Кому он задолжал и за что конкретно — кот предпочел умолчать, как и о том, откуда взялось его умение ходить по мирам. Людмила особо не допытывалась, гораздо сильнее ее волновал другой вопрос — если ее дома стены защищают, как смог Кащей пробраться в избу в тот единственный раз и так напугать ее.
У кота была своя версия:
— Я думаю, что старый лис выждал момент, когда вся магия пришла в хаотическое состояние и обереги утратили на какое-то время свои чары. И не ты ему нужна была, а то, что находится в доме — место сопряжения миров. Догадываюсь я, куда он рвется, да, видно, не судьба.
Людмила призадумалась. Жизнь становилась все интереснее и интереснее.
— Я не все видела в избушке, да? Постоянно говорят про Путь, который надо хранить. Так он в доме? Внутри, верно?
Кот молча подошел к бревенчатой стене, поднялся на задние лапы, будто намереваясь поточить когти, и из какой-то невидимой щели выцарапал ключ. Обыкновенный ключ, с витиеватым вензелем на головке, весь покрытый темно-зеленым налетом.
Торжественно вручил его Людмиле, указал на замочную скважину, которой, девушка могла поклясться, еще минуту назад не было. И приглашающим жестом предложил открыть.
Вот тут-то Людмила и показала себя во всей красе. А что вы хотите, ведьма — это характер! Больше всего досталось коту, ведь он был рядом.
Она рвала и метала, по всему дому носилась посуда, с кончиков пальцев ведьмы срывались крошечные молнии, в воздухе ощутимо пахло грозой. Волосы на голове девушки стали ярко-фиолетовыми, лицо перекосилось от гнева, тело тряслось в неистовом пароксизме, с губ слетали бессвязные восклицания, в которых с трудом можно было различить отдельные фразы: — "Так меня за болвана держали!", "Ты все знал и молчал!", "На фига мне это надо", и, наконец, "Какая идиотка, так подставляться!".
Кот, пережидая грозу, забился в угол. Его угольная шерсть стояла дыбом. Чуял он, чуял, чем дело кончится, потому и помалкивал до сих пор!
Наконец, Людмила угомонилась. Тяжело дыша, уже совсем без сил свалилась на лавку, уронив голову на стол. Много, слишком много для одной ночи — баба деревенская со своим зомби, кот с откровениями...
Хотя причем здесь Баюн, сама хотела узнать все и сразу. Вот и обрела по полной программе! Ночь пролетела незаметно.
Людмила повела глазами вокруг, отыскивая кота, но того уже и след простыл. И когда только успел! Побоялся, видать, новых вопросов. Ну, и ладно! Потом спросим, не отвертится!
В окошко уже заглядывало утреннее солнышко, обещая прекрасный летний денек, когда ведьма, отложив все дела, хлебнула для верности успокоительного зелья и улеглась спать, крепко зажав в руке заветный ключик. Открыть этой ночью заветный вход она так и не решилась.
Утро вечера мудренее! Хотя в данном случае все получалось наоборот!
Выспаться не удалось, сон был похож на кошмар — тревожный, непонятный, без начала и конца.
...Высокая женщина, прижав к себе полусонного ребенка, мчится изо всех сил. Затейливо заплетенные волосы рассыпаются на отдельные пряди, на лице тревога и страх. Факел в руке её чадит, догорает последние мгновения. Тоннель кажется бесконечным, хотя слабый свет мерцает где-то там вдалеке.
Еще один поворот и перед глазами возникает большой зал — на стенах, облицованных черным, тщательно отполированным, камнем, как в зеркалах играют блики слабо горящих светильников. Узкие бойницы закрыты деревянными щитами, и неясно — ночь сейчас или день. Зал пуст, только в дальнем конце стоит резной каменный престол.
Из темноты проявляется мужчина в боевом облачении. Нежно улыбнувшись, он берет на руки ребенка, давая женщине перевести дыхание.
Все счастливы? Не тут-то было! Нервным жестом женщина снимает с пальца перстень, знакомо блеснувший сиреневым камнем, протягивает его мужчине, что-то ему говорит, яростно жестикулируя. О чем? Сновидение отчего-то транслируется без звука...
Мужчина послушно кивает головой, снимает с шеи мешочек на плетеном шнурке, убирает в него перстень и надевает украшение на шею ребенку, девочке.
Женщина, тревожно прислушиваясь к чему-то, кидается к престолу, ощупывает его, беззвучно приговаривая, и затем легко сдвигает громоздкое сооружение в сторону. В открывшемся провале видна каменная лестница, уходящая вниз. Подталкивая мужчину, чтобы не мешкал, женщина отправляет его в темноту.
Через мгновение в зал врываются жаждущая крови толпа, но престол уже незыблемо стоит на своем исконном месте.
Женщина вскидывает руки, с ее пальцев веером срываются огненные шарики, красивые, но смертельно опасные. Их хозяйка спокойна и решительна, ей нечего терять! Пляска смерти начинается, и еще неизвестно — кому улыбнется победа...
Жаль, что досмотреть до конца не удалось — сон оборвался внезапно, оставив в душе странное ощущение "дежа вю".
Людмила, встала, прошла по дому, лениво потягиваясь. На лавке в маленькой кухоньке, как ни в чем не бывало, безмятежно дремал кот. Она метнулась к нему, вцепилась в пушистый загривок, мстительно приговаривая: — Вот ты и попался, теперь не отвертишься!
Баюн дернулся раз, другой, зашипел, совсем, как пойманный на горячем обычный дворовый котяра, сдуру выпустил когти, но опомнился, втянул их обратно и притих, опасливо прижав уши. Он-то, конечно, парень не промах, но ведьма есть ведьма и лучше её не злить попусту.
Стянув проныру на пол, Людмила для надежности уселась ему на хвост, не обращая внимания на недовольное ворчание: — Ничего, потерпишь, а то ищи, свищи тебя потом, гулену. А теперь давай рассказывай, что еще от меня скрываешь! И что ты есть такое? Откуда взялся, чудо природы?
— Самому хотелось бы знать, — уныло мяукнул Баюн.
— А что так? Ты ведь у нас ученый... — съязвила ведьма. Ну, достал её кот своими недомолвками, достал: — Начнем с самого начала — мама, папа есть? Нет? Сирота, значит...
Желтые кошачьи глаза подернулись дымкой воспоминаний — мгновенный полет из теплого гнездышка, скользкий холод металла, на котором разъезжаются подрагивающие от напряжения слабые лапы, ослепительный свет...
— Славный экземпляр! — Громовой голос откуда-то сверху. Кошачий детеныш протестующе вопит, задирает голову. Взгляд его упирается в бесстрастное лицо, полускрытое маской.
— Думаешь, получится? — мелодичный женский голос в ответ.
— Надеюсь. А нет, так нет, это только эксперимент... Фиксируй крепче, жалко будет, если аппаратуру повредит.
— Может, наркоз?
— Нет, мы не увидим его реакции, можем дать слишком большой разряд. — Липкая лента охватывает голову, больно сдавливая уши. Нарастающее жужжание и обжигающий жар, превращающий голову в средоточие боли.
— Столько хватит?
— Еще чуток добавь, надеюсь, выдержит... — и темнота, навалившаяся разом.
Понимание сути происходящего приходит позднее, когда неимоверно быстро растущие мозг и тело достигают критической массы. Количество переходит в качество — на свет является новое существо — "разумное кошачье". Но экспериментаторам этого мало и бесконечные опыты продолжаются. И когда в очередной раз скальпель касается тела дрожащего от страха котенка, тот просто исчезает. Гудящая воронка затягивает его и вышвыривает далеко от места рождения.
— Так что я ничего толком о себе и не знаю, — закончил свой рассказ кот.
— Ой ли, — засомневалась девушка, — тогда откуда в твоей голове столько всякой всячины?
— Я способный... — самодовольно произнес Баюн. — К тому же... Миры... Они, знаешь ли, разные... Такие, что тебе и не снились.
— А что ж сюда возвращаешься, котофей?
— Мне здесь нравится.
— Значит, ничего нового мне ты больше не скажешь?
— Сейчас нет.
— Что так? — Людмила отпустила кота. Тот расслабленно вытянулся, поняв, что гроза прошла стороной и опять начал хамить:
— Рано ещё. Любая информация дается дозировано, чтобы не во вред была — где-то сон вещий, где-то интуитивная догадка, иначе мозги расплавятся от перегрузки.
— По себе судишь? Кстати, о снах... мне тут давеча сон приснился непонятный, запутанный.
— Распутаешь, когда время придет. — Баюн ловко увернулся от ведьмы, метнувшейся к нему, чтоб надрать уши и выскочил за дверь, на прощание издевательски махнув хвостом. Людмила вздохнула — реакция у него отменная. Ну, ничего, попадется еще под горячую руку, за все получит.
* * *
*
— Слушай, а где этот необыкновенный Баюн? — перебил сестру Антон, особо выделив "необыкновенный".
Людмила понимающе усмехнулась. Сама такая была когда-то...
— Не веришь мне, да?
— Ну... — замялся парень. Однако сказать сестре в открытую, что галлюцинации бывают и у вполне здоровых людей, не решился. Кто знает, что там в голове у неё творится. Рассказывает пока складно, а вот правда все это или нет, хотелось убедиться самому. — Глянуть бы на умника, да пообщаться... Птах вот, а кот?
— А кто ж его знает... Вот уж он точно гуляет сам по себе — является когда захочет, уходит не прощаясь. Типичный английский джентльмен... Но плохого ничего сказать не могу, неприятности нутром чует и всегда оказывается рядом, когда беда настигает. Если б не он, кто знает, как бы я тут обживалась. Я ведь уже через пару месяцев после смерти приютившей меня Ильги совсем освоилась здесь. Хоть и не очень стремилась, но с местными ведьмами познакомиться пришлось. Не сказать, что мы были очарованы друг другом, но некое подобие нейтралитета с тех пор блюдем — ни они ко мне, ни я к ним... А вот Кащеем... С ним мне довелось встретиться ещё раз, и это могло закончиться для меня плачевно.
— Могло?
* * *
*
Дело медленно, но верно шло к осени. Пестро-желтые листья медленно осыпались с деревьев, ветви потихоньку избавлялись от тяжести плодов, да иногда иней ложился на зеленую пока ещё траву. Назавтра, в последний день полнолуния, Людмила собралась наведаться на заветную полянку. Туда, где Ильга когда-то показала ей многоцветник, пояснив, что корень его незаменимый компонент многих лечебных зелий. Совершенствуясь в зельеварении, девушка израсходовала почти все корешки, а холодной зимой лишний запас не помешает.
Людмила отправилась в путь затемно — собирать многоцветник надлежит на восходе солнца.
Сидор на плече легкий, обувь удобная, дорога сама стелилась под ноги, поэтому девушка добралась до полянки быстрее, чем думала. В ожидании рассвета устроилась под огромной сосной, на мягкой подушке из опавшей хвои, прислушиваясь к звукам просыпающегося леса, да сама не заметила, как задремала.
Разбудил её резкий, как выстрел, хруст сломавшейся сухой ветки. Зверь ходит сторожко, а тут кто-то ломится напрямую, ничего не страшась. Девушка вскочила на ноги. Сердце замерло в предчувствии беды.
В предутреннем тумане проявился высокий тонкий силуэт с едва намеченным разворотом крыльев за спиной. Внезапный порыв ветра превратил их в развевающийся плащ.
Кащей!!!
А ведь думала, он о ней совсем забыл... Не стоило забираться в такую даль! Не стоило! Зря расхрабрилась, убедив себя, что старик больше к ней не рискнет приблизиться.
— Ну, что, ведьма, вот и опять свиделись, — приближаясь, произнес Кащей. Первые лучи солнца позолотили верхушки деревьев, и Людмила без труда увидела торжествующую улыбку его узких бескровных губ. — Чему-нибудь научилась за это время?
— Да! — коротко ответила Людмила, собираясь с силами. Она уже не та глупышка, какой была пару месяцев назад.
"Рано радуешься... Все будет хорошо... Для меня" — пронеслось в голове. Сделав шаг назад, девушка отпрянула от надвигающегося Кащея, уперлась спиной в ствол дерева, готовая отразить нападение.
Однако старик вдруг остановился, покопался в складках одежды и достал маленький блестящий дротик.
— Ты хочешь сокрушить колдунью этой игрушкой, — облегченно рассмеялась Людмила. Если это все, что у нег есть в запасе, то не так уж и страшно, убить таким примитивным оружием ведьму непросто, неужели сам Кащей этого не знает?
А тот молча прыгнул к девушке, левой рукой ухватил что-то незримое над ее головой и пришпилил дротиком к стволу дерева.
Со страшной силой, так, что хрустнул позвоночник, Людмилу вздернуло вверх. Как тряпичная кукла, она расслабленно повисла в метре от земли.
— Ха, ха, ха, — расхохотался старик, — все! Поколдуй теперь!
И исполнил что-то вроде гопака вокруг дерева.
Пока Кащей занимался плясками, девушка попыталась освободиться и с ужасом поняла, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Какое там! Даже собственный язык отказывался ей повиноваться.
Вот теперь она поняла, что влипла! Любой заговор вслух проговаривать надо...
А старик тем временем задумчиво вышагивал около нее — ведьму он обезвредил легко, но как ее транспортировать в замок, не освобождая? Не вместе ж с деревом. Задача! Недолго подумав, принял какое-то решение и направился к пленнице.
Ледяным холодом смерти повеяло на девушку, сердце испуганной птицей затрепетало в груди, здравый смысл панически закричал, что помощи ждать неоткуда, что это окончательный конец!
И Людмила как-то разом смирилась со своей участью. Вся короткая девичья жизнь, с ее маленькими радостями и бедами, начала развертываться перед глазами, как лента смотренного не раз кинофильма. Короткий вскрик вывел ее из транса, в который она впала, мысленно прощаясь с миром.
Согнувшись, как от удара, Кащей стоял перед девушкой, прижав руки к животу. Яростная гримаса ничего хорошего пленнице не обещала.
"Кто его так? Никого ведь рядом не было. Или..." — Людмила мысленно застонала от невозможности заглянуть себе за плечо. Вдруг там появился некто, могущий противостоять злодею, однако...
