Нарком не сдержался и хохотнул. Будучи опытным моряком, он прекрасно понимал: у тяжелого крейсера официального названия в виде номера, тем более трехзначного, никогда и ни при каких условиях быть не может. Ни в одном флоте.

А инженер уверенно продолжал:

— Вспомогательную артиллерию надлежит заменить. Сейчас у нее сектора обстрела... полное безобразие, чтобы сказать коротко и без мата. Да еще СУАЗО фактически отсутствует. Также примите во внимание: зенитная артиллерия обязательно будет заменена на нашу. Я прикажу подогнать самоходные зенитные установки, а уж вы на них посмотрите. Сухопутные, не морские, но вы должны видеть и понимать возможности. Морские варианты подвезут отдельно. Понадобится консультация кораблестроителей, понятное дело. Монтаж непростой, но судостроители, уверен, справятся с делом. Вам ради показа организую зенитчиков из ОСНАЗа, те хорошо обучены, да и опыт имеют.

Стоит заметить, тут Рославлев сознательно исказил истину. На самом деле договоренность с Черняховским о командировании экипажей самоходных зениток и операторов беспилотников уже была достигнута.

— Далее. Насчет гидропланов — я вам уже высказывал лично мое мнение. Эти самолетики иметь, понятно, неплохо, но уж больно много места они и все припасы к ним занимают в трюмах. Кроме того...

Кузнецов слушал и делал пометки в блокноте. Понятно, у него возникли вопросы.

— Вы говорили, Сергей Васильевич, что таких тяжелых крейсеров будет, по меньшей мере, три. Как с ними?

— Быстро не выйдет, Николай Герасимович. Смотрите, вот план-график...

— Ага, понимаю...

— Конечно, вам как наркому виднее, как их распределить.

— Как мне кажется, на Северном флоте один такой обязателен; во Владике второй, ясно, а третий?

— Николай Герасимович, могу лишь высказать мнение. На Балтике подобным кораблям попросту тесно. Как мне кажется, Черное море: вот для него место. Но не менее одного такого — возможно, и больше — руководство может захотеть увидеть в Средиземном, а не Черном... понимаете?

Этот тезис радости не вызвал. Кузнецов прекрасно представлял себе, что значат слова 'Средиземное море' — весьма вероятный конфликт с британском флотом. И поспешил сменить тему:

— А вот еще вопрос, Сергей Васильевич. Чем так уж хороши зенитки, которые вы намерены показать?

— Ох-ох... Вы правильно угадали, Николай Герасимович. Дело даже не в заявленных ТТХ. Скорострельность громадная, это так. Поражают цели, летящие на высоте до четырех тысяч метров, идущие в любом направлении относительно себя. То есть против торпедоносцев и даже пикировщиков — то, что надо. Даже если самолет противника идет на бреющем — и то собьют. Имеется радарное самонаведение, если мне будет позволено такое выражение. Но это надо видеть. И даже больше скажу. Вы совершенно правильно подумали: необходимо опробовать эту зенитную артиллерию в условиях, приближенных к боевым. Попытаюсь устроить учебные стрельбы по беспилотным летательным аппаратам. Точнее сказать, аппаратах с радиоуправлением. Да, так о покраске: за остаток дня ваши справятся?

Разумеется, флотские справились.

Никто, кроме Полознева, не заметил, что подкрашенный корабль, на котором в тот момент не было ни единого человека, был еще раз матрицирован и убран на склад. Разумеется, глава охраны заметил это лишь по поведению охраняемого: тот чуть заметно напрягся.

Нарком организовал все должным образом. Корабль со свежезакрашенным пятном и с номером, красовавшимся там, где располагалось прежнее название, был приведен в сухой док. Близ него топталась в ожидании целая группа кораблестроителей.

По договоренности с генерал-майором Черняховским в Мурманск были откомандированы экипажи для двух ЗСУ-23-4. Обе зенитные установки уже находились на вооружении бригады ОСНАЗа. И еще одно подразделение должно было демонстрировать пилотирование загадочных БПЛА — а расшифровывать название эти славные бойцы и командиры не спешили. Демонстрация предполагалась на аэродроме — это была чуть ли не единственная обширная и к тому же плоская площадка в округе.

Взревели дизели. Следуя указанием бойцов с флажками, две машины остановились на заданных точках. Приготовление к бою почему-то не бросалось в глаза.

Еще одна группа военнослужащих, прибывших на тентованном грузовике, притащила складные столы и стулья, устроила на них загадочную аппаратуру и тут же принялась ее настраивать. Назначение всего этого сразу сделалось понятным для посвященных: несомненно, эти устройства были предназначены для того, чтобы управлять беспилотными самолетами по радио.

Многие наблюдатели отметили, что в самом начале взлетно-посадочной полосы расположилось порядочное количество совершенно незнакомых небольших самолетов с винтом сзади, утолщенным рылом, а пилотской кабины, как и ожидалось, на них не было вообще.

— Ну точно кашалот, — отметил кто-то из бывалых моряков. Другие промолчали, хотя многие сравнили форму аппаратов с более привычным головастиком.

Взлетали эти аппараты бесперебойно, один за одним. Решительно все наблюдатели отметили непривычное звучание двигателей со свистящим обертоном. Специалисты-авиаторы среди зрителей отсутствовали, вот почему некий капитан второго ранга поинтересовался:

— А скорость у них какая?

— Четыреста, — лаконично бросил стоявший неподалеку седой начальник — явно на немалой должности, судя по петлицам коринженера.

Стволы бронированной зенитки чуть довернулись, но при этом смотрели не точно на цель, а с явным упреждением.

— Уже ведут, — столь же коротко молвил седой, и, подумав, добавил нечто более длинное и понятное: — Те должны подняться до трех девятисот.

— А теперь 'Шилка', — продолжил игру в загадки товарищ коринженер.

О том, что это такое, присутствующие догадались очень скоро. Восьмерка беспилотников набрала высоту, потом с пологого пикирования перешла на бреющий полет. Зенитчики из моряков (тут были и такие) машинально отметили, что высота полета вряд ли была больше пятнадцати метров, то есть готовился условный сброс торпед. Зенитка с четырьмя стволами, которая с очевидностью и была той самой 'Шилкой', резво развернула башню.

Зрелище было эффектным: перед дульными срезами возник чудовищной величины язык пламени, длиной чуть ли не с видимую часть ствола. Звук лишь отдаленно напоминал перестук пулемета; скорее это походило на низкое короткое взревывание. Очередь длилась менее секунды. Тут же башня слегка довернула и гаркнула снова — и еще один условный торпедоносец ткнулся в землю, вздыбив черный фонтан грунта.

Почти немедленно открыла огонь и вторая установка.

Какой-то капитан третьего ранга засек время по заранее вынутому секундомеру.

— Шестнадцать секунд с десятыми на все про все, товарищи, — с плохо скрытым восхищением заявил любознательный артиллерист.

— За это время английский торпедоносец пролетает два с половиной кабельтова, — щегольнул эрудицией другой моряк.

— Обе зенитки работали в автоматическом режиме, — учительским голосом пояснил коринженер. — Но также возможен ручной выбор цели, ручное же наведение... это если очень надо. Скажем, открыть огонь по находящейся на поверхности подводной лодке. Издырявит только так. Но это все же исключение. Наведение работает в любую погоду. Да, еще: корабль получит установки со стабилизатором, так что качка также не помеха.

Кузнецов начал раздавать приказы. Указывающий дорогу грузовичок-полуторка неспешно двинулся в сторону доков. Обе зенитки с низким гулом двигателей поехали за ним.

А товарищ коринженер с охраной направились в зданьице аэропорта. Им предстояло возвращаться в Москву.

И тут его перехватил адмирал.

— Сергей Васильевич, я правильно понял, что эти зенитные системы изначально сухопутного назначения?

Товарищ коринженер шумно вздохнул.

— Все верно, Николай Герасимович. Они такие и есть. Морские я просто не смог бы показать. Но документы на них будут — собственно, уже имеются — вы только укажите, куда доставлять артсистемы и в каком количестве. Однако со временем будет туго.

Нарком Военно-морского флота сохранил на лице полную невозмутимость, но подумал, что товарищ из НКВД, вероятно, что-то знает о предстоящей войне. И как раз по этой причине торопится.

— Ну, как прошло, Сергей Васильевич? — поинтересовался начальник экономического отдела ГУГБ. Это была вежливость: перегон немецкого крейсера, несомненно, не входил в его компетенцию. Потому и вопрос был задан в нарочито неопределенной форме.

Ответ был таким же:

— Недурно, Иван Александрович. Но понадобится ваша помощь. Берусь доставить пятьдесят контейнеров по сорок тонн каждый, в них будет ценный металл для нужд авиаторов. Не золото и не серебро, сразу скажу. Первое, что потребуется: распустить слух, что, мол, внутри ящики, а в них металл для бронебойных снарядов, особо твердый. Кстати, насчет твердости — чистая правда. Такой материал, что его ни на одном станке не обработать, только литьем. Это чтоб не вздумали воровать и делать из него кольца, скажем. Второе: на каждый контейнер — хороший замок, понятно. Третье: все это должно храниться в некоем складе. И доложить об этом наркому. А то у меня был должок перед ним.

— Сделаем, Сергей Васильевич. Кто будет получать?

— Точно сам не скажу, но, скорее всего, профессора Бардин из Института металлургии и Минкевич из Института стали и сплавов. Под их руководством будут делать проверочные плавки...

— Вы хотите сказать: все это на опыты?

— В первую очередь на опыты. У нас есть данные, что с этим металлом возможны новые сплавы с набором отменных свойств, но эти сведения надо проверять. Ну и технологию отточить.

— Эка выражаетесь: 'технологию отточить'. Сразу видно, что инженер.

— Благодарствую на добром слове, Иван Александрович.

— Еще вопрос, Сергей Васильевич. Вы когда в отпуск собираетесь?

— В отпуск? Да я как-то даже не планировал...

— А мне доложили другое.

Рославлев прекрасно понял, откуда течет ручеек информации. Подумав, он ответил:

— Иван Александрович, так просто это не сделать. Вдруг у товарищей есть планы относительно моей работы на ближайшее время?

Серов сыграл в открытую:

— Уже, Сергей Васильевич. Уже проверил. Руководство не имеет ничего против.

— Подчиняюсь решению вышестоящих товарищей. Но все же... ту работу, о которой я говорил — ее хочу сделать до отпуска, это раз. Тут работа на денек для меня и восьмерых грузчиков. Ящики больно тяжелые.

— Это организуем, задача не из трудных. Что-то еще?

— Есть, Иван Александрович. Товарищ Сталин при мне упомянул озеро Рица. Я его лишь на картинках видел. Если мне дадут путевку, — тут Серов чуть заметно улыбнулся, — то добираться я буду поездом, так?

Серов не понял, в чем подвох, но кивнул.

— Вот и хочу побыть там неделю, но время в дороге не считается. Идет?

— Не мало ли?

— Думаю, хватит. И еще: как быть с моей с охраной?

— Какие тут проблемы? В том санатории она имеется. Своя.

— Вот я и прошу, чтобы все было согласовано.

Серов сделал несколько пометок в блокноте.

— Это решаемо, Сергей Васильевич.

Гросс-адмирал Редер гневался, но старался держаться в рамках.

— — Как, я вас спрашиваю? Как русским удалось построить точную копию 'Адмирала Шпее'?

Вопросы задавались фрегаттен-капитану Лозе. При том, что вообще-то военной разведкой занимался абвер, команда этого скромного моремана также вынюхивала и разузнавала, но работала, понятно, исключительно на флот. А вышеназванный чин стоял во главе группы, состоявшей, к слову молвить, не только из моряков.

Лозе был строго официален:

— Осмелюсь доложить, герр гросс-адмирал: поскольку корабль водоизмещением чуть не пятнадцать тысяч тонн из ниоткуда взяться не может, наши аналитики сделали вывод, что чертежи для его постройки были украдены раньше. Покупка их была оформлена, скорее всего, дабы ввести в заблуждение чужие разведслужбы. Строили его где-то вблизи Мурманска, то есть там, где у нас своих людей нет. Строили явно небрежно, отмечаю.

— Откуда этот вывод?

— Сначала они вооружили корабль точным подобием нашей артиллерии. Но потом уже на мощностях в Мурманске они стали переделывать проект. Из двух независимых источников стало известным: планируется установить зенитную артиллерию исключительно советского производства. Пока что нет данных ни о количестве, ни о характеристиках этих орудий. Весьма возможно, что и вспомогательную артиллерию заменят.

Данные о калибре орудий и количестве стволов Редер даже не спрашивал: для этого нужно было заполучить информатора куда более высокого уровня.

Гросс-адмиралу не нужны были аналитические способности фрегаттен-капитана для того, чтобы сделать выводы. Видимо, флотское руководство СССР крайне озабочено возможностями авианосцев. Или же свои корабли оно предполагает задействовать там, где имеется вероятность боестолкновения с авиацией берегового базирования. Но во втором случае не очень-то нужен океанский рейдер с океанской же автономностью. Поэтому вполне возможно, что этот рейдер предполагается задействовать в войне с морской державой. С какой? Италия не в счет; у нее нет авианосцев. И Рейх тоже: 'Цеппелин' пока что на стапеле. А другие авианосцы только-только заложены. Остаются Япония, Великобритания и США. Кто из них?

Редер понял, что заданный самому себе вопрос явно выше уровня флотской разведки. Возможно, даже не входит в полномочия абвера. Что ж, придется выходить на Рейнхарда Гейдриха. По правде говоря, между этим камрадом и Редером не было ни на грамм сердечной приязни. Но тут вопрос стоял не о личных амбициях, а о стратегическом направлении развития Кригсмарине. И если у начальника Главного управления имперской безопасности есть какие-то данные, то ему предстоит ими поделиться с моряками.

Глава 7

Комиссар госбезопасности Серов ошибся: нарком все же приказал организовать охрану товарища Александрова на отдыхе из столичных товарищей. Это и было сделано.

Не только служащие, но и постояльцы гостевого дома на озере Рица эту охрану заметили. Правда, вывод отдыхающими был сделан не вполне правильный: раз так охраняют, значит, к этому человеку вообще подходить для развеселых разговоров под выпивку не стоит — даже под доброе грузинское вино.

Отдать должное: как раз продукция виноделия и коньякостроения Грузии была превыше похвал. Рославлев, разумеется, проявил заинтересованность. Заведующий магазином (возможно, он был хозяином), в свою очередь, принялся советовать. Надо заметить, говорил он по-русски совершенно правильно; полуоптовый покупатель даже отметил про себя, что, вполне возможно, грузинский акцент завмага чуть утрирован.

— ...и еще 'Телиани', уважаемый.

— Еще бы! Я это вино вообще только раз в жизни видел. Так... о, у вас и 'Усахелаури' имеется, Тамаз Зурабович? Уж его-то точно бутылочку.

— Сразу видно понимающего человека! У меня только одна бутылка и есть. Не каждый год урожай бывает, редкая лоза.

— А 'Чхавери' имеете? Когда-то прочитал о нем в грузинской згапари .