Танго с призраком. Том 1

Костяшки впивались в нежную кожу даже сквозь юбку.

Вот и отлично. Зато не забудется, не расслабится и не замечтается.

А в гостиной тем временем разворачивалось настоящее театральное действо.

Ритана Розалия, избавившись от подавляющего ее воздействия темного мага, щебетала, словно птичка, расспрашивая милую Барбу о милой Эжени, милой Инезилье, милой... количество милых ужасало. Антония прислушивалась краем уха, но запомнить и не пыталась.

Нереально.

Мужчины обсуждали политику и прорывы. Это интересовало Антонию намного больше, и она старалась прислушиваться к низким басовым голосам. Жаль, мешали молодые люди, которые трещали, что та стая сорок.

Оказалось, что Эудженио воевал на границе, сейчас приехал отдохнуть и подлечиться... и конечно, он должен был рассказать дамам о своих подвигах. Но поскольку нельзя забывать и про Амадо, тому тоже уделялось внимание. Альба уверенно брала Эудженио в свои ручки. Спрашивала про одно, про второе, хлопала глазками...

Антония честно старалась не вслушиваться.

Так было лучше, честное слово. Кусаться хотелось...

Это могла быть она! Она бы смотрела в голубые сияющие глаза, она бы разговаривала с ним... с любимым?

Не краток ли срок для любви?

Нет! Полюбить можно за одну минуту! Просто увидев, как твой, действительно твой человек просто идет к тебе, и улыбается. И смотрит... и становится неважно, хороший он или плохой, черный или белый...

Ничего не важно.

Но шею царапала веревочка с саше старой Долорес, левая рука сжималась в кулак, вдавливая ногти глубоко в ладонь, жесткий стул впивался в тело... ничего! Зато контроль над собой не потеряет!

Держись, Тони!

Держись!

* * *

Антония старалась прислушиваться к словам старших мужчин, благо, те очень удачно сидели.

Тан Эрнесто рассказывал, что прорывы участились. И секта Истинных проявилась. Все чаще появляются инициированные источники, а это плохо.

Сил попросту не хватает.

Неприятные новости.

Антония знала не так много, как ей бы хотелось, но...

Инициированные источники — она была в курсе. Долорес рассказывала.

Это когда магии у тебя нет и не было, а хочется. Очень хочется.

Ее можно получить. Но... не просто так.

Когда сблизились два континента, стали появляться те, кто пробовал управлять нечистью. Кто уходил на другой континент — в попытке ли получить богатство и власть, или просто бежал от властей... да разные бывают обстоятельства.

Неизвестно, кто или что обитало там.

Но людей оно меняло.

Могло подарить источник, почему-то всегда темный. Могло изменить человека и превратить его в чудовище. Или перевертыша. Или...

Да много чего бывало, всего не перечислишь. Долорес рассказывала о том, что видела сама, и то у Антонии волосы дыбом вставали. Страшно, знаете ли!

Знающие... ну так всегда есть кто-то кто умеет Бога лучше церкви славить. В частности, Знающие. Потому как только они знают истинную дорогу к спасению.

А для спасения надо проводить жертвоприношения, надо зачем-то разрывать могилы, надо...

Им — надо? Надо! Они же для всех сразу и в расчете на лучшее будущее! А церковь почему-то этого совершенно не понимала, и относилась без малейшей любезности!

Преследовала, гоняла, ловила, ну и по результатам, могли и казнить. Впрочем, знающих это совершенно не останавливало.

— ...вчера вскрывал — интересные изменения. Адан, ты вряд ли поймешь, это специфика, но мне кажется, что такой человек может идеально видеть в темноте. И сильнее, чем обычный мужчиина раз в пять-шесть.

— И только?

— Наверняка и что-то еще есть. Но это надо долго возиться. Анализы проводить.

— Ты будешь?

— Конечно, такой интересный случай...

Дамы — о своем, о гадючьем... или о ней?

— ...кошмар в желтом?

— Моя племянница.

— Дочь Даэрона? Творец единый, дорогая1 Это ужасно! Как она только посмела, как он посмел...

— Даэрон умер.

— Да что ты!

— Спился от горя, когда умерла его жена. Ну а дочь... дети за грехи отцов не отвечают. Да и Единый велел нам прощать и не помнить зла

— Рози, ты просто образец благородства!

Антония шевельнулась так, чтобы впилось еще больнее. Сжала зубы.

Сволочи!!!

— Ты же понимаешь, Барба, девочка не виновата. Пусть поживет... потом найдем, куда пристроить.

СУКА!!!

Взрыв смеха перекрыл слова дам. И это к большому счастью для Антонии. Выдержка у некромантов небеспредельна, знаете ли! Темный источник сильно влияет на сознание.

Жестокость и жесткость, рассудочная холодная ярость, гнев — это все его производные. И недооценивать их не стоило.

Антония перевела взгляд на молодых людей, и увидела, как Эудженио,, склоняясь, целует руку Альбе.

— Ритана, быть такой, как вы — это преступление. Столь умна, сколь и прекрасна — невозможно!

— Почему же это преступление? — воркующим томным тоном поинтересовалась Альба.

— Потому что вы одним своим присутствием разбиваете мужские сердца.

Да.

И сердце Антонии — тоже. Вот возьмет — и расколется хрупкой звонкой льдинкой... как же это бывает больно!

И всегда не ко времени...

Но что ей еще остается делать? Антония прикусила губу. Пусть больно. Она выдержит. Она справится...

* * *

Ужин.

Тоже в своем роде священнодействие. Все расписано от и до, все роли разыграны... Амадо провождал к столу Паулину, Эудженио, разумеется, Альбу. Вместе они смотрелись так, что Антония до крови прикусила щеку с внутренней стороны... не вечер, а сплошная симфония боли! То физической, то душевной... да что ж это такое!?

Больно же!

Всерьез!!!

Ритану Барбару провожал хозяин дома. Тони не удивилась бы, если бы для нее не нашлось места, или ей пришлось бы идти одной, позади все, но на помощь неожиданно пришел тан Эрнесто.

— Адан, ты позволишь мне сегодня побыть вдвойне счастливцем?

— Эрнесто?

— Я позволю себе предложить руку не только твоей очаровательной супруге, но и твоей чудесной племяннице. Надеюсь, обе дамы мне не откажут? Ритана Розалия? Ритана Антония?

Антония посмотрела с благодарностью.

Все же... она сознательно шла на все это, но кто сказал, что от этого менее больно? Еще как больно!

Она дождалась согласного кивка тетушки — и едва коснулась локтя мужчины кончиками пальцев. И плохо представляла, как это должно быть, и... страшновато.

Никуда не делся легкий холодок,, бегущий по позвоночнику в присутствии темного мага. Никуда.

Интересно, это потому, что свой источник она прикрывает? Или есть другие причины?

Теплая ладонь легла сверху на ее ледяные пальцы. Каким-то образом, продолжая говорить комплименты ритане розалии, тан Эрнесто бросил на Антонию веселый взгляд.

И даже улыбнулся украдкой.

Не пошло, типа — красотка, погуляем?

А как-то очень по-дружески. Словно говоря: я понимаю, что тебе сложно. Мне тоже. Ты держись.

Антония опустила глаза.

Нельзя. Нельзя, чтобы кто-то смотрел за ее маску. А темные маги — проницательны, иначе им не выжить.

Конечно, ее место оказалось в конце стола.

Конечно, на нее не обращали внимания. С ней никто не заговаривал, кроме тана Эрнесто, который несколько раз спрашивал о какой-то чепухе.

И конечно, все это было правильно. Так и было задумано.

Но почему же так больно?!

А больно было настолько, что Антония даже не обращала внимания на попытки Барбары ее укусить. Механически ковыряла кусок мяса. Механически отвечала на все вопросы. И так же механически поднялась из-за стола...

* * *

После отъезда гостей, ритана Розалия подозвала к себе племянницу.

— Умничка, Антония.

— Благодарю вас, тетушка Розалия.

— Ты понимаешь свое место. Смотри, дальше не забудь его.

— Да, тетушка Розалия.

— Молодец. Можешь идти к себе, и помни — завтра мы едем в храм. Михелито, дорогой, как ты думаешь, что за человек этот Эудженио?

— Надо наводить справки, дорогая. Валеранса — старинная семья со множеством потомков, а в столице он раньше не был.

— М-да... спросить бы у Барбы, но ведь и соврать может... она, кстати, тоже из Валеранса.

— Если это — ее племянник? Я попробую узнать по своим каналам, а ты попроси отца, хорошо?

— Конечно, дорогой. Альба, детка, я вижу, что молодой человек тебе понравился...

— Очень! Мама, правда же, мы красивая пара?!

Дальше Антония уже слушать не могла. И как могла быстро сбежала в свою комнату.

Упала на кровать, лицом в подушку, потом вытащила ее — и ударила кулаками.

Раз, второй, третий... да что ж такое!?

ЗА ЧТО!?

* * *

Отец Анхель встретил дам приветливо.

— Ритана Розалия, мое почтение. Рад видеть вас в храме. Ритана Антония, мое почтение.

— Отец Анхель, благословите.

Под благословение подошла и Антония. Получила свое уже вполне уверенно отвечая на ритуальные слова святого отца, чем заслужила одобрительный взгляд. И отец Анхель посмотрел на ритану Розалию.

— Что-то случилось, чадо Творца? Вы кажетесь взволнованной, ритана?

— Да, отец Анхель. Вот, посмотрите, нет ли зла в этой вещи?

Саше опустилось в протянутую сухую ладонь.

Отец Анхель поднес мешочек к лицу, понюхал.

— Травы... вы позволите оставить вас на пару минут, ритана?

— Да, конечно. Мы пока помолимся...

Но молитва не удалась. Отец Анхель оказался достаточно быстр. Не две минуты, но и не двадцать. Минут десять, не больше.

— Это артефакт. Слабый, но работающий. Травы, соль, заговор, сделанный темным магом.

— Отец Анхель, это безвредно?

— Эта вещь не несет зла. Чтобы разобраться, что именно за наговор, нам нужно больше времени. Но сразу видно, что это сделано ко благу.

Ритана розалия вздохнула. И сдала племянницу с потрохами

— Вчера у нас в гостях были Риалоны. Вы знаете, что тан Риалон — сильный темный?

— Да. Проявленный, активный...

— И я плохо реагирую.

— Да, ритана. Я вам искренне сочувствую...

— Этот артефакт мне дала Антония. И он помог. Я не испытывала никаких неприятных ощущений... ну, почти. Разве что, когда тан Эрнесто взял меня под руку, чтобы проводить к столу, стало немного неудобно. Но по сравнению с тем, что было — небо и земля.

— Ритана? — повернулся отец Анхель в сторону Антонии.

Та скрываться не стала и честно повторила и про состав, и про свойства.

— Говорите, соль должна лежать под порогом храма?

— Иначе ничего не получится. Я очень мало знаю о магии, отец Анхель...

— И все же знаете, ритана.

— Сложно быть Лассара — и не знать, — развела руками Антония. — От некоторой нечисти можно обороняться, насыпав вокруг соли. Или серебра.

— Да, об этом все знают.

— Здесь — то же самое. Ладанка действенна при прикосновении к коже, как бы — человек в защитном круге. Темные маги не нечисть, но их эманации подавляют. Артефакт слабый, но для такой защиты его более чем достаточно.

— Нам надо изучить его подробнее, ритана.

— Я могу оставить амулет в храме, — согласилась ритана Розалия. — Но если он безопасен, смогу ли я получить его обратно?

— Ритана Антония, вы сможете сделать такой же амулет?

Антония покачала головой. И даже не солгала.

Сделать в точности такой же — нет! У нее все равно получится чуточку, но по-своему. Не так, как у Долорес. Любая работа индивидуальна....

— Нет, отче. Я не смогу. Но могу отдать рецепт в руки храма. Это несложно, не опасно... разве что долго. Соль надо год держать — это самое малое.

— И вы ее год выдерживали?

Антония вдруг улыбнулась. Широко и искренне.

— Долорес всегда несколько горстей держит под порогом храма. Так, на всякий случай. Она туда раз в год ходит, не чаще. Проверить, посмотреть... взять горсточку, положить. Есть запасы.

Отец Анхель оценил и улыбнулся.

— Хорошая идея, ритана. Да, я бы хотел получить рецепт. И слова наговора.

— Вот они, — Антония передала ему лист бумаги. Специально сегодня с утра попросила у тетки и записала все, что надо сделать.

И собрать травы, и измельчить, и наговорить...

Темный источник?

Ну что поделать, какой есть, тем и пользовались.

— А светлый источник может попробовать сделать нечто подобное? Ритана, вы не пробовали?

— Отче, да откуда ж мы мага бы взяли? — удивилась Антония. — Чтобы на наши земли приехал, да еще и работал с Лассара...

Мужчина понял и улыбнулся.

— Храм благодарен вам, Антония. Как вы исполняете свое покаяние?

— Я учу молитвы, — честно созналась Антония. — Мне сложно, но я справлюсь.

— Старайся, чадо. Верь, это пойдет лишь во благо для твоей души. А артефакт я вам верну, ритана. Скажите, если его развязать — и завязать заново, силу он не потеряет?

— Мы не пробовали, — пожала плечами Антония. — Наверное, потеряет. Все же это получится разрушение и новый артефакт.

— Вот как... и все же храм благодарен вам, ритана.

Антония понимала, что отец Анхел заинтересуется.

Что с ней захотят побеседовать. И узнать, нет ли еще чего полезного и интересного. Но...

Это был один из ее шансов! И отказываться было глупо!

* * *

— Ритана Розалия, скажите пожалуйста, могу ли я попробовать погулять по городу?

Антония воспользовалась тем, что ритана была довольна визитом в храм и решила попробовать. Тетушка нахмурилась.

— Просто гулять по городу?

— Да, ритана.

Женщина нахмурилась еще сильнее.

— Это не лучшая идея, Антония. Это — столица.

— Мне тяжело в доме, ритана Розалия. Я привыкла к другому.

Антония выглядела так печально, что ритана смягчилась.

— Я понимаю, в провинции все не так жестко. Но и ты пойми меня правильно. Одинокая девушка, на улицах столицы, более того, провинциальная девушка... это может плохо кончиться.

— Я понимаю, — поникла Антония. — Но может... я хотя бы по одной улице погуляю? Или как-то... я не прошу брать меня в лавки, но может, я смогу ходить с прислугой за продуктами? К примеру?

— С прислугой?! За продуктами?!

— Конечно, это не принято. Но я ведь приехала из провинции и совсем не знаю столицы. Где, что, как, сколько...

Ритана Розалия задумалась.

Это верно, Антония была типичной провинциалкой. И что было с ней делать? Запереть в доме? Но она права. Хозяйка должна проверять слуг, контролировать их, а как? Если она ничего не знает, не умеет... да и тяжело ей, действительно. И девушка, вроде, неглупая.

С другой стороны, если она ввяжется в неприятности, ее всегда можно убрать. С полным на то основанием.

С третьей — послать с ней слуг, которым ритана доверяет. Потому как Антонии она тоже пока не верит до конца. Пусть посмотрят на нее в другой обстановке...

— Я скажу Дите. Будешь ходить с утра на рынок вместе с поваром, закупаться. Заодно научишься разбираться в продуктах, выбирать лучшее для стола, узнаешь цены, посмотришь на столицу...

Антония засияла ясным солнышком. Даже прыщи не помешали.

— Тетушка Розалия! Благодарю вас! Обещаю, вы не пожалеете о своей доброте!

Если тетушка и жалела, то вслух она об этом благоразумно не сказала.