В понедельник я, как и обычно, практически сразу после уходя родителей на работу собрался и, по дороге зайдя к Катьке, вместе с ней пошел в школу. День сегодня был в какой-то мере необычным. Двенадцатое апреля. День космонавтики. Праздник, дошедший даже до середины следующего века. Впрочем, к тому времени давно уж никем не воспринимаемый всерьез. Ставший просто какой-то всем приевшейся традицией... Да и разве могло быть иначе? Если космос давным-давно стал практически никому не интересен? Наверное, нет. Ну зачем тратить огромные деньги на какие-то исследования космоса, если проще их потратить на жизнь в свое собственное удовольствие? Тем более, что на Земле и своих проблем полно развелось...

Однако до этого еще далеко. А сейчас все воспринималось совсем иначе. В памяти людей еще свежи и запуск первого спутника, и первый полет человека в космос... Вовсю идет космическая программа, и люди верят, что скоро наши, советские люди, побывают и на Луне... А потом будут Марс, звезды... На эти темы пишется и множество пусть и по-детски наивных, нереалистичных, но пользующихся огромной популярностью научно-фантастических книг... Пишутся статьи, предсказывающие огромные перспективы космонавтики... И люди верят, что это правда. Что именно так все и будет!

В школе прямо напротив входа на стенде висят рисунки учеников младших классов на космическую тематику. Чего здесь только нет! Стоящие на стартовом столе ракеты, огромные космические корабли, летающие тарелки... Какие-то инопланетяне... А вот наш космонавт ставит советский флаг то ли на Луне, то ли на Марсе... Какие-то футуристического вида транспортные средства на поверхности других планет...

Все школьники пришли сегодня в парадных костюмах. Кругом одни счастливые лица... Для всех этих сегодняшний день — действительно праздник. Всего лишь четыре года назад именно наш космонавт первым побывал в космосе. Это — еще одна победа нашей страны. Еще один шаг в будущее. И не гордиться этим просто невозможно. И ведь скажи им сейчас, что все это закончится ничем, что не будет у нас больше никаких громкий успехов — не поверят же. Ну разве может такое быть? Да что уж тут говорить... Вон даже та же Катька хоть и знает будущее — а все равно верит в лучшее. Что теперь все будет иначе. И при всем желании ее не переубедить в этом. Хотя, я и не намерен этого делать. Так лучше...

После уроков на классном часу продолжаются не затихавшие и на переменах обсуждения о том, что нас ждет впереди. Все вспоминают уже прошедшее и выдвигают идеи о том, какое будущее ждет советскую космонавтику. На полном серьезе говорят про полеты на Луну и Марс, про создание баз на других планетах... Про то, как люди полетят к другим звездам и повстречаются там к инопланетянам, которые, естественно, будут по-дружески относиться к людям. Ведь, как говорил еще Ефремов, цивилизация, не построившая коммунизма, не достигнет того уровня развития, который необходим для выхода в дальний космос. Что она раньше уничтожит саму себя. И этому постулату сейчас практически беспрекословно верят. Как и тому, что на уже достигнутом успехи нашей страны в освоении космоса лишь начинаются...

И лишь я один с мрачным видом сидел за партой, вновь и вновь прокручивая в мыслях наше будущее. Друзья несколько раз пробовали спросить, какая муха меня укусила, но я лишь отшучивался в ответ. Ну не говорить же им, что не верю я во все эти их идеи? Не поймут.

Вообще, в такие вот моменты мне становится как-то особенно грустно. Хочется забыть все то будущее, откуда я пришел. Чтобы не знать ни о развале СССР, ни о крушении всех существующих ныне идеалов. Что все меты так и останутся одними лишь мечтами. И также вот, как все окружающие меня люди, радоваться успехам своей страны и верить в светлое будущее... Мечтать о великих свершениях, которые нас ожидают...

Впрочем, все равно забыть это все невозможно. Тем более, что знание будущего мне еще пригодится. Для того, чтобы попытаться его изменить.

(P.S. В этом отрывке я как-то попытался совместить одновременно рассказы родителей, свои детские впечатления и свое нынешнее видение будущего. Что получилось далеко не простой задачей — я чуть ли не десяток раз переписывал все заново. Но надеюсь, что нынешняя версия получилась все-таки более-менее нормально).

* * *

На следующий день, к моему удивлению, ничего особенного не произошло. В мыслях я почему-то ожидал приезда КГБ на автомобиле и что меня тотчас же заберут в Саратов для общения с каким-нибудь представителем московского КГБ, но ничего такого не произошло. Я спокойно сходил в школу, вернулся домой, пообедал, дождался прихода родителей... И лишь около семи вечера, когда я думал, что ничего уж не произойдет, в окно кто-то постучался.

— Лейтенант Седов, — небрежным движением достав из кармана и одновременно открыв удостоверение представился он, когда я вышел во двор чтоб открыть калитку, — А вы Иван Петров?

— Да... — удивленно протянул я.

— А вы ждали, что мы на черной 'Волге' приедем? — усмехнулся, видя мое удивление, лейтенант.

— Ну что-то вроде того...

Через пять минут мы уже сидели в нашем доме и общались относительно будущего выхода на контакт с большим начальством. Предварительно, естественно, со всех были взяты и подписки о неразглашении — что, впрочем, было вполне ожидаемо.

План, предложенный КГБ, был достаточно просто. Через день я еду в Саратов — якобы по 'литературным' делам — типа как меня вызвали в редакцию какого-нибудь молодежного журнала, куда мной был отправлен какой-нибудь научно-фантастический рассказик. Это и будет официальной причиной моего отсутствия в школе. Там меня отвезут на встречу с каким-то представителем Москвы, желающим со мной пообщаться. Дальнейшие же действия будут зависеть уже от результатов этой встречи... Эту 'литературную' легенду на следующий день я и сообщил учителям.

— В КГБ вызывают? — когда мы шли домой, вдруг спросила Катька

— Да не... С чего ты взяла? — удивился услышанному я.

— А врать-то ты не умеешь, — лишь усмехнулась в ответ девчонка, — Сразу видно, что врешь. Да и не верю я твоей 'литературной' версии. Учителям ее рассказывай...

В ответ я лишь промолчал. Да и что можно сказать-то было? Ничего. Так мы в молчании и шли до дома, думая каждый о своем. В уме я уже прокручивал завтрашний разговор. Нужно было окончательно решить — что первым делом нужно было рассказать тем, с кем придется общаться. Как убедить их в своей правоте, каким-то образом уже сейчас постараться задать определенный вектор в развитии, который привел бы к нужным результатам? Чтобы они посчитали нужным слушать меня и пришли к выводу о необходимости больших перемен? И ведь самое паршивое, что на многие вопросы я просто не имел никаких ответов... Ну не было в истории таких примеров, которые бы могли дать на них ответ. Нужно было придумывать что-то свое, новое... То, чего еще никогда не было... А я ведь далеко не Ленин или Сталин... Это, что бы не говорили, были великие люди, но даже они не смогли в полной мере осуществить все свои задумки. А кто я в сравнении с ними? Мда... 'Ох, нелегкая это работа... пытаться из болота тащить страну, — грустно усмехнулся я, — С бегемотом-то все куда полегче было бы...'

— Ты только вернись, Вань! — когда мы уже подходили к нашим домам, вдруг прервала молчание Катька, — Ведь мы ж всю жизнь дружим. Я не хочу... видеть тебя последний раз! Ты только сделай все, чтобы вернуться!

— Обещаю...

— И не обещай. А просто сделай...

Быстро развернувшись, Катька умчалась к себе домой. А я вновь вернулся к думам о завтрашнем разговоре с КГБ...

На следующий день, как и было обговорено, я поехал в Саратов на встречу с тем, кто прибыл туда по мою душу из Москвы. К этому времени я уже составил кое-какое представление, о том, что и как надо будет говорить. Нужно было любой ценой убедить КГБ, что во-первых, я действительно попаданец и во-вторых, что мои советы стоят хотя бы рассмотрения. И чтобы при этом меня не попытались убрать — 'на всякий случай', так сказать. В какой-то мере, правда, успокаивали и придавали уверенности слова Сергея (или как там его на самом деле зовут), но мне как-то совершенно не хотелось покидать этот мир. Я уже настолько привык к этому времени и этим людям, что уходить просто не хотелось. Особенно так — ничего не сделав и понимая, что в итоге все равно все скатится к тому, что знакомо по будущему... Это было бы просто предательством. Потому я просто обязан довести свое дело до конца. Какие бы преграды на этом пути не стояли.

Некоторое опасение еще вызывало то, кто прибыл для общения со мной. Ведь нету никакой гарантии, что даже, казалось бы, самые преданные сейчас люди не окажутся в будущем предателями... И цена такой ошибки в этом случае будет просто огромна. Вплоть до того, что США могут решиться на немедленное нанесение ядерного удара по СССР... А уж за мою жизнь тогда точно никто и ломаного гроша не даст... Нет, конечно, есть и Сергей с той организацией, на которую он работает. Но каково это будет — жить, зная, что ты стал виновником ядерной войны? Лучше уж сразу застрелиться... Хотя, конечно, столь радикальный вариант все-таки маловероятен... Ведь как-никак у СССР есть и свое ядерное оружие, и даже при превентивном ударе потери, понесенные США, будут огромны. А психов-фанатиков, готовых ради достижения цели угробить половину собственной страны, среди политиков не так уж много...

Пока я сидел на своем месте в поезде, несколько раз оглядывал вагон, пытаясь найти того, кто присматривает за мной. Но никого обнаружить не удавалось. Хотя я был абсолютно уверен, что кто-то тут поблизости — человек из КГБ. Ну не могли меня так вот, без присмотра, оставить. Впрочем — это я прекрасно понимал — вряд ли мне удастся найти этого человека. Для этого нужны были бы оперативные навыки не меньше, чем у него. А я о работе разведки и контрразведки знаю лишь по фильмам и книжкам, где, как известно, правды очень мало. Подъезжая к площади Ленина, где должен был выйти, встал, направляясь в тамбур, при этом постаравшись максимально незаметно взглянуть назад и определить, кто наблюдает за мной. Бесполезно... Ну да и плевать... Хотя, было б интересно найти его...

Тем временем поезд остановился, и я вышел на платформу, направившись в условленное место. Как оказалось, нужный мне автомобиль — неприметный 'Москвич' с названным лейтенантом номером — стоял на обочине проходящей рядом дороги. Уже знакомый лейтенант в гражданской одежде вместе с неизвестным мне человеком в это время как раз якобы что-то 'ремонтировали'. Хотя я был уверен, что на самом деле автомобиль в полной исправности. Просто это чтобы не привлекать внимание посторонних, почему он непонятно зачем стоят в этом месте. Обменявшись с 'встречающими' условными фразами, я сел в автомобиль, а еще минут через пять они 'закончили ремонт', и мы поехали.

До места доехали, вопреки моим ожиданиям, достаточно быстро. Однако где оно располагалось — я так и не понял. Мало того, что этот район и в будущем (подумав об этом, я мысленно усмехнулся, что уже не считаю то время своим) плохо знал, так тут и вовсе все иначе было. Подъехали же мы к какому-то небольшому, ничем не примечательному кирпичному частному дому. И не подумаешь, что тут находится конспиративная квартира КГБ... Впрочем, на то она и 'конспиративная'. Автомобиль загнали во двор, а я в сопровождении лейтенанта отправился в сам домик.

Обстановка внутри тоже не представляла из себя ничего примечательного. Окажись я тут иначе — и не подумал бы, что все это как-то связано с КГБ. Примерно то же самое можно было увидеть практически в любом доме. Удивило и то, что кроме сопровождавшего меня лейтенанта и еще одного человека в форме полковника КГБ никого в здании не было видно. Либо действительно решили больше никого к делу не подключать, либо кто-то может находятся в одной из соседних комнат... 'Интересно, а Саратовское КГБ хоть знает об этом мете?' — закралась в голову мысль, но я ее быстро отогнал как несущественную.

— Здравствуйте, товарищ полковник! — поздоровался я с тем, кто прибыл 'по мою душу'

— Здравствуйте, товарищ Петров. Присаживайтесь, — пригласил он меня к столу, за которым сидел, — Не думал никогда, что придется с пришельцами из будущего общаться. Как я понимаю, вы хотели нас увидеть? — на столе передо мной появилось мое последнее письмо

— В жизни всякое бывает, — ответил я, пытаясь проанализировать ситуацию.

Судя по обстановке, полковник собирался пообщаться в форме, так сказать, 'дружеской беседы', а не допроса. Все мы как раз сидели за столом, на котором стояло три чашки с чаем. Рядом на тарелке лежали печенья, конфеты... Вот уж чего точно не ожидал — прежде первая встреча мне рисовалась в форме допроса, где мне будут, стараясь при этом подловить на противоречиях, задавать вопросы, а я на них отвечать. По всей видимости, думает таким образом ослабить бдительность. Впрочем, мне все равно скрывать нечего...

— Бывает, — согласился полковник, — Еще совсем недавно я был уверен, что никаких пришельцев не бывает.

— А сейчас у вас уже этому верят?

— Не совсем. Но вполне допускают такую возможность. В конце конов, сто лет назад самолеты и ядерное оружие тоже показались бы фантастикой. Так почему бы такое не может быть и с перемещениями во времени?

Дальше завязался разговор, где я рассказывал о себе, своем (или уже и не своем?) времени... Коснулись и вопросов о дальнейшей истории СССР и его осколков. Рассказал о 'путче ГКЧП', 'Черном октябре', 'прихватизации' и 'диком капитализме' российского образца. И, как мне показалось, (хотя, я и не мог быть полностью уверен в своей правоте) особенно заинтересовала полковника информация о тех людях, что стояли за всем этим, и о многочисленных войнах на постсоветском пространстве. В этот момент даже подумалось, что, как минимум, карьера кое-кому теперь будет безнадежно сломана. Конечно, вряд ли в КГБ сразу поверят мне, но что определенные меры будут принято — это практически однозначно. Затем рассказал немного и о некоторых наиболее важных достижениях в науке и технике...

— И в чем вы видите причину развала СССР? — когда я закончил рассказ, задал мне полковник тот вопрос, который ожидал услышать одним из первых.

— Тут много причин... И я бы разделил их на две группы. Ничего, если начну с истории? — спросил я полковника и, получив подтверждение, продолжил, — После революция была идея построить новое, лучшее общество. Как поется в Интернационале: 'Мы наш, мы новый мир построим'. Основанное на принципах коллективизма, равенства и социальной справедливости. Где все люди могли бы достойно жить. Где к простому народу относились бы с уважением, а не как к быдлу, которое должно лишь работать как лошади на благо дворян и буржуев. Не все, конечно, идеально было на этом пути, было и немало 'перегибов', которые потом приходилось потом устранять. Но у людей была перед глазами цель. И ради нее они были готовы бороться до конца. Работать на стройках индустриализации, биться с врагами — даже тогда, когда, казалось бы, все было безнадежно... Эта цель была для них просто смыслом жизни. Но со временем та идея частично была все-таки осуществлена, а частично — просто дискредитирована. И чем дальше, тем меньше будут люди верит всем нынешним лозунгам и обещаниям.