Прекрасно зная эту отцовскую шутку, я уже знал, что будет сказано дальше. Катька тоже почувствовала в этих словах какой-то подвох и, улыбнувшись, отрицательно мотнула головой.

— Так из колов забор строить можно! Да только мой бездельник этого не понимает — ему, видите ли, все пятерки одни подавай, — и мы с Катькой весело рассмеялись шутке.

— Нет, дядь Миш, мне как-то пятерки больше симпатичны, — отсмеявшись, ответила девчонка, и, переключившись на меня, принялась задавать вопросы, — Смотрю, Вань, ты елку купил? Покажешь?

— У меня дома увидишь потом.

— Меня наряжать позовешь?

— Хочешь — приходи, — пожал я плечами, — Сегодня после обеда как раз ставить ее будем.

— Хорошо! Зови тогда! — весело ответила Катька и побежала куда-то дальше.

Мы же с батей вскоре дошли до дома. Елку отвязали от санок, которые тотчас закинули в сарай, и втащили в комнату. Вскоре мамка так же вернулась домой с базара и начала выкладывать из сумки покупки.

— Мандарины! — не удержавшись, радостно крикнул я, увидев покатившиеся из одного из бумажных пакетов фрукты.

— Только не съешь их все за один день! — с улыбкой ответила мамка.

Сразу схватив один из них, я начал быстро, обрызгиваясь соком, обдирать кожуру и, разрывая мандарин на дольки, бросать их в рот. Не прошло и минуты, как от фрукта ничего осталась одна шкурка. После чего с трудом удержался не поступить точно так же и с следующим. 'Дорвался', — мысленно усмехнулся я.

Вообще, в это время мандарины были, можно сказать, символом Нового года. Росли они лишь в Закавказье, на самом юге Краснодарского края и, вроде, в Крыму. Созревали раз в год — незадолго до нового года — и в это время появлялись на прилавках СССР. Чего с нетерпением ждали все дети Страны Советов...

После обеда, как было обещано, я позвал Катьку, и мы все вместе с моими родителями принялись ставить елку. Из сеней принесли ведро с песком, в которое и засунули елку. Чтобы опрокинуть ее было невозможно, при помощи веревки привязали к двум вбитым в стену гвоздям. Которые как раз для этой цели каждый год и используются. На этом родители предоставили нам возможность наряжать елку самостоятельно, чем мы и занялись.

Первым делом я проверил гирлянду и, убедившись в ее исправности и отсутствии повреждений изоляции, повесил ее на елку. Следующим пришел черед стеклянных бус. Затем я достал с чердака ящик с игрушками. Чего здесь только не было! И самые первые советские елочные игрушки из прессованного картона, и ватные игрушки 1930-х годов, и уже более новые стеклянные производства 1940-х — 1950-х. К моему удивлению, всего этого добра было весьма немало, поэтому картонные, как и обычно, мы решили не вешать... Первым делом на центральную верхушку поставил красную звезду. После чего мы с Катькой стали вешать на елку остальные игрушки...

— Ну куда ты ее вешаешь! Разве не видишь, что не смотрится так!

— Да, вроде нормально все, — удивленно пожал плечами.

— Да как ты не понимаешь! — горячилась Катька, — Что мало повесить красивые игрушки на елку! Надо еще, чтобы все вместе смотрелось хорошо! А у тебя что? Тут какое-то нагромождение! А там, — девчонка показала рукой, — Почти ничего и нет! Ты хоть со стороны посмотрел бы на все это!

Отойдя в сторону, я с удивлением заметил, что игрушки оказались распределены чрезвычайно неравномерно. В одном месте чуть ли не друг на друге висят, в другом же просто какая-то пустота...

— Я уж не говорю про то, что не все игрушки тут сочетаются друг с другом, — уже спокойнее добавила Катька.

После этого я стал тщательнее смотреть, что и куда лучше повесить для того, чтобы елка получилась как можно красивее. Впрочем, Катька все равно несколько раз поправляла меня советами. Все игрушки мы не повесили — в какой-то момент Катька сказала, что хватит. Вешать дальше — лишь устраивать загромождение, в котором и елки самой видно не будет. Закончили наряжать елку тем, что повесили серебристую мишуру из алюминиевой фольги...

— Ну все, теперь отлично просто! — довольно улыбнувшись, произнесла Катька.

Выглянув в окно, с удивлением увидел, что уже стемнело. 'Ничего себе, — пронеслось в голове, — Это ж не меньше трех часов прошло'. Выглянув в соседнюю комнату, посмотрел на висящие на стене часы, получил подтверждение своим мыслям. 'Вот это да! Три с половиной часа прошло!'

— Давай теперь посмотрим, что вышло! — продолжила свою мысль Катька.

Воткнув в розетку вилку от гирлянды, мы выключили свет и посмотрели на елку. Убедившись, что подсветка у елки получилась нормальной, щелкнули выключателем, включив освещение.

— Ну как тебе? — довольно спросила Катька.

— Зашибись! — нечаянно сорвался я на сленг моего времени, — В смысле, отлично все! Да ты умница просто!

'А ведь реально отлично получилось, — прокручивая в голове картинки прежних своих елок, думал я, — Никаких излишеств, как обычно у нас бывало, и вообще очень даже симпатично все'. Выключив гирлянду, мы пошли в сени одеваться. Катька уходила домой, а я решил проводить ее. Тем более, что и идти-то совсем недалеко. На улице опять мела метель. Мы шли, непрерывно проваливаясь ногами в свежий снег...

— Ну что, может быть хоть поцелуешь подругу? В знак благодарности за помощь, — вдруг каким-то спросила меня Катька, когда мы уже расставались у калитки ее дома.

'Нифига себе', — только и смог в первый момент подумать я. Уж чего-чего, а ничего подобного от Катьки услышать я не ожидал точно. С трудом справившись с растерянностью от услышанного, я сделал пару шагов вперед и, слегка приобняв девчонку, смущенно чмокнул в щеку... Та быстро ответила тем же и, пулей сорвавшись с места, умчалась домой.

А я, словно выпав из реальности, в еще большей растерянности как вкопанный стоял у калитки. Когда все-таки удалось немного прийти в себя, Катьки поблизости уже не было. Мне захотелось задать ей целую кучу вопросов, но девчонка уже была дома... А я вместо возвращения пошел куда-то вдоль по улице, пытаясь хоть немного привести мысли в порядок...

* * *

На следующий день было все как обычно. С утра вместе с Катькой как обычно шли в школу. Оба при этом делали вид, что все как обычно и ничего такого не было. Не знаю, будь это в будущем — наверно, поверил бы, что действительно все именно так. Здесь же все-таки время иное, и все воспринимается куда серьезнее... Или же я просто накручиваю сам себя? Не знаю. А напрямую спросить почему-то язык е поворачивается... Даже странно... Впрочем, придет время — все выясню. А пока нечего и голову морочить!

Занятий у нас практически не было. Те, кому по какой-то причине не выставили оценки, отчитывались по своим долгам, остальным же учителя разрешили тихонько разговаривать — только не мешать при этом отвечающим. Естественно, большая часть разговоров была вокруг предстоящего Нового Года.

Последним был у нас урок истории, который вела наша классная. На нем она раздала наши дневники и отпустила по домам. Вообще, надо сказать, за этот год я успел возненавидеть нашу историчку. Каждый урок поражался тому, сколько ж она способна вылить грязи на 'злобного тирана' Сталина и всячески превозносить Хрущева! Ну до момента его отставки. После этого-то сразу несколько притихла... Самое смешное же (хотя, наверное, тут плакать надо, а не смеяться) во всем этом при этом, что еще не так давно назад она точно так же восхваляла Сталина! Вот уж действительно обычно историки — самые продажные люди! Впрочем, это и не удивительно. Каждый политик переписывает историю своей страны так, как еду это выгодно, подгоняет факты под свои высказывания, выпускает учебники с соответствующим содержанием... А все эти историки в большинстве тотчас же говорят 'Есть!' и начинают нести новую версию истории в массы. Ну а те, кто не желают продаваться, скоро просто оказываются без работы. Все очень просто и предельно цинично...

— Ванек! Идешь завтра на вечер? — уже в раздевалке спросил у меня Васек.

— Не знаю, — пожал я плечами, — А кто придет?

— Да все пацаны, наверное! — уверенно ответил Васек.

— Значит, и я буду.

На этом мы и распрощались, разойдясь по домам. Мы с Катькой — в одну сторону, Васек — в другую. Сегодня, как выяснилось, Катин отец — работа-то у него посменная, машинист маневрового — купил елку. Так что, как и было мной обещано, после обеда помогал Катьке наряжать елку. Впрочем, ничего особенного тут не было. Единственное, что меня сильно удивило — нашедшийся среди игрушек шарик с изображениями Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина на фоне красных знамен. Как-то прежде даже и не подозревал о существовании игрушек с изображениями партийных вождей и идеологов марксизма-ленинизма... Но вряд ли этот вопрос заслуживает особого обсуждения. А больше ничего интересного и не было в тот день...

* * *

И чем я тогда думал, когда так быстро согласился отправиться сюда? Нет, я нисколько не жалел об этом поступке как о самом по себе. Но чем я думал, когда так вот с бухты-барахты, без всякой предварительной подготовки отправился в прошлое? Нет, вредно все-таки читать книжки про суперкрутых попаданцев, которым всегда все удается...И, самое главное, — они всегда знают пути решения всех проблем! А что, спрашивается, делать мне?

В который уже раз задумываясь над ложившейся ситуацией, я так и не видел выхода из нее. Читал, что товарищ Сталин хотел отстранить партию от власти, введя обязательные альтернативные выборы. За что, как некоторые считают, его и отравили... Идея, что говорить, правильная. Это не даст партийцам засиживаться на своих местах. Только так без регулярных чисток можно предотвратить вырождение КПСС в сборище уродов, заботящихся о своем кармане, а не о благе страны. Только как это сделать в нынешнее время? И кто сможет это осуществить, если даже Сталину не удалось?

Впрочем, даже это ведь все равно останется полумерой... Ведь и через выборы в Советы могут пройти самые разные люди... А управлять страной в фактически 'ручном режиме', как было при Сталине, все время нельзя. Стоит хоть одному Вождю дать слабинку, недоглядеть — и страна понесется под откос... Потому нужна некая система положительного отбора лиц, находящихся у власти. И как ее обеспечить?

Впрочем, политика была далеко не единственной проблемой. Что, например, делать с экономикой? Как повысить эффективность промышленного производства, избавиться от воровства и коррупции? Ну, допустим, часть проблем можно решить, вернувшись к сталинской модели экономики. Или хотя бы взять оттуда определенные элементы. Но и там было не все так идеально... ли что делать с технологическим отставанием в ряде отраслей? Вспомнить даже ту же электронику... И ведь догонять ведь тут можно хоть целую вечность. И так и не догнать в конечном итоге... Нужен какой-то качественный скачек, выход на новый уровень. Только как это обеспечить? Ну, допустим, что-то могу я рассказать — но ведь знания эти далеко не полные. Да и с материальной базой для обеспечения такого 'скачка'. Это не пистолет в Средневековье создать, тут все значительно сложнее...

И ведь, самое главное, даже не с кем посоветоваться! У Катьки просто нет знаний для того, чтобы ответить на эти вопросы. А больше никто про мое знание будущего не знает. Порой уже думаю рассказать про все бате. Он ведь знает куда больше, уж хоть на часть вопросов точно должен ответить! Только поверит ли такому моему рассказу? Нет, если он меня выслушает и согласится дождаться пары дат — то я смогу доказать свою правоту. А если нет? Если сразу потащит в психушку? И ведь не узнаешь никак заранее! Не пойму вот, с чего тогда так разоткровенничался с Катькой и все ей рассказал? Сам удивляюсь, вспоминая про это...

Стук в окно прервал мои размышления о путях развития страны. С мыслями в стиле 'Кого там черт принес?' встаю из-за стола и, отодвинув занавески, выглядываю на улицу. Катька. С удивлением замечаю, что уже стемнело, а я этого и не замети...

— Ванька, на вечер идешь? — еле слышится из-за окна голос.

— Сейчас! — мысленно выругавшись, что позабыл все на свете, отвечаю я.

Быстро одевшись, вылетаю на улицу и, закинув тетрадь в мастерскую, вылетаю на улицу. Катька, как обычно одетая в пальто и ушанку, ждет меня у калитки.

— Ну, пойдем?

— Пошли! — пожала плечами девчонка.

Над парадным входом школы светилась вывешенная в честь наступающего Нового Года гирлянда из покрашенных краской самых обычных лампочек на 220 вольт. Практически такие же, как я уже знал, висели на многих школах, в нескольких местах в городском парке, на вокзале... Вообще, когда первый раз увидел подобное сооружение — очень удивился. Впрочем, с того времени это стало уже вполне привычным явлением.

Зайдя в вестибюль, сразу попали на 'контрольный пост' из учителей во главе с нашей директоршей собственной персоной. Проверяли, чтобы никто не пришел на вечер пьяным и не принес с собой бутылок. Как я потом узнал, двоих наших пацанов, явившихся 'под мухой', завернули домой. Убедившись, мы ничего с собой не принесли, нас с Катькой пропустили в школу.

Первым делом мы зашли в раздевалку. Катька первой ловко скинула пальто и повесила на крючок. К моему удивлению, одета она была не в парадную школьную форму, как я того ожидал, а в достаточно симпатичное голубое платье, подчеркивающее стройную фигуру девчонки. Вообще, покопавшись в мыслях, я с удивлением понял, что за все время видел Катьку либо в школьной форме, либо, во внеучебное время, — в обычных штанах с кофтой. И никак иначе. Такой уж у нее 'заскок' свой... Впрочем, а у кого их нету? Возможно, дело тут в том, что девчонок-ровесниц поблизости больше не было, и потому Катька с самого детства с нами, пацанами, дружила... Не знаю, может быть... Впрочем, это и не так важно.

— Ничего так? — поинтересовалась у меня девчонка.

— Да просто отлично! — только и смог выговорить я.

Только тут я заметил, что еще стою в куртке, и спешно сняв ее, пошел на выход из раздевалки. Большая часть наших уже была в спортивном зале. В самом центре зала стояла наряженная елка, стоящий на столе у самого входа электрофон играл почему-то никак не связанные с Новым годом песни. Первым делом я поздоровался со всеми одноклассниками, после чего сел на стоящую вдоль стены скамейку.

Вообще, дальше вечер особо в памяти не отложился. Учителя и Дед Мороз, в котором без труда узнавался наш учитель физкультуры, поздравляли нас с наступающим новым годом, мигали лампочки гирлянд, устраивали какие-то игры... Но подробности как-то не запомнились. Самое интересное, что вроде и ничего особенного — а, тем не менее, всем было весело. Когда основная часть вечера закончилась, на электрофоне включили музыку, и начались танцы.

Заметив стоящую у стены практически в углу зала скучающую Катьку, подошел и тихо встал рядом с ней. А я все стоял рядом и, удивляясь самому себе, смотрел на девчонку, почему-то впервые показавшуюся мне какой-то особенно красивой...

— Какая ж ты красивая, Катька... — ни с того, ни с сего вдруг сорвалось у меня с языка.

— Я? — едва не округлившимися от удивления глазами взглянула на меня девчонка.