Вход удалось открыть только с пятой попытки, да и то с применением пожарного топора из состава самолетного оборудования. Кто был тот умник, который засунул в авиационный противопожарный комплект этот топор — понятия не имею, но ведь пригодился же! Дверь пришлось почти вырубать (кстати, как-то не ожидал, что прочность обшивки такая… условная, теперь буду опасаться летать, пожалуй!), благо еще, начал я с замка и получилось все же откинуть ее на петлях, а не крушить вообще все. Тело, кстати, так и не пришло в себя, хотя шумел я весьма заметно. Выглянув наружу и оценив груду барахла на полу грузового отсека, я решил рискнуть и, оставив на пяток минут тело без присмотра, подогнать машину поближе к месту крушения.
Грузовик свой я, из соображений безопасности теперь уже противопожарной, оставил метрах в двадцати от разбитого аппарата, после чего принялся, по-быстрому сортируя, выбрасывать груз на свежий воздух. Надо сказать, «улов» оказался весьма посредственным: четыре уже упомянутых армейских баула с личными шмотками, причем два из четырех выглядели так, как будто их вчера со склада взяли, даже запах не человека, а упаковки и пластика; пяток коробок (две разорванных) с ИРП, одна с надписями на английском, две на немецком и две, кажется, по-французски маркированы; два ящика и четыре коробки с патронами — все НАТО-вского стандарта, в основном 7,62х51, но из коробок одна была с .40 S&W, и еще с 5,56 одна наличествовала; ящик гранат для подствольников НАТО-вского образца, на 40 мм, невскрытый; крепежная сеть для груза, которую в итоге пришлось местами резать — все имущество неслабо в ней запуталось; два ящика с зарядами к… скорее всего, РПГ, причем без самих гранатометов и чего-либо на них похожего, может, это даже минометные мины были или какие-то снаряды хитрые — я от греха подальше оба ящика аккуратно сложил в углу трюма и постарался их обходить подальше; тело со сломанной шеей и несколькими переломами конечностей, отволок поближе к минам и уложил рядышком; чехол, действительно от движка стояночный (второй расстелился по полу и его я вообще трогать не стал); запасное колесо (кажется, носовое), плюс еще камера большая сдутая; какие-то тяги, стойки или еще что-то аналогичное, в количестве шести штук разного вида и габаритов; три палатки, одна потертая на четверых, две двухместных, обе опять как с хранения и довольно высокого класса, я решил прихватизировать все и тоже выкинул в дверь; сумка с набором электро— или радиомонтера (это я так назвал — набор каких-то тестеров, клещи специфические для обдирания изоляции с проволоки или оптоволоконки, клещи для опрессовки и еще всякого похожего полно); ящик-оружейка, похоже, его с креплений при падении сорвало и в общую кучу зашвырнуло, я по-быстрому перетаскал стволы в проем, отметив пару похожих на недавно проданный автоматов и разнокалиберный набор ПП, пистолеты (всего два) и еще что-то длинноствольное; три канистры пластиковых с водой, одна с моторным маслом жестяная, две полных упаковки с банками пива (полураздавленные — пиву не повезло, как и пассажирам) и раскиданные полуторалитровые колбы с минералкой, как минимум из пары упаковок; две наплечно-набрюшных сумки, в которых обычно таскают непосредственно необходимую мелочевку вроде документов, денег, здесь еще и запасных магазинов к оружию, иногда — одна потрепанная немного, из какой-то ткани типа армейской для рюкзаков, вторая тоже слегка поношенная, но куда более качественная и дорогая, из натуральной кожи с тканевыми вставками; разбитая многоканальная рация, мощная, армейского типа — но, увы, нехило издырявленная какими-то металлическими гайками, болтами и прочим хламом; два ведра, одно почти сплюснутое, второе только помятое. Кроме того, все это «добро» было щедро усыпано и перемешано с кусками пластиковой обшивки, утеплителем с бортов самолета, проводами, какими-то дощечками и прочим хламом.
Самую важную находку я почти прозевал. Уже уложив в кемпер и закинув на его крышу весь отобранный «хабар», я решил напоследок пройтись по самолету и проверить его на пропущенные «ништяки», после чего вдумчиво поговорить с пленным и, по исходу беседы решив, что с ним делать, продолжать свое путешествие. Обобрав мертвеца у кресел (очередной пистолет и аж две(!) карточки ай-ди, причем, что особо насторожило — одна с «орденским глазом»!), захватив ПП пилота из кабины и уже собираясь оставить разбитую машину, я вдруг обратил внимание на то, что штора как-то слижком уж габаритно топорщится в углу. Откинув край ткани (со всеми предосторожностями, конечно) я увидел крепкий металлический то ли ящик, а то ли уже сейф, накрепко привинченный к полу и перегородке, и потому оставшийся на месте даже после катастрофы. Я пару минут разглядывал конструкцию, решая, как ее вскрывать. К счастью, это все же сейфом не являлось, хотя помимо навесного замка было оборудовано и врезным, так что после хорошего удара топором слетел навесной замок, а после некоторых усилий втиснутое в щель под крышкой лезвие топора позволило отжать саму крышку кверху так, что вошла одна из стоек, из ремнабора самолета. Дальше куроченье ящика было делом техники…
В емкости, габаритами примерно метр на полметра и сантиметров восемьдесят в высоту, действительно бывшей обычным железным ящиком, поначалу меня почти ничего не заинтересовало — ну, не считая еще одной сумки-барсетки, очень качественной и явно дорогой, чуть ли не ручная работа... Остальное — упаковка пластиковых экю, этак тысчи на две-три от силы, да и то не факт, с полтысячи золотыми монетами в мешочке, снаряга из пары броников, два комплекта приборов ночного видения… Патроны. Непростые патроны — у меня такие тоже были, 9х19Р под «бесшумку». Немного, всего две пачки — но сам факт настораживал. Такие патрончики тут просто так не продаются и даже за сам вопрос о наличии таких в магазине можно, при большой неудаче, подвиснуть на веревочке, за шейку… А потом я увидел то, что лежало под бронежилетами — и у меня волосы зашевелились на затылке. Прочные пенопластовые (или пенополистироловые, или еще какие пено-, не важно) боксы, ярко-желтого цвета, с четко выдавленными на боках и окрашенными в черный цвет остророгими знаками биологической опасности!
Секунд пять я не мог даже пошевелиться — если в контейнерах какая-то зараза, и они при посадке были повреждены — то по сути, я на 99% труп. Любой боевой вирус или химия убивает наверняка, остановить распространение можно, когда штамм уже раза три-четыре… десятка раз… мутировал, причем так удачно, что стал малоопасным. Или сплошным уничтожением зараженной территории! Но попасть под свеже-выпущенную заразу, это практически верная смерть, через несколько суток — заражение должно разрастись… Я, от сдерживаемого ужаса едва подрагивающими пальцами, открыл контейнер — и выдохнул облегченно, стальная колба посредине выглядела совершенно нетронутой. Проверив оставшиеся пять боксов, я убедился, что и с ними все в порядке… Выдохнув через сжатые зубы, я вместе с вернувшейся способностью соображать вспомнил про пристегнутого за ногу пижона, и аж зубами заскрипел от радости — ну вот и есть кому рассказать, что это за дрянь такая! А заодно — и мне есть на ком зло сорвать! Проверю сейчас сумки-напузники, если и там Ай-Ди-шки с «очком», то тип попал, и попал бесповоротно — живым я его не отпущу в любом варианте развития событий.
«Глазики» были. Барсетка принадлежала самому пижону (его рожа на карточках), и указанная на самой круто выглядящей, с кучей дополнительных штрих-кодов, полосок вдоль и по диагонали и прочей ерунды должность (ну или звание, я в орденской иерархии не сильно разбираюсь), была очень даже нерядовой. Всего карточек тоже было больше положенного, целых четыре, из них две выглядели обычно, без всякой символики (причем одна — на имя «Vitaliy Kolchin»!), а вторая из орденских смотрелась стандартом, как бы этакое «для прочих потребностей». Карточки второго, мертвого «пижона», нашлись во второй сумке, той что подороже, в количестве трех, и опять же — одна «чистенькая», вторая орденская солидного (хоть и не так, как у живого) вида. И одна как бы не охранника или там патрульного, вполне заурядная. Третья же, потрепанная березентуха, была собственостью второго мертвеца, то ли пилота, то ли охранника… то ли обе должности сразу. Интересненький экипаж, не удивлюсь, если окажется, что я нарвался на какой-то спецотдел, для грязных и тайных задач. С другой стороны — ну и что с того, самому застрелиться?! Да щас!
Приведение в чувство бессознательного урода много времени не заняло — подумаешь, выкинул из салона и отвесил пару пинков по продырявленной руке? Ну да, неприятно, но — мне его что, водкой поить? Перебьется, у нас впереди долгая и откровенная беседа, мало ли, вдруг от спиртного память поплохеет?! Подранок очнулся, попытался двинуть меня ногами — и хорошо, что сделал это, я под задравшейся брючиной заметил кобуру с маленьким пистолетиком! После чего пленный огреб качественный пинок в живот, а пока учился заново дышать, я экспроприировал и это оружие, заодно пошарив по всем возможным местам размещения всяких стилетов, микроножиков и прочих инструментов сокращения продолжительности жизней окружающих. Надо сказать, нашел только неплохой нож, да и тот практически открыто, в поясных ножнах, тоже дорогих, в тон остальному «дресс-коду». Затем, зафиксировав тело на земле (шею привязал к какой-то детали самолета, ноги к вбитым в землю наскоро колышкам), я присел так, чтобы он мог меня видеть, и спросил:
— Ху а ю? Ансе… — после чего добавил пару выражений на родном. Если бы сидел чуть дальше — не заметил бы, но вот так, глаза в глаза, ошибиться не мог — взгляд пижона на секунду изменился. Он понял меня! Именно когда услышал русские маты! Значит, он как минимум понимает, что я говорю, и сможет ответить…
— О-о-о, так ты, значит, меня и на великом-могучем разумеешь? — задал вопрос я, и рожа пленного шустрика скривилась еще сильнее, — давай, не прикидывайся, вижу, что все понимаешь. Говори — если хочешь, как минимум, подохнуть спокойно. Или помолчи минут десять — я как раз вырежу из вон того кустика шипы, срежу с них корку, а потом воткну их тебе в яйца. Учитывая жгучесть сока и его свежесть, орать ты будешь очень громко; надеюсь, сердце у тебя в порядке? Думаю, да, слишком ты подвижный даже после такой аварии, так что с физической формой у тебя все хорошо... Ну что, поговорим, или я пошел? Давай я с тебя штаны спущу, чтоб потом не возиться, и полежи, подумай, вдруг чего интересного можешь рассказать. Не дергайся, с твоими дырками в одной руке и выбитой из плеча второй грабаркой, никуда ты не денешься — я ж не на полчаса ухожу, до кустика метров десять всего!
Я передвинулся чуть в сторону и ухватил шустряка за ремень. Этого пижону вроде бы хватило — похоже, он относился к «высокому» руководству, хотя и явно не из директоров-заместителей («жирные коты» сами всякий компромат не таскают, поручают «шестеркам»), терпеть боль аки партизан на допросе готов не был, и учиться на практике не собирался. Ну, и дураком не был тоже, потому и заговорил сразу по делу:
— Что вы хотеть?! Я работать в «Орден», вы нет иметь полномачивания… — дослушивать этот бред я не стал.
— Знаешь, плевать я хотел на любые права. Ты, скотина, пытался меня застрелить, без всяких полномочий. Мне даже этого более чем достаточно, чтобы тебя местному зверью скормить нафиг, так что про «права человека» трындеть не советую, бесишь. Ты в саванне, тебя можно просто выкинуть в десятке километров отсюда, и никто никогда не найдет не то что следов тебя лично, но даже того, что какое-то тело тут было, не узнает. Рассказывай, или я начну спрашивать сам — но это будет куда больнее.
— Я есть заместитель начальник отдела, финансовый операции. Здесь быть после потеря направление, курс, йес? Просить доставить я, в любой представительство «Орден», за премия! Большой премия! — и он замолчал по техническим причинам — я встал, размахнулся и врезал ему по ребрам ботинком:
— Так понятнее вопрос звучит? — заговорил я, когда этот гад чуть отдышался. Пока он хрипел, я успел сходить за шипами и теперь спокойно заострял им острия, снимая тонкую пленку и тем открывая доступ к древесному соку. — Вот видишь, это шип растения, которое тут назвали «бойлин-блад», оно же по-русски «кипящая кровь». Давай я тебе продемонстрирую, как оно действует. — я взял один из свежезаостренных шипов и аккуратно ввел его под кожу в подмышке, на десяток миллиметров. Испуганный поначалу взгляд пленного начал принимать брезгливое выражение, мол, «таким жалким уколом настоящего героя не запугать!», но тут начал действовать сок растения. После попадания на кожу этого сока эффект был сходен с несколькими хорошими ударами жгучей крапивы по телу с содранной шкурой, при введении непосредственно в рану все проявления можно смело умножать втрое! Кстати, сок по эффекту сходен с действием йодно-спиртового раствора (его даже рекомендуют применять в виде дезинфецирующего если нет нормальных медикаментов), только в разы более жгучий и долговременно действующий — есди йод перестает жечь уже через десяток секунд, этот «бобл» доставляет «удовольствие» часа полтора…
Через полминуты орденский шустрик в превый раз заорал (ну я ж на одном шипе не остановился). Еще через минуту он уже выл, извиваясь на земле так, что я начал переживать за прочность удерживающих его колышков! Я придавил пижона коленом и вытащил шипы, опасаясь, что этот гад просто свернет себе шею. Поорав еще с минуту, орденец затих (притерпелся, гад!), но смотрел теперь на меня с явно выраженным страхом. Я помолчал, давая ему прийти в себя, потом с нарочитой скукой предложил:
— У тебя есть минута. Как только она закончится, я начинаю выполнять то, что я тебе обещал — а это больнее в разы. Ты сейчас чуть притерпелся, и тебе кажется, что вот-вот боль уйдет… Ты ошибаешься. Чувствуешь, как уколы начинают жечь? Это только начало, сейчас они превратятся в пекло, как от сильного ожога фосфором. Я не знаю, какой ожог от фосфора, говорю чужими словами, но этот «бойлин-блад» испытывал на себе, случайно, и представляю твои ощущения… Будешь пытаться врать или недоговаривать — я превращу твои последние часы в кошмар. Время пошло. — и повернул к нему циферблат часов. Сломался пижон уже через двадцать секунд…
— Что вы хотеть?! Я сказать, вы спрашивать! — заблажил он, пытаясь отодвинуться от меня.
— Еще раз повторить? Ладно… Вопросы — что вы тут делаете? Куда и откуда летели? Задача, кто приказал, кто командует теми, кто приказывает? Что везли, кому, откуда? Слушаю.
Конечно, шустрик пытался врать. Даже до еще одного шипа дело дошло, на этот раз пришлось воткнуть во внутреннюю часть бедра, хотя и не в обещаные «фаберже» (я просто опасался, что боль будет чрезмерной и он или крышей поедет, или просто окочурится). Врать он начал касательно своих имени, должности и области деятельности, видимо, решив, что его барсетка вместе с прочим компроматом осталась ненайденной, и назвался каким-то финансовым инспектором. Даже предложил в кармане пиджака посмотреть еще одну, уже получается пятую «ай-ди»-шку, где действительно значился некий «mr. Stiv Brave», и даже слово «financier» присутствовало… Когда крики пижона утихли, я переспросил:
