— Запугивать? — всплеснул руками маг. — Запугивал я тебя раньше, когда душил. А сейчас рассказываю, что буду делать. Еще хочешь послушать? Тебя ведь наверняка интересуют мои планы. Я сообщил, что планирую относительно тебя. А теперь послушай о своей стране. Я посещу каждый город один за другим. Полад оглянуться не успеет, как окажется один-одинешенек в окружении врагов. "Волки" не помогут. Когда вся страна восстанет, "волков" сметут быстро. Полад, возможно, попытается найти союзников. И... не найдет. Я позабочусь о том, чтобы он всюду встретил только ненависть. Закончится дело тем, что он не найдет укрытия нигде: на него объявят охоту, будут травить, пока не уничтожат. И он умрет в одиночестве. Королева не заступится за него — побоится за детей. А если попытается спасти — погибнет вместе с ним. Скоро в Энгарне все переменится. Каждый, кто будет в дружбе со мной — будет жить. Кто посмеет встать на пути, будет уничтожен. Как тебе такая картина?
Ялмари не отвечал.
— Ты очень громко думаешь, особый посланник, — заметил Загфуран. — Ты думаешь, что многие пытались завоевать Энгарн, но Полад победил всех. Но, поверь, с таким противником, как я, он еще не сталкивался. Никто из магов не сможет противостоять мне. Не говоря уже о ваших ослабевших священниках, сохранивших гонор и растерявших всю силу. Это ты, надеюсь, не будешь отрицать? — повисла еще одна пауза. — Теперь ты думаешь, зачем я рассказываю тебе о своих планах, если так уверен в победе. Есть одна причина для этого. Ты не похож на других. Ты ищешь истину. Я знаю, что ты прочел много книг по богословию, ведь так? Скажи мне, кто сотворил Гошту? Откуда появилась планета, на которой ты живешь?
Теперь молчание длилось дольше. Маг ждал.
— Я не знаю, — проговорил он.
— Чудесный ответ! — обрадовался маг. — Он говорит о том, что я в тебе не ошибся. Опроси всех в Энгарне, Лейне или Кашшафе, посети все три материка Гошты и задай тот же вопрос — вряд ли найдешь хоть десять человек, которые ответят так, как ты. Все как один в этом мире поклоняются Эль-Элиону. И все уверены, что именно Он сотворил Гошту. Но ты так не считаешь. Почему?
"Быть откровенным с ним? — размышлял Ялмари. — Почему бы и нет... Это всего лишь мои мысли, в них нет государственной тайны".
— Если Эль-Элион сотворил Гошту... — неуверенно начал он, — тогда именно Гошта первосозданная планета. А я в этом не уверен.
— Почему же? — весело поинтересовался маг.
— Ты ведь знаешь, что написано в священных книгах, — Ялмари приподнял брови. — Сначала Эль-Элион сотворил духов. Это были послушные слуги, смысл жизни для которых исполнять волю Создателя. Но Эль-Элион не остановился на этом. Он сотворил первосозданную планету. Сотворил, для того чтобы населить ее разумными существами другого вида — людьми. Это уже не духи. Они имеют плоть. И они носят в себе частичку Эль-Элиона — наделены даром творить. От них произошли другие миры. Множество миров. Почему я уверен, что Гошта — не первосозданный мир? Я вижу людей, которые живут здесь. Я знаю многих из них и не верю, что они несут в себе частичку Эль-Элиона. Большинство из них озабочены мелкими интересами: скопить хоть немного денег, одеть, накормить, пристроить детей. Они не творцы. Но это во-вторых. Первое, о чем я подумал: если бы Гошта была первосозданной планетой, той, что вышла из рук Эль-Элиона, тогда в ее священных книгах не было был сказано о других творцах. Зачем? Главное, что нужно знать ее жителям: их сотворил Эль-Элион. До всех остальных миров, им нет никакого дела.
— Ты в этом уверен?
— Почти.
— А почему тогда на Гоште не поклоняются никому кроме Эль-Элиона?
— Мне кажется, тот, кто создал Гошту, все очень доступно записал в священных книгах. Он творец, но как бы младший творец. Он считает, что истинный повелитель всех миров — Эль-Элион, потому что только Он сможет справиться с духом, поднявшим восстание и принесшим зло во Вселенную, — Шерешем.
— Ты молодец, — одобрительно кивнул маг. — Ты не представляешь, насколько близок к истине.
— Откуда ты можешь знать об этом? — иронично осведомился Ялмари. — Может, знаешь того, кто сотворил Гошту?
— Нет, не знаю. Но скоро познакомлюсь, — осадил его маг. — Скажи еще. Ты уверен, что надо сидеть и ждать, когда Эль-Элион наведет порядок в мире? Уверен, что он не поручил это нам? — на этот раз Загфуран не ожидал ответа, сразу продолжил: — Знаешь, что мне нравится, в религии Энгарна? Только Истинная церковь учит, что Эль-Элион не так далек от людей, как им кажется. Людям внушают, что однажды Всетворящий заходит в дом к каждому человеку, принимая образ простого смертного. Ты можешь угадать день посещения и получить блаженство от Его руки или не угадать и до конца дней прожить в тоске. Ты смеешься. Я тоже не верю в эти сказки. Эль-Элион посещает Гошту — ничего забавнее невозможно придумать. Но я верю в аллегорию, которую представляют эти истории. Эль-Элион может обращаться к людям через тех, кто знает Его волю. Я говорю не о священниках, которые слишком запутались в богословии. Я говорю о тех, кто знает больше священников. Кому подвластны пространства между мирами, кто пришел с первосозданной планеты. Когда такой человек приходит в дом, это можно считать пришествием Самого Эль-Элиона. И слова такого посланника — слова Бога. Отвергнуть его — это отвергнуть Творца, — маг постепенно повышал голос. — Сегодня Эль-Элион говорит с тобой, — веско закончил он.
Ялмари невольно вздрогнул. Неужели это правда? Этот маг в балахоне один из первосозданных?
Он заставил себя успокоиться. Проверить слова Загфурана можно только одним способом...
— И ты можешь показать мне первосозданной мир?
— Могу, — подтвердил маг. — Если ты принесешь обет ордену Света, станешь посвященным минервалсом, однажды ты сможешь увидеть Храм, находящийся в первосозданном мире.
Лесник прояснил все до конца:
— Я правильно усвоил: обет я даю сейчас, а Храм увижу, когда-нибудь, когда ты или кто-то другой сочтет нужным?
— Да. Необходимо доверять мудрости ареопагита. Он знает, когда ты готов посетить Храм.
— Я уже вырос из того возраста, когда мог поверить подобным обещаниям.
— Жаль. Я надеялся, что у тебя хватит веры... Вот ведь парадокс: для того чтобы увидеть Храм, надо иметь огромную веру, но большинство из тех, кто ее имеет, очень недалекие люди. А как только найдешь по-настоящему мыслящего человека, оказывается, что у него проблемы с верой, — в рассуждениях мага слышалась неподдельная печаль. — Закончим нашу увлекательную беседу. Я сказал достаточно. Тебе будет, о чем подумать.
— Подумай и ты, — осмелел Ялмари. — Даже если бы я увидел другой мир, я не стал бы обещать, что буду повиноваться тебе и таким, как ты. Сначала я должен быть уверен, что ты действительно несешь свет, а не разрушение. То, что я услышал в начале...
— Тебе неприятно. Но я всего лишь описал худший вариант. Все может быть иначе. Полад может признать власть ордена Света. Либо, если он не хочет приносить присягу, он может удалиться из страны. Если он действительно служит королеве, желает блага ей, принцу и принцессе, заботится о стране — пусть уступит трон. Костры, сжигающие ни в чем неповинных оборотней, тут же прекратят пылать. Переворота не будет. Все произойдет так же мирно, как в Кашшафе.
— Сомневаюсь, что он поверит в твои добрые намерения.
— Я тоже сомневаюсь. Но все же... напиши ему обо всем, что произошло. Это мне и нужно от тебя пока. Напиши Поладу, что происходит в Биргере. Напиши, что это происходит во многих приграничных городах, а оттуда перекинется на весь Энгарн. И он может остановить это безумие, спасти жизнь оборотней, "волков" и других людей, если отойдет от власти. Я предлагаю бескровный путь, путь без жертв. И не моя вина, если он откажется. Сделаешь?
— Я напишу, — медленно проговорил Ялмари.
— Вот и славно. И... над моим предложением тоже подумай. Не каждому предоставляется шанс вырваться со своей планеты. Подумай.
Вспыхнул яркий свет. Ялмари отчаянно заморгал. Когда зрение восстановилось, он находился на городской площади перед ратушей. Загфуран предлагал переночевать у "волков". Ну, он и сам собирался в казарму. "Теперь познакомимся с капитаном. От него можно отправить письмо Поладу...
В мыслях тут же зазвучал гаденький голос мага: "Ты будешь орудием в моих руках и сам не догадаешься об этом... Ты исполнишь мою волю, хочешь ты этого или нет". Что если это письмо сыграет на руку магу? Впрочем, если письмо я не напишу, это тоже может быть ему на руку. А написать Поладу обо всем, что произошло, все-таки надо".
Ялмари понимал: теперь, что бы он ни сделал, тень мага будет преследовать его.
За неделю до этого
Илкер делала прическу леди Асгат, когда в комнату вошла принцесса. Сегодня она ни капли не напоминала ту ведьму, что вчера пыталась оторвать уши лорду Нево. Платье — будто она в церковь собралась: закрытое до горла, с ажурным воротником дорогой вышивки. Темно-синий лиф плотно облегает фигуру. Крылышки делают плечи принцессы шире, от этого талия кажется очень тонкой. Рукава белые, с чудесной вышивкой золотыми и серебряными нитями. Темно-синяя юбка разлетается впереди, а там белеет другая из той же ткани, что и рукава. Смотрится необычно женственно и элегантно — настоящая принцесса. Можно поверить, что она станет хорошей королевой.
Илкер посмотрела на нее с любопытством. Почему-то казалось, что ее высочество пришла не для того, чтобы поболтать, а обязательно устроит себе какое-нибудь развлечение. Сколько горничные сплетничали о принцессе, все в один голос утверждали, что если Эолин и "ведет себя прилично", все равно кому-нибудь достанется. Обычно, то, что она вела себе достойно, значило, что она охотится на собственных фрейлин. Принцесса презирала придворных дам, но те все равно стаями вились во дворце и старались во всем угодить своенравной наследнице престола.
Леди Асгат расплылась в фальшивой улыбке.
— Ваше высочество! — воскликнула она приторно-сладким голосом. — Как я рада, что вы меня посетили. Вы подождете, пока я сделаю прическу?
— Безусловно, — Эолин с достоинством опустилась в кресло. С любопытством осмотрела комнату. — В первый раз прихожу к тебе. Довольно милая комната.
Получить комплимент от принцессы, обладающей при вздорном характере безупречным вкусом, мечтала каждая фрейлина. Польщенная Асгат зарделась от счастья, лишь Илкер уловила злорадный блеск в глазах Эолин и заподозрила, что госпожа рано радуется. Принцесса еще раз окинула взглядом будуар и продолжила:
— Точно такой же я видела у леди Зимран, когда гостила у нее три года назад. Вы с ней родственницы? — невинно поинтересовалась она.
Лицо леди Асгат пошло пятнами, она открыла рот, но, так и не придумав, как ответить, чтобы не оскорбить принцессу, закрыла его. Спустя некоторое время прошептала:
— Нет.
— Чудеса! — Эолин величественно и очень красиво пожала плечами. — Неужели может так совпасть вкус? Но ты не расстраивайся, — утешила она страдалицу. — Вкус можно развить. Еще пару лет во дворце и ты все исправишь, — принцесса немного помолчала. Илкер почувствовала, что последует еще одна колкость, и не ошиблась. — Вот поумнеть за эти годы тебе вряд ли удастся, — закончила Лин, улыбаясь со снисходительным состраданием.
Леди Асгат проглотила и эту шпильку. Фрейлины заискивали перед принцессой, когда она находилась рядом. Злословили и высмеивали ее, когда она выходила. И со страстным рвением подражали во всем. Родители отправляли их во дворец в поисках богатых женихов и благословений от правящей руки. Девушки терпели все, что угодно, ради этого, и многие добились цели. Горничные сплетничали, что одна из фрейлин даже чуть не вышла замуж за принца, но вскоре ее застали с лордом Нево, и пришлось девушке уехать, не солоно хлебавши. А принц после этого вроде бы совсем тронулся умом и почти перестал бывать во дворце, удалившись в свой замок, так что шансы заключить с ним блестящую партию сошли на нет. Но дамы не теряли надежды — кроме принца есть еще герцоги, лорды и много других богатых рыцарей, вертящихся во дворце. Иногда партия с сыном старейшины Жанхота — это лучше, чем ничего. Если кто-нибудь из фрейлин не выдерживал общения с принцессой и уезжал домой, на ее место тут же появлялись две-три новые кандидатки. Выбирала "компаньонок" принцесса лично. Предпочитала красивых и недалеких. Наблюдая за сегодняшней стычкой, Илкер считала, что если бы нашлась среди этих девушек хоть одна, которая не побоялась бы возразить Эолин, поставить ее на место, то, возможно, она сумела бы стать подругой принцессы. Но никому не приходило в голову проявить подобную смелость. Леди Асгат то бледнела, то краснела, но героически сдерживала себя. Илкер, тщательно укладывающая ей волосы, — локон к локону — огорченно сжала губы. Принцесса уйдет, а Асгат будет вымещать испорченное настроение на горничных. И прежде всего на ней, Илкер, потому что она присутствовала при этом унижении.
Вздохом девушка невольно привлекла внимание Эолин.
— У тебя новая горничная? — поинтересовалась принцесса.
— Да, — леди Асгат перевела дух — наконец-то разговор перешел на безопасную тему. — Она великолепно делает прически. Это чудо какое-то! — сказала и осеклась — принцесса вполне могла пройтись по поводу ее волос.
Эолин не упустила этот шанс. Она величественно кивнула:
— Я поэтому и обратила внимание на нее. У девушки настоящий дар. Из таких жидких тусклых волос как у тебя создать такое великолепие... У прежних горничных не получалось и вполовину так хорошо, — она сделала многозначительную паузу. — Отдай мне ее.
Руки Илкер дрогнули. Ей не нравилась леди Асгат, но служить принцессе — это все равно, что танцевать на действующем вулкане. Она взмолилась безмолвно, чтобы этого ужаса не произошло, но интуиция подсказывала: если Эолин что-то решила, она добьется своего во что бы то ни стало. Леди Асгат попыталась воспротивиться.
— Но, милая принцесса, у вас и так много горничных и две из них умеют делать прически. Почему вы же вы хотите отнять у меня единственную, которая может сделать меня красивой?
— Я просто спросила, — принцесса небрежно махнула рукой. — Если ты так в ней нуждаешься, я не настаиваю, — она еще немного выждала. — К тому же она не только делает прическу, но и постель застилает, да? Я видела, как вчера она подбирала твои простыни с пола в галерее. Выронила, наверно.
Сердце Илкер похолодело: такого поворота она никак не ожидала. Щепетильная леди Асгат теперь сживет ее со света. Девушка так надеялась, что госпожа не узнает, что горничная постелила ей простыни, которые валялись на полу.
— Чтоооо? — лицо Асгат сразу вытянулось. — Илкер, что я слышу? Ты уронила простыни на пол? — девушка закончила прическу и, сложив руки впереди, опустила голову и с замиранием сердца встала перед госпожой. — Отвечай мне! — потребовала та.
