Ну, понятно, снимет тёплые панталоны — без них ни одна нормальная мать дочку зимой на улицу не выпустит — холодно, а в помещении в них не посидишь — сваришься. А уж парню их дать потрогать, или, того хуже — показать... а-а-а, не-е-ет!!!
Так что: снять, упаковать, и — на дно сумки. В школе почти все старшеклассницы так делают, кроме пары модных дурочек, что бегают по морозу с голыми задницами; до поры, до времени бегают — клюнет однажды жареный петух...
Марк Шнейдер был маркшейдер,
тогда была зима,
и Сима в эту зиму
пришла к нему сама...* -
пробормотал я и уселся на диван в ожидании.
Ритка сумку в прихожей пристроила, причесалась, и ко мне: сразу — прыг на колени, и за шею обняла:
— Всё, я готова! Можешь приставать.
Вкусно пахнет: свежевымытой девушкой, уже возбуждённой чуть-чуть, только вошедшей с мороза...
— Что, вот так сразу? — я бы и не прочь, но тут — воспротивился, слишком банально получается, — что, и чаю не попьём? и музыку не послушаем?
Рита фыркнула. Половина историй об изнасилованиях, которыми девочек пугали учителя, начиналась со слов: '...в отсутствие родителей, пригласил одноклассницу к себе домой, якобы послушать музыку...'.
— Порядок же должен быть? — продолжал я.
— Ага, ага. О природе поговорить, о музыке... — и Рита пересказала Алкин анекдот...
— Что, скажешь, не за тем звал?
— Ну... в том числе. Но — только 'в том числе'! — гордо заявил я, слегка покривив душой, — мне с тобой хорошо, независимо от...
— Верю, — прервала Рита мой монолог, и поцеловала, — музыку включи, а чай — потом. Мама во сколько приходит?
— В шесть. Плюс-минус... — с трудом, но дотянулся до магнитофона.
Очень уж не хотелось сгонять девушку, тем более, что член, слегка усмирённый нарочито прохладной водой (ополоснулся быстренько перед приходом подружки) снова воспрянул. Понятно, что Ритка эрекцию бедром прекрасно чувствует, но... короче, вставать и демонстрировать оттопыренные штаны пока не хотелось!
Нажал клавишу — тихонько, фоном, зазвучали ABBA.
— Во-от! Она придёт, а мы чай пьём! — Рита легонько прихватила пальцами мою нижнюю губу и шепнула, — закатай!
— Понял уже. И не рассчитывал...
— Врёшь ведь?
— Вру, надеялся. Презервативы купил.
— Потратился, — ехидно посочувствовала Рита.
— Разорился в конец, можно сказать, — ответил ей в тон.
— "Давал три бала ежегодно и промотался наконец...*" — так вот, о чём это! — осенило Ритку.
— Да, да, да, отдельно надо писать! Пушкиноведочка ты моя...
Рита вспомнила летнее "членознавство" и хихикнула:
— Я вообще разносторонняя! — и добавила, посерьёзнев, — ты предусмотрительный. Спасибо. Но... не хочется впопыхах...
— А не впопыхах?
— Хочется... очень... но!.. — подняла назидательно палец, фразу не заканчивая.
— Да, ладно, всё я понимаю... — (дефлорация — момент ответственный!) — иди ко мне...
— Я уже тут...
Целовались-обнимались, и Ритка против руки на груди, а потом и под юбкой, не возражала, съехала с коленей и полулежала в кольце моих рук...
— Ляжем?.. — предложил я, когда прервались ненадолго, чтобы отдышаться.
Ритка задумалась на секунду и кивнула, привставая:
— Так удобней.
А дальше — неожиданно! — пуговицу расстегнула, змейкой вжикнула — и тяжёлая шерстяная юбка упала на пол. Девушка её подняла, на стул отбросила и пояснила:
— Мешает!
Я расстегнул и бросил на тот же стул спортивную кофту, демонстрируя то, что раньше скрывал. Рита взгляд не отвела, кивнула, соглашаясь; кофту тоже сняла и рядом пристроилась, меня к стене отодвигая. Да, так лучше; у девушки остаётся пространство для манёвра: если что не так — вскочить и сбежать.
— Ну, вот, другое дело! — блаженно улыбнулась подружка, прижимаясь всем телом.
Одёжек по-прежнему немало, но всё же... футболка и колготки — это лучше, чем раньше (сапоги и куртка)!
— Упирается, — пожаловалась Рита, потёрлась животиком и уточнила, — приятно упирается...
И сместилась чуть выше, так что вообще... куда надо уткнулся! Чуть не взвыл от избытка чувств, хоть между нами ткань в четыре слоя!
— Ты не попросил ни разу...
— Это вопрос?
— Вопрос: 'почему'.
Я погладил девушку по попе:
— Подскажи формулировку, как попросить.
— Потрогай!
— Трогаю.
— Нет, это была формулировка.
— А-а! Потом... попрошу.
О чём ещё просить, когда и так кончиком чувствую, всё что нужно, самое мягонькое... А без одежды бы!..
Мы целовались, не разрывая в высшей степени удачный контакт, и я понял, что вот-вот для меня всё закончится — и станет неинтересно... отстранил девушку слегка, отдышался (она тоже), на спину перевернулся, а её потянул на себя.
Замерла на секунду, но подчинилась, легла сверху, подумала — и ноги раздвинула.
— Гм... удобно... но — всё равно давит...
— Это надо внутрь... упрятать.
Этим утром, смеха ради,
я тобою был украден
и запрятан в разные места...*
— Ага. 'Вагинально', называется.
— Заманчиво...
— Эй! — возмутилась, но не всерьёз, тем, что мои руки пробираться начали по сложному лабиринту: оттянуть резинку колгот, добраться до края футболки и его приподнять, нашарить резинку трусов...
— Однажды... — а это — обещание в ответ на моё 'заманчиво'.
Рита, вытянувшись на мне, целовала шею — куда дотянулась и сопела возбуждённо.
Ладони легли на прохладные ягодицы... очень приятные на ощупь!
— Худая жопа... — полу-вопрос, требующий немедленного опровержения.
— Жопа — во! — не убирая ладони, оттопырил большие пальцы.
— Приятно... — повторила Рита, а я продолжил изыскания.
Раз уж руки добрались до голого тела... теперь — вверх по спинке под футболкой... и как-то враз расстегнул бюстгальтер!
— Ловкий какой! — возмутилась Рита, даже приподнялась в 'упор лёжа', — ты где тренировался?
— Хочешь, верь... первый раз... — воспользовался моментом, чашки лифчика приподнял и грудь сгрябчил — аккуратно и нежно.
— Ай! — девушка прикрыла глаза и вслушивалась в собственные ощущения, а потом коленки подтянула и уселась сверху.
— О-о-о! — так удачно села...
Ритке тоже позиция понравилась, похоже. А дальше... кажется, инстинкт сработал, безусловный рефлекс: девушка взяла, да и сдвинулась чуть выше, контакт не разрывая... и обратно вернулась, и снова... а я (тоже инстинктивно) футболку приподнял и сосок поцеловал — заодно и грудки рассмотрел... красота!
Долго ли, коротко... скорее — коротко, чем долго, потому как усилие приложено в нужных местах... и пришлось впору обоим.
— А-а-а, — простонала Рита и легла, и в струнку вытянулась, пока я тоже истекал и растекался.
Вот так всегда... не успел даже достать и попросить потрогать!
И её не потрогал толком... облом.
— Быстро мы.
— Ага, 'пятилетку — досрочно'.
— И это только верхнюю одежду сняли.
— И лыжи.
— ?
— Анекдот такой есть, про солдата, что с войны пришёл. Он там жену любил многократно, и всё вспоминал, 'что я забыл?'. Потом вспомнил: 'а, лыжи снять!'.
— Иди, лыжник, тебе нужнее...
Сбегал в ванную, подмылся и трусы сменил. Ритке — сложнее, но и легче, в некотором (чисто физиологическом) смысле. Но, она тоже справилась.
И мы снова оказались в объятьях на тахте — в том же составе и так же одетые... но (временно) успокоенные.
— Мокрое это дело! — вздохнула Рита и потёрлась щекой о моё плечо.
— Хорошо, не 'грязное'!
— Не, — отрицательно покрутила головой девочка, — точно не грязное. Хорошее дело. Но — мокрое! Трусы — насквозь...
— Сняла бы... и я бы...
— Ага, щас... я же приличная девушка? — вопросила Рита и приготовилась укусить в случае неправильного ответа.
— Конечно! — ответ был признан верным, а шея ознобно поцелована.
— Надо запасные иметь.
— Приноси, сохраню. Мать в мой шкаф не лазит. Но лучше...
— В следующий раз, ага? Сниму... покажу... хочешь посмотреть? — пошарила рукой, — о, опять? Точно, хочешь...
— Ты же рядом... тёплая, мягкая... обещаешь...
— Только что ведь... — помолчала и спросила тихонько, — помнишь, до чего мы договорились?
— Такое забудешь...
— Это называется 'преорально'. Но, ты — первый!
— Ритка!.. дразнилка!.. сейчас?
— Всё, всё, не буду! Нет, пора уже... чай пить.
Мать, как специально, слегка задержалась на работе (Новый год отмечали), так что Рита засобиралась и сбежала. Объяснила, что на наших физиономиях только ленивый не прочтёт все подробности чаепития. Проводил, разумеется; ещё с полчаса целовались у её дверей, пока не притащился облепленный снегом Женька с санками за спиной. От пацана пар валил — накатался!
Рита сочла момент благоприятным, чтоб зайти в квартиру: всё внимание родителей — на недоросля. Пока он отряхнётся... на неё, глядишь, не отвлекутся, и не заметят, что вздёрнутая, почти что 'из-под мужика'. Или не 'из-под', а 'с'?
— Было близко! — назавтра рассказывала Рита подруге, — упирался... куда надо. Хорошо, что одеты были! А так бы... — и изобразила с помощью пальцев проникновение.
— Что было-то? — лениво (и чуть ревниво) спросила Алла.
— Гладил. Попу голую и грудь... туда не успел добраться — раньше кончили... хорошо гладил...
Алла вздохнула тяжело: подружка зажила своей жизнью, где ей места уже не будет. Останется неприкаянной!
— Как я?
— Почти, — утешила Рита, — мы с тобой друг друга понимаем... чувствуем. А он... мужчина. Иначе всё, — сделала девушка неожиданный вывод.
— Дашь? — помолчав, спросила Алла.
— Пока, — пожала Рита плечами, — пока к тому дело идёт. Но — не тороплюсь. Главное — помалкивает!
— Весной... — предположила подруга.
— Угу. Сил терпеть уже не будет.
А Алке взгрустнулось.
До недавнего времени она находилась со своим парнем примерно на той же стадии отношений, что и Рита со мной.
Выбрала же... лучшего! И красивый ('смазливый' — оценила 'злая и завистливая' Рита), и спортсмен (тут — без комментариев, таки — да, легкоатлет), и перспективный (школьный комитет ВЛКСМ и далее Per aspera ad astra) — жуть! Оказалось, что Александр девичьим вниманием избалован, и ласку женскую привык получать чуть ли не по первому свисту; Алка же сразу в койку не стремилась.
Нежничать было негде, тискались по подъездам. К себе Алла пока не звала, к нему идти, когда пригласил, отказалась. У него дома компания одноклассников собирается... побоялась, и правильно побоялась, между прочим. Пацаны, даже если поодиночке нормальные, собираясь вместе, часто в дураков превращаются, друг перед другом выкобениваются, крутость показывают. Стадный инстинкт, короче. Или стайный? А если выпьют ещё...
Доказывай потом, что не собиралась начать половую жизнь, отдавшись сразу четверым.
В общем, недели три двигалась с парнем в направлении постели (он торопил, она притормаживала, как могла, чтобы не показаться легкодоступной, и во всю отрывалась на свиданиях с любимой подружкой).
Кое-что и ему разрешала, конечно. Трогать всюду не возбраняла, оценила — нетерпелив и грубоват. На последнем свидании позволила запустить пятерню в трусы — без восторга; жёсткие, холодные и неумелые (если б сразу членом, так он бы — ого-го!) пальцы особого удовольствия не доставили. Тем более, что в процессе шептал на ухо какую-то похабель, долженствующую возбудить девушку до обморока. Недовозбудилась, но почувствовала, что совсем невтерпёж мужику, и собственноручно помогла ему сбросить напряжение...
А дальше — фигня получилась.
Алла заметила своего избранника, когда он беседовал в школьном коридоре с одноклассниками — о бабах, конечно же...
Девушка собиралась подкрасться и закрыть глаза ладонями...
И едва не сгорела от стыда, услышав брошенное небрежно:
— Тут мне Алка Полякова дрочила намедни...
— И как?.. — как-то чересчур живо уточнил собеседник: заметил Аллу, которая как раз подошла на расстояние слышимости.
— Жалкое подобие левой руки!..
Рассказчик по кривым усмешкам и ехидному ржанию дружбанов понял, что ляпнул что-то не то, и обернулся. Открыл, было, рот для приветствия (вдруг не слышала, вдруг пронесёт?) и руки растопырил для возможных объятий, но...
Алла без злобы и истерик упёрлась ладонью в центр его груди:
— На. Хуй, — сказала раздельно, — просто: иди нахуй.
И прошла мимо, а могла бы — и сквозь.
Друзья снова обидно заржали, но явно не над ней; похлопывание по плечу и фраза:
— Ну и мудак же ты, Саня! — стали завершением истории этой любви.
Что характерно, пацаны в этой ситуации повели себя достойно. Во-первых, никто Алку не подначивал, и с просьбами 'сделать и ему' не подкатывал; во-вторых — дальше той компании слушок не пошёл, во всяком случае, ехидных взглядов одноклассников девушка на себе не ощутила.
А Ритка... Ритке сама пересказала, а та — посочувствовала, как могла...
— Нет, ну какой мудило! Болван самовлюблённый! — плакалась Алла подружке, — держал бы язык за зубами — всё бы ему было... когда-нибудь... скоро...
— Всё и скоро? — уточнила Рита.
— Ну... я почти готова... была, — вздохнула Алла, — придумала, блядь, себе 'любовь'...
Рита подружку обняла и утешила — без сексуального подтекста, как девушка девушку — обычными увещеваниями на тему 'всё будет хорошо'. А сама размышляла, как бы это 'хорошо' Алке организовать.
Одна мысль была, но, как всегда, очень оригинальная. Слишком прогрессивная. Чересчур новаторская.
Хотя... с чем сравнивать... если с их нынешней ситуацией... так и ничего, пожалуй. Мысль, как мысль. Как сказала однажды Танька Тертичная: 'хули нам, красивым бабам?'.
Действительно, хули?
Часть 9. ЗАДУМЧИВАЯ (POURQUOI БЫ И НЕ PAS?)
Накатились новогодние каникулы, а с ними — наше вечное 'негде'. Потому что все дома.
Праздники готовились встречать порознь: Рита — семейном кругу, Алла — тоже (про неё я, в общем-то, тогда и не думал, это так, к слову). Однако, моя мать набрала на работе отгулов и тридцать первого убыла на все праздники к подруге в дальний пригород, откуда — только на редкой электричке; обещала вернуться числа пятого. Наготовила еды на пару дней, я уверил, что и дальше не пропаду, и теперь строил коварные эротические планы с Ритиным участием.
Класс наш (в неполном составе) вдруг сподобился собраться для совместной встречи Нового года, бабушка одной из одноклассниц, Ленки Федосеевой, даже выделила для гулек собственный домик.
Ничего хорошего из этого, естественно, не получилось. Долго скидывались-совещались-прикидывали, закупались-определялись-готовили, собрались, выпили по первой... и началось.
Одна из девиц привела с собой своего хахаля, студента (не хотел отпускать одну, ревновал, хотя в невеликом бабулькином доме для уединения с гипотетическим соперником — никаких условий). Студент 'не с нашего района' по дороге нарвался на местную скучающую молодёжь, пожалел двадцать копеек и закурить, лягнул в голень ближайшего и (как ни странно) сбежал по сугробам. Сидел тихо за столом, пил и предавался меланхолии, пока на огонёк в бабкин дом не заглянул ейный внучатый племянник, по совместительству — тот самый 'лягнутый', выпускник ПТУ, ныне слесарь на 'Электроаппаратуре'. Его бабка попросила проконтролировать, чтобы всё в порядке было. Получилось, да.
