Девушка подлетела, как дворняжка, встречающая хозяина, — того и гляди, на него лапами бросится. Молоденькая, лет пятнадцати, — наклонилась, выставляя напоказ упругую грудь, чуть прикрытую платьем:
— Что желаете, сударь?
— Много хорошо прожаренного мяса.
— Вина?
Он чуть не заказал васаг, но вовремя спохватился: слишком дорогое вино даже на западе Энгарна, в краю виноградников. И "особое", тут же "волка" в нем заподозрят.
— Грюйт есть? — заказал он единственный напиток, который мог пить.
— Есть! — малышка будто обрадовалась. — Вам, может, с добавками? Есть для того чтобы не спать всю ночь, есть придающий силу, — томно предложила она.
— Обычный. И еще мне нужна комната.
— Только комната? — она все еще не сдавалась и игриво покачала бедрами, но желаемой реакции так и не увидела, потому поджала губы. — Сейчас все принесу, сударь.
Ялмари повернулся к столу и с изумлением заметил, что и тут его проверили. Сидевший рядом с ним подмастерье быстро передал другому туммим и отрицательно помотал головой. Вот так-так. Страже у ворот особенно не нужно стараться, раз такие камни есть у каждого ремесленника.
Убедившись, что Ялмари — человек, парни склонились друг к другу и возобновили беседу.
— ...И вот вышли они за деревню, Гулизар с парнем заигрывает, она девушка горячая была. У мертвого встанет. Парень на нее смотрит, глаза горят. Она-то считала, он уже созрел, быстрей пошла, чтобы увести его подальше в лес, чтобы никто им не помешал значицца. Ну, и увела. Нашли ее через три дня. На труп смотреть страшно было, как это чудище над ней глумилось. Грудь, живот, горло, щеки — все изгрызано. А ты говоришь — вампир. Я вам скажу: первый признак оборотня — глаза у него горят. А туммим не всегда срабатывает.
— А у вампира? У вампира горят глаза? — замирающим шепотом поинтересовался подмастерье, что сидел рядом с Ялмари.
— Вампира, ты ни с кем не спутаешь. Это такое страшило! Если и спасешься — заикой останешься. Сам черный, глаза красные, ногти — во! — он раздвинул руки чуть ли не на два локтя. — У него клыки длинные, чтобы прокусывать кожу легче было. Аж до подбородка достают! — авторитетно заявил рассказчик.
"Смесь правды и басен, — сморщился лесник. — Кому эти басни нужны? Кто хочет, чтобы они распространялись?.. Что-то долго нет еды..." — Ялмари оглянулся — к нему направлялся хозяин: жирная тушка на тонких ногах. Подошел к столу, демонстративно крутя в руках два камня: в этой таверне хранили полный набор, могли поймать и оборотня, и мага. Скорей всего, и вампира. Кулак размером с маленькую дыню опустился на стол:
— Вот что, парень, — хозяин навис над Ялмари. — Шел бы ты отсюда. Я "волков" не обслуживаю.
Трактир затих. В тишине хлопнула дверь — кто-то спешно покинул дом.
Лесник встал:
— С чего вы взяли...
— У нас глаз наметанный, — прищурился хозяин. — Один, с дороги, молчишь, разговоры слушаешь. На Эпу вон не позарился, вино не заказал...
"Шереш меня раздери! — разозлился Ялмари на себя. — Что же шпионам Полада делать приходится, чтобы их никто не заподозрил? Пить и громко хаять королеву?" Теперь надо было сохранить лицо.
— А не боитесь так открыто?
— Я, щенок, ничего уже не боюсь, — оскалилась туша жирными губами. — После того как Сегуба вампир высушил, а "волки" подойти боялись... — он умолк. — Да и мы не в столице, — тон стал угрожающим. — Кто знает, увидишь ли ты еще своего капитана. Убирайся отсюда! — глаза превратились в щелочки, мужик наклонил голову — будто бык, перед тем как броситься.
Ялмари надел шляпу, кинул на стол монету:
— За кормежку коня.
Лицо хозяина налилось кровью.
— Мне не нужно твоих поганых денег. Убирайся быстро!
Но лесник не дрогнул лицом, подобрал сумку и направился к выходу, спиной чувствуя взгляды.
Постоял у конюшни. "Полный провал. Раскрыли буквально за четверть часа. Хорошо еще не догадались, о моем истинном статусе, подумали, что рядовой "волк". Придется переночевать в казарме, а утром все же навестить старейшину, узнать, кто дал ему камни".
Он оставил коня в негостеприимной таверне. Лошади надо отдохнуть. Утром, если что, пошлет десяток. Заберут, никто и не пикнет. Тем более вопреки желанию хозяина за ужин и лошадь он заплатил. Лук взял с собой — вряд ли пригодится в городе, но тут могли украсть. Для защиты же пригодится короткий меч, который Ялмари всегда держал в кожаных ножнах под курткой. Он прикрепил его так, чтобы не мешал при ходьбе и был незаметен для собеседника.
Лесник закинул котомку на плечо. С благодарностью посмотрел на небо — дождь закончился. Розовая луна разогнала тучи, чтобы взглянуть на город. Это немного осветило темные улочки, но нисколько не обрадовало. Ялмари не любил полнолуния. А как представлял, что оно будет длиться еще почти неделю, такая тоска брала... На него луна действовала слишком сильно.
Темные улочки встретили той же вонью. Ялмари ускорил шаг, чтобы быстрее выйти на главную улицу.
...Из-за обилия запахов он чуть не попал в засаду. В последнюю минуту почувствовал в нише, куда не доставал лунный свет, чье-то присутствие. Резко присел, одновременно уходя влево. Меч скользнул по куртке. Выхватил клинок и повернулся лицом к врагу, отбрасывая в сторону сумку. Тут же вспомнил — этот человек был в трактире. Небольшая бородка, длинные до плеч волосы, широкая вестина, закрывающая бедра, высокие сапоги — больше всего он походил на зажиточного лейнского купца.
Не давая леснику опомниться, мужчина одним движением сбросил с плеч вестину, и тут же швырнул ее в Ялмари, стараясь сбить того с толку, а сам нырнул вправо, стараясь достать плечо лесника. Но не успел. Тут же отпрянул уходя от встречного выпада, а потом стал словно танцевать: наступал, двигаясь из стороны в сторону, и беспрерывно нанося удары. Он был один, но Ялмари казалось, что ему приходится сражаться с тремя. Меч у врага оказался длиннее, лесник едва успевал парировать быстрые выпады. Он быстро взмок и жалел, что не успел сбросить куртку, как его противник, — это тебе не тренировки в лесу со старым другом.
В мужчине чувствовался опыт не одного сражения: он не разговаривал, но с неумолимой решимостью загонял жертву в ту самую нишу, где поджидал ее. Ялмари бы поспорил, что пройдя войну с Кашшафой, он обосновался в гильдии наемных убийц. Лесник едва не пропустил удар — вовремя уклонился и меч лишь чиркнул по куртке, даже не порезав ее.
Ялмари лишь хмыкнул — эта встреча, так же как и разбойники в лесу, по большому счету ничем не грозила. Ничем, кроме разоблачения. Он отступал и парировал удары.
Откуда в руке убийцы появился кинжал, он не успел заметить, успел лишь дернуть головой в сторону, чтобы оружие не воткнули ему в глаз, но клинок задел щеку. Тут же подставил меч, защищая грудь. Бородач на мгновение остолбенел, а затем стал отступать. Решил сбежать? Поздно.
Лесник крутанул клинком, и меч врага со звоном отлетел к стене, а противник, нелепо взмахнув руками, упал на мостовую. Ялмари быстро склонился над ним: чуть-чуть не рассчитал удар — хотел ранить плечо, а пробил легкое насквозь.
— Кто тебя послал? Зачем?
В закатывающихся глазах последним проблеском мелькнула ненависть — не к нему, к заказчикам, отправившим его на смерть, не предупредив, с кем он столкнется. Может, поэтому он и прохрипел, захлебываясь кровью:
— Трактрщ... Елеу...
А потом глаза закатились. Ялмари пощупал пульс на шее, поднялся. С сожалением посмотрел на труп. Насколько можно доверять его предсмертному признанию? Старейшина договорился с трактирщиком? Бред. Но вот то, что он одобрял охоту местных жителей на "волков", очень может быть. Причем именно на одиночек. Сидит такой наблюдатель, в трактире, видит, как выгоняют Ялмари. Куда пойдет солдат на ночь глядя? Конечно, в казарму, ведь в другом трактире его тоже могут прогнать. Значит, можно подкараулить. Утром нашли бы труп парня. Прирезали — с кем не бывает? Нечего по ночному городу бродить. Вроде бы никто не виноват. А если его порезать в нескольких местах, разбросать кишки по мостовой, то тогда, глядишь, на оборотней подумают. Никто не заподозрит, что убийство оплачено трактирщиком. Или все же старейшиной? Эх, допросить бы разбойника получше. Но теперь что об этом жалеть? Придется разбираться самому.
Лесник оглянулся. Кажется, за схваткой никто не наблюдал — это к лучшему. Он нашел шляпу, которую потерял в схватке, отряхнул ее и снова натянув на глаза продолжил путь. Только теперь он шел не в казарму.
Через четверть часа — он слышал удар городских часов — Ялмари стоял у дома старейшины. В парадную дверь заходить не стал. Лучше это сделать с черного входа. Слуги почти никогда не запирают там дверь.
Забрался на невысокий забор, окружавший дворик с задней стороны дома. Собак здесь не держали — повезло. Осторожно спрыгнул на землю. Еще раз огляделся. Все уже крепко спали. Выходит, старейшина в это опасное время нападений не боится. Даже сторожа не выставил, не то что собак.
...Он бесшумно поднимался по лестнице — спальня всегда на втором этаже. Если старейшина спит, то он там. Если он ночная пташка — придется искать дальше. Приоткрыл ближайшую дверь — ароматной водой. "Ошибочка. Явно женская спальня". Прошел дальше. "А тут?" — на большой кровати свернулись клубочками два крошечных тельца. Детская. Следующая комната определенно то, что нужно.
Лесник скользнул внутрь, подошел к кровати — ее приготовили для сна покрывало откинуто, одеяло чуть загнуто, подушки взбиты, но постель нетронута. "Значит, не спит, — разочарованно подумал Ялмари. — Но ко сну готовился, следовательно где-то в доме. Может, в кабинете?"
Он вышел в коридор и на этот раз сразу заметил узкую полоску света в одной из дверей — ее не закрыли полностью. "Что ж, старейшина Елеу... Будет немного страшно", — Ялмари снял шляпу и шагнул в комнату.
— Добрый вечер, — проговорил вкрадчиво.
Седой старик с большими залысинами впереди и длинными волосами на затылке моментально побледнел, губы затряслись. Он узнал посетителя с одного взгляда. Старейшина открыл рот, но дыхание перехватило, он не издал ни звука.
— Не кричите, — все же предупредил Ялмари, доставая меч. — Кричать бесполезно, все равно помощь не успеет. Вы ведь хотите жить? — дождался утвердительного кивка, шагнул еще ближе, медленно подошел к столу. Лесник знал: в таких случаях спокойный тон звучит страшнее, чем угрозы. Он взял стул, подвинул к столу. Теперь они сидели напротив. — Я всего лишь хочу поговорить. Надеюсь, вы мне объясните, что происходит в Биргере. Вы заключали негласный договор об убийстве солдат Полада?
— Нет! — быстро выкрикнул старейшина, но лесник почувствовал: лжет.
— Да, — веско возразил он. — Но я ни за что не поверю, будто за это вы платили из своего кармана. Кто оплатил? Маг?
— Я-а не-е... — старик тут же начал заикаться.
— Ладно, другой вопрос. Зачем нужны казни оборотней?
— О-они у-би-вали, — блеял старейшина, не сводя глаз с Ялмари. — М-мы хотели за-щититься.
— Кто видел, что убивали именно оборотни?
— Н-но это же понятно...
— Выходит, никто не видел, — подвел итог лесник. — Тогда вернемся к магу. Кто дал вам камни? Туммимы, — уточнил он. — Где вы взяли столько камней? Мне кажется, трудно найти дом, где не было бы туммима, — зрачки Елеу сузились почти до точки. Еще немного и старик умрет от страха. — Спокойней, — увещевающее произнес Ялмари. — Я же сказал, мне нужны ответы, а не ваша жизнь. Так кто дал камни?
— Маг.
— Понятно, что маг. Но откуда? Из Кашшафы? — вопрос был риторическим. Мало вероятно, что козни будет строить лейнский маг или с другого материка, но кто знает. Ялмари подождал, пока Елеу, преодолевая ужас, подтвердит его предположение. — То есть вы связались с врагами Энгарна, так? "Волков" у вас ненавидят, а кашшафских магов привечают. Это заговор, старейшина?
— Нет! Мы верны королеве. Мы Поладу не желаем повиноваться... Маг защитил нас... Потому что эти твари... То есть... извините... Мы писали в Жанхот, но никто не спешил помочь нам. "Волки" бессильны, они не справляются с вампирами и оборотнями. Может, Полад связан с этими убийствами! Что нам было делать? Нам предложили помощь, и мы приняли ее.
— Последний вопрос, — Ялмари встал, облокотился на стол, навис над стариком. — Как мне встретиться с этим магом? Когда он будет здесь? Ведь он заходит к вам?
На старейшину было жалко смотреть. Губы начали синеть, он чуть не кивнул, но опомнился, встретив взгляд Ялмари.
— Я-а н-не з-зна-ю, — проблеял старик. — Он н-не го-во-рит...
— А если подумать? — Ялмари наклонился еще ниже.
— Н-не зна-ю, — затрясся Елеу. — Н-не знаю!
— Я спрашиваю последний раз, — совсем тихо, и так близко к лицу, что чувствуешь несвежее дыхание изо рта.
— Н-не знаю! — закричал старейшина. Ялмари не успел зажать ему рот. Надо было срочно покидать дом, пока не прибежали слуги. Он бросился к двери, когда за его спиной прозвучало:
— Ты не меня ищешь?
Лесник резко обернулся и больше не мог шевельнуться — будто тугие веревки опутали все тело. Руки и ноги не повиновались. Возле шкафа стоял человек в длинном сером балахоне. Капюшон полностью скрывал лицо. Одна рука вытянута вперед. Лесник почувствовал, как сдавливает горло, словно тисками. Кровь прилила к лицу, он задыхался.
Он почти потерял сознание, но тут же хватка на горле несколько ослабла. Ялмари согнулся пополам, с хрипом глотнул воздуха, оттопырил ворот, облегчая дыхание. Когда круги в глазах прошли, он разглядел, что попал в другую комнату: без мебели и окон. Со всех сторон темно-коричневые стены. Из неведомой вышины в центр комнаты падал круг света. Лесник пошевелил руками и ногами: тело вновь повиновалось.
— Я хотел, чтобы ты почувствовал, насколько я сильнее тебя и не сопротивлялся, — произнес маг, по-прежнему стоявший в двух тростях перед ним. — Тебе не нужна жизнь старейшины. Мне не нужна твоя жизнь. Пока. Я тоже хочу поговорить. Ты ведь для этого меня искал, не так ли? Или ты мечтал со мной сразиться? — в голосе послышалась насмешка. — Можешь спрашивать, я отвечу на твои вопросы.
Под капюшоном чернела такая тьма, что Ялмари казалось, будто мага там нет, и он разговаривает с невидимкой.
— Кто ты? — прохрипел Ялмари — горло еще саднило.
— Для тебя — маг Загфуран. Но, можешь мне поверить, я намного больше чем маг.
— Что тебе нужно?
— От тебя лично? — маг явно издевался. — Эту тайну я тебе не открою. Ты будешь орудием в моих руках и сам не догадаешься об этом. Это страшно, да, Ялмари? Да-да, я знаю твое имя. Я вообще все о тебе знаю особый посланник королевы. Куда бы ты ни пошел, я буду следить за тобой. И ты исполнишь мою волю, хочешь этого или нет.
— Не надо меня запугивать, — Ялмари вскинул голову.
