Единственной отдушиной для Бронна оставалось посещение столицы, где он принялся за организацию новых борделей и иных увеселительных заведений, твердо вознамерившись превзойти покойного Мизинца. Как раз сегодня он собирался осмотреть новых красоток, привезенных лиссенийскими работорговцами для элитного борделя Бронна Блэквотера.
Одетый в чем мать родила, Бронн вальяжно развалился на широком ложе, устланном шелковыми покрывалами, шумно прихлебывая борское вино и глодая ножку куропатки зажаренной с мирийскими пряностями. Над его обнаженными чреслами ритмично двигалась голова обнаженной норвосийки с полными белыми грудями и пышными бедрами. Серые глаза заискивающе посматривали на Бронна, лицо которого выражало крайнюю степень довольства. Девушка старалась как могла — ведь от ее усердия зависело останется ли она в столь престижном заведении или отправится в какой-нибудь низкопробный портовый бордель.
-Уффф, детка ты просто чудо,— Бронн небрежно потрепал русые волосы, вытирая о них жирные пальцы,— считай, что ты принята. А теперь позови следующую.
Счастливая девушка, сноровисто утерев ротик, подхватила с пола одежду и выскочила за дверь, чуть не столкнувшись с новой претенденткой. Увидев ее Бронн удивленно приподнялся на локтях, насмешливо заломив бровь — такого он точно не ожидал увидеть.
— Что еще за чудо? — протянул он,— уверена, что не перепутала бордель с септой, малышка?
Мелодичный смех был ему ответом и гибкая фигурка, с ног до головы закутанная в черные вуали подошла к его ложу. Бронн не успел опомниться, как девушка ловко запрыгнула за стоявший у изголовья столик, ногами разбросав всю снедь. Негодующий крик Бронна замер у него в горле, когда внезапно, непонятно откуда послышалась чарующая, незнакомая музыка. Лорд Хайгардена, больше удивленный, чем напуганный, завертел головой пытаясь найти источник звука. Насмешливо глядя на мастера над монетой девушка, вскинув голову, застыла на месте — двигалась только ее талия, волнующе выгибаясь, будто в ней и вовсе не было костей. Танцовщица дернула верх платья и черная вуаль, словно огромная летучая мышь, взлетела в воздух. Глазам Бронна открылась узкая полоска плоти, тянувшаяся от подмышек к талии: совсем чуть-чуть, чтобы подразнить мужское воображение. Вот белые руки порхнули к плечам и на землю упала вторая вуаль, обнажившая изящное плечо и плоский живот, чувственно изгибавшийся в ритм музыки. Ямочку пупка украшала блестящая черная жемчужина. Лицо девушки прикрывала повязка из черного бархата, но сквозь прорезь сверкали тигриным блеском глаза, неотрывно глядя на Бронна, захваченного колдовским танцем, становящимся все более быстрым и откровенным. Глаза танцовщицы горели неподдельной похотью, язык мелькал меж жемчужно-белых зуб, словно змеиное жало, непрестанно облизывая пунцовые губы. Словно черные птицы слетали вуали, обнажая совершенное женское тело, обвитое драгоценными украшениями. Тугие полушария волнующе вздрагивали от бьющих по ним бриллиантовых ожерелий, округлые бедра охватывал пояс, усыпанный рубинами и изумрудами. В свете ярких свечей драгоценные камни сверкали, словно россыпь звезд на влажном от пота теле, золотые серьги с "тигровым глазом" поблескивали при малейшем движении гордо вскинутой головы. Одним движением танцовщица выдернула несколько шпилек и сложная прическа бархатно-черным водопадом растеклась по безупречным плечам. Соблазнительная упругая плоть, умащенная ароматическими маслами, распространяла терпкие, сводящие с ума запахи. Осталась только одна, непонятно как державшаяся, вуаль прикрывавшая ложбинку меж грудей, часть спины и зад. Танцовщица повернулась спиной и черная ткань упала на пол, открыв подрагивающие ягодицы.
— Иди сюда,— Бронн подскочил с ложа и, ухватив девушку за локоть, хотел привлечь к себе, но танцовщица с неожиданной силой вывернулась, оттолкнув Бронна. Не ожидавший сопротивления, мастер над монетой упал обратно на ложе.
— Ты что... — возмущенный возглас замер у него в груди, когда девушка медленно повернулась к нему. Щелкнули пальцы и в комнате разом погасли все свечи, кроме одной, горевшей ядовито-зеленым пламенем, напоминающим дикий огонь. Лицо танцовщицы, озаренное пламенем все еще горевшей свечи, приобрело жутковатый оттенок, глаза засветились желтым светом. Сейчас, когда все одежды спали, Бронн увидел меж упругих грудей странно родимое пятно в виде красного, как кровь, полумесяца. По его центру виднелся уродливый звездообразный шрам.
-Седь-мое Пекло! — выдохнул Бронн, — и ты ведьма?
-Я та, кто наполнит твою жизнь новой кровью,— странный, не слышанный никогда акцент,— это будет много, очень много крови, Бронн Черноводный.
Она подалась вперед, соскользнув к Бронну на ложе и тот порывисто прижал к себе обнаженное женское тело. Гибкие руки скользнули книзу живота, вновь пробуждая обмякшую было плоть.
-Да кто же ты?! — спросил Бронн и вскрикнул, когда острые зубы до крови прикусили мочку уха.
— Саломея! — вкрадчиво шепнули пунцовые губы.
Ужас Простора
В покоях царил мрак — лишь алые огни в глазницах серебряного черепа над дверью, озаряли лица людей, склонившихся над столом из чардрева и эбенового дерева. Резными черно-белыми панелями были выложены и стены комнаты — в память о загадочном и зловещем храме, где проходила свое обучение Мастер над Шептунами.
Арья пребывала в своем истинном обличье, облаченная в мужскую одежду. Темно-серые глаза цепко осматривали пухлого мужчину с редкой бородкой и бегающими, испуганными глазами. С шеи молодого человека свисала цепь мейстера и толстые пальцы судорожно теребили ее кольца. Третьим был худощавый темноглазый юноша восседавший на большом ковре, зависшем в воздухе на уровне стола.
...Он ведет себя хуже чем Эйрис Безумный, Мейегор Жестокий и Эйгон Недостойный вместе взятые, — вполголоса говорил толстяк, то и дело испуганно оглядывающийся через плечо, — клянусь Неведомым, если бы я не знал, откуда он явился, то решил, что он тоже Таргариен. Всего семь месяцев минуло с тех пор как Бронн отказался от должности мастера над монетой и вернулся в Простор, а Хайгарден уже превратился в худший вертеп по обе стороны Узкого Моря. Он собрал в нем отборных шлюх обоего пола, что предназначались для борделей столицы и чуть ли не каждый день устраивает в замке оргии. И ладно участвовали бы в них только шлюхи, но он принуждает к этому и знатных леди, — как девиц, так и замужних. Мужьям, что осмелились возмущаться, Бронн отрубил головы и насадил на ветви терновника, растущего меж внешней и средней стенами Хайгардена.
— Как же его вассалы терпят такое? — спросила Арья.
-Простор обескровлен, — покачал головой Сэм Тарли, — после подавления мятежа Хайтауэров, многие знатные дома пали, а их замки розданы сторонникам Бронна. Южная Армия повинуется ему — ведь не меньше двух третей в ней составляют наемники. Видать Бронн изрядно набил карманы, пока был Мастером над монетой, так что плата идет исправно. Оставшаяся часть армии — лорды обязанные Бронну землями и титулами, причем не только с Простора, но и из Дорна и Штормовых земель. Тамошней знати он раздает земли в Просторе, а тем лордам Простора, что лояльны ему он раздает титулы и земли казненных штормовых лордов. Все эти лорды участвуют в оргиях Хайгардена, вместе с командирами наемников — Бронн поит их заморскими винами и кормит редчайшими яствами, дарит разные диковинки и ценные вещи, что свозят в Простор купцы из Тироша, Мира и Лиса. С ними Бронн нередко расплачивается людьми — те крестьяне, что не смогли уплатить поднятые вдвое налоги, за долги продаются в рабство.
— Мы дали ему слишком много власти, — скрипнула зубами Безликая и Сэм невольно отшатнулся когда перед ним вдруг оказался старик с недовольно поджатыми губами, — пока Диктатор была с нами Бронн никогда бы не осмелился использовать Южную армию в своих целях. Но Душелов ушла и теперь...
-Он бы не осмелился и сейчас, — бесстрастно заметил Бран, — он знает, что Диктатор оставила здесь двух Взятых и догадывается на что они способны. Что-то еще внушает ему такую дерзость. Что-то или кто-то,— он посмотрел на съежившегося мейстера,— скажи Сэм, что за женщину он взял в жены?
Сэм невольно сглотнул, в и без того испуганных глазах отразился неподдельный ужас.
-Никто не знает, откуда она явилась, — пробормотал он, — одни говорят, что она родом из Браавоса, другие, что из Квохора, третьи уверены, что из Асшая. Но кем бы она не была — все, что творится сейчас в Просторе ее рук дело. Она отравила Бронна мечтой о власти, совратила и подчинила его своим колдовством. Она смеется над святынями и Старых и Новых богов — по ее приказу наемники вырубили богорощу в Хайгардене. Из септы замка вынесли статуи Семерых, кроме Неведомого, а на их место встали непристойные изображения темных богов обоего пола. Среди них есть и известные нам божества — вроде Черного Козла, Бледного Отрока или Льва Ночи, но других не знают даже мейстеры. Посреди септы ныне стоит жертвенник и на нем никогда не просыхает кровь — сотни молодых мужчин и женщин, обвиненных в тех или иных преступлениях, расстались с жизнью на этом алтаре. Эта женщина — Бронн именует ее Саломеей, — лично приносит человеческие жертвы, закалывая их своим кинжалом. То же самое она творит и в Звездной Септе Староместа.
Голос Сэма упал до шепота.
-Я был там, когда Бронн и Саломея явились в Старомест,— сказал он,— я видел, как они творили свои непотребства в Септе. Бронн сидел на золотом троне, пьяный и богохульствующий, а его ведьма голой танцевала меж идолов. Бронн прилюдно пообещал выполнить любую просьбу Саломеи за этот танец и она потребовала головы септона и всего конклава Цитадели. Отрубленные головы подали ей на золотых блюдах, а ведьма читала заклинания, заставлявшие их открывать глаза и говорить с ней!
-Что ты несешь?!— не веря своим ушам, одновременно воскликнули Арья и Бронн.
-Клянусь всеми богами, я видел это! — взвизгнул Сэм,— и не только я. Она не хитрая шарлатанка, ее колдовство и впрямь работает. И это не самое страшное из сотворенного ею: после убийства в септе она отправилась в Высокую Башню, забрав последних Хайтауэров. Говорят, что она спустилась в лабиринт в основании Башни, в черную крепость, неведомо кем построенную. Всю ночь в Староместе видели тяжелый смрадный дым над Высокой Башней, слышали заклинания ведьмы и крики убиваемых ею пленников. Под утро добавился еще один звук — жуткий, нелюдской хохот, напоминающий кваканье огромной жабы. С рассветом Саломея покинула башню — усталая, но с торжествующим блеском в глазах. Пленников никто больше не видел, но с тех пор Саломея часто спускается в подземелья Высокой Башни, ведя за собой очередных провинившихся — но возвращается всегда одна. Говорят, что ныне в подземельях поселился демон, вызванный Саломеей из тьмы веков и пожирающий людей. Еще один демон поселен ею в терновых зарослях вокруг Хайгардена: десять отважных рыцарей как-то попытались проникнуть в замок, чтобы убить Бронна и Саломею. Некогда они служили Тиреллам и хорошо знали лабиринт зарослей, однако, войдя в него, они оттуда так и не вышли — всю ночь над замком раздавался демонический хохот и крики несчастных, а под утро их тела висели на колючках терновника, с такими ранами, которые не мог нанести человек.
-Что с твоей сестрой? — спросил Бран.
— С тех пор как Бронн вернулся в Простор, Таллу никто не видел,— покачал головой Сэм,— думаю, она мертва, также как и ее ребенок. Ее старший сын сейчас воспитывается Саломеей и только боги тьмы ведают, что за мысли она вкладывает в его голову. Они добрались бы и до меня — поэтому я вместе с Лилли и Сэмом морем отбыл в Ланниспорт и уже по суше через Западные и Речные земли, добрался до столицы. Меня бы достали даже если бы я не был братом Таллы — в Цитадели сейчас мейстеров казнят по малейшему капризу Саломеи. Остались лишь самые трусливые или самые продажные, готовые стелиться перед новой властью. На место казненных в Цитадель ныне сбираются совсем иные люди: чернокнижники, алхимики, некроманты, маги крови и тенезаклинатели. Они же служат темным богам в Звездной Септе, вместе с Саломеей.
-А что с культом Душелова?— спросила Арья,— ты сказал, что из септы Хайгардена убрали статуи всех богов, кроме Неведомого?
-Так и есть,— кивнул Сэм,— в Староместе то же самое. Статуя Неведомого из черного камня стоит на самом почетном месте в Звездной Септе и перед ней всегда горит валирийская свеча. Самые мерзкие обряды Саломея сейчас творит именно там.
Бран с Арьей переглянулись — Простор и особенно Старомест, как главный оплот веры в Семерых, больше всех противились религиозным новшествам Душелова. Именно поэтому статуя колдуньи стояла в септе Хайгардена, а не в Староместе.
-Тебе помогут, Сэм, — теперь с мейстером говорила уже стройная девушка с светлыми волосами,— в столице ты можешь никого не опасаться.
-Все же это слишком близко к Простору,— мейстер опасливо огляделся по сторонам,— можно нам перебраться на Север? Я смогу быть там полезен.
-Можно,— кивнул Трехглазый Ворон,— завтра я возвращаюсь в Винтерфелл и могу взять тебя с собой. А пока оставь нас — мне нужно поговорить с сестрой.
Сэм неуклюже вылез из-за стола и, неловко кланяясь, задом вышел из комнаты. Когда за ним захлопнулась дверь, Арья повернулась к Брану.
-Что думаешь об этом? Кто эта Саломея?
-Не знаю,— бесстрастно произнес Ворон,— это полная загадка для меня. Впрочем, я уверен, что она тоже не из нашего мира.
— А откуда? Кто-то из тех с кем воюет Душелов?
-Может быть,— кивнул Бран,— а может и нет. Мне нужно время, чтобы узнать побольше.
-А у нас есть это время? — едко спросила Арья,— чуть ли не треть Империи отпала от Короны.
-Пока Брон не заявлял о мятеже,— сказал Ворон,— даже налоги от него еще поступают.
-Уверена, что там найдется немалая недостача,— скривилась Арья,— он тот еще казнокрад. И даже если не так — Южная Армия теперь подчиняется только Брону. А не Серсее.
-Разве мы с тобой служим Серсее? — произнес Бран,— нашему делу пока нет никакого вреда. Скорей наоборот, эта Саломея делает кое-что полезное.
-Надолго ли?— покривила губы Арья, — важны не намерения, а возможности. Судя по словам Сэма они у нее немалые.
-Да,— кивнул Бран,— если Сэму со страху не померещилось что-то большее, чем на самом деле. Так или иначе, обождем с вмешательством — попробуем сначала разобраться с чем мы имеем дело.
-Доложим Серсее?— поморщилась Арья.
-Пока не нужно,— сказал Бран,— для начала я хочу посоветоваться с Душеловом.
-Ты можешь общаться с ней? — Арья изумленно уставилась на Брана,— ты не говорил мне этого.
-Потому что я еще ни разу этого не делал, — сказал Бран,— самое время попробовать.
Паутина тьмы
Она уходила вниз, в бесконечный лабиринт черных пещер, никогда не видавших солнечного или любого иного света. Не страх, но осторожность гнали ее, чувство самосохранения, оказавшееся сильнее и мучившего ее вечного голода и столь же древней злобы ко всему живому. Все изменилось — Тот, Кого она не любила, но Кто был всегда ее невольным союзником, ныне не прикрывал ее своим могуществом. Те же, кто низверг Его мощь, никогда бы не потерпели подобных ей — и поэтому она зарывалась все глубже и все же не чувствуя себя в безопасности.
