Скай

Как хорошо, что Света приехала, — пробормотал парень, переворачиваясь на другой бок.

* * *

Проснувшись часа через два, я увидел, что Феди уже нет, кровать аккуратно заправлена, вещи уложены стопкой, и вообще — создалось впечатление, что он готовился к инспекции. Еще вчера его вещи были разбросаны по всей палатке. И что на него нашло, интересно? Но вот на книгу внезапная тяга к порядку не распространилась, по-прежнему лежала на полу в раскрытом виде обложкой вверх.

С улицы доносились оживленные голоса. Видимо, уже завтракают.

Прогулявшись в лес, я вышел на пригорок, с которого было видно палатку Ксюши. Да, непонятно, может, и спит. Ладно, схожу к ней позже. Сердце сладко замерло от предвкушения. И чего мне так хорошо-то?

Когда я умылся и присоединился к нашим, кружка горячего кофе уже ждала. Светка читала какую-то брошюрку, запивая ее чаем, Тарас с Федором с аппетитом уплетали геркулесовую кашу.

— Ну что, Сереж, — Светка оторвалась от брошюрки, — споем сегодня?

Федор почему-то насторожился, а я чуть кофе не подавился. Она говорила так, словно о решенном деле.

Тарас участливо хлопнул меня по спине, чуть не убив. Второй удар я остановил, зло на него глянув. Откашлялся и спросил, наконец:

— Ты о чем, Свет?

— О том, что вчера ты дивно играл на гитаре. Вот вечерком и устроим песни-пляски. Ну, или просто песни.

— А я не пою.

Три пары удивленных глаз уставились на меня. Через мгновение троица разразилась дружным смехом.

Забавно. Что я такого сказал?

Н-да. Злиться я не стал, а спокойно продолжил пить кофе, ожидая, пока сами угомонятся.

— Ну, Сережка, насмешил, — Светка утирала слезы.

— Чем же?

Тарас откашлялся и спрятался за большой кружкой с чаем. Даже Федя широко улыбался, откровенно наслаждаясь чем-то, что было известно только им.

— Хмм, Тарас, может, ты скажешь? — Светке явно стало не по себе.

— Нет, — отрезал он.

Хо-хо, что творится-то? Чтоб ТТ Светке отказал!

— Ладно, — Светлана смущенно глянула на меня. — Ты наутро ничего не помнил, потому мы не стали ничего тебе говорить.

— О чем? — Я уже еле сдерживал раздражение.

Ненавижу такие непонятки.

— Спокойно, — произнес Тарас. — Ты давай повежливей, Серый. Сейчас Светка все расскажет. Да, радость моя?

Я вздохнул, под ложечкой засосало. Убежден, мне не понравится то, что она скажет. Иначе ТТ не был бы таким смущенным.

— Ты ведь помнишь нашу свадьбу? — Светка вопросительно изогнула бровь.

— Ну...

— И то, как ты был свидетелем?

— И что? — Чего она тянет-то? Федор продолжал расплываться в улыбке. По шее надаю потом! Мог бы еще вчера рассказать — про фильм вспомнил, а про то, что там случилось, молчок. Впрочем, Тараса тоже прибью, друг называется.

— Мы знали, что ты не любишь петь, — тяжело вздохнула Светка, — а мне очень хотелось услышать. И тогда Тарас мне сказал...

— Я? — Поразился ТТ.

— Да, ты! И вообще — не перебивай.

— И что сказал Тарас? — Чересчур ровным голосом поинтересовался я.

Даже Федор забеспокоился от моего тона, взглянул на Светку, потом на меня, хотел что-то сказать, но передумал.

— Тарас сказал, — твердо произнесла Светка, — что если тебя напоить, то споешь по-любому.

Тарас не смотрел в мою сторону, с безразличным видом намазывая себе варенье на хлеб. Придушу! С превеликим удовольствием.

— И?

— Ну, и я попросила папу тебе подливать. И ты спел.

Та-ак! Да, бывает — пьяный я и правда пою. Я терпеливо ждал продолжения, явно было что-то еще, иначе они не вели бы себя, как нашкодившие школьники. Ощущение, что на этой свадьбе я отчебучил нечто, перешло в твердую уверенность.

— И чего? — Я не собирался оставлять этот вопрос в подвешенном состоянии.

— Серег, ну чего ты... Ладно, — решительно и даже с вызовом Светка выпрямилась и спросила: — Смотрел Десперадо?

— Чего?

— Ну, 'Отчаянный' Роберта Родригеса.

— Смотрел, и что?

— Вот и ты так, — Светка заторопилась, — не знаю уж, что тебе папа мой сказал... Но ты, пошатываясь, встал, забрался на стол, чудом ничего не разбив, и с видом такого же Десперадо, с мрачным взглядом и весь такой... классный, стал играть на гитаре и петь. Сначала все в шоке были, а потом... Это было здорово! Как же тебе все аплодировали после первой песни — а ты так равнодушно поклонился и дальше...

Уф, ясно. Ладно, давно было, чего переживать-то. Только Тарас, подлец, пусть помучается. Я с самым мрачным видом поинтересовался:

— И что я пел?

— Сначала ты речь сказал! — Вмешался Федор.

О-паньки! Я еще и оратором выставился! Все интересней и интересней!

Тарас и Светка не ожидали, видно, такой подставы от парня. Я бы расхохотался, но в отместку хотелось довести спектакль до конца.

— Так, — холодно сказал я, — все молчат. Говорить будет Федор, как самый честный из здесь присутствующих. Давай, Федь, все подробности и по порядку.

— А! — Тарас махнул рукой. — Расскажи, Федь, чего уж теперь. А то ведь не отстанет.

И Федор рассказал — как я, забравшись на стол, сначала громко признался Светлане в любви, а потом посвятил ей три песни. И пел так, что у всех мурашки, а потом подарил гитару Тарасу, который видя, как понравилось Светке, сказал, что выучится и будет играть ей так же — каждый день.

— Выучился?

— Да не было такого! Я ничего не обещал, — возмутился Тарас.

— Обещал, обещал, Федь, скажи? — усмехнулась Светка.

— Было, обещал, — подтвердил тот.

— И что же я пел? — пришлось спасать Тараса, репутация всегда державшего свое слово человека дала основательную трещину.

— Сначала 'Ланфрен-ланфра', ну из фильма — с Боярским. Потом Высоцкого — про то, как на землю тихо выбралась любовь — тут тебе все стоя аплодировали, — Федор мечтательно смотрел сквозь меня, видно, воспоминания его захватили, — а последнее — из 'Офицеров'...

— Тарас не стал, — вставила Света, — а Феденька выучился.

Парень вдруг покраснел и с тревогой на меня посмотрел.

— Выучился, говоришь? Вот сегодня и посмотрим... Петь не буду! — А мысленно добавил: 'И пить тоже'.

— Ладно, — Федор вздохнул с таким видом, словно решался на подвиг.

Интересно, чего это он занервничал?

— Да ты же его кумир, — Светка явно переживала за брата, — он мечтал научиться и тебе показать. Стесняется.

Ах вот как!!! Еперный театр!! Ну Светка, так-то зачем?

— А что получается лучше всего? — Спросил я совсем уничтоженного Федора. — Есть любимые песни?

— Да, — сразу оживился он.

— Тащи гитару — посмотрим.

— Что, прямо сейчас? — Растерялся он.

— Конечно.

Федор бросился в палатку.

Да-а-а, вот ведь! Придется Ксюхе подождать. Но, видно, для парня это очень важно, игнорировать сей факт я просто не мог. Кумир! Надо же... И ведь придется хоть чуточку соответствовать. Во дела!

Светка убирала со стола и посматривала на нас с таким удовольствием, что я смирился с фактом своего 'кумирства' и даже перестал считать это потерей времени.

А парень-то старается и играет вполне прилично, во всяком случае, на девушек впечатление произвести сможет без проблем. Сразу видно, что не самоучка — с преподом занимался — и руки поставлены, и держит гитару правильно. Сначала он сильно волновался, делал ошибки, но вскоре разошелся, и стало вообще замечательно. Советы он слушал очень внимательно и сразу на практике показывал, что показывал, как меня понял.

— Отлично, дядя Федор! — Парень как раз закончил очередную мелодию и выжидательно смотрел на меня. — Вот вечером вместе сыграем. Надо у Вероники гитару попросить.

— Я попрошу, — Федя сиял. Как мало человеку для счастья надо!

— Вот и ладно, — я поднялся, — ну, если я никому больше не нужен... например, как кумир, пойду прогуляюсь.

Федор усмехнулся.

Тарас, который все это время что-то записывал на листке бумаги, поднял голову и сказал наставительно:

— Вот так, Федя, учись у взрослых уму-разуму и не забывай про три бэ.

— Трибэ? — Озадаченно переспросил парень. — Это что, болезнь такая?

Тарас снова на коне и в своем репертуаре, надо же, вспомнил нашу студенческую шутку. Я, с трудом сдерживая смех, поспешил прочь. Знаю, что сейчас будет — "три Бэ — Бабло, Бухло и Бабы'.

Глава шестая.

На стоянке ученых завтрак уже закончился, но Ксюха все еще сидела за столом в компании Седого, как я мысленно продолжал звать Максима Семеновича. Чтобы обратить на себя внимание девушки, но не слишком навязчиво, я подошел к своей машине, удобно припаркованной самой последней в ряду автомобилей, всего метрах в десяти от их лагеря. Сделав вид, что чего-то ищу в багажнике, попытался поймать взгляд Ксении. Сидя ко мне лицом, она беседовала о чем-то с Седым.

Оба были сильно увлечены и даже не заметили, наверное, что все разошлись, а злобная повариха убирает посуду — одноразовые пластиковые тарелки и стаканы. Тарас мог бы тоже озаботиться — не надо мыть, но ему подавай стекло и фарфор, даже в походе!

Ксюша в упор меня не замечала, и я успел насочинять в голове самые изощренные прозвища для Седого профессора. Уважения этот хитрый тип не внушал. С виду благообразный ученый, математик, мне показался самодовольным, высокомерным индюком. А его долгая болтовня с Ксенией только подливала масло в огонь, наполняя меня ядом до краев. Так и хотелось набить морду этому хмырю. Чтобы хоть как-то заглушить это желание, я сделал небольшой шаг в сторону, и тут же внимание мое привлекла другая парочка. Уловив краем глаза какое-то шевеление возле задней стены нашей постройки — а точнее, их лаборатории, я чуть сдвинулся в сторону и увидел Юрия, который обнимался с девушкой. Хмм, а я-то решил, что Вероника на меня глаз положила. Вчера поздно вечером она так трогательно благодарила за то, что я настроил гитару... Ну ни хто себе! У меня чуть не отвисла челюсть, когда охваченный страстью Юрик отстранился и вместо Вероники я увидел Любу! Шоб я сдох! Она что — со всеми тут? Вот тварь! В этот момент из-за дальнего угла вырулил рыжебородый и, остановившись около сладкой парочки, стал выговаривать обоим, пребывая явно не в духе. Я расслышал только: 'Не могли подождать, пока...', дальше он понизил голос. Девушка слушала с виноватым видом, а эта скотина — Юрик, ухмылялся, словно ваще не при делах. Наконец Люба что-то ответила, кивнула и направилась в мою сторону, я чуть не нырнул в багажник и стал увлеченно перебирать сложенные в ящике инструменты. Когда девица, наконец, прошла мимо, я снова посмотрел в ту сторону и увидел, что ни рыжебородого, ни Юрика за времянкой нет. Ничо не понял! Это чо щас было? Я зверею!

Тут я вспомнил, зачем я здесь вообще торчу, и вовремя — Ксюша подняла на меня взгляд и улыбнулась. Все бизнесмены со всеми любами и рыжебородыми тут же вылетели у меня из головы. Сердце растаяло. Зеленоглазка показалась мне еще красивее, чем всегда. Она указала глазами на собеседника и сделала какой-то непонятный знак рукой.

Что? Да что такое? Да пошло оно всё!!! Я должен терпеливо ждать, пока они там себе воркуют? Ага, щаз! Надоело! Захлопнув багажник с такой силой, что едва не вылетело стекло, я решительно направился к ним.

Разговор их сразу оборвался, Ксюша нахмурилась, а Седой обернулся, когда я громко пожелал им доброго утра. Это я еще сдержался.

Собеседник Ксюши смотрел, словно сквозь меня, какой-то он отмороженный. О чем с ним вообще говорить-то можно?

— Доброе утро, Сергей! — Ксения произнесла это каким-то равнодушно-официальным тоном. — Я помню, что просила вас помочь... — она запнулась.

Ах, так! Опять на ВЫ??? Прекрасно! Внутри меня уже трясло.

— Уверен, у ВАС просто вирус в компьютере, — подсказал я предельно вежливо.

— Я тоже так думаю, спасибо. Но сейчас, к сожалению, неподходящее время. У нас важный разговор с Максимом.

— Не вопрос, — я улыбнулся и пожал плечом. Пустой взгляд Седого вызывал желание убивать, отсрочка встречи ужасно злила, но я постарался не подавать виду, изобразив на лице безразличие. Мол — позже, так позже.

— Вы программист? — Подал голос Максим, вопрос был задан глухим тоном, без интереса, как некая формальность.

— Любитель, — отрезал я. Зачем соврал, так и не понял.

— А-а, — ему это явно было по барабану, — вам же сказали, молодой человек — обождите.

Вот значит как!

— Когда мне придти, Ксения?

Я спросил это жестко, и во взгляде Ксении мелькнула обида. М-да, надо спокойней. Но рядом с ней спокойствие куда-то исчезало напрочь.

— Я вас сама найду, — Ксюша отвела взгляд, — вы ведь не уезжаете никуда?

Нда! Она как будто стеснялась меня!

— Послушайте, мы будем заняты еще долго, — вставил Седой, чуть раздражаясь, — займитесь своими делами. У нас работа.

О-па! Этот наглец будет МНЕ указывать? Игнорируя его, я обратился к Ксюше:

— Нет, конечно. Как я могу уехать? Ксения — я весь ваш. Только свистните. — Девушка вспыхнула от моего насмешливого тона, но ничего не сказала и даже не взглянула.

Я не стал больше смотреть на ее длинные ресницы, под которыми она упорно прятала свой взгляд, развернулся и пошел к нашему лагерю. Да воркуйте, сколько влезет! Голубки! Чтоб вас!.. Ощущая холодное бешенство, я пнул тяжеленный камень, попавшийся на краю склона, и чуть не взвыл от боли, когда он, подскакивая, полетел вниз. Твою дивизию, убью их всех, зря, что ли, ружье брал? А я-то думал — подойду, и она все бросит, будет только моя. Фантазер! Стоп, надо успокоиться! Что ваще на меня нашло? Ведь все понимаю, девушка занята... Не, не могу об этом пока думать! Тогда о чем?

Как убить время, например. Давно следовало проверить почту, да и на сайт заглянуть. На нашей стоянке я оказался уже почти вменяемым. Светка с Тарасом о чем-то беседовали, в широких шляпах и резиновых сапогах они выглядели очень колоритно. В руках у каждого по пакету.

— За грибами? — Сухо спросил я.

— Конечно, — Светка радостно улыбнулась, — не хочешь с нами? Тарас нашел гриб прямо за нашей палаткой. Красный и главное — совсем чистенький, не червивый. Хорошо бы к обеду грибов нажарить с картошкой, или суп сварим.

— Грибы... это здорово! — Пробормотал я.

— А то, — ухмыльнулся Тарас. — Так ты идешь?

Его веселый вопрос никак не соответствовал взгляду — мол, только попробуй согласиться.

Не очень то и хотелось!

— Удачи вам, ребята, а я пасс, дела есть...

— Ну, как знаешь. Давай, мы часа на два, не меньше, — Тарас взял Светку за руку, и они направились к лесу.

— Сереж, не скучай, — помахала она мне.

Они отошли уже прилично, когда я спохватился:

— Эй, а Федор где?

— Он пошел за водой, — крикнула Светка, обернувшись, и махнула рукой в сторону реки. — Девушке помогает, не помню, как зовут.

Ага. Зато я помню. Вот самка собаки! И когда успела? А с вами-то что делать, дядя Федор?

И опять я один. Ну и славно! Я налил себе в кружку воды из канистры и медленными глотками выпил. Это всегда помогало снять раздражение. Но на этот раз пришлось выпить целых три кружки, так что мне едва не поплохело. Выудив из пакета на столе несколько карамелек, отправился в свою палатку, где, устроившись с удобством на лежанке, достал ноут. Вход закрыл только москитной сеткой, комары здесь все-таки были, да и Ксюшу пропустить не хотел. Может, скоро придет.