Стихийная работа

В процессе уборки помещения и водружения на место пострадавшей люстры незаметно выяснилось, что зовут наше незадачливое божество Аджаром, а ищет он свое кольцо. Более того, два кольца. Маленькое, на палец, и большое, целый храм, а то и город. Аджар и сам не очень помнил, как все это выглядит.

Я пообещал сделать все возможное, Корэн покивал для пущей убедительности, и Аджар успокоено исчез в том же стиле, что и появился.

— Уборка — дубль два,— мрачно констатировал Корэн, доставая безукоризненно белый платок и вытирая лицо. Он, конечно, тоже был закопченным, но так, словно коптили его лучшие гримеры и визажисты двух полушарий.

— Есть одна хорошая штука. "Магия" называется, — ненавязчиво напомнил я. — Не стоит ею пренебрегать.

— Действительно, не стоит, — согласился Корэн. — С нашими-то возможностями.

Второй раз дело пошло куда быстрее. Иногда полезно быть Бесконтрольной Силой, способной к простой уборке приложить энергию нескольких технологических атомных реакторов. Я обычно так замок убираю: проходит полоса черного огня по всем комнатам и все, что ненужно, подбирает. Если что ненароком останется — замок доест. Почти замкнутая система.

В этот день больше никто не появлялся, но дел, точнее, одного большого дела, хватало и так. Поэтому я вновь свалил весь груз мелких хозяйственных дел и сортировку просителей на тренированные плечи Астинити, и мы с Корэном на неделю обосновались в библиотеках. Стоит ли говорить, что ни в моей собственной, ни в одной крупной библиотеке Южного континента Аджара не оказалось. Может, его раньше звали по-другому? Но он поклялся, что так и звали — Аджар, бог Двух Колец. Знакомое очень сочетание — где я мог слышать? И почему нет его нигде, если даже я что-то помню?

— Что делать будем? — вопросил Корэн, сидя на стопке книг в очередном архиве.

— Не знаю, — буркнул я через платок. Неухоженный архив — моя погибель.

Давным-давно некая ученица Белого волшебника приобрела аллергию на пыль, а потом скормила себя Черному Огню. С аллергией вместе. Вот и скопировалась она в придачу к сознанию и некоторым инстинктам. Огонь тогда в психике не разбирался — греб, что дали. Пока я, то бишь, тогда не я еще, а эта самая ученица, просто чихал(а), с аллергией можно было смириться, но Бесконтрольные Силы не только к магии избыток энергии прикладывают — изо всех щелей фонтаном. Так что теперь, нюхнув пыли, я чихаю шаровыми молниями, взрывающимися перед самым лицом, и иногда в чисто драконьем стиле выдыхаю горящий напалм. Платочком не обойдешься — разве что асбестовым.

— А ты у растения своего спроси,— предложил Корэн.

— Оно тоже не знает. И оно не мое.

Растение — это конерренский биоэлектронный справочник по имени Лиандален. Общаться с ним — проще сразу отравиться. Во-первых, когда он не в духе, характер у зелени отвратительный, а не в духе он постоянно. Во-вторых, он не отзывается на уменьшительные имена, а полное у него, как все конерренские — два куплета и припев. Лиандален — это минимум, до которого капризный цветок способен снизойти. И в-третьих, Лиандален ревнует к Черному Огню своего обожаемого друга Кинта — хитрого рыжего конеррен (это и мой обожаемый друг тоже). В общем, не растение, а нервотрепка в горшке, хотя польза бывает и от него. Иноходец, например, на него не нарадуется, даже удобрения ему таскает, поганцу зеленому.

— А что оно вообще знает?

— Этого оно тоже не знает. Его замкнет, если ты спросишь.

— Ну, зачем же... Куст, он и есть куст — что с него требовать...

— Он на куст не похож, — рассеянно возразил я, мыслями пребывая где-то очень далеко и от Лиандален, и от архива.

Кажется, я, наконец, догадался, кто такой Аджар и где его искать.

— Что, идея? — заинтересовался Корэн. — Оформленная?

— Почти. Мы наведаемся в библиотеку айранов.

— Здорово! Пойдем! — как-то очень быстро и с энтузиазмом согласился Корэн, вскочил и принялся расставлять по местам служившие стулом книги. Прорезается иногда в нашем Маханаведере что-то подростковое. Сколько ему, интересно, лет? Не знаю. Хотя он, кстати, старше меня — самое время впадать в детство.

— Пешком? — уточнил я. — До города айранов?

— Можно и пешком,— слегка умерил пыл Корэн.

— Это далеко,— предупредил я.

— Дойдем когда-нибудь,— совсем кисло отозвался Корэн, но на попятный не пошел. — Нам, вроде, не к спеху.

И мы пошли. Правда, начали все-таки с прыжка — с пространственной двери, то есть. Пешком-то пешком, но Кипящий пролив переплывать, который остров Аджалейн от Южного континента отделяет — это не дело. Пусть даже он давным-давно не кипит.

Вот я нам дверку на континент и открыл, а поскольку у Корэна с координатами хуже, чем у пони с интегралами, путь я нам незаметно сократил раза в четыре. Осталось до "города— сказки" всего несколько дней ходу, да и то не по лесу, а по вполне приличной дороге среди Солнечной равнины. Отдых, а не путешествие.

Солнечная равнина — очень милое место. Именное милое: переливы степной травы под ветром, голубое небо, белые облака, золотистая лента дороги — это все красиво, да, — но однообразно до безумия. Корэн за пять часов легкой прогулки уотдыхался так, что еле переставлял ноги.

— Водички бы, — тяжко вздохнул он и в очередной раз обозрел далекий, безжалостно сияющий горизонт.

— Золотой?

— Издеваешься? Любой, хоть из лужи.

— А как насчет подкрепиться?

— Слушай ты, Бесконтрольная, кончай издеваться. Простому смертному и без тебя паршиво.

— Я, между прочим, серьезно. Минут через пять мы придем в очень неплохой ресторанчик.

— Угу, придем, — не поверил Корэн, окончательно обиделся и замолк.

— И где твой ресторанчик? — язвительно спросил он через пару минут.

— Терпение, друг мой! Еще три минуты ходу.

— Ну, и что? — снова осведомился он, не дождавшись результата.

Отвечать смысла не имело, поэтому я выдержал пятисекундную паузу и махнул указующей дланью вперед на дорогу.

— Вот, мой ресторанчик.

Метрах в двухстах впереди справа на обочине взлетела пыль. Или, может, облако травяной пыльцы принесло ветром с цветущей степи. И сначала неясно, расплывчато, потом все четче и реальнее угадывалось в облаке пятиэтажное здание с маленькой пристройкой. Гостиница "Мираж" — гласила вывеска на уровне третьего этажа. Ресторан "У Мурка" — сообщали буквы над входом в пристройку. Из маняще открытой двери доносилась приятная музыка и более чем приятные съестные запахи.

— Я реабилитирован? — спросил я у навострившего нос по ветру Корэна.

— Прощаю, — небрежно бросил он и прибавил ходу, как лошадь, почуявшая родной дом.

Так и вышло, что в ресторан он влетел намного раньше меня. И на входе ему наклоняться не пришлось — дверь оказалась как раз по росту. А мне приходится. В свое время два раза лбом об притолоку приложился, пока не привык.

Потолки у Мурка тоже низкие, но все-таки не настолько, в полный рост ходить можно, а светильники тут, благо, на стенах. Семейство Мурка — лесные охотники, почти кошки; они выше полутора метров не бывают вообще, полтора — и то нонсенс, вот и не рассчитали немножко при постройке, сделали низкие потолки. Но зато тут очень уютно: все отделано деревом, тепло, светло, и никто не кусает. Ну, может, не очень светло, но тепло точно. В холод тепло, в жару чуть прохладно. И кормят отлично, причем зачастую бесплатно. Большинство своих посетителей, бродяжную братию всех этих лекарей, сказителей, охотников, волшебников и прочих Мурк кормил бесплатно: за оказанную помощь, за работу, за принесенное на кухню сырье, а то и просто так. Платное исключение составляли драконы и великаны с их непомерными аппетитами, да еще айраны и гномы, которым всегда было, чем платить. Именно частые визиты айранов с их золотыми шевелюрами позволяли Мурку содержать гостиницу и бесплатно кормить множество разношерстного народа.

— Черный Факел! Сколько лет, сколько зим! — воскликнул Мурк, бросаясь мне навстречу и привлекая всеобщее внимание. Повиснуть у меня на шее ему помешала только разница в росте. Я подхватил легкого пушистого друга под мышки и посадил на резную дубовую полку, украшение ресторана.

Я знал много поколений хозяев "Миража", и все они были одинаковые: шустрые, толстенькие, пестрые и пушистые; все ходили в зеленых блузах и коричневых комбинезонах, всех их звали Мурками, чтобы не менять вывеску, и все они сливались в одного неизменного пестрого Мурка, у которого обязательно был сын, тоже Мурк. Я их даже не различал.

И все они хоть раз в жизни сидели на дубовой полке.

Нынешний Мурк, видно, оказался на ней впервые: настороженно замер, поерзал — не обвалится ли, проводил меня возмущенным взглядом до стола, где уже обосновался Корэн, и, наконец, потребовал немедленно снять его оттуда. Я покорно взмахнул рукой, и Мурк плавно опустился на пол, задрал нос и гордо-независимо проследовал мимо нас к стойке бара.

Вернулся он через секунду, веселый и совершенно не обиженный, и спросил, чего бы нам такого принести, а потом в придачу к заказу подал миску домашнего мороженого и рюмку золотой воды для Корэна.

— Мурк, иди-ка сюда, — поманил я. — Я тоже чего-нибудь крепкого хочу.

— Э, нет, — с должного расстояния отозвался Мурк. — Не видать тебе моей энергии, как своих ушей.

— Пару джоулей, — улыбнулся я.

— Тебе пару джоулей, а я потом три дня сил набираюсь, тарелку поднять не могу, — заворчал Мурк, прекрасно зная, что я это не всерьез, и что донором живой концентрированной энергии, от которой слегка пьянеют Бесконтрольные Силы, он никогда не станет. По крайней мере, для меня. После этого мало кто выживает.

— И вообще, никаких больше цветных единорогов, а то ты мне всех посетителей распугаешь.

— Единорогов не было, — возразил я.

— А четырнадцать марсиан? Я даже не знал, где этот мир, не говоря о том, чтобы гостей оттуда принимать! А рыжая лилия, морда крокодилья? Кто стойку в бегемота превратил?

— Ну, я, — признался я. — Но бегемот был культурный.

— Ага! Зеленый в крапинку, и танцевал гопак. Было?

— Эх, какие были времена, — с притворным сожалением вздохнул я. — Слушай, Мурк, давай я тебе одну сокровищницу притащу. Я все это почти не трачу, а тебе на все девять жизней хватит.

— Тащи. Только энергия моя тебе все равно не светит.

— Ну, и не надо, переживу.

Мурк усмехнулся и убежал к другому столу, а я принялся решать задачу по телетранспортировке обещанной сокровищницы, одновременно обсуждая с Корэном предстоящий визит к айранам. Получившийся сумбур (умножение двух квадратных айранов на километры, сложенные с объемом гостиницы, стремящимся к корню пятой степени из длины окружности кольца Мебиуса) был тотчас забыт с появлением пары, которая мне, изрядно побродившему по окрестным мирам, показалась донельзя знакомой.

Сначала перед входом замер голубой гравилет-стрела со знаком ледяной звезды на борту, ровно настолько, чтобы высадить представительного старика в шубе и красной шапке. Старик вошел, опираясь на посох, и остановился у дверей, дожидаясь кого-то снаружи. Ну, вылитый Дед Мороз из одного соседнего мира. Мне аж смешно стало.

И главное, поделиться не с кем — не поймут. В мире Тетраэдра летоисчисления практически нет, за неимением точки отсчета, новый год не празднуют, и Деда Мороза, соответственно, не существует. Разделяют, конечно, Старые времена, Средние, Шальные и времена Бесконтрольных — но уж слишком условно. Да и с зимой у нас не везде хорошо. Погоду регулируют, кому не лень и у кого сил хватает. А кому не хватает — довольствуются тем, что предоставляет Бюро Погодных Условий.

Так что для всех в новоприбывшем не было ничего замечательного. Дед в шубе. Мало ли, кто в чем ходит. А для меня это был Дед Мороз во плоти, только Снегурочки не хватало... Снегурочка появилась, как только поставила гравилет на парковку. Но что это была за Снегурочка! Смех прошел мгновенно. От удивления. Представьте себе Снегурочку ростом под два метра, с толстенной косой ниже пояса, огромными голубыми глазами и мускулатурой дискобола. Добавьте сапоги на высокой шпильке, шапочку, голубую мини-шубку, в левую руку — меч, в правую — такую пушку, что Терминатор сгорел бы от зависти. Представили? То, что у вас получилось, не производит и половины должного впечатления.

Это диво дивное выбрало столик по всем правилам тактики, устроило там дедушку, но само устроиться не успело. В ресторан вошли еще двое, при виде которых "новогодний боевик" скатился под стол и приготовился к обороне.

Эта пара оказалась не менее замечательной. Брат и сестра, похожие, как две капли ртути, одинаково одетые и подстриженные, с одинаковым оружием за плечами.

При виде залегшей под столом Снегурочки брат показал пустые ладони и объявил перемирие на обед. Та успокоенно вернулась на место, а двойняшки заняли столик рядом с нашим и вскоре пересели к нам. Звали их Орион и Джаверра, и они милостиво поведали нам историю новогодней кампании.

В одном из соседних миров, где новый год успел обрасти множеством традиций и суеверий, кончалось тысячелетие. Местные силы тьмы и света и так каждый год препирались, кому предстоит главенствовать — а тут миллениум! Одно слово чего стоит!. И разве могло дело обойтись без попытки сорвать пришествие нового года? И разве мог срыв праздника обойтись без похищения Снегурочки? Похищали её, надо сказать, с педантичной регулярностью, потом обязательно спасали, но сейчас-то начало тысячелетия — убьют еще для гарантии. И Снегурочка, вспомнив основной принцип утопающих, занялась собой вплотную. Бодибилдинг, фехтование, стрельба и букет всевозможных единоборств (кроме, разве что, борьбы сумо) сделали из нее такого монстра, что последние два года похищать её собственными силами местной тьме никак не удавалось. Пришлось нанять двойняшек из Легиона Директории. Только не учли, что достойного противника Легионеры зачастую ценят куда больше, чем своих нанимателей. Так и получалось, что при необходимости объявлялось перемирие, например — на время обеда, а потом давалось полчаса форы.

Публика в ресторане собиралась все более пестрая и интересная, но апогея веселье достигло, когда в дверях появился агент. Точнее, сначала вошла очень незаметная девушка, она же — очень известный в ученых кругах культуролог-западник, Ксина — Уничтожающая Тень. Типичное существо сумерек: серые волосы, губы и одежда, бледная кожа, почти полностью закрытые от света глаза.

Вот на нее-то и уставился агент, едва перешагнув порог.

— Я из ФБР,— объявил он, взмахнув удостоверением. Ожидаемого эффекта это почему-то не возымело (почтенная восточная публика с этой чисто западной аббревиатурой не сталкивалась), и он повторил для верности:

— Я из ФБР.

— Откуда он? — спросил оборотень у сидевшей рядом кошки.

— Из фибров, — пояснила та.

— Из чьих? — изумился волче.

— Нет, он с фабрики, — перебил лесной охотник.

— Снов, что ли? — заинтересовалась кошка.

— Вряд ли, — отмахнулся оборотень.

— А по-моему, он сказал, что он бамбр, — высказал свое предположение эльф, уютно устроившийся в углу с огромной кружкой пива.