Мих сочувственно слушал, склонив голову.
— И кто ж это вам такой подарочек приподнёс? — поинтересовался он.
— Так купец проезжал, отрезами и посудой торговал, охрана, обоз, собак две, всё как положено, не успели его ребята наши завернуть обратно, уж не знаю, то ли денег им дал, то ли по молодости... Ну мой-то как Ладу ихнюю увидел, так и всё...с цепи сорвался. А сам знаешь, староста, он клятвой повязан, теперь вот ни туда, ни сюда... Сам ведь народ уж сколько лет в порядке держал, все выродки, почитай, от старости померли, и на тебе... Уж от него такого никто не ожидал!
— Да уж, — сказал Мих, — неудачно, конечно. До завтра тянуть опасно, а сегодня устали, тряслись всё утро. Найди, хозяйка, где немного передохнуть и перекусить, и готовьте снаряжение и лошадей.
Потом взглянул в глаза высокой женщине и тяжело вздохнул.
— Ты прости, мать,— он виновато тронул её за плечо, — проведём обряд для твоего мужа как сможем. Уж очень здоров.
Затребованное снаряжение состояло из шести рыболовных сетей, трёх мотков каната и телеги с лошадью. Местные женщины обмотали нам руки кожаными ремнями и надели перчатки из непробиваемой кожи. Перчатки Мих забраковал — руки в них сжать было невозможно в принципе. Приодевшись таким образом, меч в сопровождении пятерых мужиков, каждый из которых был на голову выше его, направился к забору. Деревенским достались сети, а мне — три мотка верёвки. Я плёлся в хвосте, размышляя над вопросом, для чего жителям деревни потребовалось именно ритуальное убийство, и почему страросту нельзя просто полоснуть ножом по горлу, как и предлагалось ранее. Что Мих способен провести эту процедуру за полсекунды, я не сомневался. Наверно, тут опять замешаны упыри, решил я. Или дух его должен куда-нибудь переселиться.
Наблюдатель на сосне крикнул, что "Драг находится у западных", и наш отряд направился к южным воротам. Четыре здоровенных амбала отодвинули наружный засов и чуть-чуть приоткрыли створки, только чтобы мы могли пролезть внутрь.
— Вы это...— замялся один из них, пудовый кулак которого был едва ли не больше моей головы, — уж постарайтесь,а? Не мучьте тятьку моего шибко сильно-то...
Лично мне казалось, что мучить нас будет тятенька, если догонит.
Мужики развернули сеть и встали полукругом, я за ними, поближе к заветному выходу, от всей души надеясь, что в случае чего оставшаяся снаружи группа поддержки ворота нам откроет. Если честно, я бы на их месте очень долго открывал. До тех пор, пока необходимость в этом не отпала бы. Мих встал впереди, так что создавалось впечатление, будто ловить собираются именно его.
Староста налетел внезапно. Я не понял, из-за какого угла он выскочил, успел только увидеть взметнувшиеся косы, выпученные безумные глаза и ржавое лезвие топора. Рванул он прямо на Миха, тот поднырнул ему под руку и мужик по инерции пролетел вперёд, прямо в рассавленную сеть. Тут же Мих выхватил сначала один, а потом и второй конец сети у детины, потянул на себя, и староста забился на земле, опутанный верёвками. Сети хватило секунд на пять. Она просто рассыпалась — так показалось мне. Взбесившийся староста громко зарычал, пуская пену изо рта, и бросился к ближайшему нашему помощнику. Мих схватил его за ногу, староста опрокинулся, и меч в спешном порядке начал оттаскивать его от изрядно трясущихся парней. Психопат скрёб ногдями по земле пытаясь дотянуться до топорища. Один из парней оттолкнул топор ногой. Староста вывернулся и попытался вцепиться Миху в горло. Зубами.
Был бы у меня пистолет — всадил бы в сумасшедшего всю обойму не задумываясь.Не до гуманизма.
Мужики разворачивали вторую сеть, сеть путалась. Мих провёл подсечку и опять ухватил беснующегося за ногу, давая парням время.
Вторая сеть накрыла старосту и тут же начала рваться.
— Верёвки! — заорал Мих, и я швырнул ему моток.
— Сеть!
Пока Мих пытался заарканить рвущего вторую сеть старосту, парни накинули на него третью. Затрещала и она.
Все повторилось снова.
-Верёвки! — Сеть! — А чтоб вас всех! — Сеть!
Шести сетей хватило. Староста лежал на земле, спелёнутый по рукам и ногам, с верёвкой во рту. Верёвку он грыз с остервенением, и, похоже было, скоро с ней справится. Мих сидел сверху, старательно увязывая ему руки и ноги.
— Ещё сеть и верёвки, быстро! — рявкнул меч, и мужики бегом ринулись к воротам.
Створки приоткрылись на ширину двух ладоней и оттуда закинули требуемое.
Минут десять они вшестером обматывали Драгоцвета. В итоге получился кокон, откуда виднелась только голова с бешено вращающимися безумными глазами.
— Не покусал? — озабоченно спросил у Миха один из помощников. Для меня они все были на одно лицо.
— Нет, Грив, всё нормально. Давай за телегами, быстро.
Пять человек во главе с сыном повязанного старосты закинули спутанное тело на телегу, Мих и Грив вскочили сверху, придерживая извивающийся кокон, я залез следом (очень не хотелось!), и уже знакомый мне возница хлестнул огромного рыжего скакуна. Телега рванула вперёд, меня швырнуло на борт, и мы помчались. Придя в себя и вернув равновесие, я заметил вторую телегу в десяти шагах за нами. Запряжена в неё была не прежняя плюгавая лошадка, а тоже огромный серый конь. Видимо, дело решала скорость. Рядом с возницей на телеге сидела Роксана, явно наслаждаясь скачкой.
— На, — Грив вынул из-за голенища кинжал и протянул Миху. — Вдруг не получится по-человечески...
— Если не получится, — обозлился Мих, подпрыгивая на старосте, — я ему башку в момент снесу без всякого кинжала! — Грив мотнул головой и содрогнулся всем телом. — Думать надо было, когда купца в деревню пускали! За обычаи трясётесь, перестрелять вас как собак за обычаи ваши!
Работа мечу явно нравилась всё меньше и меньше.
Телега свернула, нас опрокинуло на бок, староста зарычал, Мих злобно придавил его коленом. Веревки на груди бесноватого начали лопаться.
На следующей кочке днище резко ушло вбок и назад и меня вышвырнуло за борт. Грив с Михом удержались на телеге, вцепившись в старосту с обоих сторон. От нашего отборного мата на три голоса осыпались листья с близлежащих деревьев. Возница посмотрел на нас с уважением. С подлетевшей сзади телеги спрыгнули четыре мужика и в момент отволокли нашу развалину на обочину. Грив, Мих и возница подхватили старосту и зашвырнули на вторую телегу. Роксана достала откуда-то верёвку и протянула Миху, указывая на старосту. Тот уже почти перегрыз свой кляп. Мих резко замотал психу рот и перевернул его, опутывая по новой. Телега тронулась, оставляя сзади четырёх парней, пытающихся приладить сломанное колесо.
— Болваны! — крикнула Роксана, — распрягите лошадь и скачите за нами!
Веревки на старосте лопались, и Миху на полной скорости приходилось постоянно его подматывать. При этом он недвусмысленно высказывал, что он думает о старосте, его родственниках и жителях деревни. Никогда не думал, что за десять минут смогу так обогатить свой словарный запас.
Мы вылетели на берег реки совершенно неожиданно. Лошадь остановилась у самой кромки воды. Роксана спрыгнула с телеги и кинула Миху еще моток верёвки. Тот принялся с остервенением заматывать прорехи в коконе старосты. Как связанный по рукам и ногам человек умудряется непрерывно рвать верёвки? Впрочем, меня давно уже не оставляло оч-чень неприятное ощущение, что человек среди всей этой компании только я один...
Перемотав старосту по новой, Мих выпрямился и сказал:
— Ну ладно, Виктор, ты со мной, поможешь, если что не так пойдёт. Бери ноги в руки и вперёд. Потащили.
Я взял старосту за ноги, Мих за плечи. Мужик оказался неимоверно тяжёлым и к тому же извивался как змея. Закончилось это тем, что я выпустил ноги из рук и дальше только наблюдал под злобные ругательства Миха, как тот волочёт спелёнутое тело к реке. За эти полметра песчаного пляжа я узнал про себя больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Миху заволок старосту в воду, развернул лицом вниз и принялся хладнокровно топить под виртуозное матерное сопровождение. Может, это заклинания или часть обряда? Мужик хрипел и вырывался, Мих придерживал его за плечи, явно стараясь, чтобы всё тело бывшего главы деревни оказалось под водой.
— Психует Мих, — прокомментировала подошедшая сзади Роксана. — Привык все проблемы одним ударом решать. — Она сделала лёгкое движение кистью. — А тут старосту ни в коем случае не порежь, покусать себя не дай, амбалов этих тоже покусать не дай, под воду всего упихай, можно подумать, он задницей дышать может! Спокойно можно было за ноги и в колодец головой! Так нет — колодец им, понимаешь, не оскверни! Лень, понимаешь, новый им копать... Дикари, тьфу!
Извивающийся староста подбрасывал Миха над водой и окатывал брызгами. Мих удерживал его с явным трудом, изредка подпрыгивая вместе со спелёнутым мужиком. По мне, так упорный Драгоцвет давно бы должен был упокоиться. А он всё брыкался.
— А с другой стороны, — Роксана говорила совершенно спокойно, зрелище водного родео явно не вызывало у неё ничего, кроме ленивого интереса, — тогда бы в прошлом им пришлось каждые пять лет новый колодец копать. Это сейчас зажрались... Отвели бы уж один специально для этих целей, что ли. Надо будет толкнуть им такую идею. Что-то долго он сопротивляется, а? Тебе не кажется? Старый, видимо, сильно. А на вид так не больше пятидесяти.
Как она может определять возраст под длиннющей бородой и косами? Там, кроме глаз и носа, и не видать ничего.
— Вон стоят, вылупились, — Роксана небрежно махнула в сторону мужиков, — сами трясутся, а туда же, зырят, чтоб наперекосяк что не пошло... Ага, началось!
Верёвки, удерживающие старосту, лопули, спина его выгнулась дугой, выворачиваясь из захвата, руки выкрутились под неимоверным углом, а из под воды вынырнула жутко оскаленная морда с выдающейся вперед челюстью. Голова извивалась в разные стороны, разбрызгивая воду и поднимая пену, и от этого казалось, что она непрерывно меняет форму. Мих схватил старосту за волосы и попытался погрузить под воду, мужик издал нечеловеческий рёв. Блин, да он сейчас вырвется!
Я обернулся в поисках какой-нибудь дубины. Отломать оглоблю? Как? А если я промахнусь и попаду по мечу?
Я влетел в реку и со всего размаху врезал старосте кулаком по лбу. Глаза сумасшедшего сошлись на переносице и сконцентрировались на мне. Почему у меня мокрые джинсы? А! Это же я просто стою по пояс в воде!
Мужик продолжал вырываться и корчить неимоверные рожи, вытягивая вперёд челюсть и шевеля чёрным носом. С клыков летели клочья пены.
Я схватил старосту одной рукой за бороду, другой за шею, и потянул вниз. Пришлось плюхнуться на колени и напрячь все свои силы. Мих придавливал его за затылок и плечи. Мы вдвоём остервенело наваливались всем нашим весом, но мужик продолжал ворочаться и выгибаться. Наконец, пара судорог прошла по его хребту, и он затих. Мих перестал материться и разжал руки. Мои мышцы свело, пальцы впились в шею старосты и не желали разжиматься, а тело само продолжало упорно прижимать утопленника ко дну.
— Всё, успокойся, — сказал Мих, откидывая со лба мокрые волосы, — да успокойся уже! Нам сказано его замочить, а не утопить... Всё, отпускай, он уже тихий, ошейник вон несут. Молодец, не ожидал. Отпускай, не бойся.
Глава седьмая. Выборы
В которой я присутствую на выборах.
Виктор
Четверг, вечер
Где-то через час подъехала вторая телега, за которой сгонял верхом один из наших сопровождающих. Довольные мужики похлопали меня по плечу, Роксану по попке, а Миху пожали руку.
— Эх, Цветушка, Цветушка, Драгушка, Драгушка, — вздыхал рыжебородый возница, привязывая к телеге здоровенную лохматую кавказскую овчарку, — что ж ты нас так подвёл, а? Мы ж так в тебе уверены были, а теперь что, нового старосту выбирать? А кого? Две с половиной дюжины годков тебе ведь равного не было. Весь лес в кулаке держал! Ужо погоди, жёнка твоя так тебя дома отходит! Это она мужиков уломала за подмогой послать, а то пристрелили б тебя как собаку! Вот опозорил семью, так опозорил... Я б его и сам отделал, — объяснил он нам, — да жалко, брат он мне единоутробный, вот так вот...
Староста не сопротивлялся, виновато помахивая спутанным хвостом.
Возницу звали Огнецвет, выяснил я. Можно просто Лис. Или просто Цвет. Но лучше Лис. Был он крепок, коренаст, и на участках кожи, свободных от растительности, покрыт весёлой россыпью веснушек. Лет ему могло быть от тридцати пяти до пятидесяти. Во всяком случае в бороде не наблюдалось ни одного седого волоса. И имя и прозвище ему очень шли. Интересно, это просто прозвище, или оно несёт какой-то смысл? Лис беспечно сидел на телеге, насвистывая какой-то мотивчик, Роксана опять пыталась ко мне прижаться, Мих выискивал в траве очередной стебелёк, свесившись за борт, Драгоцвет трусил рядом, не поднимая глаз. Остальные мужики погрузились на вторую телегу и достали бутыль и закуску. Они звали и нас, но мне кусок в горло не лез, Роксана не пожелала от меня отлипнуть, а Мих предпочёл травинку тёплой компании. Впрочем, бутыль и краюху хлеба нам выставили, и мы дружно к ним приложились. Мне не полегчало. К тому же я не был уверен, что не загнусь от местного самогона. Да и стеснялся я ехать на телеге босиком, вывесив сапоги и портянки для просушки. Джинсы уже приспособились сохнуть прямо на мне. А вот Миха, похоже, смутить было сложно.
— Мих, — спросил я шёпотом, указывая на кобеля, — а он теперь навсегда так?
— Да нет, — ответила за него Роксана, — сутки-двое, не более.Только старостой ему теперь не быть, другого выберут. Может, мы даже успеем на выборах поприсутствовать. Это занятно.
— А ты откуда знаешь? — у меня возникло очень нехорошее подозрение.
— Так я ж тебе говорила, мой шестой от конца муж, ну тот, которого загрызли, он этим делом увлекался. У него целая библиотека на эту тему была. Я читала, когда делать нечего было. Даже уточнения кое-какие вносила.
Я вздрогнул.
— Не бойся, — встрял Мих, — она просто много путешествовала. Ну и мужики у неё разные были, не только султаны. Так что она тебе почти по любой теме справку дать может. И в любой научный труд уточнения вставить.
Пятница, утро
Верхневолчкане расплатились с нами совершенно честно. Даже не потребовали заплатить за сёдла и уздечки, которые я сдуру не включил в договор — видимо, посчитали, что упряжь входит в понятие "лошадь", а может, это у них подразумевалось.
Зато мой ляп с охранниками они обыграли полностью — в договоре не было указано, что охранники должны быть верховые. Охранники были предоставлены на наш выбор — пешие. После долгих торгов мы пришли к компромиссу — один охранник и одна лошадь на выбор деревни. А трёх лошадей мы можем выбрать сами.
Лошадей Мих выбрал как на подбор. Серого в яблоках жеребца для себя, вороную кобылу для Роксаны и белого скакуна для повелителя. Меня то есть. Жеребец красив был неимоверно, вот только в холке почти вровень с моей головой. Естественно, прежде чем пуститься в долгий путь на незнакомой тачке её хоть немного следует обкатать. Я долго раздумывал, к кому мне обратиться за уроком верховой езды — к Миху или к Роксане. Роксана точно не откажет, вот только не воспримет ли она мою просьбу как знак согласия с её домогательствами? К тому же я совсем не считал, что она менее опасна, чем меч.
