Александр. Великий поход - 6

Зная со слов своих индийских советников силу царя Оксикиана, Александр не рисковал оставить в своем тылу столь грозную, непокоренную страну, способную в любой момент ударить в спину великому завоевателю.

Не желая сидеть на одном месте, македонец поспешил въехать в столицу Пора Калимасу, жители которой с радостью приветствовали обоих своих правителей, бывшего и настоящего. Отдавая должное индам и Пору, Александр решил въехать в столицу на боевом индийском слоне, которого специально подобрали для него в одном из звериных загонов покоренного владыки.

Ничуть не колеблясь, полководец оседлал это грозное животное, и удобно устроившись под раззолоченным паланкином, направился в Калимасу.

Индийцы были потрясены наличием двойных царских слонов, которые прошествовали через весь город и остановились перед дворцом правителя. Пор первым спустился со спины исполина и как истинный слуга почтительно приветствовал своего нового владыку.

Александр проявил максимум осмотрительности и такта, по отношению своего нового советника, стремясь полностью расположить к себе своих новых подданных.

Полководец всячески подчеркивал свое уважение к пленному повелителю, он поселился в гостевой части царского дворца, отдав всю остальную площадь, в распоряжение Пора.

Больше всех переезду в Калимасу радовалась Роксана, которая находилась в сильной депрессии, по поводу потери своего первенца. Чувство вины сильно давило на юную царицу и поэтому, едва переступив порог опочивальни мужа, Роксана рухнула перед ним на колени.

— О мой повелитель, — горько зарыдала девушка, обнимая ноги своего могущественного супруга, — прости свою недостойную рабу, за то, что не смогла уберечь плод нашей драгоценной любви. Накажи меня, но позволь еще раз попытаться зачать ребенка от твоего великого семени и подарить тебя радость новой жизни.

Подобные излияния сильно тронули душу Александра, ибо никто еще из познанных им женщин, не горевал столь искренне и горячо о потери зачатого от него ребенка.

— Встань с колен дорогая моя жена, так как непрестало моей царственной супруге протирать ковер этого дворца. Я по-прежнему горячо люблю тебя и не собираюсь отворачивать от тебя свое лицо и вместе с ним свою царскую милость. Не плачь понапрасну о гибели нашего первенца, его уже не вернешь. Он в полной мере оплакан мною и всем моим войском, — Александр помог подняться своей жене и радостно зашептал ей на ухо. — Хочу сообщить тебе Роксана радостную весть. Жрец Алисандр сообщили мне волю богов открывшуюся ему в его молитвенных бдениях. Ты непременно родишь мне сына и в самом скором времени. Так, что поспешим исполнить волю богов и предначертание судеб дорогая моя супруга.

Не было лучшего времени в короткой жизни юной царицы. Искренне отдавала она свою любовь, Александру стремясь искупить свою мнимую вину перед любящим человеком в то короткое время, что отпустила им для этого война, государственная политика и царские друзья. Многие из них по-прежнему не одобряли царский выбор, хотя Роксана мало, чем отличалась от эллинок, как лицом, так и воспитанием.

Пока монарх устраивал свои дела, Гефестион и Пердикка продолжали с усердием исполнять его волю в покорении Пенджаба. Не позволяя кашмирскому правителю собрать все свои силы в единый кулак, и подавляя волю индийцев к сопротивлению, македонские стратеги непрестанно нападали на врага, продвигаясь вглубь страны несколькими колоннами.

Между стратегами шло негласное соревнование, кто первым выйдет к столице кашмирского царства, и весы судьбы в этом споре явно склонялись в стороны Пердикки. Используя конницу как могучий рычаг давления на Абисара, молодой стратег наносил сразу несколько ударов по отходящим к Сангале кашмирцам, методично безжалостно истребляя всех, кто только посмел оказать сопротивление македонцам.

На долю Гефестиона доставались крепкие города, которые хитрый соперник благоразумно оставлял пехоте стратега, не имея особого желания класть своих кавалеристов под их мощными деревянными стенами. Царский любимец наводил окончательное спокойствие и умиротворение в царстве Абисара, вырезая и уничтожая любое селение, не пожелавшее или не успевшее открыть ворота грозным Потрясателем Вселенной.

Под прикрытием лучников, гоплиты вышибали мощными таранами ворота или же если рельеф местности не позволял приблизить его к стенам, штурмовали индийские поселения с помощью лестниц.

Подражая царю, Гефестион тоже в числе первых стремился ворваться в неприятельские крепости не захотевших открыть своих ворота перед царскими полками, но зачастую ему не хватало таланта и харизмы Александра. Он не успевал подобно царю оказаться в нужном месте и принять нужное решение. Поэтому старые воины зачастую сами решали все важные вопросы, не дожидаясь, одобрения своих действий со стороны Гефестиона. У молодого стратега хватало здравого смысла не одергивать ветеранов, и это давало хороший результат в виде взятых крепостей и городов кашмирцев, население которых всегда отчаянно защищалось.

И здесь Гефестион всегда закрывал глаза на все действия своих гоплитов, которые буквально вырезали всех опьяненные запахом крови и разозленные своими потерями при штурме.

Так неотвратимо, но верно приближались македонцы к Сангале, за стенами которой поспешно укрылся правитель кашмирцев. Абисар был в полном отчаянии, справедливо решив, что наступают его последние дни. Буквально все было против него. Разгром Пора не принес ему ничего из того, на что рассчитывал кашмирский царь, узнав о громадной битве македонцев с его старым конкурентом в борьбе за Пенджаб.

Напрасно он рассчитывал подчинить бесхозные земли своего соседа и лично возглавить борьбу индусов против пришельцев. Предательство пленного царя Пора полностью спутало все карты кашмирца, выставив его перед всеми в роли мелкого жулика стремившегося поживиться во время отсутствия хозяев дома.

Одновременно воинская удача полностью отвернулась от кашмирского владыки, ранее всегда успешный, сегодня он терпел одно поражение за другим, при своем явном численном превосходстве над противником. Однако Абисар не собирался так просто сдаваться врагу. Вначале правитель намеривался отсидеться за каменными стенами своей столицы, но затем отказался от подобной мысли, вспомнив судьбу всех других владык понадеявшихся на крепость своих укреплений.

Македонцы, используя свою технику, неизменно брали штурмом любой индийский город, несмотря на его яростное сопротивление. Поэтому Абисар решил прибегнуть к восточной хитрости, с помощью которой он собирался одолеть врага.

Во дворец магараджи были тайно вызваны несколько человек, в том числе и местный софист Топран. Беседа проходила около часа, а на другой день жители Сангалы узнали, что правитель Абисар спешно отбыл на север своего царства, оставив всю власть совету во главе с Топраном. Не желая допустить лишнего кровопролития, совет решил сдать город македонцам на выгодных для жителей условиях.

Подобное известие вызвало двойственную реакцию в стане македонцев; Гефестион, измученный непрерывными штурмами и осадами индийских поселений был очень обрадован столь легким овладением такой важной твердыни, за которую пришлось бы выложить не одну жизнь его гоплитов. Пердикка был наоборот раздосадован, что Абисар в очередной раз ускользнул из явной ловушки, в которую стратег его столь упорно загонял своими действиями.

Между стратегами произошла размолвка, в которой вверх одержал Гефестион. Используя положение царского друга, он настоял на быстрый ввод войск в город, выдвигая необходимость отдыха для солдат. Единственное чего смог добиться Пердикка, так это передачи ему части пехоты для продолжения преследования ускользающего противника.

Совет жителей Сангалы с покорностью раскрыл ворота города и предоставил Гефестиону все, о чем попросил индийцев стратег.

Топран был сама любезность в размещении в столице своих недавних врагов. Македонский стратег не мог нарадоваться столь любезному приему, совершенно не подозревая, что ему готовиться смертельная ловушка.

Раскланиваясь с македонцами днем, ночью софист посещал своих многочисленных сторонников, которые должны были поднять восстание, едва только Абисар подойдет к городу, собрав свои разрозненные отряды в горах. Таким образом, враг будет зажат с двух сторон и обязательно уничтожен в неблагоприятных для него условиях. Исполняя в точности план своего повелителя, Топран готовил тайные вооруженные отряды, которые должны будут напасть ночью на македонцев, которых хитрый софист сознательно разместил в разных частях города полностью, исключая возможность их взаимопомощь в критическую минуту.

Однако индийские боги полностью отвернулись от своей паствы, отдав лавры победы македонянину Пердикке. Отказавшись от заманчивого отдыха в Сангале, молодой стратег продолжал свое преследование и добился в этом полного успеха.

Абисар сумел выиграть несколько важных для себя дней, отдав врагам свою столицу и отойдя к горным отрогам смог, собрать в единый кулак всех тех, кто дожидался его прихода. Большая численность его войска вселило в душе кашмирца полную уверенность в будущей победе, и поэтому правитель решил сам напасть на врага. Вскоре разведчики донесли о появлении небольшого отряда противника упорно продвигающегося по следам властелина.

Это был македонский авангард, который хитрый стратег выдвинул вперед в качестве приманки, двигаясь своими основными силами несколько сзади перестроив их в две колонны. Подобная тактика великолепно себя оправдала при захвате Кофена и не подвела и на этот раз.

Едва Абисар получил известие от разведчиков, как он посчитал, что сама судьба посылает ему в руки столь ценный подарок, и решил незамедлительно атаковать неприятеля.

Македонцы двигались походной колонной и в душе проклинали своего командира Кодора не позволявшего снимать тяжелые боевые доспехи. Двигаясь по пересеченной местности, гоплиты и пельтеки изнывали от духоты и зноя, которыми щедро награждала северных пришельцев природа сказочного царства. Но потом многие благодарили строгость гармоста, когда на двигавшихся солдат напало множество индийцев укрывавшихся за ближайшими холмами и рощами диковинных деревьев.

Знаменитая македонская выучка не подвела и на этот раз. Доведенные до автоматизма длительными тренировками, солдаты моментально развернулись в боевую фалангу, и смело встретили нападавших врагов своими длинными копьями и дротиками.

Сопровождавшая колонну легкая конница быстро сменила свое замыкающее положение и, расположившись за спинами гоплитов, обрушила град стрел на голову кашмирцев. Последние смело бросались на противника воодушевленные присутствием своего царя. Отважные индийские воины отважно сражались с хорошо вооруженным врагом, платя, по пять, а порой даже по десять жизней за одного уничтоженного ими македонца.

Абисар наблюдал за схваткой со стороны; он надеялся на быструю победу, но вражеский орешек оказался не по зубам владыки Сангалы. Атакованные по всему флангу гоплиты отчаянно оборонялись и совершено не выказывали чувство страха и неуверенности в себе. Бывалый воин прекрасно видел, что македонцы оправились от неожиданного нападения и вскоре сами смогут перейти в наступление. Не желая допустить подобное развитие событий, кашмирец ввел в действие все свои силы и радостно заметил, как прогнулись железные ряды фаланги под напором новых воинов.

Победа просто была необходима Абисару, и он решил не постоять за нее в цене. В пылу боя мало кто из нападавших кашмирцев обратил внимание на несколько всадников, в спешном порядке покинувших ряды сражающегося отряда и устремившихся на юг. Возможно, их даже посчитали беглецами трусливо спасающие свои шкуры от мечей отважных мстителей, но это было не совсем так. Повинуясь приказу своего гармоста, кавалеристы устремились за помощью к македонским колоннам идущих быстрым маршем за своим авангардом.

Пердикка был приятно удивлен, когда узнал о возникшей схватке, ибо всегда был готов к битве с любым противником. Особенное его обрадовало сообщение о наличии в рядах наступавших важной персоны, вокруг которой располагалась группа конных кшатриев, что однозначно указывало на ее высокий ранг.

Быстро приняв решение и сориентировавшись по местности, стратег умело вывел свои войска во фланги кашмирцев, которые твердо намеривались праздновать сегодня победу. Появление свежих сил врага, было для Абисара подобно грому среди ясного неба. В одно мгновение все переменилось, и теперь все его войско было прочно зажато с двух сторон мощными македонскими тисками неумолимо смыкавшие за спиной воинов свои железные объятья.

Еще недавно атаковавшие кашмирцы вдруг почувствовали как устали от своего мало продуктивного натиска, увидали тела своих погибших товарищей и от всего этого у них начали опускаться руки. Абисар не придумал ничего лучшего как в очередной раз бежать, чем окончательно подорвал настрой своих воинов. Увидев уходящего царя, воины предались панике и, позабыв обо всем на свете, устремились в еще свободный проход между македонскими крыльями.

Боги благоволили молодому стратегу, который едва только Абисар начал покидать свои войска, сам устремился в погоню за царем во главе легкой скифской конницы. Подобно гончим собакам преследовали они свою добычу с твердым намерением не упустить свою добычу.

Македонцы настигли Абисара, когда тяжелая конница кашмирца переправлялась через небольшую речушку ставшую роковой для своего правителя. Через бурный поток был переброшен деревянный мост, который не мог пропустить сразу большое количество конных. Едва первые кшатрии достигли его, как образовался небольшой затор, прочно увеличивающийся с каждой минутой. Каждый стремился, как можно быстрей миновать опасное место от чего сутолока и толчея среди беглецов только нарастали.

Абисар с трудом смог достигнуть средины моста, когда по бегущим всадникам ударили стрелы скифов догнавших свою добычу. Степняки поразили всего двух и ранили одного, но сам факт появления страшного врага вызвал только панику и яростную давку. Индийцы отчаянно давили друг друга, и многие погибли или под копытами лошадей или были сброшены в воду, под волчье завывание степняков, предвкушавших веселое развлечение от своей атаки. Владыка кашмирцев не смог удержаться на своей лошади, его богатый тюрбан ярко мелькнул на солнце, когда индиец рухнул в воду вместе с лошадью. К несчастью Абисар был придавлен всей массой своего жеребца и не смог выплыть из-под его тяжести.

Остановившись на берегу реки, всадники принялись хладнокровно расстреливать из луков, мечущихся на мосту конных кшатриев, грамотно выбирая себе цели. Две мастерски пущенные стрелы поразили лошадь индийца уже в конце моста, и образовали, таким образом, новый завал из всадников и коней. Мало кто из беглецов смог спастись с этого проклятого смертью моста, почти все они погибли из-за своего страха и паники.

Тело кашмирского владыки было выловлено и опознано немногочисленными пленными, которых солдаты Пердикки пощадили в кровавой рубке возле холмов.