Инквизитор Кэрроу и Бюрократический Облом

* * *

Пластик на трубчатой стальной конструкции нервно потрескивал под значительным весом Кэрроу, пока сам он беспокойно ёрзал на слишком маленьком для него стуле, в то время как доктор Грейнджер занимался ртом Тимоти. Кэрроу очень настаивал на том, что должен сопровождать Тимоти во время всех зубоврачебных процедур; он чувствовал как важно брать на себя ответственность за травмы, которые он причинил своему секретарю, не говоря уже о его неудержимом интересе к таинственному и неизведанному миру лечения зубов.

Во время первого приёма доктор Грейнджер прочёл им строгую лекцию о рисках контактного спорта и важности использования капы и других средств безопасности, а ещё поинтересовался, регулярно ли они чистят зубы зубной нитью? На втором приёме доктор Грейнджер установил в верхнюю челюсть Тимоти импланты, на которые, впоследствии будут крепиться новые коронки; и ещё раз напомнил им обоим про регулярную чистку зубов.

Кэрроу довольно долго спорил с Тимоти по поводу материала для его новых зубов. Тимоти настаивал на фарфоровых. Кэрроу отказывался тратить деньги на нечто, столь плебейское, и настаивал на более дорогих золотых. Он на самом деле желал для Тимоти только самого лучшего, после того как выбил ему зубы, так что золотые и только золотые. В этом были и другие преимущества, как он неоднократно втолковывал Тимоти, золото — это показатель некоторой состоятельности; и оно откроет для него некоторые ранее закрытые для него двери, и сделает его более приемлемым в определённых кругах. В конце концов, Тимоти сдался.

Потом Кэрроу посетил кабинет Греинджеров один, чтобы посмотреть на готовые коронки перед тем, как устанавливать их, и был просто в ужасе,, когда ему предъявили самые обыкновенные золотые зубы, которые он когда либо видел и он немедленно выразил своё отношение к ним в самых крепких выражениях.

— Ну а чего вы хотите? — огрызнулся доктор Глейнджер. — Алмазные включения? — Жемчужное напыление? — Или может быть гравировку?

Кэрроу задумался, перебирая новые, предложенные ему варианты, а затем начал рассуждать вслух. — Думаю, алмазы — это слишком показушно, а жемчужное напыление это только для нуворишей. — А вот гравировка мне нравится, — он улыбнулся, глядя на дантиста, — да, гравировка подойдёт, незаметно, но в тоже время декоративно.

Доктор Грейнджер ударил себя ладонью по лбу, ну почему он не смог придержать язык за зубами? Временами очень трудно понять, как этот здоровяк отреагирует на самые обычные вещи. Он нервно смотрел как Кэрроу быстро и чётко рисует эскиз того, что считал подходящей гравировкой на зубах. Добром это не кончится это уж точно, однако, Кэрроу не тот человек,, которого хотелось злить, даже если вопрос касался всего лишь внешнего вида коронок. Нет, лучше избегать конфронтации с этим сумасшедшим, сделать для Тима временный комплект фарфоровых коронок и договорившись непосредственно с ним назначить дату их установки.

И вот он настал, день окончательной установки долгожданных коронок. Кэрроу всё также нетерпеливо ёрзал, когда доктор Грейнджер передал Тимоти зеркало, чтобы он оценил результаты. Грейнджер мог поклясться что у видел на лице Тимоти быстро сменившие друг друга неподдельное удивление, подлинный ужас и едва сдерживаемую ярость прежде чем он смог взять эмоции под контроль и на его лицо вернулось каменное выражение а глаза заледенели.

* * *

Как только они вошли во входной зал Берлоги, Фаулкс внезапно повернулся к Кэрроу; и его лицо в этот момент было переполнено яростью.

— Это последняя капля, — буквально прошипел он великану, — я многое от вас вытерпел за последние пару месяцев и я не жаловался.

Кэрроу нахмурился, не понимая, о чём Тимоти говорит. Маленький секретарь подошел к нему пока не оказался в нескольких дюймах от бочкообразной груди Кэрроу.

— Во-первых, вы своим нытьём заставили меня переехать сюда... потом исчезла моя одежда... и вы настояли чтобы я надел вот это, — он жестом указал на свой тёплый кожаный плащ и ботинки со стальными мысами, — Тем самым превращая меня в вашего миниатюрного клона, — он жестом указал на огромную гору мускулов перед ним, — потом эти тренировки, — фыркнул он, — я могу понять, зачем они нужны, но меня скоро уже начнёт тошнить от костероста. Он начал расхаживать, что было очень плохим признаком. Он резко повернулся к Кэрроу. — Меня очень беспокоит, что я такими темпами вполне могу выработать сопротивляемость к этой штуке, — он почти зашипел, глядя на него дикими глазами. — Вы вообще, хотя бы слышали о таких вещах как здоровье и безопасность? — А ещё мне не нравится быть тем, кто заботиться о "перекусе" вашего ковена, каждый раз, когда они падают без сил от постоянной кровопотери. — А что насчёт вашего постоянного стремления использовать меня в качестве наживки? — фыркнул он. — Сначала был нунду, потом клан вампиров-ренегатов а Румынии и давайте не будем забывать про того дракона с мозговой гнилью!

Кэрроу наконец смог вставить слово. — Это твоя обязанность...

Фаулкс фыркнул и посмотрел на него поистине убийственным взглядом. — Есть обязанности и есть права! — Я, ваш наёмный работник, а не ваш раб! Что подводит меня к главному вопросу! Эти Зубы! — ВЫ... НАМАЛЕВАЛИ СВОИ ПРОКЛЯТЫЕ КАРАКУЛИ... НА,,, МНЕ. — Вы нарушили моё личное пространство моё тело, самым фундаментальным и самым заметным способом! Я НЕ ваша собственность!

Фаулкс сделал паузу и тяжело дыша продолжил. — У меня не было ни одного выходного с тех самых пор как я начал работать на вашу неблагодарную персону, так что я устрою себе несколько давно заслуженных выходных от этого дурдома. — И ни смейте меня беспокоить. С этими словами Фаулкс повернулся на каблуках и зашагал прочь, его кожаный тёплый2 плащ воинственно развивался при ходьбе. Кэрроу уставился ему в след. О чём это он?

* * *

Когда Ремус Люпил занял пост учителя ЗОТИ в своей старой школе, то сразу понял что это было совсем не то, что он ожидал; закаменевшие лица других учителей и настороженные и оценивающие взгляды студентов, но хуже всего то, что не было никаких признаков сына его лучших друзей. На сортировочном пиру он намеренно искал Гарри среди Грифиндорцев но так и не нашел парнишку с растрёпанными чёрными волосами, такими же как и у его отца, которого он прекрасно помнил. Озадаченный тем, что не нашел его, он переключился на Рейвенклоуцев. В конце концов оба его родителя были очень умными и талантливыми, так что вполне возможно что он попал в дом Ровены. И снова неудача. Так что с некоторым неверием он начал искать среди Хафлпафцев. Он конечно не мог представить, чтобы Поттер попал в дом барсука, однако, они были известны своим трудолюбием, верностью и преданностью, всё это великолепные качества; но снова никаких признаков Поттера. Он, конечно, не мог попасть на Слизерин, это просто невозможно... так ведь? С некоторой не охотой он начал искать его среди Слизеринцев. Среди них, конечно было много детей Пожирателей Смерти; сильно выделялись Нотт, Крэбб и Гойл. С некоторым облегчением он пришел к заключению, что среди змей Поттера нет. Но это поднимало вопрос, где же всё-таки Гарри Поттер? Он будто бы потерял счастливый талисман, делающий всё в мире правильным.

Потом ситуация лучше не стала. Учителя становились угрюмыми и скрытными, когда он интересовался местонахождением Гарри. Его постоянные вопросы привели к очень пугающей конфронтации в учительской с участием Макгонагал, Спраут и Хуч. Он слишком часто задавал вопросы о ребёнке своих друзей так что вышеозначенные профессора просто окружили его кресло в очень угрожающей манере, затем их заводила Макгонагал наклонилась к нему, пока не оказалась с ним нос к носу, глаза её были холодными, а взгляд просто вымораживающим.

— Первое правило учительской — никаких разговоров о Гарри Поттере! — невероятно, но при этих словах взгляд её стал ещё более леденящим, — и второе правило учительской — НИКАКИХ разговоров о Гарри Поттере!

Она мрачно посмотрела на него. — Покуда вы будите соблюдать эти два простых правила, мы прекрасно сработаемся, — она решительно кивнула прежде чем отойти, её коллеги последовали за ней. Слегка трясущийся оборотень оглядел комнату и наткнулся на презрительные взгляды других преподавателей... кроме Снейпа, который сейчас вовсю хохотал над ним, скрывшись за журналом для зельеваров.

Итак он жил в магловском мире, это было единственное место где он мог устроиться, но неужели он действительно так недосягаем? Чтобы разобраться с этим Люпин решил почитать подшивку Ежедневного Пророка, однако то, что он там обнаружил, не имело смысла. Прошлым летом Гарри пропал, потом опять появился на прошлый Хэллоуин... а потом тишина.

Кстати о Ежедневном Пророке, в нём множилось число сообщений о смерти Пожирателей Смерти при странных обстоятельствах. Сначала массовые смерти в Азкабане, потом Квентин Нотт, а недавно ещё и постыдный случай с Жофреем Гойлом, умершим от отравления в муках страсти в... Зверинце Наслаждений Госпожи Роуг, одном сомнительном борделе в районе Ноктюрн, рассчитанного на клиентов со специфическими вкусами. Всё очень походило на прошлую войну, и люди уже начали ощущать, что что-то происходит. Атмосфера в замке становилась всё тяжелее.

Итак, он начал карьеру учителя в Хогвартсе можно сказать не с той ноги.

Первые несколько занятий дали ему ложное чувство безопасности. Первогодки были молоды и старательны и очень радовались возможности впервые изучить магию. Он научил их парочке простых проклятий и лёгким щитовым чарам, прежде чем позволить им провести несколько коротеньких учебных дуэлей. Дети выходили из класса радостно обсуждая свои успехи и очень хотели большего.

Следующие занятие у него было со вторым курсом Хафлпафа. Задним умом он понимал, что уже тогда должен был заметить тревожные признаки. Когда он объявил что сегодня будет практическое занятие, то они стали какими-то уж очень нервными, начав украдкой кидать настороженные взгляды в сторону дуэльной арены в задней части класса и с толпившись, старались держаться как можно дальше от неё. Когда же он провёл их по стандартным сглазам и проклятьям и их контр заклинаниям, то они понемногу расслабились.

Однако, монетка( или вернее наковальня ) упала ему на голову во время занятия с третьим курсом.(прим. пер. речь идёт о англо-американском поветрии кидать на счастье монетки с некоторых особо известных небоскрёбов и других высотных построек, поветрие это стало столь популярным, что появились даже городские мифы о том что такая падающая монетка может и убить если попасть под неё. Если вам интересно можете найти в сети выпуск "Разрушителей мифов", в котором расследовали один из подобных мифов. ) В шкафу в учительской завёлся богарт и он увидел в этом шанс дать некоторым ученикам возможность на практике научиться справляться с мелкой домашней нечистью, с которой к тому же сравнительно просто справиться. Он считал что это будет гораздо более захватывающе чем сидеть в классе.

Третий курс Рейвенкло похолодел, когда он радостно объявил им, — Пожалуйста, уберите учебники, достаньте палочки и выходите из класса, у нас будет практический урок.

Они нервно подчинились. Видя, что все готовы, он повёл их в учительскую, в которую дети входили неохотно, прижимаясь друг к другу и дико оглядываясь, держа палочки наготове по мере того как они входили в слегка потрёпанное, но уютное помещение учительской. Учительская пустовала, только одно кресло перед камином было занято Северусом Снейпом, коротающим свободное время между занятиями за чтением еженедельника для зельеваров. Выглянув из-за своего журнала, самодовольно улыбнулся перепуганным детям и практически ухмыльнулся Люпину с радостным предвкушением в глазах. Люпин ответил на это нервной улыбкой; если учесть его прошлый опыт общения с мастером зельеварения, то он едва ли захочет вести себя с ним дружелюбно и зарыть топор войны.

Собравшись, он повернулся к своим подопечным.

— Итак, класс, — улыбнулся он подозрительно глядящим на него детям, — соберитесь.

Скучковавшаяся толпа детей настороженно глядела на укрытый сотрясающийся шкаф.

— Нам надо будет... убить это? — раздался тихий, натянутый голос.

* * *

Дрожащий студент подошел к закрытому шкафу с выражением абсолютной решимости на лице, крепко сжимая в руках палочку.

— Готов? — спросил слегка дрожащий люпин. Студент легонько кивнул, готовя себя к любым ужасам, которые может исторгнуть этот чулан. Дверь медленно приоткрылась и оттуда показалась огромная волосатая нога, а за ней из крошечного пространства целиком выполз взрослый акромантул. Мальчик нахмурился, концентрируясь и выжидая нужного момента, — Ридикулус! — выкрикнул он взмахнув палочкой. Голова ужасного паука отделилась от массивного тела, брызнули внутренности и он опал на пол в луже крови. Мальчик счастливо улыбнулся своим результатам, а его одноклассники радостно подбадривали его стоя позади.

Люпин смотрел на это отвратное зрелище стоя сбоку, бледный как мел; и это всего-навсего третий студент. У первых двух богарт превратился в какого-то монструозного человека с безумной ухмылкой. Люпин никак не мог понять, почему он выглядит так знакомо, а уж визуальные эффекты, которые дети выбирали для своих заклинаний, были мягко сказать очень настораживающими. Отсечение головы, тело этого человека взрывалось потоком внутренностей, пронзание; он не был уверен, сколько он ещё выдержит. Но главным были даже не отвратные эффекты, а то с каким циничным смехом дети нежного возраста на них реагировали. Может это всё-таки была не такая уж хорошая идея.

И вот, когда осталось всего три студента, Люпин отчаянно начал молиться, пожалуйста, ну пожалуйста, пусть это будет что-нибудь нормальное, никаких кишок, никаких кишок. Крошечная девочка, самая маленькая в классе, такая, что казалось, её мог унести сильный порыв ветра.

Его надежды разбились в прах, когда из крошечного шкафа непонятно как вылез инкрустированный металлическими черепами монстр, которого он уже дважды сегодня видел. Устремив злобный взгляд своих красных глаз на маленькую девочку, он шагнул вперёд, его странные конечности болезненно визжали при каждом шаге; он протянул к девочке одну из рук в испачканной в кишках перчатке, с пальцев его сочилась кровь.

Взгляд девочки становился всё более безумным, тело её дрожало и к вящему беспокойству Люпина из её рта пошла пена. С нечеловеческим визгом она бросилась вперёд на это исчадие, атакуя его зубами и ногтями, позабытая палочка валялась на полу в нескольких футах позади. Сам по себе богарт был значительно меньше той ужасающей иллюзии, которую создал, и это был его единственный защитный механизм. Так что против впавшей в безумную кровавую ярость девочки у него не было ни единого шанса.

Класс в восхищении смотрел, как девочка буквально разрывает богарта на части, забрызгивая всё вокруг густой, вязкой кровью, избивая его останки оторванной у него же конечностью. Но вот её крики постепенно преобразовались в сердитые завывания, и она выдохлась, уронила подбородок на грудь и остекленевшим взглядом уставилась в пространство.