет прошло с того дня, когда я его видела в последний раз. Он тогда получил извинения от моего отца, а я получила несколько недель кошмаров. Узнает ли сейчас?

Не узнал. Рассматривал меня, но на лице его не проступило ни малейшей частички удивления.

— Леди Сормат, — он кивнул мне. — Простите за такие меры, я был вынужден пойти на похищение, чтобы...пообщаться с вами. Ваш ректор слишком ревностно оберегает вас. Впрочем, теперь я его понимаю. Вы действительно красивы. Осталось выяснить, так ли вы умны, как говорят.

— О чем вы? — холодно спросила я.

— Вы знаете, кто я?

Я молчала, опасаясь отвечать. Какого ответа он ждет? Мы явно не встречались за то время, что я была Дейной.

— Меня зовут Карнатар Вирне, — представился советник.

Интересно, где мы? Обстановка напоминает многочисленные охотничьи домики, принадлежащие императорской семье.

Карнатар молчал, словно чего-то ожидая.

— Что? — спросила я. — Мне тоже представиться?

Мужчина усмехнулся и меня передернуло. Я испугалась, что могу выдать себя. А потом догадалась...

— Вы отец Смиля...

— Верно, — кивнул он. — Смиль по вашей вине вылетел из университета.

— Смиль вылетел оттуда по своей вине, — я разозлилась. — Он торговал наркотиками, совершил убийство, пытался меня изнасиловать. Знаете, я, конечно, понимаю, что отец при императоре — прекрасный бонус к личностным качествам, но и за меньшее убивали. Так что радуйтесь: он на свободе, с целыми конечностями и относительно неплохой репутацией. Вы серьезно чем-то недовольны?!

Лицо Карнатара выражало искреннее удивление.

— Наркотиками?! Смиль торговал наркотическими зельями? Вы ничего не путаете, девушка?

Я нервно рассмеялась.

— Не путаю, господин Вирне. Ваш — сын, — я прикусила язык, едва не сказав "под стать вам", — тот еще ублюдок. Очень жаль, что его не поймали на наркотических зельях, иначе он бы не отделался лечением.

— Я поговорю с ним, — холодно откликнулся Карнатар. — Но сейчас меня беспокоите вы.

— Я? И чем же я вас так беспокою?

— У моего сына к вам нездоровый интерес. Он может повредить ему и мне. Поэтому вы здесь. Я предлагаю вам сделку: вы остаетесь на пару недель с моим сыном. Он наиграется, охладеет и снова вернется к нормальной жизни. Вы уедете богатой молодой женщиной.

— Я что, на шлюху похожа?! — от перспективы пожить со Смилем даже пару минут тянуло блевать. — Идите к демонам, Карнатар, с вашими сделками. Если Смиль так хочет со мной развлечься, ему придется меня вырубить.

— Что ж.

Карнатар пожал плечами и извлек из кармана плаща небольшой пузырек.

— Мы и с этой задачей справимся.

Я отскочила к окну. Что ж...от Карнатара было глупо ожидать честной игры, в его крови — мошенничество и обход законов.

— Вы понимаете, чем это вам грозит? — усмехнулась я, скрывая дрожь и сжимая вмиг заледеневшие ладони. — Если думаете, что после всего я забьюсь в угол и буду молча страдать, то ошибаетесь. Я подниму на уши всю империю, я расскажу о вас и — вы ведь так этого не хотите — о вашем сыне. Как думаете, император поверит мне?

— Думаю, что нет, — улыбнулся советник. — Я пользуюсь полным доверием Его Величества.

— Ой, Карнатар, — покачала головой я, — не были бы вы столь оптимистичным. Я умею убеждать.

— Я тоже, — откликнулся мужчина. — Так вы соглашаетесь на сделку?

Я показала ему неприличный жест и отвернулась.

— Это было ваше решение, — вздохнул мужчина.

По мере того, как Карнатар приближался, я понимала, что терять мне нечего. Собственно, какая-то часть меня до сих пор не верила, что так глупо попалась.

— Это не повредит вам, Дейна. Но будете не в пример послушнее и ласковее.

— Да я с крокодилом ласковее буду, чем с твоим сыном.

Я повернулась, намереваясь как следует дать ему в...бубен. Не падать же в обморок, как кисейная барышня. Пусть он все равно сунет мне под нос свою наркоту, я успею расцарапать ему рожу так, что еще неделю будет стыдно показываться во дворце.

Я крепко уцепилась за его запястье, не давая поднести флакон к моему лицу.

— Осторожно, Карнатар. Я — не тот случай, когда все пройдет без последствий.

Он молчал, словно бы увидел что-то в моих глазах.

А потом меня прижали к стене, так крепко, что аж дыхание перехватило. Рука моя все еще сжимала запястье Карнатара, но теперь хватка казалась мне просто смешной по сравнению с силой напрягшихся мускулов опытного воина. Я уже была не уверенной в себе девушкой, а перепуганным ребенком, с которым можно было делать все, что заблагорассудится.

— Леди Сормат, — Карнатар одной рукой сжал мои запястья, а другой пригладил волосы. — Вот значит, как тебя зовут.

Узнал — поняла я. Или узнал, или догадался, не знаю, но глаза его блестели так, что впору было в пресловутый обморок падать.

— Отпустите меня, — попросила я.

— Нет, — он покачал головой. — Никуда я тебя не пущу. И Смилю я тебя не отдам.

— Замечательно, — простонала я.

— Дейна, — тихо сказал Карнатар. — Ты соображаешь, маленькая дрянь, что ты творишь?! Ты соображаешь?!

Он орал так, что я сжималась при каждом звуке.

— Ты соображаешь, что ты делаешь с отцом?! С братом?! С сестрой?! Со мной?! Дейна!

Мы потянулись друг к другу одновременно. И — я никогда не думала, что способна на такое — я все-таки крепко его поцеловала, вложив в этот жест все, что чувствовала. Дальнейшее уже происходило без моего участия...почти без него.

По телу пробежала дрожь, а в животе зародилось ощущение, болезненно приятное.

Судорожный вдох воздуха, ставшего общим. Мой стон, скорее продиктованный отчаянием, нежели чем-то другим. Стон, сметающий барьеры. Рука Каранатара собирает мои волосы и тянет вниз, заставляя выгнуться, а его губы прижимаются к шее. И самое страшное, что я послушно подаюсь. Я словно разделилась на две части, одна из которых кричит в ужасе и просит одуматься, а вторая наслаждается моментом и мечтает, что все закончилось так, как должно...

Я очнулась также внезапно, как и отключилась. Вскрикнула, заставив мужчину чуть отойти, и сползла по стенке на пол.

— Я не могу...

— Тебя отвезут в город. Три месяца, принцесса. Этой встречи не было, ты не видела меня одиннадцать лет. Ничего не было.

Я подняла взгляд.

Карнатар рывком поставил меня на ноги, оставив на запястье синяки.

— Не смотри на меня так растерянно, — прошептал он. — Если бы я не владел собой, ты уже была бы моей. И запомни: я не приставал к тебе. Прекрати слушать свою сестру и начни думать своим умом, принцесса. Меня можно обвинить во многих вещах, но в этом не смей. Я воспитывал тебя и никогда бы не сделал того, в чем ты меня обвиняешь. Мои поступки...не всегда правильные. Когда-нибудь я тебе объясню. Тебе нужно перестать бояться того, что Я могу сделать. И начать бояться того, что могут сделать другие.

— О чем ты? Что тогда значило все это?! Карнатар, ты перепугал меня до смерти!

— Знаю. Дейна, твою мать, если бы я знал, что ты это так воспримешь, я бы к тебе на километр не подошел! Маленькая дрянь, твоя сестра. Запомни пожалуйста, вот что: произошедшее сейчас к прошлому не имеет никакого отношения. Не смей обвинять меня в том, что я к тебе приставал! Уясни раз и навсегда, поняла? Иначе я вобью это в твою глупую голову!

— Тогда объясни, — потребовала я.

— А ты попытайся вспомнить, — едко произнес Карнатар. — Или ты слишком часто билась головой для этого?

Словно из далекого прошлого, в голове всплыл образ Жозетт, тогда еще четырнадцатилетней и любимой сестренки.

— Дейнатара, ты должна сказать папе!

— Жозетт, он нас любит. Ты слишком много боишься. Он дружит с папой.

— Как ты наивна, — она закатила глаза. — Тари, сестренка, они все друзья отца. Тебе напомнить, что случилось с Ликой? Или с Марией?

Я вздрогнула.

— Это же не Карнатар.

— А кто?! Лика и Мария — дочери служанок. Кто, как не Карнатар способен их похитить?

— Я тебе не верю.

— Смотри, — надулась Жозетт. — Я предупредила. Сначала он тебя обнимает и возит в парк. Потом увезет к себе. Я пригрозила, что скажу папе, и он отстал. Почему бы тебе не сделать это? Ведь если ему нечего скрывать, он не обидится.

- Вижу, вы не так тупы, как кажетесь, — усмехнулся Карнатар, очевидно, заметив в моих глазах искорку понимания. — Тебя слишком мало пороли. Мой недосмотр, но твой отец категорически против того, чтобы бить детей. Единственное, в чем он принимал участие. А сестру твою давно надо отправить в деревню, коров доить. Как вы меня все достали, императорская семейка.

Звонкая пощечина словно разрядила атмосферу.

— Может статься, господин советник, мое возвращение принесет вам больше вреда, нежели пользы.

Он засмеялся и машинально потер щеку, на которой отчетливо виднелся след моей руки.

— Вот и принцесска вернулась. За тобой приедут через пару часов, а я пока объясню Смилю, почему ему не достанется игрушка.

— Лучше бы ты его выпорол, — буркнула я, отворачиваясь.

Он тихо засмеялся и направился к выходу.

Вспышка.

Я против воли вскрикнула и подняла руку, машинально ощупывая лицо. Неосознанный жест, скорее продиктованный шоком, нежели желанием удостовериться. Что с глазами все в порядке.

— Карнатар! — столько отчаяния было в голосе, что я сама семе удивилась. — Я ничего не вижу!

Он оказался рядом тут же, убрал мои волосы и замер. Плотная тьма стояла перед глазами, вызывая панику, самый настоящий ужас.

— Успокойся, — попросил мужчина.

Я его, конечно, слышала, но не так-то просто успокоиться, когда перед глазами вдруг все потемнело. У меня руки тряслись так, что это было заметно, а слез я вообще не чувствовала.

— Дейнатара! Успокойся! — рявкнул он. — Прекрати реветь, дура! Мне надо посмотреть, что с твоими глазами.

Я остановиться уже не могла, хоть и пыталась. Быть может, я бы и сумела взять себя в руки, если б не находилась рядом с Карнатаром. Близость человека, которого я боялась всю сознательную жизнь снесла все преграды и легко отмахнулась от железного самоконтроля, выработанного годами.

Пощечина немного отрезвила меня, заставив вспомнить ненависть к мужчине, стоящему рядом.

Карнатар усадил меня на кровать так, чтобы я смогла навалиться спиной на гору подушек.

— Слезы вытри, — скомандовал он. — Дай, посмотрю, глаза открой.

Я послушалась и почувствовала прикосновение пальцев к лицу. Он задрал мне голову, наверное, чтобы посмотреть на свету. Я не выдержала и всхлипнула.

— Ну, прекращай. Дейна, или как там тебя зовут. Не реви, пожалуйста. Во-первых, когда ты ревешь, мне ничерта не видно. А во-вторых, тебя жалко.

Я фыркнула. Карнатару и жалко?

Постепенно плакать я перестала. Все-таки невозможно долго истерить. Правда, сердце по-прежнему билось очень громко и быстро, а легкая дрожь сотрясала тело. Но я уже могла молчать и более-менее сносно терпеть Карнатара, который очень внимательно осматривал мои глаза.

— Итак, я больше не увижу твою рожу? — спросила я, когда он отошел.

— Размечталась, — буркнул мужчина. — Сиди смирно. Зрение вернется через несколько часов.

Я почувствовала тепло, разлившееся по лицу и сосредоточившееся в глазах.

— Скоро начнешь различать что-то в темноте, — сказал Карнатар. — Жди, за тобой придут. И выйти тоже помогут.

— Стой! — я почувствовала новый приступ паники. — Ты меня что, оставишь здесь одну?! В темноте?!

— Оставлю, — хмыкнул Карнатар. — Ты большая девочка, справишься.

— Ага, тебе-то маленькие нравятся, — не удержалась я.

— Подойди ко мне, — сказал Карнатар.

Я испуганно вскинула голову, не зная, где он вообще находится.

— Что?!

— Подойди ко мне, Дейнатара, — повторил он. — Сейчас же.

— Я не могу! Я ничего не вижу!

— Подойди ко мне! — от его крика я сжалась и медленно сползла с кровати.

Неуверенно, ощупывая перед собой воздух, я пошла туда, где должен был находиться Карнатар.

— Стой, — раздался его голос. — Бей. Заклинанием. Любым. В меня.

Я, не понимая, чего он хочет, но смертельно уставшая, бросила наугад простенький удар. Раздался звук разбившегося стекла, и меня отбросило к стене.

— Еще бей, — сказал Каранатар.

Я вновь послала импульс, уже сильнее. И еще более горячая и мощная волна ударила мне в грудь, заставив больно удариться спиной. Разозлившись, я послала несколько одновременных импульсов. Упала на пол, прижав руку к щеке, которую обожгло огнем. Карнатар перевернул меня на спину и прижал руки к полу.

— А вот теперь мы повеселимся, принцесса. Не хотела оставаться одна? Что ж, побудешь со мной.

Его пальцы начали ловко расшнуровывать мой корсет, касаясь груди. В горле заболело от желания вновь позорно разреветься, но я стиснула зубы и начала вырываться, впрочем, без особого результата.

— Пусти меня!

— Попробуй заставить. Как думаешь, твой отец отдаст тебя мне, если я тебя девственности лишу?

Он говорил это так спокойно и так быстро расшнуровывал мое платье, что вместо отчаяния и смирения, как он, должно быть, хотел, я почувствовала дикую, сметающую все на своем пути, злость. Мне хотелось убить его, голыми руками. Даже через плотную тьму я ощутила вспышку, яркую вспышку серебряного цвета, которая обожгла руки и заставила Карнатара с громким хлопком исчезнуть.

Тяжело дыша я села на полу, трясущимися руками застегивая платье.

— Урок первый: не сдерживай магию, иначе слепота — меньшее, что тебе грозит. Если так боишься, что тебя узнают, уходи в лес и там колдуй, — я вновь услышала спокойный голос Карнатара. — Урок второй: сражайся до конца. В каком состоянии бы ни была. Никто не будет защищать тебя, Дейнатара. Ты, увы, принцесса, а значит, должна стремиться выжить. Я не первый, кто мечтает затащить тебя в постель. И не последний. Но еще больше тех, кто убьет тебя, не задумываясь. Тоже будешь просить подержать тебя за ручку?

Он, ухватив меня за руку, поднял на ноги. Я молчала, шокированная и напуганная.

— Все еще желаешь, чтобы я остался? Демонстрация последствий тебе была показана.

— Я поняла. Сижу, жду, когда меня отвезут домой.

— Умничка. До встречи, моя принцесса.

Дверь захлопнулась, и я осталась в темноте. Одна. В который раз.

* * *

Зарядил дождь, но об этом я узнала лишь по звуку капель, барабанящих по окну кареты. Меня везли уже минут сорок и, по ощущениям, оставалось еще столько же. Я не знала ни того, кто снаружи, ни того, где мы сейчас, ни того, сдержит ли Карнатар свое обещание, или все это было ложью, а меня везут лишь чтобы незаметно убить.

Темнота перед глазами начинала понемногу рассеиваться, и это вселило в меня уверенность, что Карнатар все-таки сдержит обещание и даст мне вернуться. А там я подумаю, как его обыграть. Я различала какие-то огни снаружи, очевидно, свет придорожных фонарей. Но вскоре они исчезли, и я поняла, что мы удалились в сторону. Северная дорога? Вполне возможно, часть ее проходит через лесной массив. Единственной возможной причиной того, что Карнатар приказал везти меня этим путем было то, что кончается северная дорога в аккурат перед воротами Риверского университета. Заботливый какой, надо же.

Потянуло холодом.

— Дейнатара, — нежный шепот, почти девичий.

Я подскочила.

— Кто это?!

— Дейнатара, — повторил голос. — Дейнатара!

В конце голос сорвался на визг, от которого застыла кровь в жилах. Я бросилась к дверям, впрочем, не надеясь на то, что они откроются. Но, к собственному удивлению, вылетела наружу, глубоко вдохнув вечерний морозный воздух.

Одновременно произошли несколько вещей.

Упали двое мужчин, сраженных горящими стрелами.

Вспыхнули огнем, будто ударившись в невидимую стену, всадник и лошадь, ехавшие впереди.

— Дейнатара, НЕТ! — крик Карнатара был последним, что я слышала, прежде чем потерять сознание от удара о землю.

Мне обычно не снились сны, но в этот раз, проснувшись, я поняла, что что-то видела. Какие-то неясные образы, картинки, слышала чьи-то голоса, зовущие меня. Это было так жутко и непривычно, что я резко открыла глаза и вместо плотной тьмы увидела комнату, оформленную в красно-коричневых тонах. Я лежала на чем-то мягком, а в ногах у меня сидел Карнатар, устало облокотившись на спину.

— Тихо, — предупредил он мои вопросы. — Не дергайся. Голова как? Болит?

Прислушавшись к себе, я поняла, что боль вроде бы прошла. Ну, или не успела вернуться.

— Где мы? Мы вернулись? Что случилось? — мой фонтан вопросов так просто было не заткнуть.

— Мы не вернулись. — голос Карнатара звучал как-то мрачно.

— Что это значит? — я насторожилась. — Где мы?

— В ловушке.

Меня передернула от холода, царившего в доме.

— Замерзла?

Карнатар сбросил пиджак и закутал меня.

— Почему я мокрая? — я ощупала влажные волосы.

— Дождь пошел. Когда клетка схлопнулась, пришлось немного подождать на улице, пока дом не установится.

— Что вообще все это значит?! Что это за дом? Что случилось?

— Ты что, вообще ничего о клетках не знаешь? — Карнатар выглядел удивленным.

Наверху что-то грохнуло, и я подскочила.

— Это что-то типа магической клетки, стены которой не позволяют жертвам выбраться из ловушки. Ты видела, что случилось с дозорным. Мы заперты в междумирье, в этом доме. Ну, может, пара десятков метров вокруг еще доступна для прогулок, но дальше лучше не соваться. Ты что, серьезно ничего не знаешь о таких штуках?!

Я ошарашено помотала головой.

— Я говорил Сертану, что образование у нас ужасное, — пробормотал мужчина. — Такие клетки создаются при определенном количестве затраченных усилий для того, чтобы убить без последствий. Они подстраиваются под обстоятельства и маскируют все под несчастный случай. Даже следователи не могут определить присутствие такой ловушки.

— И кто хочет меня убить?!

— Почему тебя? — хмыкнул Карнатар. — Ты же — студентка и дочка портных, верно?

— Значит, тебя, — я совсем поникла. — А я просто рядом оказалась.

— Скорее всего, так. Но теперь нужно выбираться вместе. Потому что тебя постараются убить, даже не зная, кто ты. Сейчас постарайся забыть о том, что тебе хочется меня на рагу разделать и держись рядом. А лучше руку не выпускай.

Он протянул ко мне руку. Неуверенно я ухватилась за нее, только тогда почувствовав, как замерзла.

— Пойдем.

— Куда? — спросила я, вставая с дивана.

— Наверх. Там легче спрятаться.

— От чего спрятаться?! — я чувствовала, что снова начинаю паниковать.

Все-таки близость Карнатара совсем не успокаивала.

— От того, что обитает в клетке, — отрывисто бросил советник.

— И что это?

— Не закусывай губу. Это магия, какая — сказать сложно. Быть может, монстр, может — зверь, может — демон, может — иллюзия, может — стихия, может — страх.

Едва он закончил, люстра над головой у меня закачалась. Я испуганно простонала и отошла подальше.

— Ты боишься землетрясений? — недоверчиво спросил Карнатар.

Я кивнула, не отрывая глаз от люстры.

— Прекращай, — совершенно серьезно предупредил мужчина.

Что? О чем он? Как я могу прекратить бояться?

— Страх. Отлично, характер клетки мы определили, — он буквально потащил меня вверх по лестнице.

— Характер?

— Клетка воплощает твои страхи.

— Мои?!

Карнатар закатил глаза.

— Наши. Твои, мои. Разница лишь в том, что мы немного в разных условиях, а потому слушай внимательно.

Он остановился посреди какого-то коридора, в конце которого противно мигал свет, а двери то и дело хлопали. В доме кто-то был.

— Что бы здесь ни было, что бы ни пыталось тебя убить, оно не сможет причинить вреда, пока ты не веришь в это. Стоит тебе поверить, что огонь жжет и сгоришь. Страх нельзя победить заклинанием, поэтому такая клетка самая опасная. Я не смогу тебя заслонить от твоих собственных страхов, вернее всего потому, что сам и являюсь одним из них.

Он говорил очень серьезно. И если надеялся, что я вдруг резко перестану бояться, то добился ровно противоположного эффекта.

— А как насчет твоих страхов? — мой голос дрожал, и было очень стыдно.

— Со своими страхами я разберусь, — устало произнес Карнатар. — Ты, главное, постарайся не погибнуть. Чего ты боишься? Стой, молчи. Идем сюда.

Он выбрал одну из комнат, оформленную в довольно мрачные серо-черные тона. Половину площади занимала огромная кровать, накрытая покрывалом с замысловатым узором.

— Чего ты боишься?

Я отвернулась. Чего я боюсь? Землетрясений, воды, гусениц. Не то. Вряд ли меня съест огромная гусеница, да и утонуть я разве что в стакане с водой смогу... Боюсь разоблачения, но то скорее нервный страх перед новой жизнью и старыми проблемами. Нужно что-то, чего я боюсь до такой степени, что теряю способность мыслить.

— Карнатар, — позвала я, напуганная тишиной, внезапно воцарившейся в комнате.

Обернувшись, я вскрикнула и отступила к окну. Пустой взгляд не могу напугать меня так, как длинные пальцы, медленно расстегивающие рубашку. Я сглотнула.

— Карнатар? Мне кажется, сейчас не время.

Он как-то странно улыбнулся.

— Маленькая Дейнатара. Детство закончилось, — от этого голоса мурашки бегали по телу.

Ничего общего с Карнатаром, с тем, что был в охотничьем домике.

— Иди ко мне, — он отбросил рубашку в сторону. — Дейна, иди сюда.

Голос был таким жутким, звучащим откуда-то из груди, с оттенком ярости. Я молча глотала слезы, будучи не в силах даже пошевелиться. Хотелось забиться в угол и свернуться калачиком.

— Нам будет весело, — он приближался медленно, наслаждаясь моим страхом. — И ты даже не будешь слишком громко кричать.

Жесткие пальцы сомкнулись на моей шее, но не сжимались, давая возможность дышать.

— Карнатар, прекрати! — я дернулась, но лишь поцарапала локоть о каменную стену.

— Раздевайся, — прошептал мне он в ухо. — Или я начну с твоего милого личика.

Он провел по моей щеке пальцем, и боль обожгла лицо. Я закричала, срывая голос, и почувствовала, как кровь потекла по шее. Пальцы не слушались, когда я пыталась расстегнуть маленькие застежки на корсете. Пиджак Карнатара упал на пол.

— Не надо, — я уже шептала, ужас держал крепче рук.

— Расслабься, — скомандовал Карнатар, проводя пальцами по моей шее.

Откуда-то подул холодный ветер.

— Дейнатара, — тот же шепот, что и в карете.

— Не верю, — прошептала я. — Не верю тебе!

Губы мужчины изогнулись в усмешке.

— Веришь.

Пощечина обожгла лицо и я бы упала, если б не его руки.

— Не верю! — я орала раз за разом, пытаясь увериться в этих словах. — Не верю! Не верю! Не верю!

Его лицо изменилось. Карнатар не выпустил меня, но остановился.

— Ты ничего не можешь мне сделать, — выдохнула я. — Я не ребенок. Я принцесса. Ведьма. Отпусти!

Он отступил на пару шагов. Сработало? Это лишь страх? Не ловушка, устроенная Карнатаром, чтобы больнее меня унизить? Действительно клетка, воплощающая страхи?

— Я тебя не боюсь, — это было вранье, но говорила я уверенно. — И не верю в то, что ты способен причинить мне вред. Уходи.

— Я покажу тебе, что значит мужчина, — хищно усмехнулся Карнатар и меня передернуло.

— Пошел к демонам!

Я нашла в себе силы оторваться от стенки и подойти к нему вплотную.

— Что, не можешь? — я улыбнулась увереннее. — Не можешь ничего мне сделать, да? У тебя неплохо получалось сначала. Увы, ничего не выйдет. Я не боюсь тебя. Исчезни, я устала.

И я сделала то, до чего никогда бы не додумалась в здравом уме. Повернулась к нему спиной. Хотелось сжаться, ожидая удара или еще чего, но я лишь задрала нос, засунув скуление глубоко-глубоко. И тихо прошептала:

— Спасибо.

Кем бы ты ни была, таинственная девушка-голос.

Он подошел, я слышала шаги. Но теперь я верила, что ничего не будет. Зло не может меня тронуть, не потому что я не верю в его силу, а потому, что верю в обратное. Меня прижали к крепкому телу, я почувствовала дыхание в волосах.

— Все, — выдохнул Карнатар. — Молодец. Умница, Дейна.

— Я не знала, что они выберут этот страх, — прошептала я, закрывая глаза.

Я так устала. Никогда бы не подумала, что эмоциональная усталость может действовать подобно удару дубиной по голове.

— Они выбирают те страхи, которые могут убить нас обоих. Все кончилось.

— Что это значит? Как мой страх может убить тебя?

— Неважно. Идем, нужно уходить. Мы все еще в опасности.

— Но они же больше не станут использовать мои страхи? — спросила я.

— Этот страх — нет. Так что держись рядом.

Я на ходу застегивала все, что успела расстегнуть. А вот пиджак я забыла, ровно как и Карнатар рубашку. До чего мерзкие выходные получились!

— Ты знал? — спросила я, когда мы вышли из комнаты. — Что ты попытаешься сделать, ты знал?

— Нет, конечно, нет. Иначе я никогда бы не запер тебя вместе с собой, — мне показалось, он говорит честно. — Ты молодец, сообразила.

— Это не я. Мне помогли. Если б не этот голос, я бы уже была мертва.

— Голос? — Карнатар резко остановился. — Какой еще голос?

— Женский. Не знаю, — пожала плечами я. — Он просто появился из ниоткуда. Сначала в карете, потом...в комнате. Позвал меня по имени.

В глазах Карнатара что-то промелькнуло.

— Зачем ты это сделал? — жалобно спросила я.

Он моргнул и непонимающе уставился на меня.

— Тогда, одиннадцать лет назад. Зачем?

Карнатар отвернулся, вновь схватил меня за руку и потащил к лестнице.

— Прятаться было плохой идеей, — сказал он. — Попробуем сломать стену.

Я покорно шла за мужчиной, а в голове вертелся миллион вопросов. Почему именно на мне сосредоточили свои силы, если убить хотели Карнатара? Как то, что произошло в комнате, могло убить Карнатара? Почему я за одиннадцать лет не задалась вопросом, что он за человек?

Двери захлопнулись с таким грохотом, что я отскочила.

— Мы не выберемся из дома, — мрачно изрек советник. — Сядь на диван и постарайся не паниковать. Я что-нибудь придумаю.

Я послушалась, с удовольствием свернувшись калачиком и прикрыв глаза.

— Только не спи, — откуда-то издалека раздался голос Карнатара. — Быть может, скоро начнется веселье.

Еще больше? Мне казалось, я этого не выдержу. Болела щека, я размазывала кровь по лицу, но не могла ничего сделать. Вся магия спряталась, то ли под влиянием страха, то ли просто было мало сил. Я находилась на пределе. Слишком быстрая смена событий, слишком много боли. И даже не душевной. Моим спине, голове, рукам и прочим частям тела не нравится, когда их бьют, хватают и царапают.

— Дейна, — Карнатар подошел и помахал рукой перед моим носом. — Не спи.

— Ты выглядишь по-дурацки без рубашки, — пробормотала я.

Карнатар улыбнулся как-то совсем не свойственно ему.

— Мне кажется, ты хочешь меня спасти, — продолжила я. — Но каждый раз, когда я хочу начать тебя благодарить, вспоминаю, что ты хотел отдать меня Смилю.

Он усмехнулся.

— На самом деле, твое заявление о наркотиках меняет ситуацию. Он у меня не девочку получит, а ремня. Или...впрочем, об этом потом, я еще не все детали продумал. Но убить двух зайцев...

— Каких зайцев? — я ничего не соображала. — Здесь есть зайцы?

— Дейна, не спи. Я тебя сонную не вытащу. Давай, шевелись. А то полезу целоваться.

— Ой, — я распахнула глаза и послушно села прямо. — Что делать? Я готова. Могу бросаться вещами, чуть-чуть колдовать, ругаться матом и плести косички.

— О, конечно, заплети мне косичку, — пробормотал Карнатар.

— На ноге что ли? — хмыкнула я.

В голове снова промелькнуло воспоминание.

Я сидела на высоком стуле в комнате, перед большим круглым зеркалом серого цвета с причудливыми узорами по контуру. Пышные волосы были растрепаны. Без привычных кудрей мое отражение выглядело очень странным. Слишком взрослым для семи лет.

— Ваше высочество, — хныкала горничная. — Ну, пожалуйста! Разрешите вас заплести, иначе господин Вирне меня убьет!

— Не убьет, Рита, — хихикнула я. — Ты же знаешь: я не люблю, когда ты заплетаешь. Ты слишком дерешь волосы.

— Я позову Катарину, хотите? — жалобно попросила девушка. — Скоро выходить нужно, экипажи подадут!

— Зови, — вздохнула я.

Я любила Риту, но причесываться с ней просто ненавидела. Впору было орать так, словно режут. Катарина тоже не умела делать прически, но она хотя бы старалась обращаться с моей гривой нежнее.

— Дейнатара, — я даже подскочила, когда в отражении показался Карнатар.

— Господин Вирне, — я слезла со стула и сделала реверанс. — Доброе утро.

— Доброе, — кивнул советник. — Почему ты до сих пор не готова?

Я молчала, закусив губу.

— Не кусай губы, Дейнатара. Так почему ты еще не готова?

— Рита пошла за Катариной, — пришлось признаться мне. — Она слишком сильно дерет волосы, когда причесывает меня.

Карнатар неожиданно рассмеялся и опустился на корточки, чтобы быть со мной одного роста.

— И все? Дейнатара, ты что, не можешь причесаться самостоятельно?

— Жозетт говорит, что принцессы не должны сами причесываться, — ответила я.

Карнатар тяжело вздохнул.

— А ну, садись, — скомандовал он.

И я, даже не подумав ослушаться, забралась на стул. Он взял расческу и начал осторожно расчесывать мои длинные волосы.

— Дейнатара, принцесса — это не та, что имеет толпу служанок для заплетения косичек. Принцесса — это та, что имеет толпу слуг для управления страной. Принцесса должна быть не только красивой, но и умной.

Он быстро и умело заплетал мне косу, не оставляя ни единой лишней прядки.

— Учись всему сама, — сказал Карнатар. — Потому что бывают ситуации, в которых рядом не оказывается ни Катарины, ни Риты. Все, готово. Идем?

— Так быстро? — удивилась я.

Карнатар рассмеялся.

— Конечно, быстро, принцесска. Я ж не твоя горничная, чтобы охи-ахи разводить по поводу твоей шевелюры. Все, слезай и пошли. Нас ждут.

— Ты заплетал мне волосы, — пролепетала я.

— Еще раз сто после того случая, — бесстрастно ответил Каранатар. — Ты любила, когда я заплетаю тебя. Риту больше не подпускала. Либо сама, либо меня звала.

— Как Рита? И Катарина?

— Служат Жозетт. Делают вид, что счастливы, но мне кажется, в гробу они видели эту дуру. Если ты вернешься, будут в восторге.

В этот момент мне страшно захотелось домой. Глаза наполнились слезами, а от тоски хотелось выть.

— Когда наши отношения так испортились? — спросила я. — Почему я ничего почти не помню из того детства?

— Страх парализует. И отшибает память, — нехотя ответил Карнатар. — Сложно сказать. Дети очень тонко чувствуют настроения, витающие в семье. А у тебя и семьи толком не было.

— Паршивый день, — буркнула я. — Свалились вы все на мою голову. И да, не смотри на меня так, я все еще тебя ненавижу.

— Я и не смотрю, — Карнатар пожал плечами. — Повернись.

— Что? — я на всякий случай отодвинулась подальше.

— Эй, мы в ловушке. Что может еще случиться? Просто повернись ко мне спиной.

Я нехотя повернулась и на всякий случай напряглась. Мало ли, чего ему в голову придет. Хотя вроде у Карнатара уже был миллион возможностей меня убить, или чего ему там хочется.

Когда он начал заплетать мне косичку, я расплакалась.

От усталости, от ноющей где-то на периферии сознания боли, от непонимания, от количества информации и эмоций. В один день жизнь переворачивается с ног на голову, заставляя тебя принимать решения, которые так долго откладывала, говорить о том, о чем даже думать боялась.

Когда он закончил, я вскочила с дивана. И тут же упала обратно: Карнатар крепко держал кончик моей косы.

— Ты чего?! — возмутилась я. — Хвост отпусти!

— А ты чего дергаешься? — в ответ удивился советник.

— А ты хвост не хватай чужой! Я хочу действовать. Надо искать хоть какой-нибудь выход!

— Какой? — Карнатар зевнул. — Остается только ждать продолжения банкета. Рано или поздно клетка рухнет, такую магию сложно поддерживать долго.

— Я не хочу, — тихо сказала я. — Мне и одного раза хватило.

— Такого больше не будет. Ты знаешь, что все это не реально и сумеешь справиться. Кто бы ни организовал ловушку, он проиграл и понимает это.

— А ты? Твои страхи? — я не желала отставать. — Ты так и не сказал, чего ты боишься.

— Мой страхи, — медленно ответил Карнатар, — тебе не повредят.

— И что? Просто ждать до утра? Ничего не предпринимать?

— Идем, — решил Карнатар.

Как он объяснил мне позже (после десятиминутных воплей), клетка плетется с определенного места, которое и является ее слабым местом. Рвется там, где тонко. Увидеть своеобразный "шов" можно при срабатывании стен, которые сжигали все, что подходило к ним близко. По приказу Карнатара я бросала в стену разные предметы, а он что-то делал, периодически рисуя в воздухе какие-то знаки. Это казалось мне бредом, но стена в итоге действительно рухнула, открыв темный и холодный, но совершенно обычный лес.

— И все? — я не поверила своим глазам. — Так просто?! Столько пафоса и такая развязка?

— Маг слабеет, — пояснил Карнатар. — Каким бы сильным он не был, долго поддерживать такую ловушку нельзя. Ее питают страхи, а мы с тобой каких только эмоций не испытали там.

— Ты, по-моему, вообще никаких эмоций не испытываешь, — буркнула я и двинулась домой.

— И куда ты идешь? Ты что, знаешь дорогу? — настиг меня насмешливый голос Карнатара.

Я остановилась и посмотрела на небо, будто там был кто-то, способный мне помочь.

Спустя полчаса мы остановились у первого фонаря, который ярко освещал участок дороги, делая ее менее жуткой.

— Все, пришли. Пойдешь вперед, по освещенной части, выйдешь к университету.

— Э-э-э, — меня напрягала перспектива тащиться одной ночью по дороге, но, помня урок в охотничьем домике, я не решилась просить проводить. — Ладно.

— Стой, — он не дал мне уйти, ухватив за локоть. — Дай царапины уберу. А то, как с войны вернулась.

Он коснулся холодными пальцами моего лица, и боль прошла, оставив после себя легкое ощущение покалывания. Царапины на щеке и лбу затянулись, синяки с запястий исчезли, будто и не было их вовсе.

— Три месяца, — повторил Карнатар. — Если я не увижу тебя во дворце через три месяца, тебя ждет очень веселая жизнь.

Я презрительно фыркнула. Я серьезно с ностальгией вспоминала детство?! Это не человек, это сволочь форменная! Я твердо решила как следует показать Карнатару Вирне, что значит перейти мне дорогу. Гордо, показав напоследок советнику не совсем приличный жест, я двинулась в сторону университета.

* * *

Если и был какой-то предел неприятностям, так внезапно свалившимся на мою голову, то все случившееся явно давно его превысило. Нет, меня не поймали на вахте (знание секретных студенческих ходов существенно облегчает жизнь), и я даже не заблудилась в лесу, и ногу не подвернула, и никого из знакомых не встретила. Я вполне благополучно дошла до комнаты и остановилась, увидев Кэдерна, сидящего на корточках возле моей двери.

— Ой, — пролепетала я.

Мужчина дернулся и выпрямился.

— Дейна, — Кэд кивнул. — Почему ты не пришла?

Пришла. В итоге. Свидание, ужин у Кэдерна! Я давно должна быть там. Да нет, я давно должна быть дома, накормленная и счастливая! А я шаталась по лесам с Карнатаром и вообще вела какой-то непринцессовский образ жизни.

— Кэд, — я не знала, с чего начать объяснение, впрочем, как и то, что я хотела сказать.

— Я все понимаю, — хмуро откликнулся Кэдерн. — Прости, что не догадался сразу. Но, Дейна, не нужно было сбегать. Я понимаю, что напугал тебя сценой в кабинете, и ты боишься мне отказать. Все нормально, я понимаю. Все это никак не отразится на твоей учебе. Прости, Дейна. Иди спать, мне кажется, ты устала.

Он обошел меня, ошеломленную и не могущую произнести и звука.

Когда я поняла, что вот-вот Кэдерн уйдет из этого коридора, а заодно и из моей жизни, то, к своему удивлению, не расстроилась.

Разозлилась. Безумно, желая что-нибудь разломать и орать во весь голос при этом. Слишком много гадостей случилось за последнее время. И позволить Кэду просто так уйти я не могла.

— Стой! — я догнала мужчину и встала в проходе. — Прости меня. Я хотела прийти, правда!

— Не пришла, — он покачал головой. — Дейна, не оправдывайся. Ты замечательная, а я дурак.

— Дурак, — кивнула я. — Выслушай меня. Я не пришла не потому, что не хотела. Я пошла к родителям и...встретила Карнатара Вирне.

Вот так. Вроде и соврала, а вроде и правду выдала, глазом не моргнув. Не стану уточнять, что он меня похитил и заставил пережить несколько очень неприятных моментов.

— Карнатара? — в глазах Кэда промелькнуло беспокойство. — Что он хотел?

— Выяснял все о своем сыночке, — я неопределенно пожала плечами. — Я правда хотела уйти, но, сам понимаешь, Карнатар Вирне — это не однокурсник с потока.

— Дейна, он тебе угрожал? — подозрительно прищурился Кэдерн.

— Нет, — рассмеялась я. — Он угрожал Смилю. Обещал прописать ему ремня.

Кажется, Кэд немного успокоился. Во всяком случае, атмосфера между нами стала заметно дружелюбнее.

— Так что там с ужином? — я нервно закусила губу.

— Остыл, — пожал плечами Кэд.

— Ты же маг. Согрей.

Когда его лицо озарила улыбка, а руки прижали меня к крепкому телу, я подумала, что ради этого момента стоило пережить все, что я сегодня пережила. Теплые губы, теплое дыхание, нежность, без тени жестокости и абсолютная, безграничная уверенность, что все будет хорошо. На ум пришел поцелуй с Карнатаром. Кэд не делал мне больно и вряд ли сделает. Кэд боится меня напугать или обидеть, он слушает и слышит. Он не заламывает мне руки и не кусает губы. Но вот и такого всплеска чувств, лишающих сознания, не вызывает. С ним хорошо, просто хорошо.

И почему мне этого достаточно?

* * *

В ту ночь я спала одна. Эри поехала к родителям, которые жили в городе, и осталась там на все выходные. Воскресенье я провела дома, проспав почти весь день. Отправила родителям записку, что не смогу прийти, мол, простыла, и как следует отдохнула. Кэд тоже уехал в город, по университетским делам, так что мне никто не мешал.

"Мне часто снится сон.

Я стою на балконе дворца, мои руки окоченели, но я не могу найти в себе силы отпустить перила. Я смотрю на дорогу, по которой уходила прочь, оставляя свою душу в этом месте, где никому не интересно, кто ты и что чувствуешь. Я чувствую движение сзади и знаю, что это Фар. Но почему-то не могу вспомнить его имя. И свое не могу. Я знаю, кто мы, знаю, что пережили, но почему-то все это кажется таким далеким, будто прочитанным в старинной книге и отложенным за краешек сознания.

— Моя принцесса, — его голос, заметно изменившийся, царапает слух.

— Оставьте меня, — говорю я.

— Вы простудитесь. Идемте на праздник.

— Оставьте меня! — кричу я. — Убирайтесь!

Рука, протянутая ко мне, безвольно опадает, и я сжимаюсь при виде боли, промелькнувшей в его глазах.

— Позвольте хоть любоваться на вас, — просит он. — Пожалуйста.

— Уходите, — я закрываю глаза. — Ненавижу вас.

— Боитесь.

— Плевать, уходите. Не подходите ко мне.

Он уходит, не проронив ни слова. Я поворачиваюсь к нему.

— Вы ответите за все, что сделали.

— Нисколь не сомневаюсь, — отвечает Фар. — Принцесса, я сделал много того, о чем жалею. Но о том, что я сделал тогда, я не пожалею никогда.

— Вы омерзительны. Я добьюсь вашей казни.

— Буду счастлив, — устало говорит он, и я содрогаюсь.

В этот момент я верю, что он действительно рад принять смерть из моих рук.

Потом я просыпаюсь, вытираю ставшие привычными слезы и что-то ем, не чувствуя вкуса. Каждый день, раз за разом".

Книга читалась очень тяжело. По кусочкам, с многочисленными перерывами. Иначе становилось грустно. Была то магия автора, или я просто слишком сильно переживала за Мадлен, но каждое упоминание ее о Фаре вызывало в душе волну гнева, сожаления, любви. Они оба были по-своему несчастны, и почему-то мне казалось, что принц очень долго жалел о том, что предал возлюбленную.

Когда стемнело, и глаза устали от сложного мелкого почерка (тут жаловаться, конечно, было грешно, ведь я сама писала точно так же), я поняла, что Эри до сих пор нет, а время уже к ночи подбирается. Я задумалась.

Не сказать, чтобы у Эри были хорошие отношения с родителями. Во всяком случае, она никогда особенно не стремилась проводить с ними время: слишком много контроля, слишком много требований. Может, она повела к ним Тара, знакомиться? Они вроде собирались. Я улыбнулась. Красивая пара, надо бы подумать насчет подарка им на свадьбу. Если они, конечно, они захотят принять подарок от принцессы.

Три месяца, отпущенные Карнатаром казались мне жутко маленьким сроком. "Разберись с учебой" — что это значило? Понятно, что университет я не закончу. Принцессе магический туризм особенно не нужен. Но не хочет же Карнатар, чтобы я отчислилась? Как Кэду объяснить, что я — принцесса и должна (кому, мне интересно?) вернуться во дворец?

— Привет, — Эри забежала в комнату, на ходу стаскивая шапку. — Ну и морозы ударили.

— Как родители? — спросила я. — Ты познакомила их с Таром?

— С Таром? — удивилась Эри. — Нет, конечно, нет. Все хорошо. А как твое свидание?

— Чуть не провалилось, — я не стала объяснять ничего.

Эри выглядела очень странно: раскрасневшаяся, счастливая, рассеянная. Уж не с Таром ли она гуляла, сбежав от родителей?

— Ты спать? — спросила подруга.

— Да, наверное, — я зевнула. — Почитаю еще немного и спять лягу, завтра пары. Кстати, нечистология. Надо было почитать что-то, раз ты говоришь, что этот...как его там...зверюга.

— Райэн Криц, — поправила меня Эри. — И он не зверь.

— Да? — я удивилась, ведь еще недавно подруга его самыми последними словами костерила.

— Да. Он извинился. На самом деле, он очень милый.

— Не скажи об этом Тару, — рассмеялась я. — Он этого Крица быстро в ковер завернет и вынесет.

Подруга ничего не ответила, но мне показалось, будто в комнате повисло раздраженное молчание.

— Спокойной ночи, — сказала я, отворачиваясь с книгой к стене.

Ответа не последовало.

Уже когда я засыпала, на границе между сном и фантазиями, пришел отрывок из детства.

Я лежала в огромной кровати, окруженная подушками и тихо хныкала от головной боли и жара. Простыла, с каким ребенком не бывало? Слишком много непослушания, слишком легкие платья и слишком затяжная весна для Арулты. Лекарства в меня уже все влили, ингаляции сделать заставили, заплели на ночь и уложили спать, велев отдыхать. А как, простите, отдыхать, когда нос заложен, горло болит, а в голове будто маленькие молоточки стучат, методично и больно?

Дверь в спальню тихо приоткрылась. Сил поворачиваться и смотреть, кто там пришел, не было.

— Привет, — раздался голос.

Я моментально вскочила, но тут же поморщилась.

— Карнатар! Вы приехали!

Я не видела его больше месяца. Какая-то деловая поездка.

— Привет, принцесска, — советник улыбнулся устало. — Ты чего это разболелась?

— Простыла, — вздохнула я.

— Лечишься? — строго спросил он.

— Куда ж я денусь. Рита заставляет пить кучу настоек, маги вокруг бегают. Даже папа заходил разок.

— Вот оно что, — удивился Карнатар. — А я тебе привез вот что.

Он достал из-под кровати большого игрушечного дракона. Я от удивления и радости даже рот открыла и закрыть не могла. Драконы...они...они безумно дорогие. С тех пор, как погиб последний, такие игрушки было не найти: слишком мало народу помнило, как выглядят драконы, слишком мало изображений осталось. Где Карнатар добыл ее?

Дракон был красивым, белым, с половину меня ростом. Я зарылась в мягкие крылья игрушки и хихикала.

— Спасибо, — сказала я.

— Пожалуйста. А теперь — спать. Повидались, и хватит. Завтра проверю, как тебя лечат. Ложись, Дейнатара.

— Не могу, — надулась я. — Голова болит.

— Тебе от головы что-нибудь дали? — Карнатар нахмурился.

— Что-то дали. Не знаю, что. Их зелья не помогают.

— Помогают, просто медленно. Ты ребенок, тебя нельзя магией лечить. У тебя еще своя не проснулась.

— А когда проснется?

— Спи, Дейнатара, — он встал и потрогал мой лоб. — Скоро температура спадет.

— Дракона дайте, — я протянула руки к новой игрушке и, получив желаемое, улеглась с ней в обнимку.

— Спокойной ночи, принцесска.

— Спокойной ночи, — вздохнула я.

Дверь тихо закрылась, оставив меня одну. На смену непрекращающейся тоске пришло ощущение безопасности. Дракон лежал рядом, то ли охраняя, то ли подбадривая, а завтра меня ждал отчет о моем обучении, который я с таким нетерпением готовила для Карнатара...

* * *

— Вы — идиоты, — именно с этих слов начал лекцию Райэн Криц.

В восемь утра. На потоке магического туризма. И кто из нас идиот?

— Никто из вас не сможет назвать и пары признаков присутствия нечисти.

— Пауки, — хмуро отозвалась я.

— Что, простите? — подобрался Криц.

Он был действительно хорош собой, и всячески это подчеркивал. Каштановые пушистые волосы спадали на глаза, полные чувственные (я действительно произнесла это слово?!) губы то и дело кривились в усмешке, а уж рубашка, излишне обтягивающая тело, говорила сама за себя.

— Пауки, — повторила я. — Там, где есть нечисть, есть пауки.

— Ваша фамилия?

— Сормат.

— Двойка. Не пауки, а членистоногие.

— О, ну конечно, — пробормотала я.

Эри как-то странно на меня покосилась.

— Ваша Сормат наглядно продемонстрировала всеобщую безграмотность, — продолжил тем временем Криц. — Вы не станете ползать по полу в поисках пауков.

Я вспомнила пауков в "Волчьем углу". Там впору было не по полу ползать, а по углам с топором ныкаться.

— ИЗМЕНЕНИЕ МАГИЧЕСКОГО ФОНА! — рявкнул вдруг профессор.

Все подскочили, сзади раздалась пара весьма крепких словечек. Право, нельзя так пугать людей в восемь утра.

— Что? — не удержалась я.

Криц прищурился.

— Я не расслышала, — слова сами собой вырвались.

С задних парт послышался смех.

— Изменение магического фона — то, что поможет вам определить наличие нечисти. Если вы, конечно, умеете видеть магический фон.

На этот раз я подняла руку.

— Да, — смилостивился Криц.

— Насколько мне известно, магический фон меняют любая родовая магия. Абсолютно любая. Как отделить нечисть от старушки со способностью выращивать кактусы и разговаривать с енотами, приехавшей на оздоровление?

— Вам — никак, — ухмыльнулся Криц. — Тем же, кто еще не утратил способность думать, это будет подвластно. Для начала стоит очистить фон от вибраций при помощи клин-заклинания второго уровня. Потом поставить несколько блоков, закрепив нормаль, погасить посторонние помехи и выделить энергию темного уровня.

— Чего? — я повернулась к Эри, чтобы удостовериться, что я не одна такая тупая.

Та сидела, во все глаза смотря на преподавателя, улыбаясь и кивая. Сомнение в моей душе разрослось еще сильнее. Но нет: осмотр остальной части потока показал, что слова Крица не только мне были непонятны.

— Эри, ты что-нибудь понимаешь? — шепотом спросила я подругу, краем глаза наблюдая, как Криц что-то пишет на доске.

— Дейна, отстань, — отмахнулась Эри. — Я записываю.

— Что с вами со всеми происходит? — пробормотала я, берясь за карандаш.

Вскоре перед нами предстала нарисованная на доске схема...неизвестно чего. Совсем. Ни назначения, ни принадлежности, ни даже составных элементов этой схемы лично я не понимала.

— И что это? — я не удержалась и спросила.

Криц поджал губы.

— Это схема проверки фона, Сормат. И снова два.

Руку поднял невысокий паренек, даже имени которого я не знала.

— Простите, профессор, но не только Дейна не понимает, о чем речь. Эти схемы — сложный раздел теории магии, нам их не дают.

Весь вид Райэна прямо кричал что-то вроде "Какие вы все тупые".

— Это не мои проблемы, — отрезал он. — Тот, кто не сможет прочесть схему и произвести ПРОСТЕЙШИЕ манипуляции с фоном, будет оставлен на пересдачу, а следом и отчислен из университета!

Уж не Карнатар ли послал этого товарища преподавать? Если советник хотел, чтобы я ушла из университета, проще способа было не найти. Где вообще были мозги Кэдерна, когда он нанимал этого придурка?!

— Сормат, — кивнул мне Криц. — Выходи к доске.

Я поморщилась. Ну, зачем ему скандал в восемь утра? Я — злая, нервная и невыспавшаяся принцесса, встречающаяся с ректором университета и вдобавок не боящаяся отчисления!

Я вышла. И даже честно попыталась выполнить задание профессора. Он что-то долго вещал про "закрепить нормаль", но я даже что такое нормаль, представляла себе слабо. Ну не нужны специалисту по туризму такие знания магии! У нас университет провинциальный, даже среди родовых магий ничего сложнее лекарского дела не попадается. Конечно, когда я вернусь, придется что-то изучить из собственных возможностей, но учителем будет явно не Криц.

— Еще одна двойка, — улыбнулся профессор. — Какая неприятность.

— Вот уж точно, — буркнула я.

— Сормат, вас что, не учили этикету?

— А вас? — я в ответ подняла одну бровь.

Получилось смешно.

— Сядьте. И впредь не вылезайте, если не уверены в своих силах.

— Конечно, профессор Криц, — кивнула я. — Интересно, из какой ты дыры вылез?

— Что, простите? — профессор сделал вид, что не расслышал.

— Нет-нет, это я просто вслух рассуждаю.

— Рассуждайте молча, — отрезал Криц. — Итак, кто следующий? Есть здесь хоть кто-нибудь, способный на нечто большее, нежели бессмысленное махание руками?

— Бессмысленное махание ногами? — вздохнула я, садясь на место.

Взгляд Эри мог запросто сжечь гектар посевов и парочку лесных массивов. Да что с ней происходит?!

Криц тем временем вызвал паренька, который вступился за меня.

— Представьте, что я — нечисть, — приказал профессор.

Я фыркнула.

— Какая нечисть? — уточнил парень.

— Любая, — такая мелочь, как тип и род магии нечисти Крица не волновали. — Победите меня.

— Ну почему мне таких интересных заданий не дают? — продолжала возмущаться я. — В челюсть, и проблем нет. Нечисть торжественно побеждена.

— Райэн — первоклассный маг, — прошептала Эри. — Его нельзя победить ударом в челюсть.

— Всех можно победить ударом в челюсть, — огрызнулась я. — Это универсальное средство.

Парень растерялся. Он явно не знал, что делать. А мне все это надоело. Криц явно издевался над нами, впрочем, особенно не реагируя на ответные действия: за такие высказывания профессор Нер давно уже выгнала бы меня на ковер к ректору. А на ковре у Элвида, известно, что мне грозит. Значит, профессор прекрасно понимал, что делает и намеренно выводил нас из себя.

Он вдруг совершенно внезапно споткнулся и полетел на пол.

— Нечисть побеждена, — объявила я.

Все вокруг засмеялись, а паренек взглянул на меня с явной благодарностью. Я не смотрела на Эри, но слышала ее возмущенное сопение.

— Сормат! — покрасневший от злости Криц встал.

— К ректору? — виновато вздохнула я.

— К доске!

Ух, ты! Доска — интереснее, чем ковер у ректора.

— Что ж, Сормат, сразитесь со мной в открытую, — хмыкнул профессор. — Раз такая смелая.

На ум пришли слова Карнатара:

"Не сдерживай магию, иначе слепота — меньшее, что тебе грозит. Если так боишься, что тебя узнают, уходи в лес и там колдуй".

— Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох, — пробормотала я. — Профессор Криц, у нас не поощряются дуэли. Тем более преподавателей со студентками.

— Это учебный процесс, Сормат. Прошу вас, покажите, что умеете.

Соблазн показать родовую магию был велик. Тогда Криц унесет себя из класса через окно, а все остальные поймут, что я из правящего рода. Конечно, можно попробовать отмазаться, что я бастард. Только скоро слухи дойдут до императора (и Карнатара) и влепят мне по самое не балуйся.

— Значит, вы нечисть? — уточнила я.

— Нечисть, — подтвердил Криц.

— Страшная?

— Очень.

— Тогда считайте, что я заверещала, как потерпевшая, и сбежала, — я вздохнула, возвращаясь на место.

Нет, не время способности показывать. Возвращение нужно подготовить, и подготовить тщательно.

— И снова двойка, как жаль, — с притворным сочувствием вздохнул Криц.

Но мне было плевать. Больше беспокоила Эри, которая вела себя совсем ненормально.

Я никогда не отличалась любовью к сложным и многоходовым комбинациям. Наверное, не смогу я быть настоящей принцессой и навсегда останусь во дворце как младшая дочь, если меня Жозетт раньше не прикончит. Ну, или Старейшины. Там уж кто успеет, желающих много. Как бы то ни было, я решила банально нажаловаться Кэду на Крица, пускай сам с ним разбирается. Если есть возможность, почему нет? Смиль же пожаловался отцу на меня (правда, тем самым он себе яму и вырыл: если за попытку изнасилования студентки ничего не будет, то за попытку изнасилования принцессы беда у него в личной жизни будет, это точно).

Однако Элвида на месте не было. Пришлось мне отправиться в спальню, ибо следующая пара должна была начаться аж через полтора часа. Я села повторять конспект к теории организации магического туризма и так и уснула, уронив голову на тетрадь, держа в руках карандаши.

Губы скользили по шее, чуть прикусывая кожу. Карнатар взял мои волосы в кулак и заставил отклониться назад, позволяя себе целовать яростнее, проводить свободной рукой по горлу, чуть сжимая, демонстрируя власть. Он поцеловал меня, не особенно заботясь о том, дышу я, или нет. Комната сузилась до одного человека, которого я чувствовала каждой клеточкой обнаженного тела.

Мир взорвался осколками эмоций. Голос, произносящий мое имя, руки, сжимающие мою голову, губы, играющие с моими, заглушающие крики.

Я проснулась резко и едва не упала со стула.

— Жуть, — щеки горели, то ли от стыда, то ли еще от чего.

По правде говоря, мне больше нравились те сны, в которых Карнатар вытирал мне слюни и водил гулять.

— Кажется, мне надо с ним переспать, — пробурчала я, задумчиво глядя на карандаш.

— Или убить, — перевела взгляд на второй.

— Переспать, потом убить? Убить, потом переспать?

Поразившись чуши, которую несу, я вздрогнула от внезапного стука в дверной косяк.

— Дейна, — это был Тар. — Можно с тобой поговорить?

— Конечно, проходи.

— Я тебе не помешаю?

— Нет, что ты. Я так. Решаю вопросы государственной важности, — пояснила я.

— Я слышал, — Тар усмехнулся. — Тебе нужна помощь?

— Я надеюсь, ты об убийстве?

Он рассмеялся.

— Пара еще не началась? — у нас-то было "окно" из-за заболевшего профессора, но у Тара, по идее, занятий не отменяли. — Тебя за прогулы не отчислят?

— Ну, впишут баллов десять, плевать, — хмыкнул парень. — Пошли, есть хорошее место, тихое. Сюда может Эри прийти.

Хорошим местом оказалась лестница, ведущая на крышу. Там редко кто бывал: можно было неплохо схлопотать от завхоза.

— Ты об Эри? — догадалась я.

Тар вздохнул.

— Вы поссорились?

— Она меня бросила.

Я даже поперхнулась.

— Бросила? Тебя? Ты серьезно?

Мне казалась, эта парочка уже не расстанется. Бывает так, что смотришь на влюбленных и знаешь — они вместе навсегда, и сомнений в этом нет. О Таре и Эри говорили именно такое.

— Мы хотели в воскресенье ко мне поехать, к родителям. Они у меня приехали на пару дней в Риверу. Я ждал ее час у входа! Она не пришла. Зашел к вам, ты спала, я не стал тебя будить. Пошатался по университету, пошел один. Даже в лазарете был! Может, что стряслось, или забыла. Вечером возвращаюсь — Эри идет. Счастливая, бодрая. Я начал выяснять, где она была и почему не пришла, а она сказала, что мы больше не встречаемся.

— И все? — удивилась я. — Причину назвала?

— Нет, — парень покачал головой. — Она много чего сказала, но на Эри это не похоже. Сама знаешь, какая она. Если и решила бы расстаться, объяснила бы все, сгладила углы. А она выглядела раздраженной. Как будто я ее уже достал своими чувствами.

— Да уж, — пробормотала я. — На Эри совсем не похоже.

— Ты ничего не замечала в последнее время?

Тар выглядел плохо. Осунувшийся, явно после бессонной ночи.

— Она действительно странная со вчерашнего вечера. И мне кажется, здесь замешан Криц.

— Кто такой Криц? — Тар нахмурился.

— Новый преподаватель. Свинья редкостная, но Эри на него почему-то смотрит, как кот на сметану. Нет, он, конечно, ничего так. Но характер — не приведите Боги влюбиться.

— Думаешь, она с ним? — Тар нахмурился. — Разве можно так быстро влюбиться?

Я задумалась. Да, в принципе, все возможно. Чувства — они такие, вспыхивают внезапно, бьют по башке и также быстро скрываются в неизвестном направлении. Но если себя я еще могла представить, внезапно влюбляющуюся в какого-нибудь плохого парня, то уж Эри при виде Крица бы вырвало. Раньше.

— Слушай, — я действительно хотела помочь Тару. — Я попробую хоть что-нибудь выяснить и все тебе расскажу. Главное, не пытайся разбираться сам с Крицем или Эри. Мне этот Райэн не нравится.

— Дейна, — горько усмехнулся парень. — Нравится он тебе, или нет, если Эри хочет быть с ним, мы не помешаем им. Что здесь может быть нечисто?

— Тар, совсем недавно Смиль торговал наркотическими зельями. Здесь многое может быть нечисто. И я с этим разберусь.

— Осторожно. Смиль чуть не убил тебя, не хватало еще с Райэном связываться.

— Спокойно, — я поднялась со ступенек. — С Райэном справится моя родовая магия.

— У тебя она есть? — удивился Тар.

Он, как и остальные мои немногочисленные знакомые, никогда не видел этой самой магии и — я знала это очень хорошо — втайне меня жалел.

— А то. Райэну понравится.

Единственными, кто мог бы мне помочь, были профессор Нер и Кэд. На Кэда я не надеялась: он просто вызовет Крица к себе и обо всем расспросит. В том, что этот придурок сумеет придумать оправдание, я не сомневалась. Профессор Нер же могла подсказать что-то стоящее. Быть может, стоило к алхимикам обратиться, но ни с кем там я не была знакома.

Дверь в преподавательскую была чуть-чуть приоткрыта, но никаких звуков оттуда не доносилось. Молясь про себя, чтобы профессор была на месте, я осторожно заглянула в кабинет. От увиденной картины пришлось прикусить язык.

На столе сидела Эри, над ней стоял Криц и весьма активно ее целовал.

Я тихонько прикрыла дверь, чтобы меня не заметили.

Не было похоже, будто Эри сопротивлялась. Любовь? Или что-то другое?

— Сормат? — я подпрыгнула, услышав голос профессор Нер.

Видимо, она задержалась на паре.

— Я вас жду!

— Меня? — удивилась профессор. — Ну что ж, идемте в преподавательскую.

Я заколебалась, но профессор уже распахнула дверь и вошла, ничем не выдав удивления: либо Райэн и Эри успели сделать вид, что ничего не произошло, либо... скорее всего, успели. Придав себе скучающий вид, я вошла следом.

Криц сидел за своим столом, уставившись в тетрадь, Эри стояла рядом. Точь-в-точь послушная студентка и преподаватель, консультирующий по данному заданию. Я кивнула Эри, сделав вид, что ничего не видела. Профессор усадила меня за свой стол и вопросительно уставилась.

При Крице я сказать истинную цель визита не могла. Явно не могла. Пришлось импровизировать, благо за годы притворства этот навык был отточен лучше прочих.

— Я пишу статью для "Вестника Риверы", — начала я.

И это было отчасти правдой: иногда, когда выпадала свободная минута, я писала для еженедельной городской газеты. Они всегда ждали от меня материала: его можно было даже не обрабатывать, а копировать и пускать в распространение.

— О противоядиях.

— Противоядия, — профессор Нер задумалась. — Это очень обширная тема. Над какими именно противоядиями вы работаете?

— Я делаю обзорную статью по заказу лекарского дома, — вдохновлено врала я. — От разных, наиболее распространенных отравлений, существуют разные противоядия. Я бы хотела описать некоторые из них и привести простые примеры.

— С каких пор "Вестник Риверы" превратился в лекарскую методичку? — хмыкнула Нер. — Ну и какие отравления вы выбрали?

— Пищевые отравления, отравления травами, по крайней мере, самыми распространенными, отравления запахами, приворотные отравления, отравления от укусов насекомых.

— Понятно. Что ж...мне нужно время, Сормат. Я подумаю над вашим вопросом. У вас какие-то конкретные затруднения, или вы просите общих указаний?

— Для начала мне хотелось бы найти книги, в которых можно прочитать об этом. Нам часто дают задания, выполнить которые мы можем только после серьезной подготовки.

— Хорошо, — профессор на секунду задумалась. — Значит, прочитаете "Общие противоядия" Павы Литер, "О магии насекомых" Риты Кор, "Приворотные заговоры, амулеты и зелья" Райэна Крица.

— Кого? — удивилась я.

— Райэна Крица. Вы не знали, что он пишет книги?

— Он же нечистолог.

— Это его профиль. Писать он может хоть о драконах и принцессах, — Нер пожала плечами. — Хороший учебник, прочтите. И для статьи полезно, и для вас, как для молодой и симпатичной девушки.

— Спасибо, — пробормотала я.

— У вас все? Зайдите завтра, я подумаю над тем, что вы сказали.

Будучи все еще в шоке, я вернулась в спальню.

Значит, приворотные заговоры? Ой, Криц, заговорю я тебя так, что зубы выпадут, в баночке хранить будешь.

В библиотеке мне книгу не выдали.

— Нет у нас такого, Дейна, — грустно улыбнулась пожилая ведьма. — Ректор строго-настрого запретил такие вещи в библиотеке хранить. Коли все приворотами начнут баловаться, что будет-то?

Доля правды в ее словах была. Мне почему-то раньше в голову не приходило, почему Смиль не воспользовался приворотом? Или воспользовался?

Я выругалась. Потеря памяти на контрольной профессора Нер! Наверняка в том стакане, на вечеринке, был приворот. А родовая магия среагировала, и все, чем я отделалась — заваленная контрольная. Но если Смиль понял, что приворот не подействовал, то должен был и понять то, что у меня очень сильная магия. Неужели не сообразил? Ведь я не так уж и хорошо скрываюсь: имя образовано сокращением настоящего, все знают, что я приемная, что у меня нет родовой магии. Почему Смиль молчал?

Оставшиеся пары я тоже прогуляла. Плевать мне было на то, отчислят, или нет. Во-первых, спасти Эри важнее, во-вторых, уж лучше пусть отчислят, чем объяснять Кэду, почему я ухожу.

— Прости, но я ухожу из университета. Понимаешь, я принцесса и очень надо вернуться. Но ты хороший, может, сходим на свидание в выходные?

В итоге выходили либо глупость, либо скандал. Ни того, ни другого не хотелось.

В городскую библиотеку я пришла к полудню, чуть задержавшись на покупку некоторых вещей: решила заскочить к родителям, жили они рядом.

— Мне, пожалуйста, "Приворотные заговоры, амулеты и зелья" Райэна Крица, а также "Общие противоядия" Павы Литер и "О магии насекомых" Риты Кор.

Молодая библиотекарь приняла у меня заявку и проверила студенческий. Закажи я только привороты, пришлось бы долго объяснять, зачем мне эта книга и доказывать, что я не собираюсь применять полученные из нее знания.

— Университетское задание? — понимающе улыбнулась библиотекарь, пока я расписывалась в формуляре.

— Ага. Сами привороты не хранят, а учить заставляют. Вот и бегай туда-сюда по морозу. Спасибо.

Я оттащила три тяжелых книги на самый дальний стол, для вида достала тетрадку и принялась просматривать книжку нашего профессора.

К тому времени, как я ее пролистала, у меня сформировалось несколько выводов.

Во-первых, у Райэна Крица проблем в личной жизни не было: он знал столько приворотов, что мог приворожить и курицу.

Во-вторых, отворотов он, похоже, не знал. Убивает он их, когда наиграется, или как?

Определить, как именно он приворожил Эри, не представлялось возможным. Ни единого отворота на всю книгу! Пришлось просить помощи у библиотекаря.

— Извините, — я подошла к той же девушке, чтобы вновь не врать о задании. — Здесь много всего о приворотах, но почти ничего о противоядиях от них. А задание именно по противоядиям.

— Странно, — нахмурилась девушка. — УКрица всегда есть рецепты противоядий.

Я протянула ей книгу.

— Ничего себе, — библиотекарь как-то странно расстроилась. — Смотрите, страницы вырваны!

Я присмотрелась. Действительно, нескольких последних страниц не хватало. Они были вырезаны аккуратно и незаметно.

— Это глава о противоядиях? — спросила я.

— Да, — растерянно кивнула девушка. — Вот какая беда. Попадет мне...

Интересно, тот, кто вырезал эти страницы — они ему просто нужны были, или он не хотел, чтобы их прочитали другие?

— Вот что я вам скажу, — нахмурилась девушка. — Противоядие от приворота — это то же самое зелье, что и использовалось в непосредственно самом обряде. У Крица хорошо было написано о том, как определить, что послужило приворотом. Но кому-то, видимо, понадобились именно эти листы! Хулиганы демоновы!

— А где-нибудь еще есть эта книга? Она в единственном экземпляре?

— Увы, да. Вы действительно интересуетесь для задания?

— Нет, — покачала я головой. — Мою подругу приворожили. У нее есть любимый, а она встречается с тем, кого едва знает! И я точно знаю, что это приворот, но снять не могу.

— Знаете, — задумчиво проговорила библиотекарь. — Можно проверить. Конечно, это не выход, если она лечится заклятьями, или колдует с внешностью, но если использовать индикаторное зелье, то можно увидеть воздействие магии. Зелье это было, амулет, или заговор. Индикатор действует как легкое свечение, его почти незаметно, если не знаешь, что оно есть. Если ее отравили, то она будет светиться вся. Если амулет, то она наверняка носит его постоянно с собой. Если заговор, то аура. Попробуйте, вдруг поможет.

— А как сварить индикатор?

— Всего лишь настойка герани, — улыбнулась девушка. — Я перепишу для вас заклинание. А вы пока книги верните, хорошо?

Что ж, индикатор — уже что-то. Может, и удастся определить способ. А там разберемся. Вряд ли Криц наложил на Эри приворот зельем. Она бы не стала пить ничего из рук малознакомого человека, да еще и того, кто посмеялся над ней на первой же паре.

* * *

В кармане, бережно спрятанный, лежал листок с заклинанием. Теперь в визите к родителям появился второй смысл: у мамы росло много герани. Можно было незаметно оторвать немного для зелья. О том, как я буду поливать Эри вонючей гадостью, и следить за свечением, я старалась не думать. На месте разберемся.

Я остановилась, не дойдя до дома родителей десятка метров. У дверей стоял экипаж, с виду простой, но явно принадлежащий очень богатому человеку. В экипаж грузили вещи, и в этих вещах я сразу же признала родительские пожитки.

— Что происходит? — спросила я у двух парней, которые грузили все в карету, но ответа не получила.

Меня будто не заметили.

— Мама! Папа! — сначала я направилась в мастерскую, но там никого не было.

Оборудование и заказы лежали на месте, обрезки ткани валялись на полу, словно мама едва-едва закончила работу. Она терпеть не могла, когда на полу что-то валялось.

Сверху послышались голоса.

— Мам! — я поднялась по скрипучей лестнице на жилой этаж.

Первым, кого я увидела, была бабушка Лисса.

— Дейна! — она побледнела, увидев меня. — Что ты здесь делаешь?

— Бабушка! Что происходит?!

— Ваша внучка, Лисса, обладает удивительной способностью появляться там, где не нужно.

Карнатар. Я вспыхнула, вспомнив сон, едва посмотрев в его глаза.

Из кухни вышла заплаканная мама.

— Карнатар? — я уже чувствовала, что случилось что-то страшное, и совсем не хотела это знать.

— Ты прогуливаешь занятия? — словно мы были на светской вечеринке, спросил он. — Зря. Образование еще никому не вредило.

— Что происходит? Что ты здесь делаешь? Что здесь делает бабушка?

Мама как-то странно всхлипнула.

— Карнатар! — я не выдержала и рявкнула на советника.

— Мы уезжаем, Дейна, — вздохнула бабушка.

— Куда? Зачем?

— Так велел господин советник.

Я повернулась к господину советнику.

— Что за шутки?

— Пошли в спальню, поговорим.

Потом, когда он понял, почему я не двинулась с места, закатил глаза и что-то пробормотал насчет "самовлюбленных принцесс".

— Пошли, Дейнатара.

Если судить по тому, что мама не удивилась, когда Карнатар назвал меня именем давно пропавшей принцессы, можно было догадаться, откуда ноги растут.

— Итак? — когда мы оказались одни, спросила я. — Что это значит все?

— Твоих родителей высылают из империи.

Мне пришлось сесть на кровать, чтобы не упасть.

— За что?!

Демоны, они были портными! Высылка из Империи — мера наказания для политических преступников, религиозных, для шпионов, в конце концов! Да за пределами Империи поселений-то, по пальцам пересчитать можно! Как там будут жить родители и бабушка?! Портные и колдунья, всю жизнь создававшая сады для обеспеченных магов?!

— Карнатар, за что?! Что они сделали?!

— Они скрывали принцессу, — бесстрастно отозвался советник.

— Нет, — я истерически рассмеялась. — Они ничего не знали!

— Правда? Тогда у тебя приемная семья еще хуже, чем я думал. Они знали, Дейнатара, и скрывали тебя от семьи. Приказ императора был ясен всем: любое сокрытие информации о Дейнатаре карается ссылкой.

— Они меня любили.

— Это меня не интересует.

— Они единственные, кто меня любил! — крикнула я. — Ни ты, ни отец, ни Жозетт с Леоном мне не давали того, что дали они!

— Нищету, малооплачиваемую профессию, плохое питание и жуткие условия для жизни. Да ты, я смотрю, неприхотливая девочка.

От издевательского тона хотелось дать ему в морду.

— Как они там выживут?

— Это меня тоже не интересует.

— Я тебе не верю, — я действительно не верила, что все это на самом деле происходит. — Я многое вспомнила из детства. Ты не можешь так со мной поступить.

— Могу. Убирайся отсюда и дай моим людям закончить их работу.

Он развернулся, чтобы уйти.

— Ты не можешь просто так уйти! Ты что, не понимаешь, что когда я вернусь, то родителей привезут обратно?

— Не привезут, — мужчина остановился. — Твой отец все еще император. И благодари меня, принцесска, что они живы.

В гостиной папа успокаивал плачущую маму, а бабушка спокойно сидела, читая какую-то книгу. Ее, как казалось, совсем не волновал предстоящий переезд. Вернее, ссылка.

Я выскочила в коридор, вслед за советником, в последнем, отчаянном желании помешать ему.

— Карнатар! — я рванулась было вперед, но остановилась, встретившись с ним взглядом. — Не надо! Не отсылай их!

— Иди в дом, Дейна, — его голос был бесстрастным и холодным.

— Не надо, — я жалобно на него посмотрела. — Не трогай мою семью! Я же обещала, Карнатар!

Он продолжил одеваться, не смотря на меня.

Слезы покатились из глаз.

— Карнатар, ну, пожалуйста, — я почти шептала. — Я сейчас вернусь, хочешь?! Прямо с тобой во дворец поеду!

Он развернулся и пошел к выходу. Я почувствовала, как отчаяние завладевает мной. Я сделала то, до чего никогда бы не додумалась.

— Карнатар! — перегородила ему дорогу и крепко вцепилась в рукав. — Ну, скажи, чего ты хочешь? Меня? Чего?!

— Уйди с дороги, — спокойно произнес мужчина. — Тебе не нужны синяки.

Я, повинуясь мимолетному порыву, поцеловала его, отчаянно надеясь, что ответит, обнимет и все отменит, поверив в мою честность. Не ответил, не оттолкнул. Просто осторожно отстранил и прислонил к стене, не давая вырваться.

— Никогда, — я не слышала ранее такого гнева в его голосе, — не смей предлагать мне себя.

— Оставь их, — прошептала я. — Все, что хочешь, сделаю.

— Нет. Они уезжают. А ты готовься к возвращению.

Я села на холодный пол, больно ударившись коленками. В открытую Карнатаром дверь ворвался рой снежинок и закружился вокруг, принося с собой прохладу.

— Ненавижу тебя! — я ударила кулаком по стене.

— Дейна! — бабушка подскочила ко мне. — А ну, вставай! Нечего сидеть на холодном полу!

— Бабушка!

Она обняла меня, как в детстве, погладив по голове.

— Ну, что ты? Успокойся, ничего страшного не произошло. Уезжаем, подумаешь. Все равно здесь плохо жили, может, там получится лучше. Не плачь, девочка. Тебе о государстве думать надо, о народе. Какое процветание, когда всем этот Вирне заправляет? А о нас не беспокойся, мы тебе писать будем! Часто.

— Зачем он так? Бабушка, что я ему-то сделала? Ведь он меня любил! В детстве! Я вспомнила, он меня воспитывал. Отцу плевать было, а Карнатар со мной возился, учил меня.

— А ты? — бабушка все понимала, смотрела тем внимательным взглядом, под которым становилось стыдно за все сделанное.

— А я. А что я? Испугалась, сбежала. И я никогда не пожалею об этом. Вас нужно награждать за то, что вы мне помогли, а не отправлять умирать.

— Ну, ты уж не драматизируй, — строго произнесла бабушка. — Нас никто умирать не отправляет. Все будет хорошо. Идем, попрощаешься с родителями.

Они смотрели на меня ласково, не было и тени злобы в их глазах. Они меня вырастили, а я подвела их к ссылке. Было очень страшно.

— Простите меня, — тихо сказала я. — Вы — родители, о которых можно мечтать.

— И ты нас прости, — улыбнулся папа. — Что знали о тебе, и молчали. Мы действительно сломали тебе жизнь?

— Что? Нет! Нет, конечно. Вы меня спасли. Я не могу представить, во что бы превратилась, оставшись во дворце. И не могу представить, кем бы стала в девятнадцать лет, живя там. Что бы ни сказал Карнатар, он лишь хотел больнее ударить меня. Вы дали мне семью. Мне так не хватало родителей.

Папа обнял меня крепко.

— Мы любим тебя, принцесса, — сказала мама. — Держи.

Она отдала мне кулон. Дерево в круге, не серебро, конечно, но по-прежнему блестит. Мой первый подарок, кажется, лет в десять я его купила, заработав на разносе газет.

— Мам...

— Возьми. Будешь помнить.

— Да вы совсем что ли с ума сошли?! — сквозь слезы пробурчала я. — Не смейте прощаться! Я вернусь и добьюсь, чтобы вас привезли в Алурту! Карнатар зря надеется, что сумеет вас выслать. Не смейте даже думать о том, чтобы там остаться!

— Вот это верный поход, — рассмеялась бабушка. — Все, надо ехать. Не имею ни малейшего желания выезжать ночью. Иди сюда, Дейна. Я тебе пару слов скажу.

Пока родители выносили последние вещи, бабушка отвела меня в сторону.

— Девочка моя, с Карнатаром осторожнее. Он тебе пока не по зубам, сломать может, даже не напрягаясь. Сейчас он — герой, вернувший принцессу отцу. Не спеши лезть в бой, постарайся завоевать доверие императора. Твой Кэдерн не защитит тебя от советника, да и не надо ему в это влезать. Так что придется тебе самой сражаться.

— Я поняла. Спасибо. А можно я у вас герани надергаю?

— Да хоть всю забирай. Удачи, милая.

— Бабушка, — я опять начала реветь.

Это было несправедливо! Они помогли мне, спасли от смерти на улице, воспитали, полюбили! А их отправляют из страны, как каких-то преступников. Карнатар, будь он проклят!

Экипаж вскоре скрылся среди невысоких домов старой Риверы. Родители до последнего махали мне из окна. Мама плакала, папа ее обнимал, а бабушка хранила присущую ей невозмутимость. Глядя на Лиссу Сормат, можно было подумать, что она всего лишь едет отдыхать или в гости к подруге.

Некоторые соседи вышли из домов, удивленные прибытием экипажа и отъездом. Меня спрашивали, что случилось и куда уезжают родители, но я не могла с ними разговаривать.

Я осталась одна.

В пустом доме.

В университете.

В мире.

Ни Эри, которая попала под действие приворота, ни Кэд, который сам еще не знал, что ко мне чувствуют, семьей стать не могли. Как не было у принцессы Дейнатары семьи, так и не будет.

Спасибо, Карнатар.

* * *

— Привет.

Кэд удивился, открыв мне дверь.

Я знала, где он живет, еще накануне несостоявшегося ужина он дал мне адрес. Это был маленький дом в городе, в неплохом районе, но стоявший поодаль от домов богатых жителей Риверы. Нельзя сказать, чтобы Кэд жил скромно, но мне представлялось, что сын Силианны Харрарз должен иметь более дорогую обитель.

— Дейна? Что с тобой? Ты плакала?

Он впустил меня, и я оказалась в просторном коридоре, в конце которого виднелись двери в комнаты. На стенах висели картины, явно оригиналы, но художника я не узнала.

— Что случилось? — Кэдерн выглядел обеспокоенным.

Он провел меня в гостиную, где помимо огромного дивана стоял еще и шкаф с удивительной красоты статуэтками из природных камней.

— Давно ты их собираешь? — спросила я.

— С десяти лет, — хмуро откликнулся Кэд. — Не меняй тему. Что случилось?

— Ты торопишься?

Черты лица Кэда смягчились.

— Нет, Дейна, не тороплюсь. Садись и рассказывай.

Я села рядом и Кэд меня обнял. Постепенно жесткие тиски одиночества разжались.

— Просто...все сразу навалилось. С Эри поссорилась, — это была почти правда. — Родители решили переехать.

— Родители? Куда?

— К югу. Там больше работы, лучше условия.

— Расстроилась?

Теплые губы прижались к моей макушке. Ощущение, что меня любят, приятно разлилось по телу, и я улыбнулась.

— Расстроилась.

— Ты сможешь к ним ездить. Да и они, наверное, будут приезжать, правда?

— Ага, — приедут они только раз, и навсегда останутся во дворце.

— А чего с Эри? Почему поссорились? — спросил Кэд.

— Когда разберусь сама, скажу.

Я решила пока не говорить Кэдерну о привороте и Райэне. Все-таки полной уверенности в том, что подруга стала жертвой приворота, а не влюбилась без памяти, не было.

— Хочешь чаю? — вдруг спросил Кэд. — У меня есть вкусный карамельный чай, помогает от всего, проверено.

— Хочу.

— Тогда снимай свой тулуп и эти копыта, у меня тепло. Садись и жди вкусностей.

— А тебе не надо на работу?

— Сами разберутся, не маленькие.

— Оно и видно, — хихикнула я, вспомнив Крица.

Уж не знаю, как этот придурок уговорил Кэда взять его на работу, но у него явно актерский талант. Элвид вроде не похож на руководителя, которого легко обмануть. Вообще, у меня такое чувство, что я знаю двух разных Кэдернов Элвидов. Один — ректор, преподаватель и вообще личность суровая. Второй — Кэд, который водил меня в ресторан, валял в снегу и заставлял играть на рояле. Второй Кэд мне очень нравился, а вот с первым толкового знакомства не состоялось.

Карамельный чай был удивительно вкусным, но еще вкуснее были пирожные, которые Кэд принес к чаю. Сливочные, с легким ароматом шоколада, посыпанные сахарной пудрой и украшенные наливной вишенкой, кислой на вкус. Больше всего мне понравилась вишенка и Кэд, проявив чудеса благородства, поделился своей. Он не говорил ни о чем серьезном. Рассказывал об Алурте, о своих путешествиях, о проделках Антафа и Витара. Рядом с ним было очень спокойно, хорошо.

Кэд — противоположность Карнатара и уже от этого мне становилось легче. Его глаза улыбались, а руки обнимали ласково, не давая ни единой мысли о насилии промелькнуть в голове. И пусть поцелуй с Карнатаром — нечто, заставляющее сердце биться очень часто, то поцелуй с Кэдом — чувство надежности, заставляющее жмуриться от удовольствия и улыбаться, как дурочка.

— Кэд, я нравлюсь тебе? — спросила я после чая, когда он просто сидел рядом и обнимал меня.

— Конечно, нравишься, разве непонятно? Я за тобой бегаю, как в школе за старшеклассницами бегал.

Я засмеялась.

— Ты бегал за старшеклассницами? Не верю!

— Еще как, — Кэд хмыкнул. — Была у нас красавица одна. На три года старше. Знаешь, как я в нее влюблен был? Записки писал, подарки дарил. А она меня рыжим дразнила и никогда на свидания не приходила. Тогда я понял, что пора прекращать быть тощим нытиком.

Я удивленно оглядела внушительную фигуру Кэда.

— Ты был тощим нытиком?

— Конечно.

— Не верю! Ты — мечта половины девушек университета.

— Ага, — фыркнул он, — а для другой половины — заноза в заднице. То есть, ты хочешь сказать, что постоянные нарушения со стороны прекрасного пола, это попытка привлечь мое внимание?

— Конечно. А ты как думал? Девушки просто так ничего не делают.

— То есть, — Кэд вдруг оказался совсем близко, — ты оказалась у меня в кабинете...

— О, нет! — я поняла, что загнала себя в угол. — Я здесь не причем. Я просто начудила. Даже не я, а Смиль. Это из-за него я контрольную провалила.

— Ох, Дейна, — он убрал с моего лица прядь волос. — Ты очень хорошая. Настолько хорошая, что страшно к тебе прикасаться: вдруг перепугаешься и сбежишь.

— А ты попробуй. Может, не сбегу.

В его объятиях тепло. Когда за окном падает снег, где-то там родителей увозят лишь за то, что они помогли мне давным-давно, а Карнатар упивается наслаждением от очередной гадости, сделанной мне, в объятиях Кэда особенно хорошо. Когда снаружи холодно, а в просторной комнате пахнет карамелью, душе становится легче. Когда он раздевается, а ты не жалеешь ни об одном из принятых решений, волей-неволей улыбаешься.

И когда мир все-таки взрывается осколками эмоций, но не так, как в тревожных снах, а бесконечно нежно, с ощущением любви, исходящей от мужчины, лежащего рядом, хочется плакать. Но уже не от растерянности и испуга, а от радости. От того, что и я заслуживаю немного счастья.

* * *

Герань нашинковала и заварила я там же, у Кэда дома, пока он спал. Кухня была — что надо, даже заклинаниями держалась печка и разогревающий шкаф. Дорогое удовольствие. Впрочем, Кэду хватило бы сил, чтобы поддерживать все это самостоятельно.

От варева, которое в итоге получилось, исходил отвратительнейший запах. Бедная Эри потом просидит в душе не менее часа, это точно.

Я нараспев прочитала заклинание с листочка, постаравшись вложить в него как можно больше магии. Чтоб наверняка. Зелье чуть вспыхнуло голубым пламенем и приняло исходный вид.

— Что ты делаешь? — я аж подпрыгнула от заспанного голоса Кэдерна.

Без рубашки он выглядел очень...очень, в общем. Я даже покраснела немного.

— Зарабатываю пятерку по нечистологии, — хихикнула я, представив реакцию Крица на итог моей деятельности.

Кэд подошел ближе и понюхал зелье.

— Странные он вам задания дает. Надо бы проверить его программу.

— Почему ты нанял Крица? — спросила я, действительно желая это выяснить.

— У него хорошая репутация и рекомендации.

— Где он преподавал?

— У Витара.

— А почему ушел?

— Потому что Витар отбил у него девушку.

Я так и замерла с открытым ртом.

— У вас всегда так?

— Как?

— Вы отбиваете друг у друга девушек, подставляете друг друга, дружите, враждуете.

— Везде так, Дейна, — Кэд пожал плечами. — Во многих коллективах это присутствует, и мы не исключение. Почему тебя вдруг заинтересовал Криц?

— Неважно. Просто интересно, что за человек меня учит. Ты на работу?

— Хватит постоянно попрекать меня работой, — Кэдерн нахмурился. — Дейна, почему ты не сказала, что девственница?

— Я думала, это понятно.

— Не понятно. Я мало знаю о тебе, Дейна. И о твоем прошлом тоже.

— Это имеет значение?

Он, наверное, увидел, что расстроил меня, потому что как-то сразу сник и обнял, вздохнув куда-то в макушку.

— Прости. Просто все это должно было пройти не так. Не на диване в моей гостиной, не тогда, когда тебе плохо. Ты пришла за поддержкой, а я просто воспользовался твоей растерянностью. Нужно-то тебе было не это.

— Я получила то, что было нужно, Кэд, — я не знала, поверил он в это, или нет, но говорила искренне. — Ты даже не представляешь, насколько нужно.

— Правда? — он улыбнулся. — Я рад. Чаю хочешь?

— У тебя в доме еды не водится? — фыркнула я. — Чего ты меня чаем поишь?

— Хочешь есть? Посмотрим.

Он в задумчивости раскрыл шкаф. Я невольно залюбовалась Кэдом, его медными волосами, фигурой и руками.

— Чего тебе хочется?

— Огласи варианты.

— Есть овощи для салата, есть мясо. Могу пожарить. Есть креветки.

— Ой, нет, — меня в дрожь бросило при упоминании креветок. — Давай мясо.

Вскоре кухня наполнилась приятным ароматом жареного мяса и специй. Не зря говорят, что уж в чем-чем, а в приготовлении мяса мужчины спецы. Полуобнаженный Кэд, стоящий у разогретой докрасна печки смотрелся очень необычно. Правда, меня больше волновала еда, а не мужчина, ее готовивший.

— Ты хорошо ешь, — ухмыльнулся Кэдерн. — Умница. Я лично орал на троих студенток, которые в погоне за красотой сводили себя с ума голоданием.

Я хмыкнула. Меня сложно было назвать миниатюрной. Высокий рост подразумевал некоторые объемы, так что болезненная худоба мне не грозила.

— Ты очень красивая, — вдруг признался Кэдерн.

Я поперхнулась помидоркой.

— Спасибо. Ты тоже ничего.

— Ну, вот и состоялся обмен любезностями, — ректор фыркнул. — Теперь я полноправно могу назвать тебя...

— Своей любовницей.

— Мне не нравится это слово, — Кэд поморщился. — Скорее, возлюбленной.

— А мне не нравится это, — скривилась я.

— И что будем делать?

— А можем мы друг друга называть просто Кэдом и Дейной? Какая разница, кто мы друг другу?

— Идет, — он преувеличенно серьезно подал мне руку.

И я с удовольствием ее пожала. Прийти к Кэдерну — самое лучшее решение из всех, что я приняла за последнее время.

Мы окончили ужин (или это был обед?) в молчании, но то была приятная, ничем не отягощенная тишина. За окном темнело, зажигались фонари и выбегали соседские дети: после заката включалась подсветка ледового городка, находившегося неподалеку и фигуры, возвышающиеся над низкими одноэтажными домами, приобретали волшебные оттенки.

— Хочешь прогуляться? — спросил Кэдерн.

— Тебе на работу не надо?

Там, значит, лютует и бесчинствует Криц, а этот романтик решил по сугробам гулять.

— Хватит попрекать меня работой. Я, бывает, уезжаю больше, чем на неделю. А здесь половину дня прогулял, подумаешь. Ты идешь, или нет? Там горки классные!

Он изо всех сил пытался меня отвлечь и знал бы кто, как я была благодарна.

* * *

Вечером следующего дня у меня разболелась голова от Эриных воплей. Тар держал ее крепко, хотя подруга боролась так, будто ее демоны поймали. Я задумчиво рассматривала все вокруг, лихорадочно ища свечение.

Эри мы поймали после ужина, когда она, счастливая и беззаботная, куда-то намылилась. Она к тому времени совсем свихнулась: со мной не здоровалась, постоянно огрызалась и прогуляла две первые пары. О том, где она (а заодно и Криц) была во время них, оставалось лишь гадать.

Ее затащили в подвал и хорошенько облили зельем, которое за сутки простоя стало вонять еще хуже. Никакого свечения, ровно как и другого действия индикатора, заметно не было.

— И что теперь? — Тар явно устал держать брыкающуюся Эри и зажимать ей рот. — Ты вообще уверена, что зелье действует? И что она не влюблена в этого Райэна, а заколдована?

— Я не зашашована! — промычала Эри.

— Что? — не поняли мы с Таром.

— Я не заколдована! — рявкнула Эри, когда парень чуть разжал пальцы. — ПОМОГИТЕ!

Пришлось снова заткнуть ее. Крики очень мешали.

— Давай рассуждать логически, — вздохнула я. — Эри странная, значит, Эри заколдована.

И в ответ на Таров вопросительный взгляд я пояснила:

— Даже когда люди влюбляются, они остаются собой, что бы там ни говорили.

Он кивнул.

— Индикатор работает, мы с тобой проверили.

Мы действительно перед тем, как поливать бедную Эри вонючей гадостью, проверили его действие на мне. Магия, как оказалось, была всюду, но я решила подумать об этом позже.

— Следовательно, Эри не отравили зельем. И не заговорили. Остается только амулет.

— Индикатор среагировал бы и на амулет тоже, — возразил Тар. — Это тоже магия.

— Если только амулет находится на ней, — я хмыкнула, оглядывая просторное помещение подвала.

В нем хранились лыжи, мячи, сломанные тренажеры, лишние книги, списанная мебель и прочие, очень нужные абстрактно, но на деле абсолютно бесполезные вещи.

— Где ее сумка? — спросила я.

Сумка лежала там, где Тар ее бросил: у самого входа, в куче каких-то подушек. Когда Эри увидела, что я направляюсь к ней, то заметалась еще неистовее и тем самым убедила меня в правильности своих действий.

Я вытряхнула все вещи подруги прямо на пол, не заботясь об их сохранности. Думаю, она не расстроится, когда придет в себя.

— Так. Учебники, тетрадки, карандаши, косметика, бутерброд. Ничего, напоминающего амулет. Если только Криц не фанат бутербродов.

— Может, амулет зашит куда-то? — предположил Тар.

— Может, и зашит. Эри, красавица, скажи, где амулетик, — взмолилась я. — Сэкономь нам время.

Судя по взгляду подруги, единственное, что она могла сэкономить, была моя жизнь.

— Понятно, — протянула я.

Зелья оставалось много: я наварила целую банку, так что можно было даже искупать все вещи Эри. Конечно, тетрадки портить не хотелось, но в выборе между разумом подруги и ее конспектами, я не сомневалась.

Я методично просматривала все ее вещи, начиная с самых простых вроде карандашей, заканчивая всем содержимым косметички. Каждую добытую штуку я сбрызгивала зельем и внимательно рассматривала в полумраке подвала. Ничего. Перейдя к тетрадям, я уже почти отчаялась что-либо найти и готова была идти за помощью к Кэду. Но судьба, видимо, после предательства Карнатара, мне благоволила: в тетради по нечистологии, которую я открыла первой, в качестве закладки лежал небольшой плоский медальон.

— Вот ты где, — хмыкнула я.

Эри в руках Тара неистово забилась, и парню пришлось приложить немало усилий, чтобы подруга не вырвалась. Ох, он ей потом припомнит и укушенную руку, и синяки от ее пинков.

— И как нам снять приворот? — нетерпеливо поинтересовался Тар.

— Вестимо, уничтожить амулет.

Я бросила его на пол и наступила каблуком. Хрупкая глина (или из чего он там был сделан, уж точно не из металла) тут же треснула, и амулет раскололся на три части. Для верности я как следует потопталась по игрушке, превращая ее в кучку пыли, а потом развеяла все это простеньким заклинанием. Об игрушке Крица больше ничего не напоминало. Ну, кроме Эри, мычащей в руках у Тара.

— И как мы узнаем, что это подействовало? — нахмурился Тар.

Я окинула друзей оценивающим взглядом.

— Я думаю, ее надо отпустить.

— Ну, уж нет! — парень возмутился. — Я ее выпущу, а она ор поднимет на весь университет!

— Ладно. Эри, ты кричать будешь? — спросила я у подруги.

Та помотала головой. Как мне показалось, искренне.

— А убегать? Драться? Тар, отпусти ее.

— А не врет?

— А ты долго так стоять будешь? Что мне, ее раздеть и все сжечь вместе с сумкой?

По округлившимся Эриным глазам я поняла, что она этого вовсе не желает. Подумав, Тар с моими доводами согласился и выпустил девушку.

— Вы что, с ума сошли?! — тут же возмутилась Эри. — Что вы устроили?!

— Как ты относишься к Крицу? — я прищурилась.

— К кому? К нечистологу?

Эри запнулась. Постепенно ее глаза округлялись, а щеки заливал румянец. Я уж было испугалась, что это все еще действует приворот, но слова подруги вызвали во мне просто шквал радости.

— Вот скотина, — протянула Эри. — Вот урод.

— Подействовало, — хмыкнула я. — Как он умудрился тебя приворожить?

— Попросил на проверку тетрадь, а когда вернул, амулет уже был там, — умная Эри все сразу поняла. — Но зачем?! Дейна, зачем ему я?!

— Выясним. Завтра. Я устала и хочу спать. Все завтра, котятки.

Направляясь к выходу, я думала, что Эри последует за мной. Но, увы. Они с Таром молча друг на друга смотрели. Пришлось оставить их в подвале, объясняться. Неизвестно, как далеко зашли их отношения с Крицем, так что Тару придется проявить немалую выдержку.

Впрочем, он с этим всегда справлялся неплохо. Эри вернулась под утро хоть и уставшая, но, вроде, счастливая.

* * *

Мне настолько была интересна реакция Крица на снятие приворота, что я вскочила за полтора часа до пары и бесцельно бродила по коридору до звонка. С Эри мы не встретились, наверное, ушла раньше. Я сомневалась, что подруга пойдет на пару к нечистологу. Я бы и сама не пошла, но уж очень было интересно посмотреть на то, как этот гад отреагирует на полный провал в личной жизни.

Я вошла за пару минут до звонка и в первое мгновение подумала, будто ошиблась кабинетом. Никто не сидел: весь поток столпился в проходе и что-то бурно обсуждал, смеясь. Была там и Эри, она выглядела вполне довольной жизнь и ни капельки не волновалась из-за предстоящей пары.

— Дейна! — улыбнулась она. — Привет.

— Привет, — я растерянно огляделась. — А вы чего не сидите?

— А мы на пару не идем! — отозвался кто-то.

— Крица уволили? — я уж было обрадовалась.

— Нет, — пожала плечами Эри. — Просто не идем. Сейчас мы его предупредим, и пойдем гулять. Там столько снега намело, в снежки поиграем!

Как-то странно все это было. Я ожидала, что Эри начнет мстить Райэну, но пока не поняла, в чем именно заключалась месть.

Тем временем все тихонько хихикали и поглядывали на преподавательский стол. Когда я пробилась в первые ряды, я поняла, почему все с таким нетерпением ждали Крица.

На столе, в гордом одиночестве, стояла большая картонная коробка.

"Сбор денег профессору Крицу на мозги" — гласила табличка у коробки. В ней валялись в основном медяки, но кто-то щедрый и добрый подкинул и серебро. Я хмыкнула, расщедрилась и золотой бросила, все равно скоро уезжать, копить не на что, родители в ссылке. Пускай хоть Крицу поможет.

Эри сияла, предвкушая скорое веселье. Надо же, не знала, что подруга способна на такие...хм...розыгрыши. Не зря я вовремя встала.

Наконец, настал час нашего торжества.

— Почему не на местах?! — рявкнул Криц, едва войдя в аудиторию.

Утро у него началось удачно: еще пару не начал, а уже получил возможность поорать.

Никто не сдвинулся с места.

— Не понял, — нечистолог обвел всех подозрительным взглядом.

— Здесь, конечно, немного, — Эри сняла со стола коробку и демонстративно потрясла мелочью. — Но мы собрали, сколько могли. Надеемся, вам пригодится.

Сунув коробку в руки ошалевшему профессору, Эри вышла, вслед за ней и вся группа.

Мы действительно пошли играть в снежки и успели разделиться на команды и провести два раунда. Меня никто брать в команду не хотел: уворачивалась я ловко, но вот кидаться не умела. В конечном счете оставили меня защищать крепость и там-то я попалась.

— Сормат! — к нам шел Кэд, злой, как собака.

— Здравствуйте, — послушно сказала я, следуя своему желанию скрывать отношения.

— Какого черта вы не на парах?! — орал ректор. — Что за шутки с Крицем?!

— Простите? — не поняла я.

— Он написал докладную! Что вы сбежали с пары и оскорбили его! Объясняйся, Дейна!

— Не ругайтесь на нее, — отозвалась Эри. — Это я сделала. И подговорила всех уйти.

— Ты? — с лица Кэда мигом слетела злость. — Эри, почему?

— Райэн Криц испытывает на студентах зелья, — ответила Эри. — Запрещенные. Мы не станем учиться у этого человека, господин Элвид. Если он не уйдет сам, я подам в суд за использование приворота. Доказательства у меня есть.

Я не знала, лукавила Эри, или нет. Доказать что-то будет сложно: амулет я уничтожила, а свидетелей вроде и нет. Кэдерн выглядел растерянным.

— Иди в мой кабинет, — скомандовал ректор. — А вы все бегом к профессору Нер, пускай проведет пару раньше, раньше уйдете на обед.

Пока все расходились, Кэд подошел ко мне.

— Прости, Дейна.

— За что? — я удивилась.

— Я подумал, что ты пытаешься воспользоваться преимуществом. Прости меня, я не должен был кричать на тебя.

Я замерла. С одной стороны, хотелось ему в челюсть дать: обвинил, не пойми в чем! С другой, вроде извинился, искренне так.

— Хорошо. Лучше б ты не извинялся, я бы и не подумала, — вздохнула я.

Кэд ласково улыбнулся.

— Приходи после занятий ко мне. Вечером. Я ужин приготовлю.

— А работа?

— Работа у меня сейчас будет, — мрачно предрек ректор. — Это правда? Про зелья?

Я кивнула.

— Чувствую, веселье будет. Возьми. Я могу и не успеть.

Он вложил что-то в мою руку и быстро чмокнул в нос.

Это были ключи. Как я поняла, от дома. Отношения перерастали в нечто большее, нежели простой роман студентки и преподавателя. В свете надвигающихся событий меня это пугало.

* * *

Кэд опоздал. Я уже поужинала и уселась на многострадальном диване с книгой.

"Денег хватило только на комнату, на сутки. Я понадеялась, что успею поговорить со Старейшинами. А вот что делать дальше, я не знала. За исключением истощения, здоровье мое опасений не вызывало. Тень от пророчества все еще висела где-то над головой, угрожая прервать мою, ставшую бессмысленной без Фара, жизнь.

Наверное, я надеялась, что этот разговор прояснит все, чего я не могла понять. И даст...надежду. Неужели я все еще надеялась на что-то?

Комната была очень грязной и холодной. Я забралась с ногами на кровать, стараясь ни о чем не думать. Денег на еду уже не было. Мне оставалось только вспоминать счастливое прошлое и мысленно бежать от настоящего.

Помнишь, Фар, какие цветы мне подарил на первом свидании? А как мы бегали в горы, смотреть на звездопад? А как впервые поцеловались, под дождем, в лесу? И как мечтали, лежа на поляне. Как ты пришел просить моей руки? Как отец дал согласие, и мы кружились по комнате, счастливые и полные надежд? Ты хоть немного это вспоминаешь, Фар?".

Скотина, этот Фар. Вот уж не думала, что в нашем роду такие придурки были. Нет, ладно, допустим, его заставили жениться на другой (это взрослого-то мужика, ага). Но можно было Мадлен хотя бы денег дать, а не закидывать драгоценностями. Она, конечно, тоже хороша: не продать ни единой брошки и остаться совсем без денег, голодной. Но какие уж логические ходы, когда самое дорогое существо предает так, что впору в петлю лезть?

— Привет, — Кэд неслышно подошел сзади и обнял меня. — Я опоздал. Прости. Но масштабная разборка с Крицем меня оправдывает, да?

— И каков итог? — усмехнулась я.

Он уселся рядом, задумчиво ухватив меня за кудряшку.

— А каков может быть итог для человека, приворожившего свою студентку? Уволен без права преподавательской деятельности.

— Тогда почему ты такой уставший? И что ты так долго там делал?

— У Крица непростая история, Дейна, — Кэд покачал головой. — И я не уверен, что не виновен в его поступке.

— О чем ты?

— Криц преподавал у Витара. И у Крица была невеста, аспирантка. Витару она очень нравилась, ну, он ее и соблазнил. Не знаю, как у них дальше пошло, вот только Райэн это так просто не принял. Он приворожил Эри, чтобы узнать все о нас с тобой и выложить все о моем поведении. Боюсь, теперь он сделает это, потому что Эри успела ему рассказать многое.

Я не понимала только одного.

— Но причем здесь ты?

— Я познакомил Витара и невесту Райэна. Он винит меня в том, что они вообще встретились. Рилли — моя бывшая студентка, я устроил ее в аспирантуру к Витару, потому что он может дать ей желанную практику.

— Глупость какая. Ты не знал, что им приспичит кувыркаться вместе. Эри-то за что?! Соблазнял бы уж меня.

— А он пробовал, — Кэд внимательно на меня посмотрел. — И сказал, что на тебя привороты не действуют.

— Чушь какая, — я фыркнула, но сердце предательски екнуло. — Я прогуляла нечистологию, самую первую. И увидела его уже после того, как он приворожил Эри. Врать нехорошо, так и передай ему.

— Ну, все, — Кэд улыбнулся, — не буянь. Его уволили. Он, конечно, расскажет о нас всем. Тебя это сильно волнует?

— Да нет, — вздохнула я.

Все равно рано или поздно все узнают. И...Карнатар, он тоже узнает. А какое мне дело до Карнатара?! Он сделал мне такую гадость, что даже вспоминать о нем противно. Или нет? Я поймала себя на том, что ищу оправдание его действиям и нахмурилась. Скорее всего, их просто не существовало, но все же советник редко принимал необоснованные решения. В чем была выгода ссылки? В том, что я не смогу снова сбежать?

— Дейна! — Кэд помахал рукой у меня перед носом. — Я спрашиваю, будешь кушать со мной?

— Нет, я поужинала. И тебе приготовила.

— Здорово. Хорошо возвращаться домой, зная, что тебя там хоть кто-то ждет.

— Хорошо, когда есть, кого ждать, — откликнулась я.

Смотреть, как мужчина ест — занятие, несравнимое ни с чем. Особенно, если он ест еду, приготовленную тобой. Я порадовалась, что успела испытать это чувство. Принцессам оно неведомо.

— Спасибо, — сожрав всю сковороду с котлетами, Кэд сыто откинулся на спинку стула. — Красота.

— Вы все одинаковые, — хмыкнула я. — Мой отец такой же.

— Это хорошо, или плохо? — задумался ректор.

— Нормально, — я пожала плечами. — Было бы хуже, если б ты отравился и помер.

Он рассмеялся и встал.

— Пойдем в ванну? И спать. Этот Криц меня вымотал. Да и студенты сегодня енота принесли в универ, зачем-то.

— Енота?! — поразилась я. — Бедное животное.

— Вот именно. Животное напугалось, а им весело, — хмыкнул Кэд, — Кстати, тебе енот не нужен?

— Еноты нужны всем, — философски фыркнула я. — Но лучше отпусти зверя на волю.

— Он ручной, в этом-то и проблема. Они его купили. Отдать хозяину профессиональная этика не позволяет, а больше некому.

— Отправь во дворец к императору, пускай принцесса себе оставит.

Кэд, решив, что это была шутка, рассмеялся. Странно, я, вообще-то, не шутила.

— Так как насчет ванны? — вкрадчиво прошептал Кэдерн. — Мне бы не помешало расслабиться.

— И помыться, — я фыркнула.

За что получила пару минут интенсивной щекотки. Но ванну все-таки набрала. Как оказалось, лежать в горячей воде и горе пены в обнимку с Кэдом ужасно приятно и действительно расслабляет. А уж об окончании купания и говорить не приходится. Интересно, когда я стану принцессой, он будет принимать со мной ванну?

Спать в одной постели было непривычно. Все-таки к некоторой свободе я привыкла, а ко сну в чужом доме и в обнимку с мужчиной оказалась не готова. Я долго ворочалась, не могла уснуть и периодически смотрела на спящего Кэда. И раз за разом приходили три чувства: нежность к этому человеку, страх того, что он бросит меня, едва узнает, что я принцесса и отвратительное горькое чувство предательства по отношению к Карнатару. И если первые два чувства мне были понятны, то с третьим была беда...

* * *

Постепенно я готовила свое возвращение. Не хотелось уезжать, оставив кучу недоделанных дел.

Я продала дом родителей. По возвращении из ссылки я планировала поселить их рядом и, если не выделить им апартаменты во дворце (а такое вполне могли и запретить), то хотя бы купить дом и мастерскую в Алурте. На вырученные от продажи деньги я заказала экипаж, который должен был отвезти меня в Арулту ровно через три недели после высылки родителей.

А еще я перестала учиться. Сделала все текущие задания, но к подготовке курсовых даже не приступила. На парах по большей части читала. Состояние моих лекций ужасало не только трудолюбивую Эри, но и молчаливого Тара. Слава Трем Богам, у этих двоих все было хорошо.

У Кэда я оставалась на выходные. Не знаю, как, но Криц ничего не разболтал о нас и вообще исчез тихо и незаметно. Нового нечистолога обещали прислать в следующем семестре. Оценить преподавателя мне не светило, но заметку я сделала. Надо будет изучить нечистологию.

Помимо того, что я пыталась как можно незаметнее подготовить все к отъезду, еще были несколько причин, по которым я постоянно пребывала в отвратительнейшем настроении.

Я не могла ничего рассказать Кэду, хотя с каждым днем наши отношения становились серьезнее и серьезнее.

Я постоянно чувствовала усталость, сонливость, пониженное давление и прочие прелести весеннего авитаминоза.

Глядя на счастливых Тара и Эри, мне тоже хотелось таких отношений. Открытых и искренних. Кэд, вроде, был не против. Но я по-прежнему не разрешала рассказывать никому о нас. И когда однажды приехала Силианна Харрарз, нам пришлось провести порознь целую неделю. Моя ненависть к миру достигла в этот момент апогея.

Когда до отъезда оставалась неделя, случилось то, что кардинально поменяло все мои планы и в итоге привело к такому развитию событий, что не снилось еще ни одному самому сумасшедшему писателю моего мира.

Была пара самоподготовки. Теперь у нас они стояли в расписании вместо нечистологии. В идеале мы должны были делать курсовые, чем большинство и занималось. Я читала, игнорируя страдальческие вздохи Эри.

"Спать я не могла, оставалось лишь двигаться. В комнате было очень холодно, ветер завывал где-то в трубах, а еще врывался в помещение, заставляя меня дрожать.

Едва я услышала звон колоколов, то сразу же покинула комнату.

Каждый знал: Старейшины выходят после звона, когда звучит сигнал освободить им дорогу, чтобы старцы могли забрать подношение и обязательное количество продуктов. Тогда-то я и надеялась встретиться с ними. И знала, ведь, что нельзя, но терять было нечего. Я должна была поговорить с ними, доказать себе, что не зря осилила длинную дорогу.

На площади те немногие, кто не успел убраться, отошли к самым стенам, опустив головы. Малейшее непочтение к Старейшинам — и стража мигом отправит к предкам. Я встала за двумя женщинами, торговками тканями и тоже опустила голову.

Они вышли сразу же после того, как перестал бить колокол. Двое старцев в длинных белых мантиях. Такие, какими я запомнила их в замке Фара, только уже без свертков в руках. Я украдкой глядела на них, испытывая странную смесь чувств, главным компонентом в которой был гнев. Люди, лишившие меня всего, спокойно шли по улице. Они возьмут еду, подношения и уйдут к себе, на Облачную Гору, а я останусь умирать, лишенная семьи и счастья, принесенная в жертву...во имя чего? Так ли нужны Богам эти наши жертвы, назначаемые Старейшинам? Так ли важен Богам контроль над правящими семьями и их детьми?

Я подняла голову, чтобы рассмотреть их и встретилась взглядом со старцем. Понимание вспыхнуло мгновенно: это был тот же Старейшина, что отдал мне листок с приговором. Он тоже меня узнал, судя по тому, как дернулся его глаз. Прежде чем темнота поглотила меня, я успела крикнуть "За что?!". А потом упала на мощеный камнем пол".

Строчки расплылись у меня перед глазами, и отнюдь не из-за переживаний по поводу Мадлен. Комната быстро вращалась, а глаза слезились от напряжения. Рядом Эри что-то увлеченно писала, не замечая моего состояния.

Глубоко вздохнув, я поняла, что мне совсем плохо.

— Ребята, — я хотела позвать всех громко, но получилось уж очень слабо. — Я, кажется, в обморок падаю.

А потом я перестала бороться и покорилась темноте, пришедшей словно со страниц книги. Меня, кажется, подхватили. По крайней мере, головой я не ударилась.

Очнувшись, я увидела светлые стены и высокий, разукрашенный светло-коричневыми узорами потолок. Рядом кто-то гремел склянками, а где-то вдалеке раздавался гул голосов. Я лежала на кровати в лазарете, укрытая пледом. Рядом стояла ароматическая свеча, кажется, успокаивающий сбор. Вроде мир вращался не так уж и быстро, обратно во тьму не тянуло.

— Очнулись? — лекарка, пожилая госпожа Талин, суетилась около первокурсницы, порезавшейся на паре физической подготовки. — Лежите, не вставайте. Надо отдохнуть.

— Что со мной?

Если я заболела, то это печально. Не хватало еще приползти в замок, страдальчески покашливая в платочек. Жозетт от счастья сдохнет.

— Экая вы быстрая, — усмехнулась лекарка. — Не знаю я, что с вами. Может, витаминов не хватает, весна все-таки скоро. Может, еще что. Придется денек полежать в лазарете. Диагностику проведем, определим причину обморока и назначим лечение. Кто вас, студентов, знает. Может, устали, а может, подхватили чего. Головой в последнее время не бились?

Я задумалась. В последнее время я довольно часто чем-нибудь билась, но вот головой — увы. Как-то не свезло мне.

Лекарка отмахнулась.

— Ладно, лежите, — и, уже обращаясь к поцарапанной девочке, — руку не тревожь пару дней. Болеть будет, не трожь. Поняла?

Та кивнула, и госпожа Талин ее отпустила восвояси, повернувшись ко мне.

— Как голова? Кружится? Болит? Тошнит?

— Нет, — подумав, ответила я. — Небольшая слабость.

— Это ерунда. Так, поднимись и сядь. Облокотись на подушки. Легкое заклинание, и завтра утром мы знаем, что с тобой случилось.

Мне нравилась лекарка. Она чем-то напоминала мне маму. Когда в детстве я болела, мама точно также энергично суетилась возле меня, заставляя лечиться от всего и сразу. Меня ни на минуту не оставляли одну, а ведь каждый, кто когда-нибудь по-настоящему болел, знает, как невыносимо лежать в одиночестве, слушая голоса родных, которые привычно собираются вместе, а к тебе и не заглядывают.

Госпожа Талин произнесла заклинание, и меня окутал мягкий желтый свет, который вскоре сжался до размеров шарика и слился с листком, поднесенным лекаркой.

Она задумчиво посмотрела на листочек.

— Да. Завтра все выясним. Есть хочешь?

Я не хотела. Не стоило раздражать желудок.

— Как хочешь, — лекарка пожала плечами. — Там тебя господин Элвид видеть хотел, позвать?

— Позовите, — вздохнула я.

Кажется, выходные опять накрылись. Мало нам было Силианны, теперь еще и лазарет...

— Привет, — Кэд сел на краешек постели, хотя госпожа Талин принесла ему стул и тактично вышла. — Ну и чего это ты?

— Самый тупой вопрос в мире "Как ты умудрилась заболеть?", — я закатила глаза.

Он рассмеялся.

— Когда тебя выпишут?

— Обещали завтра. Но все будет зависеть от диагноза.

— Тогда останешься на выходных у меня? Не думаю, что в общежитии можно обеспечить себе нормальных отдых.

— Ты хоть раз жил в общежитии? — усмехнулась я. — Хорошо, приеду.

— Не приедешь, а я тебя привезу. Дождись меня, Дейна. Не хватало еще упасть в обморок на улице.

— Да, там грязно. Кто тебе сказал, что я здесь?

— Эри, конечно. Сразу прибежала. Меня не пускали, пока ты не очнешься. Итак, как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Почти хорошо. Может, просто устала.

Я знала, что это было не так: в последние несколько недель я не особенно напрягалась.

Мысль, которая уже несколько минут отравляла душу: быть может, начинает действовать...проклятие, или что там падает на голову не благословленного ребенка? Верить в это не хотелось.

— Хорошо бы, если так, — Кэд вздохнул. — Тебе что-нибудь принести? Вкусного? Сока? Книг?

— Принеси мою книгу, которую я читала на паре. Эри знает, — попросила я.

— Хорошо. Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Не стоит бегать вокруг меня, Кэд. Это просто весна, недостаток витаминов, учеба, духота и так далее. Ничего страшного.

Он вдруг обнял меня. Я с удовольствием вдохнула его запах, успокаиваясь.

— Поправляйся, пожалуйста, — серьезно попросил Кэдерн. — Я не хочу, чтобы ты болела.

— Я тоже не хочу болеть, — в ответ прошептала я. — Все будет хорошо.

— Хочется, как в детстве, заставить тебя это пообещать, но, пожалуй, я лучше пойду за твоей книгой, — Кэд осторожно меня поцеловал. — Лечись хорошо, родная.

Он ушел, оставив меня глупо улыбаться, лежа на кровати. Вернулся через полчаса с книгой, а еще с горой фруктов, печенья, соков, ягод и овощей. Завалил весь столик, наказал все сожрать к выписке и ушел, пообещав заглянуть вечером. Естественно, все съесть я не могла, а потому все немногочисленные пациенты: две простуженные первокурсницы, парень со сломанной ногой, жертва неправильного заклинания, превратившего без пяти минут выпускника в заросшее шерстью нечто и девушка, покусанная пресловутым енотом, которого все-таки оставили в университете жить, знатно полакомились.

Вечером, когда я уже засыпала, Кэд все-таки пришел, просидел около меня с час, развлекая рассказами из студенческой жизни. Госпожа Талин ходила туда-сюда, недовольно вздыхала, но выгнать ректора не решалась. А мне он не мешал. Когда рядом были люди, мысли о двадцатилетии, Старейшинах и прочих неприятностях отходили в сторону, давая шанс просто радоваться тому, что есть сейчас.

* * *

— Сормат! — меня кто-то тряс за плечо. — Сормат, вставай!

Я нехотя открыла глаза. В первое мгновение было сложно вспомнить, где я и почему рядом не спит Кэд, но постепенно события прошлого дня напомнили о себе: кружилась голова. Госпожа Талин склонилась надо мной и пыталась разбудить.

— Доброе утро, — пробормотала я. — Сколько времени?

Я мелком взглянула в окно: еще было темно.

— Пять утра, — хмыкнула лекарка.

— И что же заставило вас разбудить меня в такую рань?

— Результат есть. Мы знаем, почему ты упала в обморок.

Сердце забилось очень быстро, и я резко села. Тут же охнула и сползла по спинке кровати. Хорошо, вчера почти ничего не ела.

— Выпей, — безапелляционно буркнула лекарка, протягивая мне горсть разноцветных таблеток. — Витамины. Все. Три раза в день, я дам тебе баночку, потом купишь.

Я послушно проглотила сладкое лекарство, запив водой. И приготовилась слушать.

— Наследственные заболевания есть? — спросила лекарка.

Я задумалась.

— Вроде нет...Но я приемный ребенок, так что не поручусь.

— Давно ведешь половую жизнь?

Я закашлялась.

— Причем здесь это?!

— При том, что надо составить карту твоего здоровья перед тем, как отправить тебя в Риверский лекарский дом. Итак?

— А зачем мне в Риверский лекарский дом?!

— Ты беременна. Неужели не догадалась?

Я сглотнула. Два странных чувства раздирали меня: с одной стороны я радовалась, что это не проклятие. С другой — дикая волна страха поднялась в душе, принося осознание: мой ребенок — точно такой же, как и я, не получивший пророчества, не одобренный Старейшинами. И жизнь моя усложнилась в разы.

— Не догадалась, — прошептала я. — Как так...

— Что, как? — удивилась госпожа Талин. — Ты что, не знаешь, откуда дети берутся?

— Нет, я...я знаю, просто я думала...

Я думала, что Кэд достаточно взрослый, чтобы позаботиться об этом. Думала, что ему хватит ума не заводить ребенка.

С другой стороны, идиотка в наших отношениях я. С чего бы ему беспокоиться о детях? Ну, получилось и получилось, он же не знает, что я принцесса. А пророчества его мало волнуют, не жениться же он на мне собрался.

Не знаю, что больше меня расстроило. Но то, что теперь стало ясно: Кэду я нужна лишь для кратковременных отношений, окончательно подкосило мой настрой. Я упала на кровать и в голос разрыдалась. Госпожа Талин удивленно замерла.

Я съежилась в углу чулана, размазывая по щекам слезы. Горечь от несправедливого наказания отравляла душу больше, чем боль от подзатыльника, полученного от отца. Я не была виновата в том, что вышла ночью! Жозетт просила принести ей воды, у нее очень болела голова. И Рита, и Катарина куда-то подевались. Знай я, кого попросить помочь, обязательно сделала бы это. Но, как и всегда, отец даже не стал слушать мои оправдания.

— Ты наказана, Дейнатара, — сказал он. — Тебе запрещено выходить из комнаты.

А потом он меня ударил. Впервые в жизни отец дал мне затрещину. Не очень сильную, но ощутимую хотя бы тем, что она несправедлива.

Снаружи послышались голоса, и я затаилась. Если меня кто-нибудь найдет, точно выпорют. Вопиющее нарушение режима.

— Сертан, это глупо. Ты делаешь только хуже, — я узнала голос Карнатара.

— Это ты делаешь только хуже. Какого демона ты ее лапал?!

— Я не лапал ее! — в голосе советника послышалось возмущение. — Я пытаюсь дать ей то, что ты не даешь!

— Только не надо мне говорить, что я плохой отец. Она бы не родилась, если бы не я.

— Не преувеличивай свою роль. Иллария решила все. Тебе позволили лишь смириться. Так что прекрати изображать из себя мученика. Я не стану говорить, что ты плохой отец. Я скажу, что ты ужасный отец, Сертан.

— Ты в этом тоже не преуспел, Карнатар. Кажется, Смиля вчера поймали на воровстве?

— Смиль — копия деда. Наследственность не лечится, и я не собираюсь этим заниматься. О моей семье поговорим в другой раз. Меня волнует Дейнатара.

Я навострила уши и постаралась даже не дышать.

— Нет здесь никакой проблемы. Увези ее и отдай кому-нибудь на воспитание. Только этот выход приемлем.

Дальше я уже не слушала. Свернулась калачиком и заскулила, чувствуя себя совершенно ненужной. Хотелось, как года три назад, побежать к Карнатару и попросить сказку на ночь, но сейчас он только отругал бы меня. И, быть может, увез в ту самую семью, на воспитание.

Когда все вокруг стихло, я выбралась из чулана.

Отцу я была не нужна. Жозетт, притворявшаяся подругой, раз за разом делала гадости: наверняка, именно она подстроила все так, что ни Риты, ни Катарины рядом не оказалось, а потом попросила воды. Леон...Леон будто и не живет во дворце, любимчик отца, то стрельба, то охота, то боевая магия.

Карнатар...действия Карнатара пугали меня все больше и больше.

Я, вытирая слезы, направилась вниз. Они не отвезут меня в чужую семью. Я уйду сама, и, быть может, найду тех людей, которым буду нужна.

Меня выписали около восьми. Я, будучи в совершенной растерянности, сжимала в руках кипу бумажек. Чего там только не было: направления к лекарям, правила, режим питания, сна, названия зелий и лекарств, графики наблюдений. В другой руке была зажата баночка с витаминами.

— Можешь идти. В столовой как раз завтрак. Рекомендую придерживаться диеты, но если чего-то захочется — не отказывай себе. Особенно старайся налегать на фрукты и овощи. Все, свободна.

Машинально поблагодарив лекарку, я побрела в столовую. В голове было пусто.

— Привет, — после первого же поворота я встретилась с Кэдом.

— Привет, — безо всякого выражения ответила я.

— Куда ты? — удивился ректор. — Дейна?

Я остановилась лишь потому, что Кэд не дал мне уйти, осторожно, но настойчиво взяв за локоть.

— Дейна, что такое? — мне казалось, он действительно хочет это знать.

А раз хочет, отказывать мужчине в удовольствии не принято.

— Я знаю, почему упала в обморок, — хмуро произнесла я.

Воцарилась тишина.

— И? Дейна, ты меня пугаешь. Что с тобой?

— Я беременна.

Он замер с открытым ртом. А потом... рассмеялся. Рассмеялся! Ему смешно. Я брожу где-то на краю пропасти, в которую вот-вот угожу, а он ржет, как конь! Что смешного в беременности?!

— Прости, — он как-то неуверенно улыбнулся. — Просто я испугался, что с тобой что-то серьезное.

— Ну да, — пожала плечами я. — Беременность — сущая ерунда. Так, ничего серьезного. Через девять месяцев пройдет. Пойду, витаминки глушить.

— Стой, — Кэд по-прежнему не давал мне уйти. — Дейна, я понимаю, что ты чувствуешь...

— Это вряд ли.

— Родная, ну нет же никакой катастрофы. Я понимаю, рано. Но мы не вчерашние школьники, мы не стеснены в средствах, в жилье, в магии, в конце концов!

— Ты не стеснен.

— То есть, по-твоему, я такая сволочь, что брошу тебя с ребенком голодать? Может, еще из университета тебя отчислить?

— За связь с преподавателем? — поинтересовалась я. — Давай. Забавно будет.

— Хватит, Дейна. Я тоже в шоке, но ребенок — не то, из-за чего нужно ссориться. Я должен быть счастлив, что ты родишь мне малыша.

— А я, видимо, должна быть счастлива, что ты снизошел до меня и не стал ругаться. Я счастлива, точно. Кэд, ты в свои тридцать-с-чем-то-там совсем ничего не знаешь о предохранении?!

— А ты в свои девятнадцать?! — в ответ возмутился мужчина.

Пришлось признать, что я тоже не тапком лежала, пока он дите делал.

— Ладно, твоя правда.

— К тому же, я использовал парочку заклятий. Правда, не думал, что они на меня не подействуют.

— Тихо ты их как-то использовал, я даже...

Потом медленно, но верно до меня дошло. Если не вдаваться в теорию магии, то принцип действия таких заклятий очень схож...с принципом действия приворотных. Родовая магия, солнышко, ты ли устроила мне это демографическое счастье?! Теоретически...принять действия Кэда за приворот и блокировать все импульсы я могла. Придется оставить вопрос о том, кто в наших отношениях больший идиот.

Правда, это никак не сказывается на отсутствии благословения.

И у меня, и у ребенка, который пока вообще не в курсе, что за идиотов выбрал в родители.

— Мне не нравится этот разговор, — тихо признался Кэд. — Дейна, я убежден, что ребенка нужно любить с самого начала, а не ссориться из-за него. Он чувствует, что ты расстраиваешься. Поверь, ничего не изменится. Ты будешь учиться, получишь диплом. Дадим тебе академический отпуск, чтобы выносила и родила. Никто даже посмотреть косо в твою сторону не посмеет.

Мои глаза наполнились слезами. Я ожидала немного другого от этого человека. Не поддержки моей беременности, с этим я и сама справлюсь. Быть может, признания того, что я ему все-таки дорога? Или, например, обещания, что все будет хорошо и мне не надо беспокоиться о пророчестве?

Злобно (во всяком случае, мне так показалось) глянув, я вырвалась и зашагала в столовую.

Кэд, естественно, не отстал.

— Дейна, что я сделал не так? Я не отказался от ребенка, не усомнился в отцовстве, не ругался, не ныл, что это лишняя ответственность. Что тебе показалось таким ужасным?!

— Еще бы ты усомнился в отцовстве! — рявкнула я.

— Да что происходит-то?! Объясни мне, как я должен реагировать, чтобы ты была счастлива!

Я вошла в столовую, Кэд за мной. Несколько пар удивленных глаз тут же обратили на нас внимание.

— Дейна, да что такое?! — он отвел меня в дальний угол. — Если ты не начнешь говорить, что тебе не нравится, у нас ничего не выйдет.

— Тебе по пунктам?! Хорошо. Тебе этот ребенок не нужен. Ты просто выполняешь обязанности: накормить, обеспечить, защитить. То, что он не благословленный, тебя тоже не волнует. Ну, подохнет, и ладно, меньше хлопот. Ты даже не задумался о том, что надо бы как-то решить эту проблему. Конечно, я же дочка портных. Зачем мне официальные отношения? Я и в роли любовницы хорошо проживу, ребенка выращу, а ты будешь пару раз в неделю приезжать. Кэд, ты допустил беременность, рассмеялся мне в лицо и откровенно заявил, что в качестве матери внебрачного ребенка я буду смотреться отлично. Ты спрашиваешь, что мне не нравится? Я хотела чего-то вроде "Дейна, прости, я идиот". Хотя бы.

Он смотрел на меня, что-то обдумывая.

— Это — то, что тебя беспокоит?

— Помимо прочего, да. Мне не нужна свадьба, Кэд. Мне не нужны твои деньги и титул.

Титул? Ха! Еще неизвестно, кому он больше нужен.

— Мне просто нужна поддержка. Обычная человеческая поддержка. Мне страшно, Кэд. Мне страшно за ребенка, за себя. Мы влезли туда, куда не следует и теперь должны расхлебывать эту кучу проблем.

Мне уже не хотелось есть, поэтому я, вздохнув, оставила растерянного Кэда стоять в углу и пошла к выходу. Когда я уже переступала порог, воцарилась подозрительная тишина.

— Дейна, — раздалось сзади, — выйди за меня замуж.

Этого еще не хватало...

III

Он стоял, как пишут в книгах: на колене, держа в руках маленькую коробочку с кольцом, явно сделанным на заказ. Вокруг нас столпились студенты, совершенно ошарашенные разыгравшейся перед ними сценой. Я чувствовала себя...неловко, если не сказать глупо. Я была рада за Элвида, что он такой ответственный и порядочный, но сама хотела немного другого. Кольцо и предложение по беременности никогда не были пределом мечтаний маленькой сбежавшей принцесски. И возвращение, которое уготовил мне Карнатар, должно было пройти не так. Не в статусе беременной невесты Кэдерна Элвида. Как и все девочки, я мечтала о великой любви, а получила великую глупость.

Все ждали моего ответа, затаив дыхание. Кэд хоть и застыл в весьма поэтичной позе, выглядел раздраженным. Он явно бесился от моего промедления и готов был вот-вот вскочить и силой нацепить на меня это демоново кольцо.

Я обвела взглядом публику и глубоко вздохнула.

— Нет, — сказала я.

Воцарилась тишина.

— Нет? — переспросил Кэд. — Нет, Дейна?

— Нет. Я не выйду за тебя замуж. Более того. Я ухожу из университета.

Вот так. Сказала наконец-то. Все равно впереди маячит триумфальное (или не очень) возвращение в отчий дом, так нет смысла больше притворяться студенткой. Все равно придется обучаться в замке, наверстывая годы пропущенных занятий. Это если я не сдохну, само собой.

— Госпожа Сормат, — Кэд поднялся, убрал кольцо и холодно произнес. — В мой кабинет! Немедленно!

— Не смейте на меня кричать, — тихо сказала я. — Я уезжаю. Заявление у вас на столе. Всего доброго.

Я развернулась и вышла из столовой, не давая рыданиям прорваться наружу. Как хотелось хоть с кем-то поговорить, кто знает, как тяжко может быть.

Мне почти двадцать и я наверняка не доживу до этой даты.

Мужчина, которого я люблю, который вернул мне уверенность в себе, пытается на мне жениться только потому, что я жду ребенка.

И, да — только этого мне еще не хватало для полноты картины — мой ребенок не благословленный.

Остается только один выход: ехать к отцу, просить защиты и пытаться выжить. Сражаться с Карнатаром, с Жозетт, со Старейшинами, со всеми, кто стоит у меня на пути. А народу там видимо-невидимо!

Видеть, как он мучается в нежеланном браке, ожидая не благословленного ребенка? Умирать рядом с ним, как Мадлен с Фаром, стать свидетельницей его нового счастья? Большей боли я себе не могла бы причинить. Никогда не отличалась самопожертвованием. Я попробую выжить, успеть дать жизнь малышу. Пусть ребенок будет незаконным. Я спрячу его, дам шанс сражаться и выжить. Дам ему самое главное: информацию. Дам все, что успею, а там как сумеет, выкарабкается, или нет, я уж не увижу, наверное.

— Дейна, — Кэд вышел вслед за мной к фонтану.

Я молчала, дрожа от хоть и весеннего, но еще далеко не теплого ветра.

— Дейна, — он обнял меня и уткнулся носом в волосы. — Ну, почему? Почему, родная?

— Пусти меня, — глухо произнесла я. — Мне надо собираться.

— Не уезжай, — он сказал это так растерянно, что я все-таки расплакалась. — Пожалуйста. Куда ты поедешь?

— Домой, — прошептала я, смотря в затянутое тучами небо.

— Я хочу, чтобы у нас был общий дом. И у ребенка.

— Боги, Кэд! — я оттолкнула его с неожиданной силой. — Ты соображаешь, что несешь?! Мы не женаты! Пророчества не было! Кэд, ребенок не благословленный!

Он побледнел, но не ответил.

— Если мы поженимся, от ребенка придется избавиться.

— А если нет, то ты сможешь его родить, потому что ты не относишься к знатным родам? Это ведь тоже неизвестно, Дейна. Мы не знаем принцип действия предсказаний, — он закрыл глаза, понимая отчаяние положения.

Я едва не упала. Знал бы ты, родной, насколько все плохо. Демоны, ну почему я не родилась какой-нибудь дочкой пастуха?! Почему мне приспичило стать именно принцессой?! Кто это решает там, в ином мире? Боги?! Старейшины?!

— Кэд, — я покачала головой. — Прости.

— Дейна...

— Ну, прости ты меня. Я уеду, а ты еще найдешь себе чудесную девушку. И у вас будет много детей.

Он как-то равнодушно поднял руку и тут же ее отпустил.

— Разреши хотя бы ребенка видеть. Пожалуйста, Дейни.

Я разревелась в голос от этого ласкового обращения.

— Кэд, он погибнет, если хоть кто-нибудь узнает, чей это ребенок. Оставь меня, — как больно было врать.

— Я не позволю, чтобы моего ребенка воспитывал посторонний мужчина!

— Хватит! — я отпихнула его. — Оставь меня, ясно?! Ничего не было! Мы не знакомы!

— Дейна...

Я забежала в корпус раньше, чем он сказал то, что хотел. Пулей пронеслась мимо стайки девчонок, что-то горячо обсуждавших, проигнорировала собственный поток, стоящий у аудитории общей магии, едва не сломала шею на лестнице и, наконец, оказалась в собственной комнате, где сразу упала на кровать, уже даже не рыдая — воя.

Самое противное было то, что я сама была во всем виновата. Это я оказалась слишком бесхарактерной, слишком слабой, слишком трусливой. Надо было бросить вызов Карнатару, вернуться раньше, чем случилось непоправимое, а я прыгнула в объятия к Кэду, надеясь, что он защитит от всего, что происходило вокруг. Не защитил.

Громкий стук в дверь заставил меня взять себя в руки. Я открыла, думая, что это Эри, видевшая, как я неслась в комнату.

— Дейна!

На пороге стоял Кэд.

Я попыталась захлопнуть дверь и вздрогнула, когда его рука с такой силой ударила по двери, что она едва не отлетела мне в лоб.

— Я не собираюсь бросать тебя и ребенка, — он выглядел взбешенным. — Мне плевать, что он не благословленный. Я перерою всю Империю, но найду выход. Я пойду к Облачной Горе и добьюсь, чтобы нашего ребенка благословили. Мне плевать, что ты думаешь об этом. Ты выйдешь за меня замуж, Дейна, хочешь того, или нет. Я схожу с ума. Мысль о том, что у нас может быть семья, дети, дом преследует меня постоянно. Дейна, я хочу бороться. Демоны, Дейна, я согласен избавиться от ребенка, чтобы быть с тобой! У нас будет много детей. Я не позволю тебе уйти просто так.

— Кэд, я не дам убить ребенка.

— Знаю, — он кивнул и слабо мне улыбнулся. — Дейни, я что-нибудь придумаю. За мной стоит император, мама, папа, лучшие маги Империи.

— Иллария погибла, родив Дейнатару, — тихо прошептала я. — Если никто ничего не сделал для королевы, с чего ты взял, что сделают для меня?

Он обнял меня.

— Я сделаю, Дейна. Я отрекусь от рода.

Сердце сделало несколько переворотов. Он готов отказаться от родовой магии ради меня?! А мне-то как отказаться, правящим особам такая роскошь недоступна.

— Кэдерн, я так тебя люблю, — простонала я, пряча лицо у него на груди. — Что мы будем делать теперь?!

— Тише, — в его голосе послышалась радость. — Предоставь все мне. Хочешь, расскажу сказку?

— Не хочу я сказок, — я ворчала для порядка, лишь чтобы совсем не расклеиться от такой быстрой смены эмоций.

— А я расскажу.

Меня усадили на кровать и принялись (в который раз?) гладить по голове.

— В императорском роду был принц по имени Фар.

Я подняла глаза, пытаясь понять, не шутит ли Кэд.

— Он любил одну девушку, очень красивую и очень умную. И она его любила. Они поженились, а в день пророчества ей предрекли скорую смерть.

— Я знаю эту сказку, — прошептала я. — Он выгнал ее умирать и женился на другой.

— Это не конец сказки, солнышко. Он очень страдал и продолжал ее любить. Он искал ее, разумеется, втайне от родных и новой жены. Он мучился чувством вины, он мечтал хотя бы раз ее увидеть и очень боялся, что она умерла. Он так и не нашел свою Мадлен, лишь много позже ему сообщили, что она умерла от холода, оставшись без ночлега зимой. Фару было больно, очень. Он сожалел о том, как поступил с женой. Боги наказали его, лишив покоя. Он вечно страдал по Мадлен. Я не хочу, чтобы с нами произошло что-то подобное. Я не могу тебя потерять, моя Дейни. Такое бывает раз в жизни и даже если этой жизни суждено закончиться очень скоро, я хочу быть рядом с тобой.

— Кэд, — я закрыла глаза, постепенно успокаиваясь. — Дурак ты.

— Дурак, — согласился Элвид. — Но влюбленный. Нет, даже не влюбленный. Любящий. Надень кольцо, Дейни.

— У тебя что, коллекция колец всегда с собой? Как ты умудрился так быстро его достать?

— Я купил его вечером, — ответил мужчина. — Когда ты заболела. Я испугался, что с тобой что-то серьезное. Хотел успеть сделать тебе предложение, до того момента, как узнаю диагноз.

— А почему ты не сделал его, когда я сказала, что беременна?

— Дейна, я тоже был в шоке. И еще...я не тот человек, который может влюбиться сразу и навсегда. Мне нужно время. Привыкнуть к новому человеку в моей жизни, привыкнуть к чувствам, дать им окрепнуть. Я ненавижу клятвы, Дейна. Тяжело признаваться, но если бы ты не угодила в лазарет, предложения бы не дождалась.

Я фыркнула, а потом протянула руку и почувствовала холодный металл на безымянном пальце.

— Вот и умница. Все будет хорошо.

И я почти поверила в это. В то, что нам удастся найти выход, в то, что будет мне и счастье, и муж, и ребенок, и дом. И даже в то, что отец у меня будет, я поверила. За окном постепенно темнело, а мы не могли заставить себя куда-то пойти или что-то делать. Его руки гладили мой живот, в котором рос малыш, еще не зная, что он зачат двумя самыми ненормальными людьми в этой империи и что жизнь его будет полной сложностей.

— Дейна, — Кэд, спустя несколько часов, все же нашел в себе силы заказать ужин в комнату.

Кстати, почему до сих пор не пришла Эри?!

— Что? — я поглощала мясо даже не за двоих — за четверых минимум.

— Мы скоро поедем к императору.

Курица попала мне не в то горло, и я закашлялась.

— Ешь спокойнее, — предупредил Кэд. — Там скоро бал по поводу обручения принцессы Жозетт и лорда Вирне.

— Жозетт выходит за Карнатара?! — я снова подавилась многострадальной курицей.

— Не за Карнатара, а за Смиля.

Вот тут настало время смеяться. Я хохотала так, что пришлось выпить немного воды, дабы успокоиться. Вот это чувство юмора у советника...

— Будем надеяться, они взаимно уничтожатся, — хихикнула я. — Подходящая друг другу парочка.

— За что ты так не любишь Жозетт? — удивился Кэд. — Ты с ней не знакома!

Я прикусила язык.

— Может, и не знакома. Но то, что стерва — вижу. Да и не зря она за Смиля выходит, любая нормальная давно бы истерику закатила и сбежала.

— Императору только второй сбежавшей дочери не хватает, — сказал ректор.

— Она вернется, — уверенно сказала я. — Скоро.

— Твои слова, да Богам в уши, — улыбнулся Кэдерн. — Сертан был бы счастлив ее увидеть.

В этом, учитывая пришедший на ум разговор, подслушанный в далеком детстве, я сомневалась.

— Так что там с нашим визитом? Зачем этой стерве на помолвке моя священная рожа?

— Не твоя, а моя. Ну, раз мы обручены, то наши, скажем так.

Замечательно. Вот и повод вернуться, сестричка будет счастлива. Тем более что три месяца, отведенные Карнатаром, скоро истекут и — я в этом не сомневалась — на меня начнется настоящая охота.

— Так что придется ехать, Дейна. Хорошо бы приехать раньше, чтобы мама смогла подобрать тебе соответствующий гардероб и немного познакомить с замком. Как считаешь?

— Согласна, — кивнула я. — Поехали.

Кэд улыбнулся, неожиданно ласково.

— Я думал, будешь больше сопротивляться. Что ж, эту проблемы мы решили.

— Одну из немногих, — я отставила в сторону тарелку.

Решим и другие. Так или иначе. Мне очень хотелось рассказать Кэду все о себе, но я понимала, что еще не время. Нужно выяснить, что происходит в замке. Удастся ли приехать тайно — большой вопрос, но Кэд уж точно не позволит мне долго скрываться. Что бы он там ни говорил, я намеревалась сама сражаться за право жить.

Он ушел, хотя явно хотел остаться. Эри так и не пришла: осталась у Тара. Я открыла книгу, чтобы хоть немного отвлечься.

"Я очнулась, нехотя открыв глаза. Руки дрожали, к горлу подступала тошнота, и мир вокруг вертелся с бешеной скоростью.

— Леас, хватит с ней возиться. Идем.

— Подожди, Морей, — этот голос я уже слышала. — Мадлен.

Я подняла глаза на Старейшину. Он спокойно взирал на меня сверху вниз, не предпринимая попытки помочь подняться.

— Простите, — пролепетала я.

От старца исходили мощные волны магии, буквально осязаемые. Сейчас я не думала, как задать все вопросы, что мучили меня так долго. Сейчас я хотела — и это было единственным моим желанием — чтобы они ушли, оставили меня.

— Что ты здесь делаешь, девочка? — голос его был ласковый, но мне почудилась угроза.

— Я, — это был даже не лепет, скорее, шепот, — должна была увидеть вас.

Глаза защипало.

— Фар...выгнал меня. Почему мне достался черный лист?

Тот, кого называли Леасом, наклонился ко мне и прошептал несколько слов.

А потом они ушли, так же спокойно. Я осталась сидеть на холодной земле, безучастно смотря перед собой. Вокруг сновали люди, но никто и не подумал мне помочь".

Зря Кэд рассказал, чем все кончится. Я до последнего надеялась, что Фар ее найдет и, если не станут они счастливо жить, то хотя бы помирятся, и Мадлен умрет без обиды на возлюбленного.

Кэд был прав: повторить судьбу этих двоих я не хотела. И не стану, как Мадлен, искать правды и справедливости. Мне удалось почти дожить до двадцати лет, быть может, удастся спасти ребенка. Аборт — в любом случае смерть, жить после этой операции я не захочу и не буду. Почему бы не попытаться переиграть древнюю магию, или что там руководит пророчествами? Если у Мадлен не получилось, быть может, получится у меня?

Лежа на своей университетской кровати, смотря в неровный потолок, в ожидании встречи с семьей, я многого не знала, но интуитивно чувствовала, что борьба предстоит не из легких.

* * *

На следующий день мальчик-первокурсник принес записку от Кэда, в которой говорилось, что он ждет меня в своем кабинете в обеденный перерыв. Не то чтобы меня это обстоятельство обрадовало. Есть-то хотелось с каждым часом приближения обеда все больше и больше. А жених (странно было применять это слово по отношению к Кэду) собственными руками лишал меня вожделенного обеда. Несколько мгновений я сомневалась, но потом все же решила, что он не стал бы отрывать меня от поглощения пищи из-за пустяка. Значит, что-то серьезное.

Вокруг меня кипела жизнь. После спектакля, устроенного Кэдом в столовой, слухи, коими обросли наши отношения, подтвердились. Обсуждения уже не смолкали, и я редко не удостаивалась парочки взглядов. Завистливых — от девчонок, презрительных — от парней. Кто-то говорил, что я по-другому не могу учиться и сплю с ректором ради хороших оценок (это, учитывая две последние двойки, схлопоченные мною по совершенно разным предметам). Кто-то говорил, что я беременна (я мысленно поздравила их с победой в конкурсе "угадайка", но в реальности только усмехнулась и продолжила что-то рисовать в блокноте). И лишь немногие, знавшие меня лично, радовались и поздравляли с помолвкой. Я, как и подобает принцессе, улыбалась всем, всех любила и вообще источала просто ароматы счастья. На удивление, настроение было хорошим. Определенность в жизни — штука полезная.

Отсидев положенные две пары с утра, я, отмахнувшись от назойливой Эри, отправилась в подвал. В кабинет к Кэдерну Элвиду. Если бы тогда, в конце первого семестра я, спускаясь сюда и сжимая в руке листок с наказанием от Нер, знала, что вернусь в кабинет спустя пару месяцев беременной от ректора, точно пошла бы спать.

— Привет, Дейна, — произнес Кэд, когда я влетела в его кабинет.

— Привет. Чего хотел? Давай быстро, а то я хочу есть.

Он очень тепло мне улыбнулся.

— Погоди чуть-чуть. Нужно встретиться с моей мамой, а потом мы все вместе поедем обедать.

— С твоей мамой? — как-то сразу сникла я.

Это же получалось, что Силианна Харрарз — моя свекровь?! Будущая, во всяком случае.

— Дейна, я позвал тебя немного раньше.

Он посмотрел на меня так, словно собирался сказать что-то очень неприятное.

— Я не знаю, как ты на это отреагируешь, но, пожалуйста, доверься мне, хорошо?

Медленно, под изучающим взглядом медных глаз, я кивнула.

— Лучше будет, если моя мама не будет знать о ребенке. Вообще никто. Это нужно скрывать до тех пор, пока я не найду выход с пророчеством, или хотя бы до тех пор, пока возможно.

С души словно камень упал. Я так боялась, что Кэд объявит всем о ребенке...

— Конечно, — я улыбнулась ему в ответ. — Я хотела попросить о том же. Но как ты объяснишь своей матери желание так быстро жениться? Мы ведь знакомы...два месяца, ну, пусть чуть больше.

— Об этом знаем только мы, — Кэд пожал плечами. — Для мамы ты — моя студентка. И знакомы мы три с лишним года. Кто знает, сколько мы встречались? Она не знает ни одного романа между мной и какой-нибудь особой, так что не удивится, узнав, что мы долго встречаемся.

— Ни одного? — я прищурилась.

— Ни одного, — заверил Кэд.

— Это значит, что ты очень осторожен, или, что у тебя скудная личная жизнь?

— Что я не болтлив, — усмехнулся Кэдерн. — И мое окружение тоже.

Мы смотрели друг на друга, наверное, минуту, улыбаясь и чувствуя, как хочется прикоснуться и хотя бы обнять.

Двери распахнулись, и мы оба вздрогнули.

— Кэд, — Силианна, как всегда безупречная и приветливая, прошла в кабинет. — Извини, я не знала, что ты не один. Ты закончил? Мы собирались на обед, помнишь?

Она слегка кивнула в ответ на мое неуклюжее приседание в знак уважения.

— Подожди, мама. Сначала я хотел познакомить тебя с Дейной.

— Я уже знакома с Дейной, милый. Мы виделись в ресторане, помнишь?

— Конечно. Дейна пообедает с нами.

— Чудесно, — Силианна улыбнулась мне. — Идемте уже, я голодна.

— Мама! — возмутился Кэд. — Я пытаюсь сказать кое-что важное. Что-то, что важнее обеда.

Лично мой желудок считал, что важнее обеда нет ничего.

Силианна приготовилась слушать.

— Мама, я сделал Дейне предложение.

Все вокруг замерло. Я боролась с искушением зажмуриться от страха перед реакцией леди Харрарз. А та сначала побледнела, потом глаза ее округлились. Но недаром она пользовалась таким доверием императора: женщина сразу же взяла себя в руки.

— А как же наше одобрение? Тебе что, воля отца и матери уже не указ?

— Мама, прости. Я люблю Дейну и подумал, что вы не можете быть против моего счастья.

Взгляд Силианны смягчился.

— Что ты, конечно, нет. Просто мне обидно, Кэд, что ты больше не советуешься со мной.

— Я советуюсь, матушка, — усмехнулся Кэд. — В данный момент я советуюсь, как представить Дейну ко двору и куда мы пойдем обедать.

— Тогда я выбираю ресторан и...об остальном поговорим, когда я перестану умирать от голода.

Пока Кэд открывал перед нами двери, леди Харрарз бросила на меня быстрый, но красноречивый взгляд. Мне показалось, что в нем боли было больше, чем всего остального.

* * *

— Итак, Дейна, — Силианна неторопливо пила кофе. — Расскажите мне о себе.

— Мне девятнадцать, — неуверенно начала я. — Родители — портные, временно уехали из города. Подрабатываю. Учусь средне. Но стараюсь.

— Ваши баллы меньше пятидесяти. Это очень хороший результат, — леди Харрарз одобрительно склонила голову.

Я покраснела, а Кэд мне подмигнул.

— Какая у вас родовая магия?

О том, что Силианна могла задать этот вопрос, я как-то не подумала.

— У меня...у меня нет родовой магии.

Я всегда так отвечала, но сейчас, как никогда, мне было стыдно видеть жалость в их глазах. Сказать, что родовая магия у меня — сметающая все на своем пути? Не время. Слишком страшно сейчас признаваться в принадлежности к императорской семье, слишком страшно возвращаться во дворец брошенной девочкой, слишком страшно угодить прямо в объятия Карнатара, будучи совершенно разбитой из-за разрыва с Кэдом.

— Хорошо. Какие у тебя навыки? Этикет? Правила поведения? Традиции? Языки?

Здесь я честно рассказала все, что знала. Принцесс этому учат чуть ли не с самого детства, я же объяснила это знаниями, полученными от мамы, которая прислуживала знатной особе.

— Хорошо, — Силианна явно была мной довольна. — Она справится, Кэд. Девушка воспитанная и красивая. Я сумею представить ее всем. Вы ведь приедете на свадьбу Жозетт, верно?

— Конечно, — кивнул Кэд. — Поэтому я и позвал тебя. Дейне нужны наряды, косметика, что вы там еще используете... Я хотел попросить тебя сопровождать ее.

— Разумеется. Дейна, ты свободна?

— С-сейчас? — я поперхнулась пирожным. — А пары?

— Кэд твой ректор, — леди Харрарз многозначительно на меня посмотрела. — Неужели ты думаешь, что тебя отчислят?

— Все верно, Дейна, — Кэдерн вздохнул. — Придется пропустить. Мы уезжаем в выходные, до этого времени много дел, а у мамы не так много времени.

— Хорошо, — послушно согласилась я. — Платья, так платья. Я готова.

— Шить времени нет. Идем, я знаю хороший магазин готовых платьев. Жаль, нет возможности посетить мадам Малин в Алурте. Она совершенная волшебница. Мы закажем тебе гардероб у нее, а пока выберем из того, что есть.

— Я должен работать, — Кэд встал из-за стола. — Боюсь, вам придется справиться без меня.

— Пока, дорогой, — Силианна улыбнулась и подставила щеку для поцелуя.

Чмокнули в нос и меня на прощание. А еще незаметно для остальных, но хорошо заметно для меня, Кэд провел рукой по моему животу. Если бы ребенок во мне мог шевелиться, я могла поклясться: он радостно потянулся к отцу. А может, я просто объелась.

— Пройдемся немного? Здесь недалеко, — предложила Силианна. — Чем хорош центр: все рядом, никуда ездить не нужно.

— Конечно.

Некоторое время мы не спеша шли, молча. Я чувствовала некоторую неловкость, идя рядом с этой статной и красивой женщиной. Мне почему-то было неловко врать ей. Кэду, Эри, родителям, Тару — всем я врала, зная, что от этого зависит моя жизнь и не испытывала угрызений совести. А вот леди Харрарз врать было сложно. Ее большие и почему-то всегда печальные глаза вызывали во мне чувство сожаления о поступке, совершенном одиннадцать лет назад.

— Ты любишь Кэдерна, Дейна? — вдруг спросила Силианна.

— Люблю, — я возликовала, почувствовав, что говорю правду. — Он...очень хороший.

— Да. Тогда я пожелаю вам счастья, Дейна. Я не из тех родителей, что ратуют за чистоту крови. Очень надеюсь, что ваш брак будет счастливым. Скажу откровенно: мне будет тяжело смириться с тем, что ты моя невестка. Прошу, не обижайся, Дейна. Дело не в тебе, а в той, что, как я надеялась, станет женой Кэда.

— У него была невеста?

— Нет. Официально — нет. Но мы с Сертаном часто мечтали о том, что наши дети поженятся. Я очень хотела, чтобы Кэд полюбил Дейнатару. Бедная моя девочка...

Я поперхнулась воздухом и закашлялась. Силианна удивленно на меня посмотрела.

— Что с тобой, Дейна?

— Я...я хочу вам кое-что сказать.

Больше этот взгляд я выдержать не могла.

— Говори.

— Нас не услышат?

Я огляделась. Странное чувство, будто кто-то за нами наблюдал...

— Что случилось?

— Мне кажется...

Вокруг если и были люди, то только спешащие по своим делам в сопровождении слуг, или владельцы салонов, вышедшие покурить.

— Леди Харрарз, мне нужна ваша помощь, — наконец произнесла я. — Когда мы с Кэдом приедем во дворец... В общем, я — Дейнатара. И очень хочу, чтобы об этом узнали тогда, когда я решу.

Силианна остановилась, будто налетев на невидимую стену. Я молилась про себя, чтобы женщина не начала кричать, или, чего доброго, кланяться.

— Дейна, что ты говоришь? — с болью в голосе проговорила Силианна. — Как ты можешь? Дейнатара — моя дочка, она мне как родная, она...

— Леди Харрарз, я вам не вру. Я бы доказала, да, боюсь. Если родовая магия покажет себя на улице, завтра я буду перед отцом, и все мои планы рухнут. Пожалуйста, не выдавайте меня!

То ли Силианна мне не верила, то ли была в шоке. Она качала головой, что-то бормоча, не двигаясь с места.

— Идемте! — взмолилась я. — Пожалуйста!

Она неуверенно пошла за мной. Яркая вывеска салона готового платья служила мне маяком. Спрятаться хоть куда-нибудь, сбежать, скрыться от этого ужасного ощущения.

Колокольчик звякнул, когда мы вошли и приветливый хозяин салона бросился помогать нам снять пальто.

— Что леди желают?

Я посмотрела на Силианну. Та, словно оказавшись в привычной обстановке, взяла себя в руки.

— Нам нужны платья для этой девушки, — она махнула в мою сторону. — Штук пять повседневных, три бальных. Еще пальто, шляпки и туфли.

— У нас, к сожалению, нет обуви и...

— Меня это не интересует, — холодно отрезала леди Харрарз. — Достаньте.

Едва увидев перст с гербом Элвидов, хозяин тут же раскланялся и пролепетал:

— Леди подождут немного? Я приведу хозяина салона обуви и аксессуаров?

— Конечно, — улыбнулась Силианна, сглаживая резкий тон. — Мы подождем.

Он провел нас к небольшим диванчикам, налил ароматного чаю и поставил на стол вазу с конфетами, которые оказались такими вкусными, что я слопала штук десять.

— Силианна? — осторожно позвала женщину я. — Вы по-прежнему мне не верите?

— Не могу, — прошептала женщина и несколько слезинок скатились по ее щеке.

— Что мне сделать, чтобы вы поверили?

— Сказать, почему Дейн...ты сбежала.

— Я испугалась. Карнатара. Он слишком много времени проводил со мной. Жозетт рассказала, что к ней он приставал, но она пожаловалась отцу. Отец мне не поверил и наказал.

Я не стала упоминать о разговоре, услышанном из чулана и о том, что именно после него я сбежала.

— Это действительно ты, — женщина уронила голову на руки. — Дейнатара.

ВНИМАНИЕ! Если не хотите спойлеров, то файл с Альтернативной концовкой качать не нужно.

А так Альт можно найти по двум адресам:

На файлообменнике: http://webfile.ru/file/272b8e2844f627d7db9382f73520fb05

В группе вконтакте (группа закрытая, нужно вступить): https://vk.com/doc-55735684_248037337

Рассказ "Августовский вечер" о зарождении вражды между Смилем и Дейной можно прочесть здесь:

http://samlib.ru/comment/p/pashnina_o_o/ds

Спасибо за внимание, ваш автор;)