Скай

— Ой, точно! Сказала в машине мешок. А я и не понял.

Федя удалился, а я, пользуясь случаем, достал комп и включил.

Когда он вернулся с мешком и гитарой, аська уже загрузилась, но Ленки в сети пока не было. Загрузил сайт. Гитара! Я удивленно поднял голову:

— Ого, откуда дровишки?

— Не помнишь? — Спросил Федор. — Это же ты подарил.

— Ё-моё, точно! — Это же моя любимая шестиструнка! То-то она показалась мне знакомой. Я-то ее обыскался — как дарил, стерлось из памяти напрочь. Во дела! Сколько же я тогда выпил?

Я открыл сразу кучу вкладок, проверяя, нет ли новостей. История с гитарой не давала покоя. Надо бы у Тараса спросить. Даже интересно, как же это я.

Вместо того, чтобы идти купаться, как собирался, Федор стал распаковывать мешок, рассматривая, что ему привезла сестра. На самом дне обнаружил спальник.

— Ого, класс. — Сразу расстелив его, улегся сверху. Спросил с любопытством.— Серег, а что у тебя там?

Я лежал на боку, просматривая почту и ожидая Ленку. Уже пять часов, а ее все нет.

— На сайт свой зашел, новости глянуть.

— Ты ведь программист?

— Угу.

— Все хочу спросить...

Он нерешительно замолчал.

Федор лежал на спине, закинув руки за голову, и мечтательно смотрел вверх.

— Спрашивай.

— А помнишь Светкину свадьбу?

Еще б я ее не помнил! Хотя вру. Смутно очень. Особенно тот, первый день. Неужели, правда, напился?

— Ну, помню, а что?

— Мы еще в кино ходили...

Правильно... Вереница событий начала прокручиваться в голове. Тяжелое похмелье, мальчишка с горящими от восторга глазами за столиком напротив, попкорн, мороженое, кола. И мы смотрели 'Звездные Войны'. Как же давно это было. Мне было всего двадцать четыре... И Федька. Из худенького мальчишки вымахал за три года внушительно, не скажи Тарас, так бы и не признал.

— Ааа, точно, на Месть Ситхов, — произнес я, наконец, — ты еще о световом мече мечтал, но игрушечный купить не дал, сказал, что, мол, уже не маленький.

— Ага, о зеленом мече, как у Йоды, и понять не мог, почему Энакен перешел на темную сторону.

Я усмехнулся:

— А сейчас понимаешь?

— Понимаю, но я бы так никогда не сделал... Он же предал всех!

— Ну, он-то считал что прав...

— Гад он. Дарт Вэйдер. А тебе он нравился, — в его голосе послышалось осуждение.

— Нравится, — согласился я, — в нем чувствуется сила. К тому же он, в отличие от императора, все же остался человеком и смог в конце всей истории сделать правильный выбор... Хотя за один поступок, сам бы его прикончил.

— За то, что ударил свою жену и забыл, ради чего стал таким?

— Нее.

— Ааа, понял! За то, что убил маленьких юнингов — ты еще ругался потом, я помню.

— Верно. Они ему не угрожали, доверяли, просили помочь, считали наставником, а он "просто выполнял приказ". Самая гнусная отмазка... Я ругался?

— Ага.

Надеюсь — не матом, пронеслось в голове — при ребенке-то.

— Ты купаться-то идешь? Скоро стемнеет уже.

— Сейчас пойду, полежу еще немного. — Федор закрыл глаза, — А что за форум?

— ВИФ 'Стрелец'. Смотрю — что и как.

— Так ты на этом сайте? — Федор был явно чем-то удивлен, даже повернулся набок, подперев голову рукой.

— Ага — иногда забредаю.

— А, ясно. — Федор поморщился, — я там недавно читал что-то, это же военно-исторический форум?

— Точно.

— Меня послали — ну и я их тоже, больше не заходил, дебилы.

Ах, вот оно что, я постарался скрыть улыбку. Поинтересовался, чтоб подтвердить догадку:

— А кто послал?

— Не помню уже, какой-то полный придурок. Но один чувак мне там понравился, ник запомнил даже.

— И кто?

— Скай.

— Хм, Федь, а твой ник был случайно не Энакен?

— Да, а что?

Я все-таки расхохотался. И я еще переживал, не ругался ли при нем матом. В моем лексиконе некоторых из тех слов вообще нет. Как сейчас помню — три недели назад было дело. В тот день Зелот достал даже меня, пришлось забанить для профилактики. А Энакен что — гость он и есть гость — ничо не поделаешь. Помню, в каком восторге был Генка. 'Вдохновенно! — Отписал он мне. — Жалко, что гость — ща бы репу повысил!' А потом, через пару дней, писал: 'Эх, и из-за таких придурков — как Зелот, народ разбежится'. Но посты-таки пришлось удалить, а то Коляныча бы инфаркт хватил. Креол сам и удалял, но перед тем — скопировал.

— Два сапога — пара...

— Чего?

— Это Зелот на тебя наехал, зря к слову, но ты тоже — хорош. Сестра знает, как ты умеешь ругаться?

— Серег, да ты бы видел, что он нес!!!

— Я видел.

— Ооо! — Федор смутился. — Понятно. Извини.

— Все нормально, Энакен.

— Спасибо, Скай!

Я хмыкнул. Какой сообразительный. А вообще молодец, здорово он тогда с Зелотом, но не стоит ему этого говорить.

— Ладно, пойду, — Федор поднялся, спросил нерешительно, — у тебя шампунь есть?

— Ага. Возьми в сумке.

— А то не хочется беспокоить этих...

— Угу, не стоит.

Ленка так и не появилась. Ну и ладно. Тогда сайт.

Но и его посмотреть не удалось — вопль, который раздался снаружи, заставил волосы на голове зашевелиться. Машинально вырубив комп, я бросился наружу.

А когда понял, в чем дело, едва смог скрыть желание убить своего лучшего друга. Тарас кружил Светку на руках, и вид у него был совершенно счастливый и глупый. А Светка уткнулась в его мощную грудь, как маленькая девочка и, кажется, плакала.

Я заметил Веронику, спешащую в нашу сторону от стоянки ученых, всполошили всех своим восторгом. Сделал ей знак, что все в порядке, она поняла и кивнула, умная девочка. Еще раз глянул на счастливую пару — теперь они стояли обнявшись, по-прежнему не замечая ничего вокруг, и поспешил убраться обратно в палатку. Долго же она выжидала! А реветь-то чего?

Вот как их поймешь, женщин? У них горе — рыдают, счастье — то же самое.

Хотелось думать, как здорово, что я холостяк, но почему-то именно сейчас, эта мысль принесла с собой грусть и какую-то тоску. Не отказался бы так же держать объятиях рыдающую от счастья жену и пугать криками окружающих.

Сам поразился этой мысли. Да что со мной такое сегодня, всякий бред лезет в голову. Хотел снова открыть ноутбук, но часы показывали уже около шести, скоро идти делать шашлыки. Благо Светка замариновала их еще дома. Я заметил на полу, у изголовья "кровати" Федора раскрытую и перевернутую книгу. Усмехнулся. Тоже читает без закладок. 'Безымянный раб', красовалось на синей обложке. Так, понятно. Ладно, фэнтези так фэнтези. Не люблю перечитывать, но книги меня всегда успокаивали. Вот и сейчас — не прочел и пяти страниц, как увлекся, весь погрузившись в мир магии и приключений...

Глава пятая.

Пирушка удалась на славу. Стол был уже накрыт, а в мангале шипела первая партия мяса, когда группа ученых со своими стульями, как и договаривались, дружной толпой подвалила к нашей стоянке. Федор водрузил на высокий камень неподалеку 'люмус', как он по-прежнему называл фонарь ТТ, чтобы включить его с наступлением темноты.

Мы заправили майонезом салат в огромной — голодным точно никто не останется — пластиковой миске. Светка любила импровизировать, и на этот раз привезенное из дому блюдо состояло из капусты, крабовых палочек и еще нескольких ингредиентов. Точный рецепт салата мне выяснить не удалось, поскольку, когда украдкой попытался его попробовать, тут же получил шутливую затрещину от Светки.

Не обошла нас своим вниманием даже женщина-повар, правда, хватило ее ненадолго, после первой же порции, прихватив с собой пластиковую тарелку с шашлыком, она величественно удалилась. Впрочем, мне было не до нее. Во-первых, мое внимание время от времени привлекала Вероника, не потому, что принялась стрелять в меня глазками, как только пришла, а из-за того, что творчески мучила струны своей, неплохой, в общем-то, но весьма скверно настроенной гитары. Лучше бы вообще не приносила ее, подобная игра оскорбляла мой слух, и я ничего не мог с этим поделать.

Ксюша появилась последней и молча сидела в сторонке, в джинсах и обтягивающей кофточке, она выглядела очень соблазнительно. Я старался держаться от нее подальше и не встречаться взглядом, что не всегда удавалось. Рыжебородый профессор, Петр Палыч Гладышев, после первой же рюмки коньяка, принесенного с собой, завладел вниманием публики, рассказывая случаи из своего советско-партийного прошлого. Рассказывать он умел и делал это с видимым удовольствием. Его подопечные бурно смеялись, отдавая должное его ораторскому искусству, Светка с Тарасом тоже прислушивались, видно было, что и они очарованы. Даже мне было интересно, несмотря на неприязнь, которую вызывал во мне Петр Палыч. С чем был связан такой негатив, я бы точно сказать не мог.

Вернее, не хотел себе признаться, что возможной причиной являются маслянистые взгляды в сторону Ксении. Их я замечал всего лишь дважды, но и этого оказалось достаточно, чтобы вызвать во мне глухое раздражение и злость.

Впрочем, такие же откровенные взгляды на девушку бросал и наш бизнесмен, Юрий Подгорный, но Ксюша на него вообще не глядела, а вот на Петра Палыча даже очень. Интересно, что их связывает. И связывает ли?

Я сидел рядом с Федором, приглядывая, чтобы парень не слишком увлекался пивом, которого на столе оказалось в избытке. К светлому пиву, привезенному Светкой, я добавил свое, да и ученые пришли не с пустыми руками. Федька помалкивал и бросал взгляды в сторону девушки Любы, которая отвечала ему тем же, стараясь не привлекать к себе внимания остальных. Опаньки! Она же старше его лет на десять. Вот стерва. Ну ладно, не маленький, соображать должен. Я, в конце концов, ему не брат и не отец, чтобы указывать, куда смотреть, и учить жизни. Да и потом, молодежь предпочитает учиться на своих ошибках, а не на чужих. Проходили.

Максим Семенович Ладный, абсолютно седой профессор математики, меланхолично глушил водку, почти не притрагиваясь к поставленному перед ним салату и аппетитным кускам шашлыка. При близком рассмотрении я понял, что он довольно молод, не больше пятидесяти, но слегка пришибленный вид и длинные седые волосы его сильно старили.

Интересная дама лет сорока, Анна Кузьминична, трудилась ассистенткой Рыжебородого и наставницей двух юных особ. Она чинно восседала между профессором и Любаней, изыскано отставляя в сторону мизинец, когда подносила ко рту бокал с коньяком. Смеялась шуткам Рыжебородого а как-то очень подобострастно и фальшиво. Время от времени она взглядывала на изящные часики на руке, словно куда-то опаздывала.

Совместный вечер позволил найти ответ на мучивший меня вопрос.

Бизнесмен Подгорный отошел поговорить по телефону, и, хоть стоял он не близко, я, наконец, узнал голос ночного собеседника Рыжебородого профессора Гладышева. Интересно, что вы тут затеваете, господа хорошие, очень хотелось бы знать. Поговорить бы с ними откровенно. Но не сегодня. Может, завтра выберу подходящий момент.

— Слушай, Серег, — спросил Федя, когда Люба куда-то исчезла, позволив ему вырваться из-под гипнотического взгляда, — а кто-нибудь кричал, когда я купался? Я хотел прибежать, но был... не совсем одет, да еще подумал, что показалось. А потом забыл.

— Ты про тот душераздирающий вопль? Это Тарас. Светка ему сообщила радостную новость.

— А-а-а! Понятно. Мне тоже сказала.

— Угу, скоро будешь "дядей Федором".

— Эт точно.

Федор замолчал, и я глянул, не вернулась ли девушка, очаровавшая нашего парня. Так и есть. Любаня была на месте. Как противно иногда оказываться правым.

Кто-то тронул меня за плечо, и я резко обернулся, даже не заметил, как Ксюша ко мне подошла. Дыхание перехватило от неожиданности.

— Сереж, — почти прошептала она мне на ухо, — приходи попозже ко мне, поговорим.

Пахло от нее замечательно, каким-то цветочным ароматом.

— О чем? — Не удержался я от сарказма.

Ксюша на несколько секунд замолкла, и я уже пожалел о своих словах, но она ответила вполне спокойно:

— Об этом. — Она мотнула головой в сторону озера. — Ты же хотел, чтоб я рассказала.

— Хорошо, в полночь на берегу?

— Лучше в палат... — Она оборвала себя на полуслове. — Ладно, договорились, значит?

— Угу.

— Я приду. — Она так же бесшумно отошла и вернулась на свое место. Ох-ох! Выглядит такой одинокой!

Я не позволил себе развивать эту мысль и вполне держался до самого ухода гостей. Лишь когда все начали расходиться, было очень трудно подавить в себе желание проводить ее. Она даже взглянула в мою сторону, словно ждала этого. Уж не знаю, что она прочла в моем взгляде, но тут же вздернула подбородок и со спокойным видом согласилась на предложение Юрия ― проводить ее. Подлец выглядел ужасно польщенным и змеем искусителем вился вокруг девушки. Я понял, что напрасно думал о нем лучше, чем о профессоре. Сволочи они все. Настроение окончательно испортилось, и я пересел за стол к оставленной выпивке с намерением наверстать упущенное. Я не пил вместе со всеми, в силу того, что приготовление шашлыка предпочитаю совершать в трезвом виде. Отчего потом пренебрег этой возможностью, непонятно. Федор куда-то пропал. Тарас, забыв об уборке стола и прочих занудствах, удалился со Светкой в палатку. А я остался в гордом одиночестве, но зато с остатками салата, остывшими кусками не съеденного шашлыка, в окружении трех банок пива, уполовиненной бутылки водки и почти полным бокалом коньяка. Рядом притулилась гитара Вероники. Если надеется, что я пойду относить ей забытую вещь, то она очень ошибается.

Под пиво сестра вспомнилась. Очень уж она не одобряет потребление пенного напитка.

Обычно, когда мне плохо, я запираюсь в своей берлоге, с запасом хорошего пива и свежими книгами. Или, наоборот, с хорошими книгами и свежим пивом — тоже неплохо. Всегда помогало. Но после увольнения на меня навалилась настоящая депрессия, я тупо валялся на диване и смотрел в потолок. Двадцать семь лет, а чего я достиг? Ни семьи, ни работы, ни денег. Подруга, и та бросила за день до увольнения, заявив, что ненавидит меня и что я ее не люблю. Ну да, не любил. Но я ведь с самого начала не обманывал. И так все это совпало!

Я целые дни проводил дома. Делать ничего не хотелось, даже шевелиться. На звонки не отвечал, а потом и вовсе телефон вырубил. И в один прекрасный день из Смоленска ко мне приехала Сашка с полными сумками провизии, и как только дотащила? Будь это кто-то другой — на порог не пустил бы, но младшей сестре отказать я никогда не мог. На руках у меня выросла. Сколько я нянчился с ней, с самых первых дней.

Приготовив великолепный обед, пришла в комнату и заявила, что поживет у меня несколько дней. Я абстрактной депрессии-то дать отпор не смог, а уж конкретной сестре перечить и подавно не рискнул, потому она осталась. Нет, меня не доставала, уходила временами куда-то, возвращалась.

Решительно воспротивившись ее желанию спать на кухне на неудобном топчане, я перебрался на раскладное кресло, уступив ей диван.

Сашка готовила, мыла посуду и ничего не заставляла меня делать, кроме одного. Обязательно раз в день, причем в самое разное время, она приходила в комнату, брала гитару и стояла передо мной с самым упрямым выражением лица.