Уходящая в тени

И что это было? Его взгляд? Что он разглядел во мне?

И, только собрав сумку и подойдя к двери, сообразила. Нет, дядя прав. Я точно глупая. Что он сказал? Разобраться с женишками — и это дело стоящее? Назарий — прорицатель, и, если он мне даёт такой совет — значит, это тонкий намёк.

— Ну, что сказать? — донеслось до меня из дальнего угла. — Ежели и дура, то не стопроцентная. Иди уж...

— До свидания, дядя, — вежливо попрощалась я, стараясь удержаться от высказанной вслух благодарности за прорицание — иначе не сбудется!

И выскочила за дверь, пока он ещё чего-нибудь не ляпнул. А то запросто расстроит какой-нибудь гадостью.

Выскочить — выскочила. И до лестницы дошла. И сразу задрала голову: кто-то бежит мне навстречу! Торопится! У меня сердце вздрогнуло: Влад?

Бегущий повернул на последнюю лестницу. Агния. Бежит так, что страшно стало — не споткнулась бы. Волосы распущенные — на плечах подпрыгивают локонами. Теперь, будучи скрытным магом-универсалом, вижу сразу, что вокруг сестры и от неё в стороны полыхает сильный огонь. Молча пробежала по ступенькам, встала передо мной, запыхавшись, взглянула умоляюще. Шагнула — и обняла.

— Астра, миленькая... Пожалуйста, прости меня! Пожалуйста — прости!

Сумка выпала из рук. Я тоже крепко обняла старшую сестру. Постояли так, чувствуя тепло друг друга, а от Агнии ещё и жар. Я вспомнила, как в детстве ругались до ужаса — казалось, никогда не помиримся, но мирились всё равно. Мне было тяжелей. Она старшая — слов больше знала, да и говорить умела едко и больно. Часто обижала горькими и злыми словами. Но всегда первая бежала мириться. Когда знала, что виновата. Куда деваться, если она не только маг огня, но и сама огонь. Вспыхивает на раз. И чего только ни наговорит в сердцах... Агния, как хорошо, что ты прибежала просить прощения. Сказала по телефону — хорошо, но вот так — глаза в глаза!..

— Агния... Спасибо, что пришла...

— Ты прощаешь меня? Астра, пожалуйста, скажи!

— Конечно. Я же люблю тебя...

— Астра... — Она отстранилась и, оглянувшись, присела на ступени. — Астра, и что нам теперь делать?

Я постояла немного и присела рядом, чувствуя её горячий бок. Подтянула упавшую сумку. Встряхнула её и положила на колени.

— А что делать? Будем жить, как жили. Ты — там, у родителей, я здесь.

— Ася, ты же поняла, о чём я.

— Поняла. Но ведь больше ничего не придумывается.

— Придумывается, — хмуро сказала сестра.

Я посмотрела на неё, насупившуюся, и тяжело сказала, как сама старшая:

— Ещё не хватало. Сбежишь с ним, а как потом будешь жить?

Она снова обняла меня, и мы снова притихли, раздумывая каждая о своём.

8.

Агния приехала на машине, поэтому я сразу сказала ей, что домой уйду тенями. Она же согласилась, что ей тоже неплохо бы поездить по городу, развеяться.

На крыльцо музея выходить — провожать её — я не стала. Снова притаилась рядом с окном, сразу за вахтенным столом, благо Лилушка покрикивала на кого-то в конце одного из коридоров.

Наблюдала следующую картину.

Слева от музейного крыльца есть переулок. Там же — скромная автостоянка, принадлежащая хозяйству музея. Всего для двух машин. Туда сестра и отправилась.

Сидевший через дорогу, на пешеходной дорожке, чёрный волк (крупный пёс — для горожан) проводил Агнию внимательным взглядом. Внимательным — то есть голова его медленно поворачивалась вслед уходящей. Но с места он даже не сдвинулся. А когда Агния исчезла из виду, он резко обернулся к музею. От окна я отпрянула и сразу побежала к гардеробу.

Хорошо понимаю Игната, если он в самом деле влюбился в Агнию. Увидеть мою сестру и не влюбиться в неё — сложно. Она так хороша! Но почему тогда Влад...

В музейном гардеробе ступила в тень рядом с окном и шагнула уже в свою кухню.

Эх, жаль всё-таки я очень несдержанная. Не вздрогнула бы тогда, на пляже, узнала бы побольше. Почему, увидев след Агнии в информационном поле Влада, я не сообразила копнуть глубже? Например, задать очень волнующий меня сейчас вопрос: а как Влад относится к Агнии, которая, вообще-то, его официальная невеста? Ведь сестра, судя по тому, как она отозвалась о нём, увидела в предназначенном женихе лишь интересного мужчину — до появления Игната. А к Игнату её настоящие чувства прорвались, когда она с отчаянием бросила мне: "Ты довольна?"

Господи, сколько мыслей! Никогда ещё в жизни не анализировала происходящего так подробно и кропотливо. Неужели всегда, когда пытаешься в чём-то по-настоящему разобраться, возникает столько вопросов? Ужас какой-то...

О-ой... Влад знает, где я работаю. Мамочки... Агния приехала ко мне. Он — знает, что у неё есть младшая сестра?! И... я ведь сначала не думала закрываться от него как маг. Знает ли он, кто я? А если знает, что маг, то кем именно он меня считает: обычным магом из здешней городской стражи? Или магом, имеющим отношение к семье Агнии?

Чашка, которую я машинально взяла, внезапно вылетела из ослабевших в задумчивости пальцев. Охнув, суматошно бросилась за нею, мгновенно представив осколки по всей кухне...

А-а!! Хорошо ещё — ладони подставить не успела!

В полной тишине, ещё не долетев до пола, чашка взорвалась в воздухе. На пол уже упали те самые осколки, которые я успела представить в воображении.

Потрясённая, я с открытым ртом всматривалась в осколки несчастной посудинки — жертвы моего воображения и моей нынешней силы.

Это называется... Это называется — бойтесь своих желаний. Особенно визуализированных в красочном мире личного воображения.

Ну что? Трудно было представить, что чашка падает в мои успешно и вовремя подставленные ладони? Или вообще зависает в воздухе, терпеливо ожидая, пока её возьмут? Так нет же. Мне надо было увидеть именно трагедию. Что это? Инерция мышления? Типа, раз чашка падает — значит, ей обязательно разбиться надо? Или у меня настрой на негатив? Думай теперь ещё и про это...

Думать — упорно не хотелось. Время — восьмой час. После встречи с Владом и дядей мороженого и нескольких чашек чаю для меня маловато — на весь день-то. Есть хотелось, в общем.

Заглянув в холодильник, озадачилась. Пусто. Нет, в морозильнике, конечно, приткнулась в угол обледенелая пачка пельменей, а в нижней коробке грустно засыхала половинка капустного кочана... Скептически обозрев бедные одинокие продукты, я взглянула на часы. Гастроном, расположенный в соседнем доме, ещё открыт. Что ж, придётся бежать. С голодным желудком как-то ложиться неохота.

Сумка, ключи, деньги. Сунула ноги в уличные шлёпки, вылетела за дверь — и чуть не влетела назад, в квартиру!

С трудом заставила себя остановиться, внимательно, сохраняя серьёзную мину лица, приглядеться к громадному чёрному псу, разлёгшемуся у соседней квартиры, и сказать заискивающим голосом полной идиотки:

— Ой, какая собачечка красивая! Ты, случаем, не потерялась? Что-то я не помню у нас в подъезде таких, как ты! Или ты к кому-нибудь в гости пришла, собачечка? Хотя... Ой, а не в квартиру ли на пятом этаже тебя привели? — И сказала тоном человека, пугающего ребёнка: — Там такая страшная немецкая овчарка живёт! Правда, она с виду только страшная, а так — такая пусечка! Уж не к ней ли тебя привели, а, собачечка?

Я хотела добавить ещё кое-что (ну, чуть не вырвалось: "Не на случечку ли?"), но решила, что это уже перебор будет.

За время монолога успокоила всполошённое дыхание, закрыла дверной замок и тем же голосом счастливой идиотки, жалеющей живность, ласково просюсюкала:

— Собачечка, если ты потерялась, давай я тебя на улицу выведу? А погладить тебя можно? — И потянула ладонь, намереваясь дотронуться до башки зверя.

Тот промолчал, пристально следя за моей рукой, потом поднял на меня глаза. Верхняя губа поползла, ощеряя солидные клыки. А чтобы любвеобильная идиотка поняла правильно, из глотки зверя раздался низкий, предупреждающий рык.

Что и требовалось доказать: Влад всё-таки принимает меня за обычного человека!

— Ладно, собачка, лежи себе на холодном бетонном полу, если тебе так нравится, — сердобольно вздохнула я. — Если долежишь минут двадцать и дождёшься меня, получишь сардельку. Подождёшь? У нас магазин тут недалеко, в соседнем доме. — Обогнув зверя, я начала спуск по лестницам, продолжая свои размышления вслух, словно припоминая: — А ещё надо купить хлеба и кефиру. А ещё яблок хочется... — Делая паузы и притворяясь, что не замечаю, как спускается за мной чёрный пёс, я думала и о том, что будет дальше: Влад-то голоден не меньше, если не больше моего.

В сонном царстве вечернего магазина мне пришлось бродить одной: волк проводил меня до ступенек к двери и прилёг под окном-витриной.

Хотела себе взять что полегче: творожков, фруктового кефира, но обнаружила, что стою у витрины с колбасами и мясными изделиями, прикидывая, чего и сколько хватит, чтобы накормить голодного мужчину.

Мда. Предпочитаемые мной продукты выглядели в магазинной корзине довольно хило — среди пакетов для Влада. С трудом держа осанку и перегибаясь от тяжести на сторону, дотащила покупки до стола за кассой и переложила их в пакет и в сумку. Разделённый на две руки груз уже не казался тяжёлым.

Завидев меня, чёрный волк, лежавший — положив морду на лапы, встал. У меня исподволь росло впечатление, что вид у него с каждым моим шагом становится всё более виноватым. Как же: даме, вообще-то, неплохо бы помочь — с грузом-то.

Зловредно решив не смущать его до поры до времени и пройдя пару шагов вперёд, я жёстко бросила, оглянувшись:

— Ну, чего лежишь? Пошли, раз явился!

Чуть полюбовавшись ошеломлённо сдвинутыми бровками (он пока не понял — отреагировал на сменившийся тон), я нагло присвистнула — типа, собачку зову, и поспешила к дому.

И весело было от этой ситуации, и страшновато.

На свой третий этаж поднялась без лифта. Пусть ему ещё будет стыдно!

У двери поставила обе сумки на пол и некоторое время встряхивала кистями с затёкшими от тяжести пальцами. Между прочим, искренне. Но всё — нарочито медленно, словно в раздумье. Наконец вынула ключ и открыла дверь.

— Что с тобой сделаешь? Голодный, небось. Заходи.

Чёрный пёс нерешительно постоял и осторожно, сутулясь, вошёл в квартиру — мимо посторонившейся меня.

Я подняла сумки, шагнула домой и захлопнула за собой дверь. Фи. Теперь могу даже на ключ не закрывать: крупинки каменной соли, заговорённой на охрану, никого не выпустят, пока я не захочу или не позволю.

В моей маленькой прихожей чёрный пёс насторожённо принюхивался к запахам, явно не решаясь пока заходить в комнату. Я прошла мимо него, остановилась, переложив сумки в одну руку. Вот теперь можно открыть дверь ванной комнаты и спокойно сказать:

— Там, на крючке, висит халат брата. У вас фигуры — почти одно к одному. Думаю, размер подойдёт.

И, не оборачиваясь, прошествовала на кухню.

Он появился на пороге кухни тогда, когда я задумчиво вываливала из пластиковой коробки картошку фри. Задумчиво, потому что размышляла, едят ли оборотни картошку. Оглянулась на шелест. Ишь. Халат-то как ему идёт. Плечи-то какие широченные... А потом быстро отвернулась скрыть улыбку, вспомнив, что под халатом у него... Ну, что, кроме халата, на нём ничего нет.

Кроме картошки, я успела принести из комнаты сюда, на кухню, фотографию в рамке, где мы с Агнией стоим с Алексисом в обнимку. Я твёрдо решила сразу расставить все точки над И. Искоса глянув на Влада, я заметила, как он стремительно обшарил глазами кухоньку и замер — на снимке. Пока я раскладывала картошку — наблюдая за ним исподтишка, Влад взял фотографию и всмотрелся.

— И что я должен понять? Это твой парень? Он брат...

— Агнии, — подсказала я и поставила на стол тарелки. — Садись — поужинаем.

— Ты знаешь Агнию? — безразлично спросил он.

— Алексис и Агния — мои брат и сестра. Сводные, — тоже довольно равнодушно сказала я.

Он метнул на меня острый взгляд. Одной рукой выдвинул из-под стола стул. Сел. Фотографию на стол так и не поставил. Снова всмотрелся — хотя успел сглотнуть слюну после короткого взгляда на стол. Я сама отобрала у него снимок и велела:

— Поешь. Да и я голодная.

Хм. Картошку фри оборотни едят. Это я усвоила на наглядном примере. Да ещё как едят! Уписывают за обе щёки! Ну, не забывая о других продуктах, конечно. Глядя на него, и я, поначалу не очень желавшая есть мясо, не заметила, как начала подъедать потихоньку — кусочек за кусочком.

Когда он откинулся на спинку стула, расслабленно отпивая из стакана налитый из пакета мой любимый кефир с персиком (любимый не только Штырём), он всё ещё молчал, глядя на меня, словно приглашая первой начать — чувствовалось — серьёзный разговор.

— Тебе не понравилась Агния, — сказала я спокойно, без вопросительных интонаций. — Почему? Или это слишком интимный вопрос?

— Я не успел подольше с нею пообщаться, — хладнокровно ответил он. — А потом ей уже перебежали дорогу.

— Не поняла.

— Ты.

Если он хотел польстить мне, то лесть была мгновенно перебита воспоминанием, как он ответил брату про меня: "Одно другому не мешает. Дело-то ещё не решено".

— В смысле, тебе захотелось интрижки со мной?

Он помолчал и ответил:

— Да. Захотелось. Если бы я знал...

— И... что тогда бы? Договаривай.

— К чему ты всё это?

Теперь замолчала я. А правда — к чему? Назарий спросил: "А что ты сделала, чтобы он с тобой остался?" Но ведь Влад со мной не останется. Я не принадлежу к семье, с которой он хотел бы породниться. Во мне ему интереса нет, как нет интереса Игнату. Кто моя семья. И кто я.

— Так. Хотела прояснить ситуацию. Для себя.

— И — прояснила?

— Да. В прихожей, на трельяже, стоит телефон. Можешь позвонить друзьям, чтобы привезли тебе одежду. Свою где оставил? В кустах около музея?

— Когда ты узнала про меня?

— Сегодня. Брат подсказал.

— А брат... — Он вдруг напрягся — даже лицо затвердело. — Сводный, ты говоришь?

— Сводный, — подтвердила я, не понимая, почему это его заинтересовало. Потом сообразила, фыркнула про себя. Даже в интрижке соперников не хочет. Впрочем, мне сейчас всё равно. — Ну, ты друзьям не собираешься звонить?

— Зачем? — он усмехнулся, повольготней откидываясь на спинку стула. — Мне и здесь неплохо.

— Ну, если ты потом хочешь уходить в одном халате и по дождю... А то и без халата... — пожала я плечами. — Тогда — пожалуйста. — И, не давая вставить слово, объяснила: — Алексис едет сюда. Скоро будет.

— Ты кто? Какой магией владеешь? — Он с интересом кивнул мне.

— Я маг, открывающий порталы теней.

— Теперь понятно, как ты исчезла из раздевалки на пляже, — со вздохом облегчения сказал он, словно решил непосильную, казалось бы, задачу.

О как... Оказывается, он всё-таки знал обо мне, что я маг.

Я выжидательно смотрела на него, а он словно и не боялся приезда Алексиса. Всё ещё откинувшийся на стуле, он выглядел абсолютно спокойным. Мне стало не по себе.

— Почему ты хочешь дождаться брата?

— А кто сказал, что я хочу?

Я примолкла. Кажется, он начинает неизвестную мне игру. Мне это не нравится. Вон как кривится, ухмыляясь. И глаза его... Помню, что они синевато-серые, а сейчас полнятся странной тьмой. Угрожающей.