— На самом деле мы, конечно, работали вместе с министерством просвещения, — Ковригина, кивнув Евгению Ивановичу Афанасенко. — Идея возникла в министерстве здравоохранения, при обсуждении организации летнего отдыха для детей из детских домов, а потом пришла информация из ВИМИ по работе Гмайнера. Тогда и решили попробовать не ограничиваться только летним отдыхом, а сделать программу постоянных приёмных семей, формируемых строго на научной основе.
Помимо семейных домов в посёлке есть административная часть. Там работают директор, бухгалтер, педагоги и приходящие работники, репетиторы, охрана, семейный врач-терапевт и медсестра. Есть несколько важных отличий от 'детской деревни' Гмайнера.
Первое — в штате есть психологи, отдельно для детей и для взрослых. Многодетные родители испытывают значительно большие стрессовые нагрузки, чем в обычных семьях с одним-двумя детьми. Психолог — это всегда возможность поговорить, обсудить свои проблемы — и для детей, и для взрослых.
Конечно, первых попавшихся в проект мы не брали. Детей воспитывают профессионально подготовленные приёмные родители. Мы тщательно отобрали из сотен кандидатур именно тех, кто сможет справиться с непростой круглосуточной работой многодетного родителя. Претендентов отбирали по человеческим качествам. Профильное педагогическое образование не требовалось. Непосредственная подготовка продолжается до 2 лет, при этом основой подготовки является детская психология. С приобретенными знаниями и навыками приёмные родители, не являясь дипломированными психологами, знают, как помочь детям, оставшимся без родной семьи, преодолеть кризис и залечить душевные травмы.
Второе — все семьи образуют коммуну. Мамы организовали своего рода мини-комбинат бытового обслуживания — ателье, парикмахерская, прачечная, пункт проката и ремонта бытовой техники, детский сад, библиотека. Все услуги КБО бесплатные для своих. Посёлок располагается в черте пригорода, административно считается его муниципальным образованием, поэтому услугами КБО и остальной инфраструктуры пользуются и обычные жители, но уже за плату. Пригородное расположение позволило завести общее подсобное хозяйство — теплицы, солнечный вегетарий для выращивания фруктов. Также держат коров, свиней, причём не по дворам, а на общей ферме. Взяли в аренду сепаратор, производят все основные молочные продукты, включая домашний сыр. С соседним колхозом заключили договор на поставку кормов по программе '2+1'. Молочные продукты полностью потребляются внутри коммуны, часть мяса сдают государству.
Дети вместе играют, ходят друг к другу делать уроки, и, что ещё важнее, взрослые тоже постоянно общаются и взаимодействуют, помогают друг другу по хозяйству, большинство из них вместе работают.
— А где работают? — тут же поинтересовался Косыгин.
— Посёлок юридически оформлен как специальное образовательное учреждение, женщины работают кто воспитателями, кто в КБО, мужчины — где выбрали сами, но так вышло, что более половины из них, собравшись, организовали строительный кооператив, делают и собирают на заказ дома для индивидуальной жилой застройки, — пояснила министр. — остальные работают кто где, в том числе — на промышленных предприятиях, водителями, инженерами. Решали сами, выбирали рабочие места по зарплате. При этом на каждого ребёнка приёмные родители получают выплаты от государства. Кооператив часть выручки отчисляет на нужды детей. В этом году скопили деньги и купили каждому из детей по велосипеду.
— Замечательно! — одобрил Первый секретарь. — У какого детдомовского ребёнка есть свой велосипед? А тут практически как в настоящей семье дети живут!
— Основная задумка была в том, чтобы создать полноценные семьи, чтобы, вырастая и покидая посёлок, подростки знали, что им есть, куда вернуться, что есть место, где их ждут и всегда им рады. Чтобы потом, заведя собственные семьи, они приезжали уже со своими детьми в дом, где они выросли, к своей приёмной маме, которая станет 'бабушкой' для нескольких поколений внуков.
— По-моему, замечательно придумано, — одобрил Первый секретарь. — А как выбирали кандидатов? По человеческим качествам — я понял, но ведь не каждый добрый человек годится, чтобы быть приёмным родителем?
— Конечно. Искали семейные пары без детей, либо тех, у кого дети выросли, а заводить ещё детей они, по медицинским показателям, уже не могли, — пояснила Ковригина. — Рассматривали и одиночные кандидатуры, причём в процессе подготовки за два года сыграли две свадьбы.
— Вот это дело, это хорошо, — заулыбался Никита Сергеевич.
— Предпочтение отдавали смешанному составу, чтобы были и рабочие с заводов, и из совхозов, и люди с высшим образованием. Дополнительным стимулом было улучшение жилищных условий — каждая семья получала купольный коттедж, значительно большей площади, чем любой деревенский дом или городская квартира.
Третий, очень важный момент, которого не было у Гмайнера — детей распределяли по семьям не просто по списку. Психологи тщательно изучали и детей и родителей, формируя семьи с учётом совместимости, а в случае уже подросших детей — ещё и по интересам. У детей и приёмных родителей за два года подготовки было время привыкнуть друг к другу, на время обучения претенденты оформляли патронат над детьми, которых им рекомендовали психологи.
— Серьёзный подход, — похвалил Ефремов.
— Меньше всего мы хотели, чтобы кого-то из детей вынужденно вернули в обычный детдом из-за психологической несовместимости с родителями. Это была бы катастрофа для всей программы, поэтому к подбору семей подходили предельно внимательно, — пояснила Мария Дмитриевна. — Старались также формировать семьи с одинаковым количеством мальчиков и девочек, с подбором по возрасту. Дети рано или поздно вырастут, и у них будет возможность устроить свою семейную жизнь с теми, кого они с детства хорошо знают.
— Это всё хорошо, но у коммун товарища Иванова есть важное преимущество — в них дети учатся гражданской ответственности и социальному взаимодействию в рамках гражданского общества, — заметил Афанасьев.
— У нас тоже все решения внутри коммуны принимаются коллегиально, взрослыми и детьми вместе, голосуют все, достигшие десятилетнего возраста, — ответила Ковригина. — Собственно, мы тоже брали за основу методики Игоря Петровича. Но у нас дети живут практически в нормальных семьях, это даёт им большое преимущество в части психологической устойчивости. У них есть настоящее детство в нормальной семье, понимаете? Их точно так же приучают не быть эгоистами и делиться поровну с младшими, но приучают приёмные родители, которых они любят и уважают.
— Я думаю, нам не следует выяснять, какой вариант лучше или хуже, — решил Первый секретарь. — Безусловно, вариант с нормальной семьёй надо поддерживать. На настоящий момент всех детдомовских детей в такие семьи определить всё равно не удастся, учитывая, как долго приходится готовить приёмных родителей. Но этот вариант будем развивать обязательно.
Решение было принято, и в дальнейшем количество 'пригородных коммун' или 'детских посёлков' неуклонно увеличивалось. В сравнении с детьми из обычных детских домов, даже тех, в которых уже действовали детские коммуны, у детей из тщательно подобранных приёмных семей впоследствии отмечался значительно меньший процент неврозов и различных психологических проблем, корень которых, чаще всего, скрывается именно в детских впечатлениях и психологических травмах.
Через пару недель на очередном совещании Президиума ЦК обсуждали результаты эксперимента по созданию сетевого сообщества, предложенного Косыгиным.
(Далее описывается в качестве перенесённого на реалии начала 60-х социальный эксперимент, проведённый в действительности в 1998 г в Казани С. Лачиняном и описанный им в статье 'Как организовать свою жизнь самим' https://aftershock.news/?q=node/715017)
В коротком вступительном слове председатель Совета министров рассказал о государственном обеспечении проводимого эксперимента:
— Мы с самого начала учли, что среди местных властей всегда находятся недалёкие, но особо бдительные товарищи, которые любое новое начинание постараются пресечь, уже потому, что оно новое. Поэтому эксперимент был обставлен как учения по формированию социальных структур специального назначения, обеспечивающих порядок и устойчивость общества в период восстановления хозяйства после ядерной войны.
— Ого! — удивился Первый секретарь. — Ничего себе легенда!
— Да, не больше и не меньше, — ответил Алексей Николаевич. — Соответственно, был оформлен документ, с моей подписью, визами командующего силами ГО и МЧС, руководителей ВЦСПС и председателя Центросовета промысловой кооперации, — он кивнул на Гришина и Заговельева. — Ну, а о непосредственном ходе эксперимента попрошу рассказать товарищей, которые руководили его проведением — председателя Ярославского облисполкома Леонида Ивановича Зайцева и Первого секретаря Ярославского обкома партии Фёдора Ивановича Лощенкова.
Гости из Ярославля несколько смущённо переглянулись, решая, кому рассказывать.
— Давайте вы, Леонид Иванович, — предложил Лощенков.
Зайцев кивнул:
— Хорошо. В общем, после постановки задачи, прямо скажем, необычной, да ещё и с самого верха, мы сначала несколько дней изучали предоставленные нам информационные материалы по кооперативному движению в Европе и в РСФСР в двадцатых годах, и пришли к выводу, что действовать надо иначе. Тогда мы провели, как это потом назвали специалисты, натурное моделирование ситуации... Собрали представителей общественности на лекцию и последующий семинар. Люди заинтересовались, пришло где-то пара сотен человек. Прямо на семинаре мы предложили им организовать подобную сетевую структуру. Никто сначала не понял, как это сделать, поэтому не знали, с чего начать. Мы объяснили людям нашу идею — расширить доступные людям возможности за счёт прямого взаимодействия друг с другом.
Каждая семья ограничена рамками имеющихся доходов. У большинства это зарплата или пенсия. При этом каждый человек что-то умеет и может что-то сделать, но откуда ему знать, кому нужны его услуги? Можно повесить объявление на заборе, но сейчас, простите, середина двадцатого века, можно обставить процесс немного более цивилизованно.
Мы начали с того, что предложили всем познакомиться. Но познакомить друг с другом две сотни человек, чтобы они сразу всех запомнили — невозможно. Поэтому мы предложили каждому заполнить по две заранее заготовленные карточки. На каждой было имя, адрес и телефон участника, но на одной карточке заполняющие записывали, что они могут предложить, а на другой — что требуется им самим, включая продукты питания, полуфабрикаты, материалы, комплектующие, инструменты, услуги специалистов. Эти карточки тут же, в присутствии участников, переснимались на фотоплёнку и помещались в общедоступную картотеку с рубрикатором по разделам, к примеру: продукты питания, корма для животноводства, промышленные товары народного потребления, продукция народных промыслов и так далее.
Уже на этом этапе участники начали копаться в картотеке и изучать запросы и предложения. Потребности у всех разделялись на две области — сходные и специфические, то есть — продукты питания, одежда, обувь — требуются всем, а скажем, такой материал, как рубероид — в основном строителям, либо если кто-то решил крышу починить. Мы отметили, что было много желающих купить продукты, которые редко бывают в магазинах, например, мёд, а также сметану и молоко высокой жирности, домашнее варенье.
Тут же начались обсуждения возможных вариантов взаимодействия, то есть вся эта масса ранее малознакомых и вообще незнакомых друг с другом людей пришла в движение. Все сразу оценили преимущества такой картотеки. При этом картотеку изучали не только потенциальные клиенты, но и сами специалисты искали клиентов и напрямую предлагали им свои услуги. Оплату деньгами мы не запрещали, но предложили всем сосредоточиться на бартерном обмене типа 'услуга за услугу' или 'услуга за товар'. Стоимость товаров и услуг согласовывали между собой сами договаривающиеся. Через пару дней образовалась и заработала сетевая структура, объединившая людей с самыми разными интересами.
— Что-то мне это напоминает легализацию теневой экономики, — заметил Шепилов.
— Законности всего процесса уделялось особое внимание, — возразил Косыгин. — Насколько мне известно, физические лица предоставляли результаты своего труда и услуги специалистов, наёмный труд не использовался, между собой во многих случаях рассчитывались вообще бартером и услугами. По сути, это всё равно, что продажа продукции со своего приусадебного участка на колхозном рынке, либо репетиторство. Каждый, кто держит, скажем, корову, так или иначе продаёт излишки производимого ею молока, либо молочные продукты, и при этом платит налог. Здесь то же самое, разница только в том, что в ходе эксперимента участники взаимодействовали напрямую, без посредников. О каких-либо 'нетрудовых доходах' речь не идёт.
— Именно так, за этим внимательно следит ОБХСС, — подтвердил Зайцев. — Для удобства дальнейшего взаимодействия мы предложили организовать при облисполкоме своего рода диспетчерский центр, с телефоном, телеграфом и картотекой, работают в нём три человека, — продолжил Зайцев. — В нём каждый мог заказать себе актуальные копии разделов картотеки на обычной кинопленке и просматривать её, к примеру, на диапроекторе. Печать копии раздела стоила рубль. Обновление сделали ежемесячным, но каждый мог прийти и обновить свою карточку вне графика, немного доплатив за срочность. Спрос на эти плёнки покрывает зарплаты персонала диспетчерского центра.
На следующем этапе мы привлекли местную прессу. Написали статью об эксперименте в газету, в статье был адрес диспетчерского центра и описание принципов работы сообщества. После публикации количество желающих ознакомиться и поучаствовать выросло в несколько раз, первые дни люди в очередь стояли, чтобы заполнить карточки или заказать фотокопии.
Тут уже возникла необходимость выстраивать расчётные цепочки. К примеру, учителю нужно починить крышу. Учитель может предложить свои услуги как репетитор, но мастеру, чинящему крышу, они не нужны, зато ему нужно отремонтировать машину. Он может найти автомеханика, но автомеханику не нужно чинить крышу, зато ему нужны, к примеру, продукты домашнего производства. Картотека позволяет найти участника с личным подсобным хозяйством, который может предложить автомеханику нужные продукты, получив в обмен от учителя услуги репетитора. Таким образом, выстраивается цепочка людей, заинтересованных друг в друге. Эту цепочку люди выстраивают самостоятельно, контактируя друг с другом, знакомятся между собой, налаживают кратковременные или постоянные связи, и сами договариваются о стоимости своих услуг и товаров в обмен на услуги. Понятно, что получается не всегда быстро, не сразу, и не у всех, но рано или поздно каждый находит то, что искал.
— Что-то это как-то сложно выглядит, — заметил Шепилов. — Думаю, на практике все так или иначе будут рассчитываться деньгами.
