Chelyaber

— И всё-таки, Леонид Ильич, такое награждение привлечёт внимание, которого я очень хотел бы избежать.

— Ерунда. За такие дела у нас публично не награждают. — успокоил Брежнев, — Никакого лишнего внимания привлечено не будет.

Воронов молча пожал плечами, демонстрируя, что аргументы у него закончились.

— Максим Анатольевич, — взял слово Андропов, — Тот охранник в Лейк-Плэсиде сам по себе сошёл с ума, или вы ему помогли?

— Помог.

— А если бы он убил вас, или Жука?

— Это исключено, Юрий Владимирович, сумасшедшего я контролировал.

Андропов обменялся с Брежневым многозначительными взглядами и продолжил.

— Ваши способности могут принести стране гораздо большую пользу, чем все спортивные победы.

— Одно другому не мешает, Юрий Владимирович. С Комитетом у нас уже сложились доверительные и даже дружеские отношения. Чем смогу — помогу. Но я далеко не всесилен. Очень далеко. Подполковник Титов вам ведь уже докладывал?

— Полковник Титов. Уже полковник. Докладывал, и отсюда у нас возникло множество вопросов.

— Увы, но здесь я ничем не смогу вам помочь. Ответов у меня нет.

— Ваш учитель знает больше?

— Конечно, но спросить его я не могу. Он вмешается только в самый последний момент.

— Последний момент чего?

— Надеюсь, что моей жизни, а не всего человечества в целом.

— Да уж... — буркнул Крючков, — Загадок всё больше и от них всё сильнее запах серы.

Воронов снова молча пожал плечами.

— Майор Линьков докладывал, что Высоцкий мгновенно избавился от алкогольной и наркотической зависимости, а Бельмондо так-же мгновенно обучился русскому языку. — перевёл разговор Андропов, — Вы к этому причастны?

Ага, и Линьков уже майор.

— Да. Но они уверены, что это воздействие Савельева.

— Об этом нам известно. Савельев — отличная легенда. Вы хотите обмануть того неизвестного врага?

— Нет. Обмануть его невозможно, во всяком случае мне. Семён Геннадьевич — легенда для мелких врагов.

— Ваш Ци можно использовать и в медицине? — удивился Брежнев. А ведь ему не всё докладывали.

— Нет никакого Ци, Леонид Ильич. Вернее, это просто красивое название пятого измерения. Медицине я специально не учился, но кое-что могу. Случай Высоцкого был не сложным, ему нужно было только перестать травить самого себя.

— А мой случай? — с надеждой в голосе поинтересовался Брежнев.

— Олимпийским чемпионом вам уже точно не стать, Леонид Ильич, но кое-что сделать можно. Только если информация об этом разойдётся, боюсь, мы и от мелких врагов не отмашемся. Ракеты с ядерными боеголовками я перехватить не смогу.

— Понимаю, не дурак. — хохотнул Ильич, — Круг посвящённых перед тобой, расширяться он не будет. Нам то ты доверяешь?

— Мы в одной лодке. Если спровоцируем ядерную войну, то достанется не только мне, всё человечество угробим.

— Все присутствующие это понимают. — Андропов очень обрадовался возможности поправить своё здоровье, но виду не подал, — Вы сказали, что не учились медицине, Максим Анатольевич, а чему учились?

— Логике, математике, химии, биохимии, физике пяти измерений и кой-чему по мелочи. Только всё это в теории, я не технолог, не инженер и даже не техник. Пока понятия не имею, как можно применить эти знания в четырёх измерениях. Думаю, но ничего толкового пока не придумал. Как только — так сразу доложу.

— Когда начнём лечиться? — физика пяти измерений Брежнева сейчас совсем не интересовала.

— Как только закончим этот разговор.

— Есть ещё вопросы, товарищи? — Лёня уже излучал нетерпение.

— Чем мы можем помочь вам прямо сейчас, Максим Анатольевич? — проявил участие Андропов.

— Прикажите моей сестре поумнеть. Вас она испугается.

— Это поможет? — спросил Андропов, когда все отсмеялись.

— Поумнеть, конечно, не поумнеет, но хоть бояться будет. Про майора Андрейченко вам полковник Титов докладывал?

— Да. Вопрос о его прикомандировании к 'Группе Савельева' уже решён. А почему именно Андрейченко?

— Ему просто повезло. — уклонился от ответа Воронов.

* * *

Лечение Брежнева Максим решил растянуть на несколько сеансов, мало ли о чём ещё понадобится поговорить наедине. Двадцать седьмого Челябера вернули из карантина и его чуть не до смерти затискала Юлька. Двадцать восьмого отметили новоселье, а двадцать девятого родители увезли сестру заканчивать учебный год в восьмом классе, вернутся они как раз к Олимпиаде.

Савельеву, для подготовки группы, выделили туристическую базу механического завода, недалеко от Мытищ. Небольшая, всего на двадцать номеров, но для их задач этого вполне хватало, в том числе и кинематографических.

Харламову действительно устроили торжественные проводы, на которых поприсутствовал сам Брежнев. Настолько торжественные, что Валерий Борисович даже прослезился на камеру. Откуда ему было знать, что настоящий большой хоккей для него не заканчивается, а только начинается, он то по правде прощался.

Бесков учёл опыт Тихонова, оценил придаваемый ему в распоряжение калибр и в просьбе Павлову отказывать не стал, даже поблагодарил. Так что в заявку Спартака на сезон 1980 года, Харламов и Воронов попали к полному удовольствию главного тренера клуба и сборной. В дебютном матче чемпионата против ЦСКА два гола забил Харламов с передач Воронова.

— Как ощущения, Валера? — подсел к нему в раздевалке Савельев.

— Довольно странные, Семён Геннадьевич. Мне иногда казалось, что мяч живой и сам знает, как об меня удариться, чтобы в ворота отскочить.

— А у тебя, Максим?

— На поле будто картошку недавно копали, а в целом неплохо для первой игры.

В разговор легендарного Савельева со своими питомцами никто вмешиваться не стал, но слушали все очень внимательно. И это у них всего лишь неплохо... для первой игры...

Третьего апреля Воронову исполнилось восемнадцать лет и в этот же день его призвали на срочную службу в пограничные войска. Заехавший поздравить Титов, вручил ему военный билет.

— Вот, держи. Пока ЦСКА чешется, 'Динамо' не дремлет.

— Я вообще то собирался отслужить по-настоящему.

— А кто тебе в этом может помешать, кроме ЦСКА? Вот мы их и решили от этого соблазна избавить. Мы же всецело на твоей стороне. Любой каприз!

* * *

Шестого апреля стартовал прокат 'Наследия ушедших' и стартовал очень удачно, став самым кассовым фильмом американского уикэнда. Во Франции все билеты раскупались на неделю вперёд, а в СССР на две. Отклики были самыми восторженными. Странно. Если говорить честно, то фильм снимался натуральной халтурой, быстро и дёшево, тем неожиданнее оказался его успех.

Высоцкий вернулся тринадцатого и сразу приступил к тренировкам, семнадцатого к нему присоединился Бельмондо, а двадцать пятого из Нью-Йорка прилетела Марина Влади

— За две недели мы собрали двадцать четыре миллиона. Это немыслимый успех, Максим, при нашем-то бюджете. Общий сбор теперь ожидается около шестидесяти миллионов, мы точно войдём в десятку самых кассовых фильмов этого года.

— Неожиданно, но очень приятно, Марина Владимировна. С чем связан этот успех?

— На девяносто процентов интересом к Савельеву и его методикам. Этот фактор мы сильно недооценили. Люди пытаются найти в фильме какие-то тайные знания. И даже находят их. — улыбнулась Влади, — Нисколько не удивлюсь, если нас номинируют соискателями на Оскара. Парамаунт уже прилагает к этому определённые усилия. Они очень довольны сотрудничеством и предлагают его развивать.

— Мы не против, пока не получим от кого-нибудь лучшего предложения.

— Я им примерно так и ответила.

— И как вам роль акулы бизнеса?

— Никогда не играла более увлекательной роли.

— Я рад. Значит будем развиваться. Деньги у нас теперь есть. Аль Пачино и Марлон Брандо согласятся на съёмки в Москве?

— За соответствующий гонорар они на всё согласятся. Только нужны ли они нам за такие деньги? Их роли можно отснять и в США.

— Съёмки будут проходить прямо во время Олимпиады, сцены пусть наши режиссёры придумают. Соглашайтесь на их условия, пропишите максимально возможные штрафные санкции за отказ и застрахуйте контракт в Швейцарии.

— Я отдам необходимые распоряжения. Что-нибудь ещё?

— Нас приглашает в гости Брежнев. К себе домой, на Кутузовский проспект.

— Кого нас?

— Вас, Марина Владимировна, Владимира Семёновича, нашего французского товарища, Леонова, Бурлаку и группу Савельева. Думаю, нам стоит взять с собой камеру, а значит нужно продумать сцену. Нам в фильме это пригодится, а платить Брежневу гонораров не придётся. Упомянем его в титрах — Брежнев в роли Брежнева, пусть ему ещё и народного артиста присвоят до кучи.

— Поняла. — хихикнула Марина, — А какой он, Брежнев, к чему готовиться?

— Он будет нам очень рад, но целоваться вряд ли полезет, не бойтесь.

— Я с тобой ничего не боюсь, Максим.

— Почему вы меня то на ты, то на вы зовёте?

— Ну... Иногда я беседую со своим очень юным другом, а иногда с боссом. Само как-то так получается. Кстати, твой енотик просто прелесть, я теперь тоже такого-же хочу.

— Не торопитесь. Мне обещали подыскать для Челябера достойную невесту. Заодно и породнимся через енотов.

* * *

Кампания американцев за бойкот Московской олимпиады поддержки пока не находила даже в Великобритании. Всё чаще раздавались мнения, что американцы просто испугались. Ещё бы, на домашней олимпиаде, где в пользу американцев были родные стены для своих и тюремные камеры для соперников, они взяли только одно золото в хоккее, да и то случайно. Все понимали, что сыграй СССР и США между собой ещё хоть сто матчей, больше русские ни одного не проиграют.

Афганистан? Так в Пакистане ведь готовят исламских террористов, это теперь всем известно, вот русские и подстраховались. А кому охота иметь такой гадючник у своих границ? Американцам это может и выгодно, а нам то зачем? Спортсмены готовились, рекламные контракты подписаны, кто это всё теперь возместит?

Брежнева удалось привести к мысли, что в профессиональном спорте ничего плохого нет, во всяком случае ничуть не больше, чем в профессиональном театре, или союзе профессиональных писателей. Спорт, по крайней мере, сам себя прокормит, да ещё и заработать на нём получится. Всё равно любительский статус у нас лукавый, и мы сами это отлично понимаем. Что хорошего в том, что Тихонов собирает сборную в одном клубе? На век Тихонова хватит, а потом хоть трава не расти? Пепелище ведь от нашего хоккея останется.

Вот именно с хоккея и стоит начать, а чтобы заработать, нужно учредить Европейскую Хоккейную Лигу. Профессионалов к Олимпиаде не допустят? Если мы выступим 'за', то допустят обязательно. Спорт — это самая настоящая индустрия и спрос на спортивные зрелища растёт быстрее любого другого рынка. Что мы, зрелища им организовать не сумеем? Да в очередь телекомпании встанут и в очереди ещё драться будут. И курорт свой зимний нужно строить, как в Инсбруке. И самим будет где готовиться, и Олимпиаду принять. Тургояк, в Челябинской области, отлично для этого подойдёт.

Брежнев чувствовал себя помолодевшим лет на двадцать. Он начал худеть, хотя при этом аппетита не терял, и именно это приводило его в восторг больше всего. Как, оказывается, страдал этот пожилой человек от утраты былой красоты, подумать только. Лёня стал бодр, энергичен, чем изрядно напугал коллег по опасному бизнесу Высшей власти страны. Поползли различные слухи, и в них так, или иначе, фигурировал Савельев.

— Семён Геннадьевич, нам с вами какое-то время лучше не разлучаться. — Воронов приехал на стрелковый стадион 'Динамо' в Мытищах, где Андрейченко практиковался в стендовой стрельбе. Причём, по тарелочкам он стрелял не дробью, а мелкокалиберными пульками из биатлонной винтовки. Савельев же наблюдал за ним и строил какие-то собственные теории Ци, — Вокруг нашей группы замечено очень нездоровое движение. Похоже, вас собрались похитить.

— Американцы? — в глазах Савельева блеснул азарт.

— Наши. Спецназ ГРУ. Охотники за 'Першингами'. Странно это. Если Ивашутин в курсе, то можно ожидать всего, вплоть до военного переворота.

* * *

Ивашутин был в курсе, Огарков был в курсе, Устинов был в курсе, военного переворота они не планировали, но должностей лишились все трое. По собственному желанию. Лёня решил не нагнетать обстановку перед Олимпиадой, хоть руки у него и чесались.

— И что будем делать, Юра? Мы с тобой слишком бросаемся в глаза. — Брежнев не преувеличивал. В глаза они с Андроповым бросались настолько, что все их видевшие только это и обсуждали, — Максим был прав, как бы нам самим это боком не вышло. Толку то нам с тобой от того здоровья, если ядерная война начнётся? Выпросили на свою голову, теперь неизвестно чего и ожидать.

— Риск есть, Леонид Ильич, только ведь и у американцев от такой войны тоже здоровья не прибавится. А своих можно больше не бояться. Полковник Титов уверен, что Воронов твёрдый сторонник сохранения статус-кво во власти, и очень резко высказался о профессионализме офицеров Комитета, сравнив нас с тем американским охранником, который стрелять не умеет. Критика обидная, но справедливая. Мы на самом деле не контролировали ни армию, ни партию. Но теперь будем контролировать.

— Нас с тобой как крыс отравят, Юра. Такое даже Сталин не вывез.

— У Сталина имелось гораздо меньше возможностей, чем у нас сейчас, Леонид Ильич. Нам даже следственные группы не нужны, только прокуроры и суды. Доказательная база предоставляется безупречная.

— Тоже Вороновым?

— Да. Я не понимаю, как это может быть, но он говорит, что однажды уже вскрывал это змеиное гнездо, по поручению своего учителя.

— А как может быть такое, что я чувствую себя едва-ли пятидесятилетним? У меня стоит, Юра, хоть жену молодую ищи.

— У меня тоже, Леонид Ильич. Но виду я стараюсь не подавать.

— Бесполезно. На твоей хитрой еврейской роже большими буквами написано — бабу хочу. Придумайте уже какую-нибудь легенду, наконец, надоело стариком притворяться. Эликсир какой-нибудь нашли в тайнике могилы Тамерлана, или что-нибудь подобное.

— Над этим работаем. У меня важный вопрос, Леонид Ильич. Мы снова задолжали Воронову, и он озвучил, что хочет получить в оплату.

— Денег он вряд ли попросил, как и орденов. Что-нибудь сильно экзотическое?

— Более чем, Леонид Ильич. Он требует вернуть Сталинграду его героическое имя и ГЦОЛИФКу имя Сталина.

— Требует?

— Можно расценивать это так. Ничего другого ему не нужно, а мы уже должники. Просить помощи, нам теперь будет затруднительно.

— А сам ты что про это думаешь?

— Скандал будет грандиозный. Но смысл в этом есть. Слишком велик Иосиф Виссарионович, чтобы его личность можно было просто замалчивать. Сталин до сих пор очень популярен в народе.

— Да это то я понимаю, не мальчик, я свою школу как раз при Сталине и проходил, от комсомольца-добровольца до генерал-майора, как ты помнишь. Максим нас к чему этим шагом подталкивает, соображаешь?

— Соображаю, Леонид Ильич. И считаю, что эта необходимость уже назрела. Нужно резать, не дожидаясь перитонита.