Амет-Хан выполнил стыковку, как планировалось, на 13-м витке, с филигранной точностью. Корабли плавно соприкоснулись и зафиксировались. Зажглись транспаранты 'Контакт', и 'Электрический контакт'.
Несколько часов экипаж тестировал системы жизнеобеспечения и энергоснабжения станции дистанционно, не выходя из 'Союза'. Когда космонавты всё проверили и были уверены в безопасности перехода, Амет-Хан открыл переходной люк.
Станция встретила первый экипаж приглушённым светом и теплом. Воздух был слегка затхлый, но не совсем застойный — вентиляция работала. Космонавты включили озонатор и ионизатор воздуха, поменяли забившиеся пылью фильтры, и стало ещё комфортнее.
Следующим проверили модуль 'Природа', сразу включили насосы и начали расконсервацию оранжереи. В процессе нашли зайца. Амет-Хан погладил его, как старого знакомого, и поведал 'новичкам' о первой встрече с 'объектом'. Оранжерею засеяли в первый же день, не откладывая, чтобы следующему экипажу не пришлось потом ждать свежих овощей дольше, чем хотелось бы.
Основной задачей первого экипажа была расконсервация модуля 'Природа', перевод станции в режим полноценного функционирования, проверка и лётные испытания установленного приборного оборудования, а также подготовка к приёму экспедиций посещения. Космонавты много тренировались обращению с научной аппаратурой станции на Земле, и теперь им предстояло опробовать её в космосе.
Одним из наиболее важных приборов, на испытании которого настаивали военные, был визир ОД-4. Такой же предполагалось установить на разведывательном 'Алмазе', и военные очень хотели его предварительно испытать в космосе, чтобы, при необходимости, внести в конструкцию прибора изменения до запуска военной орбитальной станции.
Испытания показали, что визир вполне эффективен. Замысел его использования заключался в том, что космонавтам сложно было вовремя среагировать на заслуживающие съёмки объекты, проплывающие внизу. ОД-4 позволял взять на сопровождение участок земной поверхности, примерно на 15 секунд сделав его 'неподвижным' для космонавта. Этого времени хватало, чтобы оценить, насколько интересен объект, и нажать кнопку фотографирования на одном из двух фотоаппаратов станции. Испытания прибора прошли успешно, о чём и было доложено на Землю.
Помимо Земли, фотографировали звёздное небо, Луну, Солнце, планеты и другие астрономические объекты, в оптическом, рентгеновском и ИК-диапазонах, при помощи установленных на станции телескопов ОСТ-1, РТ-2 и инфракрасного телескопа-спектрометра ИТСК. Для регистрации тяжёлых частиц излучения Солнца проводились эксперименты на фотоэмульсионной камере ФЭК-7А. Отснятые плёнки предполагалось вернуть на Землю в спускаемом аппарате корабля экспедиции посещения.
Перед прилётом экспедиции посещения Амет-Хан перестыковал 'Союз-7' с центрального стыковочного узла на боковой, чтобы освободить 'причал'.
Следующим к полёту готовился женский экипаж — Валентина Леонидовна Пономарёва, и Валентина Владимировна Терешкова. (АИ, в реальной истории Пономарёва и Соловьёва были дублёрами Терешковой). В дублирующем экипаже были Марина Лаврентьевна Попович и Ирина Баяновна Соловьёва. Место третьего члена экипажа было занято контейнером для фотоплёнок, которые во множестве отснял основной экипаж орбитальной станции. (АИ).
Первый секретарь рекомендовал Королёву не затягивать старты женских экипажей. Французская сторона, по заключённому двустороннему соглашению, на космодроме Куру готовила старт международного женского экипажа. Его командиром была утверждена Жаклин Ориоль, а бортинженером и космонавтом-исследователем должны были стать члены советского дублирующего экипажа — Марина Попович и Ирина Соловьёва. Если первый 'женский' полёт пройдёт нормально, им предстояло вылететь в Куру и немедленно продолжить совместные тренировки. При подготовке в Звёздном городке все женщины тренировались совместно, под руководством Юрия Гагарина и Германа Титова.
(АИ частично, в реальной истории женский отряд действительно готовил Гагарин, но в этот период АИ он ещё занят международными поездками, поэтому помощь Титова не помешает)
При комплектации экипажей учитывались многие факторы, и в этот раз в противоречии оказались политическая подготовка, которая была лучше у Терешковой, и индивидуальная переносимость невесомости — у Пономарёвой. В том числе и поэтому Королёв и Келдыш отложили полёт женского экипажа на период, когда на орбите уже будет летать полноценная станция, с индивидуальными помещениями для членов женского экипажа, в качестве которых предполагалось использовать три орбитальных отсека предыдущих 'Союзов', оставшихся пристыкованными ко второму УСМ (АИ).
В отличие от тесной кабины 'Востока', где Валентина Владимировна Терешкова в 'той' истории провела трое суток вместо запланированного суточного полёта, не имея возможности не то что снять скафандр, а даже встать с кресла, на станции космонавтам был обеспечен невероятный для начального периода освоения космоса уровень комфорта.
(Изначально полёт Терешковой планировался на 1 сутки, но в программе схода с орбиты обнаружилась ошибка, из-за которой тормозной импульс должен был забросить корабль на более высокую орбиту, вместо торможения. Исправление ошибки и последующие проверки вынудили продлить полёт до трёх суток. При приземлении после катапультирования Терешкова сильно ударилась шлемом и разбила нос. В ходе полёта было много нештатных ситуаций, поэтому неудивительно, что результаты полёта руководству космической программы не понравились. См. д.ф. 'Легенды космоса')
Особое внимание уделили подгонке скафандров. Королёв помнил, что в 'той' истории у Терешковой со скафандром были проблемы. Женские скафандры завод ?918 изготавливал впервые, и Сергей Павлович попросил Семёна Михайловича Алексеева обеспечить женщинам максимальный комфорт.
Сделать скафандры без примерки было невозможно, поэтому примерок пришлось делать много. Точно так же строго отнеслись и к испытаниям. Космонавткам пришлось несколько раз просидеть в скафандрах по трое суток в спускаемом аппарате 'Союза', стоявшего на ложементах в цеху. Столь жёсткие испытания Королёв объяснил просто:
— Лучше мы сейчас узнаем, что вам скафандр где-то трёт, жмёт или давит под коленом, чем вы это узнаете на орбите.
(В первые сутки Терешкова почти не ощущала скафандр, но потом появились ноющие боли в правой голени и давящее ощущение от гермошлема, которые не проходили до посадки см. 'Мировая пилотируемая космонавтика' стр. 24-25)
С апреля 1962 года начали тренироваться и женщины-космонавты из второго набора. Им ещё предстояло пройти общекосмическую подготовку, изучить корабль и скафандры. О включении их в экипажи речи пока не шло.
С подготовкой женщин не всё проходило гладко. У Жанны Ёркиной не сразу получилось пройти тренировки на тепловом макете корабля, отчасти из-за плохой подгонки скафандра. Ботинки скафандра начали жать, и Жанна была вынуждена их снять. Повторная подгонка и новые испытания задерживали подготовку. К Татьяне Кузнецовой предъявляли претензии врачи, всё снова и снова гоняя её по тестам и исследованиям, пока Королёв сам не скомандовал им прекратить затягивать подготовку космонавта.
(В реальной истории врачи допустили Кузнецову к экзаменам только в январе 1965 г. Она успешно их сдала и тоже была зачислена в отряд на должность космонавта. см. 'Мировая пилотируемая космонавтика' стр. 22)
Но члены основного и запасного экипажей готовились к полёту достаточно успешно. Подготовкой женского отряда с весны 1962 года руководил Юрий Алексеевич Гагарин. Он непосредственно помогал женщинам-космонавтам осваивать корабль, работая как инструктор (см. д.ф. 'Секретные сёстры Терешковой')
Николай Петрович Каманин оставил такую запись: 'Любая из космонавток может выполнить полёт []... Из всех только Терешкова не имеет высшего образования... Пономарёва имеет более основательную теоретическую подготовку и способнее других — она схватывает все на лету, но в ее поведении многое нужно исправлять. Она заносчива, себялюбива, преувеличивает свои возможности и не прочь выпить, покурить и погулять. Соловьёва по всем объективным данным наиболее физически и морально вынослива, но она несколько замкнута и недостаточно активна в общественной работе. Терешкова — активная общественница, способна хорошо выступать, пользуется большим авторитетом у всех, кто ее знает. У Ёркиной подготовленность по технике и физические возможности несколько ниже, чем у ее подруг, но она настойчиво их улучшает и, несомненно, будет неплохим космонавтом.
...
Терешкова — Гагарин в юбке, Соловьева по своему характеру очень близка к натуре Николаева'.
Женский экипаж стартовал на корабле 'Союз-8' 18 сентября в 9.00. Первые шесть витков, пока не сказывались негативные эффекты невесомости, члены экипажа проводили предусмотренные программой одиночного полёта эксперименты, пробовали вручную ориентировать корабль, вели фото и киносъёмку Земли, поддерживали связь с ЦУП, постами и судами наблюдения и орбитальной станцией. Начиная с 7 витка, самочувствие стало ухудшаться, и командир корабля Валентина Леонидовна Пономарёва дала экипажу команду отдыхать.
Сон принёс облегчение симптомов, и на 13-м витке женский экипаж благополучно состыковался с орбитальной станцией. После тесноты спускаемого аппарата относительно просторная орбитальная станция производила впечатление 'дома на орбите'. Больше всего девушкам понравился белый плюшевый заяц, с которым их 'познакомил' Валентин Бондаренко (АИ)
Девушек ожидал тёплый приём, тем более, что день старта удивительным образом совпал с днём рождения командира экипажа Валентины Пономарёвой. Упустить шанс отпраздновать день рождения на орбите было никак нельзя. Экипаж основной экспедиции приготовил 'праздничный стол' из всего, что нашлось на станции, и из продуктов, привезённых 'Союзом-8'. Включили музыку, но, по понятным причинам, пришлось обойтись без торта со свечами и танцев.
Затем оба экипажа смонтировали доставленные 'Союзом-8' дополнительные велоэргометры и беговые дорожки. Каждому из космонавтов требовалось два часа тренировок в день. При этом станция подвергалась динамическим нагрузкам от движений людей, что исключало проведение экспериментов. Выход был в одновременных тренировках большей части экипажа.
В последующие несколько дней женщины участвовали в проведении астрофизических экспериментов, вели фотосъёмку земной поверхности, успешно применив наработанные в процессе подготовки навыки пользования научной аппаратурой, установленной на станции.
Всего женский экипаж провёл на орбите неделю. Последние два дня ушли на размещение кассет с отснятой плёнкой в спускаемом аппарате 'Союза-8'. В ходе этого выяснилась неожиданная подробность:
— Не лызе, батько! — доложил Валентин Бондаренко Амет-Хану. — Хорошо, если треть отснятых плёнок удастся увезти.
В процессе проведения экспериментов космонавты несколько увлеклись и отсняли заметно больше катушек с плёнкой, чем можно было разместить в и без того тесном спускаемом аппарате, хоть и с двумя космонавтками внутри, вместо трёх. Тем более, что груз нельзя было разместить 'навалом' — для него в спускаемом аппарате был предусмотрен контейнер и крепления, иначе при спуске незакреплённые предметы могут кого-нибудь травмировать или повредить приборы. Прикидывали и так и этак, в итоге увязали часть того, что не влезло, в полиэтиленовый пакет из-под сменного белья. Перед отлётом, когда женщины уже уселись обратно в корабль, Георгий Шонин передал им этот пакет. Терешкова держала его на коленях, пока Пономарёва в центре, перед пультом, управляла сходом корабля с орбиты (АИ).
О неожиданных трудностях было доложено в ЦУП, и это стало импульсом для ускорения решения проблемы грузового корабля. Предлагаемый Феоктистовым 'грузовик' на базе 'Союза' — аналог 'Прогресса' — проблему возврата грузов на Землю не решал. У него на месте спускаемого аппарата размещались баки для расходных компонентов, необходимых на станции. Челомей предлагал отправить на станцию ТКС, загруженный капсулами спуска информации, и оснащённый спускаемым аппаратом ВА. Однако, более быстрым и дешёвым способом оказалось отправить на станцию беспилотный 'Союз'. Когда из спускаемого аппарата убрали ложементы для экипажа, внутри оказалось достаточно много пространства, чтобы туда поместились все материалы, подлежащие отправке на Землю, а в сгорающий в атмосфере орбитальный отсек сложили весь накопившийся мусор.
Первый в мире полностью женский космический экипаж благополучно вернулся с орбиты 25 сентября. Приземление состоялось в казахстанских степях, более подходящих из-за своей безлюдности. Спасатели запеленговали радиосигнал спускаемого аппарата ещё в воздухе, и отслеживали его снижение с самолётов и вертолётов.
Сразу после посадки девушкам помогли выбраться из спускаемого аппарата. Их осмотрели врачи, отметив хорошее физическое состояние космонавток.
— Перегрузки при входе в атмосферу не превышали 4 g, — доложила Каманину Валентина Леонидовна Пономарёва. — Управляемый спуск очень помогает, перегрузки ощутимые, но недолгие, и это не 10-12 g, как при баллистическом спуске.
Женскому экипажу устроили торжественную встречу, не хуже, чем первым космонавтам. Девушкам была дана возможность выступить на праздничном митинге с трибуны Мавзолея. Пресса публиковала восторженные статьи о полёте, интервью с космонавтками. Если полёты мужчин в космос уже постепенно становились обыденностью, то первый полёт женщин, да ещё сразу в составе экипажа, на неделю, был несомненным достижением, и СМИ уделяли ему максимум внимания.
— Тяжело было в космосе? — поинтересовался Хрущёв у космонавток после митинга, когда появилась возможность спокойно поговорить.
— На Земле, после посадки, в первые минуты было тяжелее, — призналась Валентина Владимировна Терешкова. — А в космосе нормально было. В корабле тесно, конечно, зато, когда на станцию перешли — там хорошо, просторно, настоящие хоромы. Даже своя комнатка была почти у каждого космонавта — орбитальные отсеки предыдущих и экспедиционных 'Союзов'. Вахту несли по очереди, работали, тренировались. Станция замечательная, работать на таком современном оборудовании — удовольствие, непросто, но очень интересно.
— Молодцы, девушки, — похвалил Первый секретарь. — С заданием партии и правительства справились достойно.
Он был очень доволен результатами полёта — женщины привезли десятки отснятых фото и киноплёнок. Сейчас специалисты проявляли и обрабатывали снимки, сортируя их для последующего анализа.
— Притом, что особо ценно, они же не просто так, как подопытные хомячки, на орбиту катались, — добавил Никита Сергеевич уже на заседании Президиума ЦК, выслушав подробный доклад академика Келдыша о полёте.
— Да, безусловная ценность полёта в том, что женщины доказали способность не хуже мужчин переносить невесомость, выполнять те же задачи на том же оборудовании, что и мужчины, — подтвердил академик. — В ходе полёта получены ценные данные сразу по нескольким областям науки, фотоснимки в инфракрасных и рентгеновских лучах, спектрограммы. Массив информации очень велик, его ещё предстоит обработать и все проанализировать. Уже сейчас можно сказать о том, что удалось уточнить характер радиационной обстановки на высоте полёта орбитальной станции, это позволит рассчитать максимальную длительность безопасного пребывания космонавтов.
