Вообще-то она его не опасалась. Крепкая палка давала ей неплохие шансы против этого зверя. Массы тел близкие, а мышцы и реакция у нее не такие, как у барышень. Физподготовка в училище проводились пусть и не так добротно, как в замке ее детства, но приемы рукопашного боя преподавались серьезно.
За четыре дня она встретила едва десяток участков, где можно было идти, а не пробираться. Обошла несколько болот. Все три встреченных ею тропинки вели поперек пути, так что идти по ним не имело смысла. К исходу второго дня она набрела на относительно свежий след небольшой группы людей, идущий почти в нужную сторону. А может быть, это была звериная тропа? Во всяком случае, ни одного признака ночевок она не заметила. Два дня шла по этой чуть заметной тропе. Бежала, в основном. Легким напористым наметом. Потом быстрым шагом переводила дух, а потом снова рысила. Таким манером можно было бы и полсотни километров за день покрыть. Но путь не кончался. И непонятно было, почему, пока утром шестого дня тучи не рассеялись, и не взошло солнце.
Сразу все встало на свои места. Острый конец штопальной иглы указывал на юг, а не на север. И она двигалась не к морю, а от него. Какой — же надо было быть тупой, чтобы просто не учесть очевидной альтернативы. Ветка села на поваленный ствол и заплакала. Она — офицер флота Его Величества (а неделю назад — Ее собственного Величества), замужняя женщина — просто-напросто, несмышленая сопливая девчонка. Ей полагается ходить за ручку с учителем, слушать маменьку и покорно ждать волю родительскую, а не куражиться, обучаясь делу, на которое испокон веку только молодых мужиков избирали, крепких и смекалистых, способных посмотреть с презрением на тяготы бытия и самой костлявой в глаза.
Вся несуразность ее положения буквально валом на нее нахлынула, заполонила сознание и вызвала бурный взрыв всхлипов и причитаний. Так и сидела она, рыдая, пока не ощутила прикосновение к щекам чего-то теплого и шершавого. Большой зверь, рогатый и пахнущий конюшней, облизывал ее соленые щеки. Бык. И несколько коров поблизости. И телята, подросшие уже, но еще не вполне взрослые, драли губами волокнистую осеннюю жестковатую траву. А водитель стада нашел для себя самое вкусненькое — соленые девичьи слезы. Даже страха в душе Веткиной не возникло. Она обняла быка за теплую шею, прижалась к нему и зарыдала еще горше.
Глава 13. В услужении
Вечером стадо вернулось домой. Следом за ним приплелась и Ветка. Просторное крестьянское подворье. Дом, хлев, сарай, овин, колодец. Коровы вошли в открытые двери и сразу заняли привычные места, где уже ждала их хозяйка с жестяным подойником и маленькой деревянной скамеечкой. Не молодая, не старая, крупная мрачная женщина спокойно, безо всякого выражения взглянула на Ветку и неспешно принялась за дойку.
Вообще-то в лесу голодать особо не пришлось. Дважды она подбивала камнем птиц. Один раз наткнула на заостренную палку хорошую рыбину. И еще раз на мелководном плесе наловила кисейным платком, растянутом на прутьях, рыбьей мелюзги. Трут и кремень у нее всегда с собой, а высечь искру черенком ножа — дело несложное. Даже было что оставить для волка, чье близкое присутствие она постоянно чувствовала. Однако сейчас больше всего на свете ей хотелось есть.
— Можно ли у Вас купить еды? — обратилась она к женщине.
— Можно, и переночевать тоже можно. Покажи только сначала свои деньги.
Ветка вытащила из корзинки мешочек и наощупь достала несколько монеток помельче. Женщина с недоумением взглянула на проштемпелеванные казначейской печатью лепешечки прочного монетного сургуча.
— Нет, девонька, твои игрушечные монетки здесь не в ходу. Ты изволь-ка расплатиться. Не деньгами, так работой. Бери лопату, бадейку, да выноси эту кучу на огород и по грядкам рассыпай. Как закончишь — покормлю.
И пришлось Ветке таскать навоз. Тем более что у них на Бесплодных Островах эта субстанция ценилась высоко. Скотину держали редко, так как с кормами дела обстояли неважно. Лугов совсем не было. А лошадей, без которых никак не обойтись, кормили привозным сеном и овсом.
Больше двух лопат она в бадейку не складывала — неподъемно. Зато не мешкала и управилась быстрее, чем хозяйка покончила с дойкой. Вымыла руки и попыталась помочь. Дело оказалось совсем не таким простым, как казалось со стороны. Но постепенно стало получаться, даже без подсказок.
Дом, куда они принесли молоко, был как-то уж слишком велик. Прямо со двора вошли в обширный зал с камином и многими столами. И стало ясно, что это постоялый двор. Ветка получила миску каши, ломоть хлеба, и занялась едой. Тем временем хозяйка обменялась с хозяином несколькими словами на китанском. Здесь, на землях Империи в ходу был эрвийский. Ветка говорила на нем свободно. Но китанский тоже понимала вполне уверенно, так что легко разобрала, что речь идет о ней. Приближалась зима, движение по дороге вот-вот должно было оживиться, как только наладится санный путь, и хозяевам постоялого двора пора было позаботиться о найме прислуги. Места безлюдные, а тут, как наудачу появляется работоспособное существо с явными материальными затруднениями. В общем, через час Ветка получила статус горничной, топчан в чулане и почти чистый передник. Сытый желудок и теплый кров — на сегодня этого было достаточно.
Путники на дороге появлялись не каждый день. Обычно пешие. Шли поодиночке или небольшими группами. Доходу с них было совсем чуть. Еду ели простую, пили дешевое пиво, ночевали на нарах для прислуги проезжающих. А комнаты на втором этаже оставались пустыми. Люди состоятельные продолжали предпочитать морской путь из столичных областей Империи к землям севера.
Ветка ни на секунду не оставалась без работы. Даже если нет постояльцев, а приборка завершена, ей поручалось что-то еще по хозяйству. Чаще всего приходилось пилить дрова, укладывая их в безразмерные поленницы. Нередко помогала хозяйке с дойкой и изготовлением сыра. В кладовой сырных головок было припасено множество в расчете на зимний наплыв посетителей. Чистила печи, стряпала, стирала. Рачительные хозяева тщательно следили, чтобы работник без дела не скучал. И сами трудились без устали.
Отправляться через лес, в какую бы то ни было сторону, совсем не хотелось. Пусть даже по дороге, хотя бы и в компании с другими путниками. Да и неясно было, как она будет выбираться из северных княжеств, где сейчас скопилось множество имперских войск. Готовятся напасть на какой-то из Эрвинов. Толи Черный, толи Зеленый. Или на Акрамину. Они только что завершили оккупацию Боргумара, и теперь собирают силы для следующего похода. Слопать маленький торговый город Акрамина имперцам будет несложно. А уж оттуда окажется удобно покорять Эрвины.
Если двинуться на юг, то окажешься в центральных провинциях Империи. Там без денег будет нелегко. На востоке — леса, за ними горная гряда, а за ней снова леса до самого Внутреннего моря. Движение в этом направлении только увеличит расстояние между нею и домом. Хорошо бы вернуться на запад, к Запдному океану. Но, оказывается и хозяева, и все прохожие ничего не знают о существовании какой либо дороги в этом направлении. Считают, что эта местность непроходима из-за болот. А Ветка, хоть она и пришла оттуда, не особо уверена, что сможет вернуться. Тем более — дожди пошли, наверняка расквасили те места, где она когда-то смогла пробраться.
Еще Ветку останавливало то обстоятельство, что, как она выяснила, этот постоялый двор был единственным поселением вообще по всей дороге. Зимой, по санному пути, если хорошей рысью, за световой день можно было добраться до любого конца. А пешим путникам нужно было дней пять, чтобы добрести до ночлега под кровом. Перспектива четырех ночевок в лесу ее откровенно пугала. Даже, если и с попутчиками. Или может быть особенно, если с попутчиками. Народ, что проходил, выглядел угрюмым и вздорным. Сплошь мужчины, неопрятно одетые и в разговоре грубые. И волка, что сопровождал ее, почитай, несколько дней она вспоминала как-то тревожно. А ведь следы этих серых хищников попадались ей на глаза почти каждый день и на подворьи, и на обочине дороги.
Оставалось копить денежки, осматриваться, да поджидать удобный случай. Как она догадалась, разобравшись в здешних серебряных монетах, жалованье ей положили весьма скудное. Но ведь тратиться некуда, а харчей на дорогу подкопить она может и даром.
Однажды после полудня, примерно через неделю после начала работы в качестве горничной, Ветка услышала, как заскрипели колеса и зачавкали многочисленные копыта по непролазной дорожной грязи. Хозяин сразу преобразился, пошел встречать. Ветка, выглянув на секунду, увидела потрепанного вида громоздкую карету, запряженную четверкой крепких толстоногих лошадей, и восьмерых вооруженных всадников. Второго взгляда хватило, чтобы убедиться — все прибывшие вымотаны и раздражены.
Поэтому, первое, о чем она позаботилась — это поднести всем по чарке теплого вина с пряностями. Знала, что это быстро поднимает настроение и позволяет избежать недоразумений, когда люди взвинчены. Так что распрягали и расседлывали без ругани. Слуги, когда заносили в комнаты наверх багаж, без малейших возражений по первому знаку затащили деревянную лохань и несколько бадей горячей и холодной воды. Едва усадив их за стол и разлив по мискам густого супа, Ветка поднялась в комнаты. Молодая госпожа и обе ее служанки выглядели больными от усталости, так что мешкать было некогда. Разбавила воду в лохани до нужной температуры и усадила туда юную путешественницу. Заставила служанок отыскать в багаже чистое белье. Еще обратила внимание на то, что у приезжей дамы не слишком роскошные волосы. Тонкие, не очень густые, и суховатые, такие — же, как и у Ветки, они спутывались и рвались при расчесывании. И в обычном то состоянии доставляли массу хлопот, а после нескольких дней в дороге производили совершенно ужасное впечатление.
Сбегав в чуланчик, принесла из своей корзинки горшочки с прихваченными из дома снадобьями. Сначала намылила густым, как творог зеленым мылом, и дала несколько минут выдержки, чтобы "отъело". Состав этот, хоть и не особенно приятно пахнет, делает волосы прочными. Не смывая, терпеливо, от кончиков, расчесала редким гребнем. Потом — частым гребешком, потом — щетинной щеткой. Госпожа сначала ругалась, потом грозилась, потом недовольно шипела. Но в твердых Веткиных руках дергаться было бесполезно. Так что, к моменту следующей процедуры спокойствие установилось, и ничто не мешало смыть остатки мыла чистой прохладной водой. А потом снова намылить, теперь уже янтарным мылом. Снова дать впитаться и снова трижды тщательно расчесать. Это мыло предотвращает спутывание волос. Только смывать его надо не чересчур обильным ополаскиванием. Здесь надо знать меру.
Эти снадобья Ветка еще в детстве составила под руководством госпожи Бертолли, учительницы химии и стала всегда готовить для себя. Она сама делала всю свою косметику. Забавная картина вспомнилась. Наполненная кадетами шаланда, маневрирующая под парусом среди разноцветных буев. Один на руле, четверо на шкотах, а два десятка в ожидании очереди, сидя по лавкам, коротают время всяк на свой манер. Читают конспекты, точат ножи, тренируются вязать узлы. Курсант Струм в фаянсовой чашке самшитовым пестиком растирает комочки ромашки с каплей жира дюгоня, подсыпая кристаллики кульпенской соли. Потом добавляет мякоти яблока и.... А суровые будущие морские волки придерживают мешочки, откуда извлекаются щепотки порошков, из которых готовится помада. К Ветке неплохо относились в корпусе. С пониманием.
Пока купала госпожу, обе служанки как-то сникли и выглядели беспомощными и бестолковыми. Видимо сказалось утомление. Так что заставила их вымыться тоже, пока вода еще теплая. А госпоже подала ужин прямо в постель на широком деревянном подносе.
Часу не прошло — все гости оказались накормлены и напоены. Несколько приезжих слуг закатили в сарай карету и принялись за ремонт. Ветка не удержалась, заглянула полюбопытствовать. Печальная картина. Колеса, после вязкой грязи и твердых древесных корней разболтались и потеряли часть спиц. Оси почти не держатся, рессоры перекошены. Да вообще живого места нет. Тут не надо долго разглядывать — карета нуждается в замене всего, что едет.
Через час кучер и старший из слуг сидели в большом зале и сетовали на то, что ни кузнеца, ни колесного мастера на этом захудалом постоялом дворе нет. И раньше, чем через три — четыре дня они их ниоткуда не привезут, даже верхом. И потом, до центральных провинций не меньше трех суток добираться, протаскивая карету через непролазную грязь. Так что раньше, чем через неделю им до места не доехать. А они уже трое суток добирались до этого постоялого двора, хотя планировали за день доехать, так что против расчетов уже на сутки опаздывают. И за это опоздание госпожа им шкуры спустит, а господин сборщик налогов — батюшка молодой путницы — вообще может головы снести. Если не успеет их хозяйка на осенний бал у Его Императорского Величества, ужасная кара постигнет всю ее свиту.
— А почему господа не могут дальше ехать верхом? — Ветка как раз им пива подливала, и спросила тихонько в паузе между тяжелыми вздохами. — Упряжные кони у вас сильные, всадника даже не почуют. — И легко увернулась от пинка, которым попытался ответить ей кучер.
— Не знаешь, разве, что верховая езда благородным дамам непристойна. Госпожа Алисия отродясь в седле не сиживала, и вообще лошадей опасается. — Старший слуга ответил мягче.
— Так посадите ее в носилки, а ручки к двум лошадям, на манер оглобель.
Кучер запустил в Ветку пивной кружкой, которую та легко поймала и подала обратно.
— Утихомирься, Ганс, и не пей больше. А ты, малышка, расскажи-ка подробней, как это все устроить. Не бойся, он больше не будет драться.
Утром Ветка проснулась задолго до рассвета. Затеплила очаг в большой зале, согрела воды, накалила противень и напекла оладушек. Тихий гомон из-за двери подсказал, что все — вовремя. Слуги проезжей барышни деловито позавтракали, и принялись таскать сверху сундуки с хозяйским добром.
Ветка с тазом и кувшином теплой воды поднялась в комнату. Умыла и расчесала заспанную госпожу. Уложила волосы в неплотную дорожную прическу, тщательно упрятала под капор. Наложила на лицо защитный крем из гусиного жира с хитрыми обесцвечивающими добавками. Пока хлопотала, слышала, как в соседней комнате старший слуга объяснял кучеру
— Ганс, остаешься здесь с Заиной и Ханной. Когда ляжет снег и путь наладится, поставите карету на полозья, купите лошадь и вернетесь к хозяину, обо всем доложите. Деньги в этом кошельке. Записывай, на что тратишь. Потом с тебя господин Арно за каждый грошик отчета спросит. И не бездельничайте тут. Хозяин обещал что за постой и прокорм денег не возьмет, если будете работать.
— А как же госпожа без камеристок обойдется? И без кучера ей тоже никак нельзя.
— Тебе тамошние дороги все равно неведомы, так что на месте нового возницу найду. За служанку с нами здешняя девчонка отправится. От нее толку больше, чем от этих двух. А ты не путайся под ногами, у нас и так хлопот — невпроворот.
