С самого в СССР была мечта построить новое, лучшее общество. Где хорошо жилось бы не только определенному кругу людей, а всему народу. Ради осуществления этой мечты советские люди готовы были терпеть любые временные неприятности и невзгоды. Работать, не жалея себя, на стройках пятилеток, создавая индустриальную мощь страны и ее армию. Даже в самых безнадежных ситуациях до конца продолжать сражаться с теми, кто посмел покуситься на свободу их Родины, на их мечту о светлом будущем. Когда любые европейцы предпочли бы сдаться и сохранить себе жизнь, наши солдаты продолжали биться до конца... А все потому, что они верили, что погибнут не зря. Что этим они хоть на несколько часов, хоть на день задержат врага и дадут остальной стране немного времени на подготовку достойного отпора... Они были уверены, что советский народ все равно победит, отстоит право жить так, как считает правильным. А после победы, наконец, начнется лучшая жизнь — без голода, без постоянного ожидания скорой войны, без боязни не успеть что-то сделать... А те, кому повезло выжить в войне, вновь шли работать, восстанавливать разрушенное хозяйство, приближая своим трудом то светлое будущее, о котором столько мечтали...

И тут вдруг раз — и появляется 'кукурузник' со своими бездарными реформами и, в особенности, докладом 'О культе личности'. Когда он фактически плюнул в душу всем этим людям, заявил, что жили они неправильно, что поддерживали они тиранов и кровавых палачей, что нужно было все делать совсем иначе... Что Сталин, которого они так любили и уважали, — не заслуживающее и доброго слова ничтожества, все его приближенные — дураки и мрази... А потом начались и бездарные реформы, еще больше подорвавшие доверие к власти и веру в прежнюю идею... И со временем все это лишь нарастало. Тем более, что все речи о 'светлом' будущем все больше и больше превращались в пустую болтовню в то время, как никаких практических шагов в этом направлении видно не было...

Да и нельзя ведь все время жить мечтой о лучшем мире. Тем более, когда конечная цель далеко и достаточно неочевидна. Чтобы общество продолжало оставаться единым, чтобы идея 'жить чтобы жрать' оставалась непривлекательной, перед людьми должна стоять какая-то цель. Достаточно простая и достижимая, но ради достижения которой народ был бы готов свернуть горы. Только где сейчас взять эту цель? И какую? Освоение космоса? Построения социализма во всем мире? Но обе эти цели — достаточно далекие и недостижимые в ближайшее время. Да и не всех они заинтересуют...

Непосредственно из этой проблемы вытекала и еще одна. Связанная с воспитанием. Причем, лично на мой взгляд, она не была полноценно решена даже при Сталине. Просто тогда сама жизнь была таким воспитателем. Еще свежи были воспоминания о жизни в капиталистической царской России, о голоде, нищенском существовании трудового народа. О презрительном отношении к 'черноте' со стороны 'хозяев жизни' того времени. И потому прекрасно понимали масштаб тех успехов, которых достигла Страна Советов. И сказками о хорошей жизни при капитализме, сто сортах колбасы и личному автомобилю каждому тех людей не проведешь...

Все изменилось в послевоенное время. Начиная с середины-конца 1950-х годов в СССР начало образовываться поколение. Не видевшее ни голода, ни разрухи. Для кого все 'прелести' капитализма — не более, чем какая-то детская страшилка... Все достижения социализма — те же пенсии, оплачиваемые отпуска, восьмичасовой рабочий день — воспринимаются как что-то само собой разумеющееся. 'А разве иначе бывает?' А тут еще и пропаганда американская старается — вот смотрите, как у нас хорошо живется! Да, боролись с ней. Но полностью устранить так и не смоги. А все попытки борьбы с ней зачастую воспринимались совершенно противоположным образом: 'От нас хотят скрыть правду!'

А потому требовалось как можно быстрее решать и еще один вопрос — как обеспечить воспитание советских людей в правильном направлении? Чтобы они понимали, что и как есть на самом деле и не велись на антисоветскую пропаганду? Чтобы вообще западные ценности воспринимались бы как совершенно чужие и неприемлемые? Не знаю, что и ответить...

Да и как донести до советских руководителей эти проблемы? Как разъяснить все так, чтобы они приняли правильные решения и принялись за работу по устранению этих проблем? И опять же нет ответа... Нужно посоветоваться с кем-то постарше, кто смог бы дать совета... Но только вот пока это невозможно...

* * *

— Ну что ж, товарищ Чистяков. Могу поздравить вас с вашим успехом!

Председатель КГБ был доволен. Пусть от этого вот лежащего перед ним на столе небольшого жидкокристаллического индикатора до их серийного выпуска еще очень далеко. Требуется еще и доработка технологии, и создания предназначенного для этого производства (причем, значительную часть оборудования, скорее всего, придется приобретать за рубежом). Но ведь дело было вовсе не в этом... КГБ, конечно, будет еще искать возможный 'западный след', но уже сейчас со значительной уверенностью можно говорить, что ничего подобного там нет...

В отличие от председателя КГБ, кандидат (а теперь уже и доктор) наук и заведующий Проблемной лаборатории жидких кристаллов Игорь Григорьевич Чистяков был недоволен (как, впрочем, и все его сотрудники). Как любому ученому ему хотелось поскорее сообщить всему миру о своем успехе. Только вот КГБ почему-то сразу засекретило все работы, а потому об этом можно и не мечтать...

Вообще, вся эта история казалась Чистякову достаточно странной. Началось все с абсолютно неожиданного вызова в КГБ.

— Есть сведения, товарищ Чистяков, что вы хотели бы создать лабораторию по исследованию жидких кристаллов? — спросил у него сидящий за столом человек в форме полковника КГБ

Игорь Григорьевич подтвердил слова собеседника. Немного удивило лишь то, насколько быстро все данные доходят в КГБ. Он ведь совсем недавно как раз говорил об этом. Причем, пока не вынося свою инициативу на официальный уровень. Впрочем, на то оно и КГБ... Игорь Григоьевич начал было объяснять полковнику, зачем это нужно и какая польза может быть от жидких кристаллов, но собеседник не стал и слушать.

— Мы сами все знаем, — прервал его полковник, — Так вот. Принято решение ваше предложение удовлетворить.

После чего тот потребовал с Чистякова подписку о неразглашении и, достав из ящика стола какую-то папку, дал ученому ознакомиться с ее содержанием. В ней как раз и были и формула с примерной технологией получения нужного вещества, и описание устройства на его основе — того самого жидкокристаллического экранчика, прототип которого сейчас лежал на столе...

— Это и будет главным направлением ваших работ, — когда ученый отложил в сторону документы, сказал КГБэшник.

— Откуда это? — поинтересовался тогда Чистяков, уже понимая, что ответа не получит.

— А вот этого вам знать не нужно, — отрезал полковник.

Хотя информация в представленных папках была далеко не полной, но для настоящего ученого этого было достаточно. И вот теперь первый в мире прототип жидкокристаллического экрана лежал на столе. Впрочем, Чистяков не считал его первым... Ведь откуда-то КГБ стала известна та информация. И если даже ТАМ еще не было все готово, то в любом случае отрыв был весьма значительным...

* * *

В субботу 10 апреля, вернувшись из школы, я решил заняться подготовкой мопеда к езде. Впрочем, вовсе не потому, что очень хотелось покататься, а просто в качестве отвлечения. Вообще, с приближением даты выхода на контакт я начинал все сильнее и сильнее паниковать. Мало ли что там решат в КГБ. Запрут еще куда-нибудь в камеру, где я всю жизнь буду сидеть и писать нужную информацию — и все, приехали... А мне этого ну нисколько не хотелось... Но что-либо переигрывать было уже поздно. Тем более, вполне возможно, что КГБ уже нашло меня и установило слежку. И просто пока не торопится с задержанием.

Впрочем, больше я боялся не за себя, а за Катьку. Да, в ней я не ошибся — она оказалась достаточно умой девчонкой и ничего не разболтала. Но вдруг у КГБ все равно возникнут относительно нее какие-либо подозрения? Сколько ж раз уж ругал себя за то, что рассказал ей о своем знании будущего! Дурак! С другой стороны еще неизвестно, что было б без этого. Я ведь вполне мог в итоге сорваться и пойти прямо сдаваться в КГБ. И плевать, что из того вышло бы...

С другой стороны, правда, было и опасения, что все мои письма выкинули в мусорку как бред сумасшедшего, не став даже читать. По крайней мере, пока я ничего, свидетельствующего о влиянии моих действий, не обнаружил. Хотя, могли ведь и скрывать...

Сегодня чтобы хоть на время отвлечься от этих постоянных мыслей, я решил сразу после возвращения из школы и обеда заняться подготовкой мопеда к езде. Немного разобравшись в сарае, я достал инструмент и занялся мопедом. Впрочем, ничего сложного тут и не было. Выдернул пробки из диффузора карбюратора и глушителя, прикрутил на место воздушный фильтр и поставил на место щитки карбюратора, настроил натяжение тросов и цепи, накачал колеса... После чего открыл топливный кран и без особого труда завел мопед...

Не долго думая, открыл ворота и поехал покататься... Весна уже вовсю вступила в свои права. Вот уже две недели как окончательно сошел снег, закончилось обыкновенное для этих мест весеннее половодье... Впрочем, нас оно никогда не касается, так как живем в верхней части города. А вот на той же Набережной бывает так, что и дома подтапливает...

Вообще, когда я только перенесся в прошлое — сильно удивился одному факту. Как выяснилось, в это время во время половодья город оказывается практически отрезанным от внешнего мира. Выбраться из него можно лишь двумя способами — по железной дороге или на лодках. Почему так? Да просто тех знакомых мне мостов через Медведицу и Аткару, которые, как казалось, были здесь практически всегда, пока не было и в помине. Вместо них были низенькие деревянные мостки, полностью затапливаемые в половодье... Не было в помине и новой асфальтированной дороги на Саратов. Впрочем, относительно нее я точно знал, что строительство ее было начата лишь в конце 1970-х годов. При этом строители абсолютно не учли возможных разливов реки и перекрыли насыпью старицу, весной часто выступавшую в роли стока лишней воды. В итоге, в 1994 году во время особенно сильного половодья пришлось ее взрывать в этом месте и прокладывать трубы. 'Кстати, надо будет заранее сообщить!' — промелькнула в голове мысль.

Доехав до почты, я бросил в ящик последнее свое письмо в КГБ. Время скрываться прошло. В нем я указал, кто я такой на самом деле и, можно сказать, предложил выйти на контакт. Хотя, скорее всего, это письмо было избыточным и меня уже обнаружили... Покатавшись еще некоторое время и посмотрев на весенний город, я вернулся домой. У меня оставалось буквально несколько дней перед уже неизбежным общением с КГБ...

* * *

Батя дочитал текст на вынутом из конверта листке и с удивлением взглянул на меня.

— И что все это значит? — наконец, спросил он.

— Только то, что мне стало известно будущее. У меня словно появилась дополнительно к моей память другого человека, жившего в середине 21 века...

— Если б не это, — батя показал написанные на листке даты и события, — я на следующей же неделе отвел тебя на Максима Горького! А теперь! — он еще раз ткнул пальцем в листок, — Я уж и не знаю, как это понимать!

(P.S. Т.е. в психушку — так у нас в городе часто говорят, т.к. она расположена на улице М. Горького).

— Ну можешь завтра еще посмотреть, — ответил я, — Многочисленные торнадо в США. Около трехсот погибши, более пяти тысяч раненых...

— Посмотри, — вздохнув, ответил батя, — Хотя, наверное, и этого уже достаточно... Конверт ты подменить не мог все равно... Только объясни мне: как?

После этого я коротко пересказал все, что произошло при перемещении и как все произошло. И про Сергея из параллельного мира, и про принцип действия 'перемещающей' аппаратуры, и про теорию мультивселенной, где каждое событие, имеющее значительную роль, создает новую реальность... И про тот мир, где я (или уже не я?) жил...

— Теперь понятно и с чего ты так сильно за лето повзрослел, — заметил батя, когда я закончил рассказ, — Да и вообще все получает свои объяснения, — и, когда я уж думал, что он больше ничего сейчас сказать не собирается, добавил, — А что у вас с тем миром произошло?

В ответ я начал рассказывать нашу дальнейшую историю... И про Брежнева с его 'застоем', и про Андропова, устраивавшего доходившую до маразма чуть ли не охоту за 'тунеядцами', и про 'перестройку' Горбачева и последующий развал СССР...

— Так я и знал, что эти уроды все развалят! — услышав про последнее, батя со злостью треснул кулаком по столу, — Помнишь, я тебе говорил еще, как всякая сейчас шваль в партию лезет?..

Потом мы еще много говорили и про вырождение партии,, и про экономические проблемы, и про политику... Обсуждали, почему в прежней версии истории все сложилось так неудачно, и СССР был развален. Почему так вышло, что фактически сам народ предал и продал свою страну, а главенствующей в обществе стала идея 'общества потребления' — 'жить чтобы жрать'... Сделал я для себя и кое-какие выводы...

* * *

Картинка перед глазами внезапно мелькнула, и вместо кровати я оказался на каким-то кресле. Напротив сидел уже знакомый мне Сергей в военной форме со знаками различия капитана. По крайней мере, если их система обозначений не слишком отличается от привычной мне.

— Ну, здравствуйте, Иван Михайлович! — назвав меня 'тутошним' именем, поздоровался он.

— Здравствуйте.

— Смотрю, некоторые успехи у вас уже есть.

— В смысле? — удивился я.

Как-то ничего такого не замечал ведь до этого. В ответ же Сергей лишь щелкнул какую-то кнопку на стоящем рядом компьютере, и передо мной возникло голографическое изображение небольшого экраничика.

— СССР уже создал первый в мире жидкокристаллический экран, — пояснил Сергей, — Сейчас уже разрабатывается технология для их промышленного производства.

'Вот это нифига себе!' — пронеслось в голове. Значит, все-таки все идет удачно! 'Лед тронулся!' Выходит, что хоть что-то я уже сделал. Уже пошли первые изменения истории! А это не могло не радовать.

— Впрочем, хотел сообщить другое. Во вторник за тобой приедут из КГБ, — продолжил Сергей.

— И что теперь?

— Да ничего. В крайнем случае мы выдернем тебя вместе с родителями оттуда. Уже приходилось так спасать нескольких хроноагентов...

— А Катька как? — спросил я.

— Ничего с ней не будет, — ответил Сергей, — По идее, раскрываться перед Васильевой было ошибкой. Но ты в ней не ошибся. Так что пока никаких подозрений относительно нее нет. Впрочем, если они возникнут — выдернем и ее с семьей тоже. Ну да ладно. Удачи! Надеюсь, больше нам видеться не придется, — закончил Сергей и нажал какую-то кнопку.

Мне хотелось задать еще много вопросов, выяснить, кто они такие (в первоначальную легенду давно уж как-то не верилось), почему и зачем забросили меня сюда, но не успел. Через секунду я снова сидел на кровати у себя в комнате. Оглянувшись вокруг, заметил, что ничего за это время не изменилось. Наверное, не было меня лишь несколько секунд... 'А, может быть, ничего и не было?' — закралась в голову мысль, — 'А это просто ты сам потихоньку сходишь с ума от страха перед будущим?' Но я ее быстро отогнал подальше...