— Как умру — отцу-матери передай. Что прощения просила.
— За что?
— За всё. За мысли злые, без почитания должного, что бывали. Что с тезоименствоми последний год не поздравила: муж болел. А наипаче, что... согрешила. Нынче. С тобой. С превеликой радостью. С такой... что и помирать не страшно.
Ё! Так она всерьёз собралась...!
— И ещё согрешишь. Не единожды. Но не сразу. Отдохни. Спи-засыпай.
"Сон — не водка, организм лишнего не примет" — лично неоднократно проверенная народная мудрость.
Я сдёрнул с престола шелковые индитию со срачицей, из-за которых я сегодня чуть не навернулся. Тряпки — в стирку. Нифонт так и говорит:
"Можно ли, спросил, стирать плат с престола? Прямо он ответил, что следует стирать, кроме одного антиминса, который стирать не следует".
Это то, что у меня в руках...? — Не. Антиминс — он с костями. С зашитыми мощами православного мученика. А у меня мощей и на стационарные алтари не хватает.
Девушка угрелась у меня на руках. Посапывала, иногда всхлипывала. Позвал Цыбу, аккуратно завернул Ростиславу в халат, отнёс в её опочиваленку. Спит. Улыбается чему-то.
О-ох, Ростя-Ростислава. Завтра будет день. Порадует ли он тебя?
Неделю назад, после "баньки с девками" и незамедлительных репрессий участников мероприятия, когда "тётушка" Софочка Кучковна — бывшая супруга князя Суздальского Андрея Юрьевича, прозываемого Боголюбским, и дочь её Ростислава Андреевна — вдова Святослава Владимировича, князя Вщижского, прозываемого Магогом, попали в мой застенок, в МКС, я оказался поставлен перед необходимостью убить. Этих обеих дам.
Случайный, но от этого не менее нелигитимный секс с дочерью князя Андрея, гарантировал мне немедленную смерть. Недоношение о пребывании его "бывшей" в числе живых, шло весомым привеском. К моей тяжкой, заслуживающей исключительной меры, вине.
Положим, казнить меня не так просто. Но "мужик что бык: втемяшется в башку какая блажь..." — вполне про князя Андрея. Он будет искать моей смерти, я — отбиваться... вытопчем, выжжем всё Залесье... и прочие сопредельные, сопричастные и под руку попавшие... территории.
Кровищи бу-у-дет...! — Не хочу.
Вывод? — Сдохнуть обеих потихоньку.
Я уж начал, было, придумывать и выстраивать план операции. Но тут у Ростиславы проявились личные свойства. "Доска с глазами" начала "обретать душу". Личность. Мне интересную.
Два удара: смерть мужа, с последующими обидами, и встреча с внезапно оказавшейся живой уже оплаканной и отпетой матушкой, с выяснением убийственных подробностей происхождения, потрясли душу юной вдовы. Она, будучи выбитой из обычной прежней жизненной колеи, не успела найти новую. Утратила цели и рамки. Была готова к смерти. "Всё равно", "что воля, что неволя", "жизнь томит, как путь без цели".
В этот момент она попала мне в руки, "в лапы Зверя Лютого". И, следуя привычной ей "выученной беспомощности", увидела во мне своего нового покровителя, защитника, хозяина. Потому, что я не мучил её. Конечно, попользовался не спросясь. Но — по-дружески.
Приняв, пусть и не осознаваемое, но чувствуемое, естественное в рамках стереотипов не только святорусских, но и обще-хомо-сапиенского "секс в обмен на еду", решение, она ему следовала. Чётко, последовательно. Демонстрируя уровень психологической устойчивости, нечастый в людях. Будь то мои оскорбления в духе "бублика" с начинкой из чертовщины, презрительное отношение к её матери или принудительный стриптиз перед толпой звереющих недохомнутых сапиенсом самцов. Оказавшись под мощным эмоциональном давлением, она, защищаемая, по сути, лишь своей верой в меня, не впала в панику, истерику, беспамятство... Не свихнулась, наконец.
Кроме таких личных, "голых", "банных" свойств, у неё были и "общественные". Лейблы: "княгиня русская", "урождённая рюриковна". Жизненный опыт аристократки, включающий некоторые не-общие знания и умения. Этикет, грамотность, ведение дворцового хозяйства, уровень и направленность мышления, традиции и манеры, принятые в княжеской среде.
Ещё и лично её знание, пусть минимальное, немецкого языка и каменного строительства. Печные трубы высотой в три этажа... не только мастеров сложить — зрительниц такого на "Святой Руси" единицы.
У меня "в хозяйстве" образовалось две "редкости", две княгини. Княгинь на всю Русь и полсотни не наберётся, а у меня парочка. Я ещё ничего не думал, но, как породистый пёс на охоте, нервно нюхал воздух. В предвкушении. "Как бы мне бы тут бы чего-нибудь... поуелбантуривать".
"Не было ни гроша, да вдруг алтын" — русское народное.
Софья и Ростислава. Не просто "вообще княгини". Две ярких личности. Две весьма необычных женщины. Позволяющие, по свойствам их, создавать новые возможности. Для меня. Если вы в галечной россыпи находите две жемчужины, то... Носить напоказ — как получится, но, минимум, вы уделите им внимание, рассмотрите тщательно.
Человек с такими личными свойствами, как у Ростилавы — редкость. А я — жадный. Превратить эту душу в кусок гниющей падали...? — Жаба не велит.
Сходно моё отношение к Софье Кучковне. Она опасна. Но интересна. Очень. И как "голая" личность, и как социально действующая персона. Доверять ей нельзя. Не враждебна, но убийственна. Играя "свою игру", подвела меня "под топор".
Была бы она одна — я бы свою "жабу" придушил. И стало бы на свете одной Софьей меньше.
"Лучше в Волге быть утопимою,
Чем на свете жить нелюбимою".
В смысле: сильно нелюбимой "Зверем Лютым".
Но эта ж... змеюка так плотно сплела свою судьбу с судьбой Ростиславы! Теперь они как иголка с ниткой — куда одна, туда и другая. А дочку её убивать... не хочется. И не убивать... не можется.
"Буриданов осёл". Это — я. С Буриданом лично не знаком, а вот что осёл — точно.
И я начал думать. Сходил в церковку нашу, перед "Исполнением желаний" на пятках ночь просидел. В одних подштанниках. Почему? — Меня, когда сильно думаю, посторонние ощущения раздражают. И прикосновение одежды — тоже. А так уставился на юную улыбающуюся Марию Иоакимовну с младенцем, зрачки расфокусировал, взгляд в себя. И давай перебирать пальцами души, помахивая там же бритвой Оккама, свои планы и возможности, желания и вариации.
* * *
Интересный процесс. Вот проблема. И ты вокруг неё... как мужик с дрыном вокруг танка. Стук-грюк. Бестолку. Отойди, подумай. Чем она тебе жить мешает? Что у неё внутри? Как она устроена? Почему она такая... противная? Бить не надо. Надо понять. Себя. Что мне (мне!) в этой хрени не по нраву? Креста на ней нет? — Нарисуем! Убегает? — Камней в катки набьём. Пахнет плохо? — Пописаем на неё дружно, будет как угол родной избы.
Так, изучая внешние проявления свойств "проблемы", приходишь к вариантам её решения.
Иногда — просто обхода. "Обнови версию и будет работать". "Холодный перезапуск и всё путём".
Иногда — сущности. "В танке — экипаж, горючка, боеприпасы. Когда все три кончатся — станет просто грудой железа".
Рассматриваешь проблему с разных сторон, крутишь её в мозгу. Посматриваешь. Как она себя в реале проявляет. Набираешь материал. Потом — скачок. Идея. Гипотеза. Озарение. Вон те бочки на корме — с горючкой. Сделать дырку, кинуть факел, выгорит до пепелища.
Проверили? — Не работает. Ищем новое озарение.
* * *
Перед иконой, меня и озарило.
Очень приятное чувство. Когда до чего-то додумался.
Потом начал плеваться.
— Да ну... чистый бред... ничего не выйдет... сдуревши-свихнувши...
Радость открытия сменяется грустью. От осознания его ложности, сомнительности, недостоверности... Но выход — замаячил. И по кругу: что я хочу, что я могу, что я, исходя из второго, должен сделать для достижения первого.
I want, I can, I must...
Авантюра. Многошаговая. Облом возможен на каждом.
Перед заутреней пришли служки — пришлось к себе перебраться. Спать не могу — начал записывать. Как Маяковский. Он как-то во сне придумал сравнение:
"Как солдат,
Обрубленный войною,
Ненужный,
Ничей,
Бережет свою единственную ногу".
Владимир Владимирович записал ключевое слово "ногу" обгорелой спичкой на пачке папирос. И снова заснул. А утром долго ломал голову: и что ж это такое я имел ввиду?
Чувство мучительного вспоминания "это я про что?" мне знакомо — пытаюсь расписать связно. Детализация, аргументация, вариации... "аппетит приходит во время еды", а мысли — во время работы... А там уже утро, уже народ с делами ломится, печку известеобжигательную запускать надо, ткачей разводить: одни новый станок придумали, другие возражают...
Среди обычной суеты вдруг понял: я решение уже принял. Детали-деталюшки... будут додумываться, меняться. Но идея... вырисовывается. С этим можно иди к Боголюбскому.
Страшно. А вдруг я чего-то не учёл? Не додумал? Не знаю? — Факеншит! Я точно кучи вещей не знаю! И не узнаю. Если не попробую. Или — потому что не доживу.
Неудача — смерть. Моя. А оно мне надо?
Если так ставить вопрос — в бункер. И носа не высовывать. Во избежание всевозможных опасностей. И всё равно: "Жизнь — болезнь со 100% летальным исходом".
Вы собираетесь жить вечно? — Я — нет. Гос-споди! Избавь меня от такого несчастия! Я ж неверующий!
Дело даже не в том, что вероятный конфликт с Боголюбским требует разрешения, иначе будут сложности во множестве. Дело во мне. "Правильно" — у меня внутри. Вот такое. Моё. Сиюминутное. Потом, может быть, будет другое. И буду я казнить себя. Всеми казнями египетскими. Потом.
"Остроумие на лестнице".
Ну и плевать. На сложности с неопределённостями. Делаем "правильно".
День катился в обычной суете дел. Перешёл в такую же ночь. Наконец, ещё до света, впрыгнул в свою "Ласточку", уже с пирса прокричал Николаю, чтобы он с Новгородом нынче ни-ни — не торговал, завернулся в плащ и завалился спать под кормовую надстройку.
Сутки проспал как убитый. Ребятам я доверяю, а сил у меня...
Чем дольше я обдумывал свою идею, тем более она выглядела именно тем, чем и являлась: глупой рискованной авантюрой. Каждый шаг, каждый этап её развития содержал массу неопределённостей, рисков, очевидных и непреодолимых препятствий. Помимо неочевидных и непредсказуемых.
Очень захотелось всё это бросить, не брать в голову, забыть. Но — цугцванг. Той милой парилочкой с дочкой, Софья поставила меня в безвыходное положение. Убить — нельзя, изгнать — нельзя, оставить — нельзя.
А что можно? — Можно дать "морковку". Повесить "морковку" перед носом и вывести туда, где будет интересное, для этой особы... "пастбище". Или про морковку правильнее "грядка"?
Одна из проблем — дуэтность. Их — две. Их невозможно разделить. Они обе — вот же змея! — теперь носительницы "страшной тайны", незаконнорожденности сыновей Боголюбского. Причём их отношение к "тайне" разное.
Ростислава, даже под пытками, не скажет. Из уважения к отцу, любви к матери и нежелания портить жизнь своим сводным братьям. Пройдя сама через осознание своей ублюдочности, изначальной порочности, "братцам родненьким" такой муки не желает.
Софья же готова и без пыток выдать инфу в окружающий мир. Даже без материальной прибыли. Для неё главная прибыль — душевная, уесть "бывшего", Андрея. Она его и боится до смерти, и ищет как бы уколоть побольнее. Восторжествовать. Понимая собственную вину в том несчастии, которое она ему причинила.
Ради этого она ни детей, ни саму себя не пожалеет.
"Ничто так не возбуждает девушку, как лёгкие покусывания бывшего своих локтей...".
Единственный способ — "поднять ставки". Чтобы у неё была причина себя "пожалеть". Чтобы она рисковала потерять нечто, ставшее для неё важным, интересным. Чтобы Андрей перестал быть для неё центром мира, "яблочком" мишени для всех сильных чувств её души.
Чтобы, факеншит, её любовь к нему — отгорела и пеплом подёрнулась!
"Прошла любовь, прошла любовь.
По ней звонят колокола".
Вот бы такого "колокольного звона"! И поскорее!
Занять чем-нибудь её душу, руки, внимание — и можно спать спокойно. Ну, не спать, но хоть не вздрагивать ежеминутно в напряжении.
Как с маленьким ребёнком — переключить внимание. Чтобы не плакал. А там, глядишь, вырастет и сам себе погремушку найдёт.
Софья умна, энергична, инициативна. Тщеславна. Ей постоянно нужно кого-то стравливать, подминать, манипулировать.
"И вся-то наша жизнь есть борьба".
"Борьба" не "за что", а "потому что". Потому что иначе скучно. Такой образ жизни. "У меня внутри вечный двигатель, вечный бегатель, вечный прыгатель". Интриганской направленности. Экстраверт.
Ростислава тоже не дура. Но нет обширного опыта матушки. Нет энергичности, инициативности. Последние восемь лет её постоянно "били по рукам". "Мышка серая".
"От полоски взлётной
На любой край света
Запросто проложим
Новый наш маршрут"
Это — не её.
При этом последовательна, устойчива. Вцепившись душой своей в меня, в "столп веры", в хозяина и защитника, она неостановима и несворачиваема. "Впереди паровоза" — не побежит. Но если "встанет на рельсы" — не свернёт. Будет вздыхать, плакать, но остановить... только смертью.
Софья — лидер, локомотив. Бежит, посвистывает, окрестности озирает, все стрелки проверяет: а это что, а это куда, а можно ли как-нибудь... Ростислава — вагон. Классическая русская женщина:
"Нас куда ведут, да мы туда идем,
Нас куда везут, да мы туда едем".
Ага. С тормозами из титана. В тех редких случаях, когда она всерьёз говорит "нет"... можно топиться. Или — её топить.
То, что она пока говорит мне "да" — следствие моего особого положения в её душе. Точнее: нас. Однофлаконников.
Надо проверить её "подчинённость" матери. Сформировать границы, подходы... Оттестировать фактически.
Предполагаю: если Софья начнёт вредить Андрею — Ростислава всплакнёт. Пожурит, повозражает. И пойдёт следом. Если мне — остановит матушку. Тем или иным способом.
Каким? — Факеншит! Повесится над матушкиной кроватью. Пока та спать будет. Этакое "с добрым утром"... От посмертно расслабившихся сфинктеров.
С девчонки станется.
Вывод: их можно и нужно использовать парой. Софочке надо дать какую-нибудь яркую погремушку. Чтобы занимала её внимание. Ростиславе — поддержку, участие. Чтобы не захлёбывалась в одиночестве беспросветном. Чтобы имела хоть какую-то надежду на радость в будущем. Тогда ей хватит сил "тормозить" матушку. В опасных для меня и Андрея направлениях.
Теперь эту мысль надо донести до Боголюбского. Если он скажет "нет" — сразу утопить обеих в Волге. Наименее рискованный и минимально убыточный вариант.
"Мы на лодочке катались
Золотисто-золотой
Не гребли, а..."
А — перевернулись. И не все выплыли. Ах-ах... на всё воля божья.
Тема с Точильщиком обсуждалась, детали проработаны.
А вот если Боголюбский скажет "да"... О-ох.
Конец сто первой части
Часть 102. "Научи меня жить, научи меня что-нибудь..."
Глава 505
