— Ну во-первых, доверие к власти очень серьезно подорвал Хрущев. Люди десятилетия верили в Сталина, в партию, в прежний курс правительства. А тут им говорят, что все тогда было неправильно. Что те, кого они уважали — тираны и бандиты. И вообще мы не так жили и не то строили... И как после этого будут относиться к новой власти? А вдруг и сейчас все — ложь? Что опять все неправильно делаем? В особенности после дальнейших 'реформ' Хрущева?

Полковник лишь пожал плечами, не желая ничего отвечать. Мне было интересно, как он воспринимает все это, но что-либо понять все равно было невозможно. Вообще-то говорить такое, наверное, было достаточно опасно, но я не видел смысла молчать. К тому же, опять придавало уверенности то, что в крайнем случае меня отсюда эвакуируют. Хоть и очень не хотелось этого.

— Во-вторых, — продолжил я, — Сейчас вот все время говорят о коммунизме. Что скоро, чуть ли не в этом поколении уже, мы будем жить при нем. Только вот реального продвижения к нему не видно. А обещания все продолжаются. Потому чем дальше — тем меньше люди будут в коммунизм верить. Тем более, что для большинства коммунизм — это 'когда все бесплатно будет'. А такое невозможно. Чтобы дать всем все, чего они только пожелают, не хватит никаких ни ресурсов, ни промышленных мощностей. Тем более, что развитие промышленности всегда идет с отставанием от научно-технического прогресса. И как дать каждому по компьютеру, например, если их лишь недавно стали производить и объемы производства для этого совершенно недостаточны?

— Так что ж, нам все бросить и начать строить капитализм?

— Нет. Просто коммунизм — все-таки идеализированная модель, которая невозможно на практике. Для этого нужно, чтобы каждый человек сам определял свои потребности исходя лишь из реальной необходимости чего-либо, а не просто потому, что ему чего-то хочется иметь — тот же компьютер хоть. А такого не бывает. Даже если большинство таким будет, то пусть и ничтожно малой части общества хватит чтобы эту систему разрушить. Так-то личное мое мнение, что коммунизм — это утопия. Хотя, как идеал, к которому нужно стремиться он имеет смысл. Но лишь в подобном качестве, так как построить его на деле невозможно. Потому я сторонник того, чтобы строить обычный нормальный социализм. Где, как это было при том же Сталине, четко соблюдался бы принцип 'каждому по труду'. Чтобы не было так, что одни работают, а другие за это что-либо получают. Только вот у социалистического общества есть один главный недостаток, — я перешел к главной идее, которую и намерен был озвучить, — При капитализме движение вперед обеспечивается жаждой наживы, стремлением любыми способами и любой ценой получить как можно больше материальных благ. Но этот принцип прямо противоречит основным принципам социализма. Но и в социализме тоже нужна цель, которая обеспечивала бы движение вперед. Но она должна быть совершенно другого типа. Которая не разделяла бы людей, создавала бы потребительское отношение к жизни — как говорят в капиталистическом мире, 'человек человеку волк', — а, наоборот, объединяла бы их. Ставила перед ними такие цели, ради которых они готовы были бы готовы на все. Только тогда будет развитие, движение вперед. В противном случае идея 'общества потребления' становится для людей куда привлекательнее, чем строительство непонятно чего. Более того, нам это будут всячески пропагандировать — мол, вон как хорошо при капитализме жить. Не надо ничего строить, ни о чем думать. Живи в свое удовольствие! А на других плюй — какое тебе до них дело? И народ будет эту пропаганду слушать и верить. Потому, что альтернативой ей будут лишь всем давно приевшиеся лозунги и непонятные цели, в которые никто больше не будет верить. Народ-то к тому времени уже давно забудет, что такое настоящий капитализм. Вырастет поколение, которое не видело ни голода, ни войн, ни разрухи. Рассказы о прошлом им уже будут казаться какой-то страшилкой, а все достижения социализма — чем-то само собой разумеющимся. Тем более, что и капитализм-то, мол, 'не тот уже'. И мы ничего не смогли противопоставить этой информационной войне...

— И как же вы предлагаете с эти бороться?

— Я и сам в полной мере не знаю, — честно признался я, — Прежде всего, нужна какая-то общая цель. Которая объединяла бы людей, заставляла бы двигаться вперед. И не построение какого-то далекого и непонятного для большинства коммунизма, а четкая и понятная текущая цель. Чтобы она была понятна большинству людей, и они могли бы видеть, как за счет своего труда каждый день приближаются к ее осуществлению... Но вот что можно сделать такой целью — не знаю. Потом нужна более грамотная пропаганда, которой люди верили бы... Нужно также сделать, чтобы люди понимали, что такое РЕАЛЬНЫЙ капитализм, а тот, каким его пытается представить западная пропаганда. Что не бывает он с 'человеческим лицом', и все это — лишь маска, скрывающая тот самый 'зверский оскал'... И объяснять это надо так, чтобы люди всему этому верили, а не воспринимали как 'советскую пропаганду'. Не голословными высказываниями и лозунгами, а с четкими и неоспоримыми аргументами, показывающие, как все на самом деле есть. Впрочем, это ведь не единственная проблема...

— А какие же еще есть? — несмешливо спросил полковник.

— Да то, что вот у нас все говорят о загнивании капитализма... Да, так оно и есть. Проблема только в том, что и наше общество тоже загнивает! И даже большими темпами! 'Сталин сам не спал и другим не давал. Теперь можете спать и жить спокойно. Я не Сталин', — процитировал я слова Хруща, — И что в итоге? 'Несменяемость кадров'! Запрет КГБ расследовать дела высших чиновников! Коррупция! С каждым годом лишь растущая безответственность! И чем дальше — тем хуже будет!

Я чувствовал, что меня понесло, но остановиться уже не мог. В дальнейшем разговоре я рассказал еще много всего и про 'Днепропетровский клан', и про 'застой', и про практически критическое отставание в ряде отраслей. И про то, как многие партийцы больше занимались решением своих личных проблем вместо работы на благо страны... Уже под конец выдвинул в качестве предлагаемого решения этих проблем возродить идею Сталина о превращении КПСС в 'орден меченосцев', а также о необходимости создания эффективной системы отбора кадров чтобы во власть могли бы попасть лишь лучшие. Вопрос лишь в том, как это сделать... Также сказал о необходимости решения вопроса с товарным дефицитом и про то, что главный принцип социализма — 'каждому по труду' — ни в кое случае не должен нарушаться. Люди должны получать за свою работу столько, сколько они действительно заслужили. И если при том же Сталине еще этот принцип в целом соблюдался, то сейчас о нем уже практически забыто. И в дальнейшем будет лишь еще хуже!

* * *

— Ну что скажешь про него? — поинтересовался один 'КГБэшник' у того, кто общался с 'Вестником'.

— Судя по всему, не врет. Причем, искренне хочет помочь нашей стране.

— Как будем действовать дальше?

— Пока дадим ему иллюзию свободы, а сами установим наблюдение. Постараемся проследить все его контакты и окончательно установить, является ли он и в самом деле так называемым 'попаданцем' или же чьим-то шпионом. А уже на основе того потом примем решение о дальнейших действиях...

— А не лучше ли его сразу

Впрочем, времени у них было немного, и вскоре все участники операции по установлению контакта с 'попаданцем' покинули конспиративную квартиру. В Москве их ждал с докладом сам председатель КГБ товарищ Семичастный...

* * *

Под конец своего разговора с полковником начало было казаться, что меня оттуда уже не выпустят. Отправят сразу в какую-нибудь камеру с полной изоляцией от внешнего мира. Однако, к большому удивлению, ничего подобного не произошло. При этом полковник сообщил, что в ближайшие дни ко мне зайдет уже знакомый лейтенант и заберет все имеющиеся записи. Напоследок договорились и о подтверждение 'литературной' легенды, для чего мне предстояло быстро написать какой-нибудь небольшой фантастический рассказ, который вскоре будет опубликован в одном из саратовский журналов. Не долго думая, решил сочинить что-нибудь на тему космической фантастики... Благо, в свое время любил ее — несмотря на то, что к середине 21 века эта тема давно не пользовалась особой популярностью...

На этом и распрощались. Меня отвезли на остановку, где вскоре я сел на идущий в наш город поезд. Уже по пути домой мне стало понятно, что полковник очень ловко 'раскрутил' меня. Будь все в форме допроса — я бы просто ответил на все вопросы, и на том бы все и закончилось. До следующей встречи. А так — он лишь дал говорить самому. Ну меня и 'понесло'... Ему оставалось только вставлять вопросы, направляя разговор в нужную сторону. В итоге, я рассказал практически все, что знал — даже то, о чем пока и не думал говорить. И пусть без особых подробностей — на то просто не было времени, — но все равно... Мда... 'Хреновый же из тебя агент', — ехидно усмехнулся внутренний голос. Несколько расстроенный этим, я даже не заметил, как добрался до дома.

Поскольку время позднее, дома меня уже ждали родители.

— Ну как съездил? — спросил батя, едва я переступил порог.

— Да, вроде, нормально... Хотя и совершенно не так, как предполагал. Думал, меня повезут в управление КГБ и будут допрашивать, кто я такой и что ценного знаю... А на деле все получилось совсем иначе, — вкратце охарактеризовал я свои впечатления, — Не было ничего этого. Просто отвезли на конспиративную квартиру и там за чаем разговаривал с каким-то полковником КГБ. Так он сумел вытянуть из меня намного больше, чем я рассчитывал сказать в первый раз! Причем, сам даже не заметил, как это получилось.

— Ну это ж КГБ. Там не дураки же работают. Тем более, по такому делу, — усмехнулся батя, — Ну да ладно. Садись есть, мамка уж давно готовлю.

— Сейчас. Только схожу к соседке задание узнать, — на всякий случай соврал я, но батя все понял. В конце концов, в доме уже вполне моет действовать прослушка. А мне не хотелось давать КГБ возможность в чем-то заподозрить Катьку.

Выйдя а улицу, я быстро дошел до соседнего дома и постучался в окно. Практически сразу из-за занавески появилось знакомое лицо подруги — тотчас же, впрочем, и исчезнувшее. А буквально через несколько секунд хлопнула дверь в дом, и во двор выбежала Катька... Распахнув калитку и чуть не сбив с ног, девчонка обхватила обхватила меня руками. Я в ответ тоже слегка приобнял ее...

— Ванька! Вернулся... — полушепотом произнесла Катька. На лице прижавшейся ко мне девчонки было видно абсолютное счастье.

— Вернулся. Что ж со мной могло случиться? — не совсем искренне отвечал я. Случиться-то вполне могло... Но, к счастью, у меня есть 'система безопасности'. Правда, пока я о ней никому говорить не стану. На всякий случай...

— А я боялась.... Весь день ждала... А тебя все нет, — несколько отстранившись, смущенно пояснила Катька, — Ты ведь для меня как брат... Помнишь детство? Мама с папой на работе, бабушка спит... А мы с тобой целые дни гуляем...

— Помню, — с улыбкой ответил я, — Ты для меня тоже как сестренка...

Как-то внезапно вспомнилось детство, и сразу улучшилось настроение... Из памяти выплыли те давно прошедшие беззаботно-счастливые времена... Когда мы с Катькой целыми днями бегали по улицам, лазали по деревьям — и казалось, что ничего большего и не надо для счастья. Все взрослые проблемы выглядели какими-то мелкими и несерьезными, а мир — прекрасным...

И, словно в насмешку, из памяти выплыло и другое... 21 век, продажа детей на органы, захват школ террористами, похищение для продажи в рабство всяким дегенератам... Захотелось крикнуть 'Не верю', 'Так не бывает!', но я понимал, что все это правда. И есть лишь один человек в мире, который может этого... А потому он должен это сделать, чего бы то не стоило...

Вернувшись домой, я сел ужинать, но сосредоточиться на еде не удавалось. Родители что-то спрашивали, я что-то чисто машинально отвечал, но мысли мои были где-то далеко-далеко... Несколько раз я даже забывал, что сел есть и лишь напоминания родителей ненадолго возвращали к реальности...

Ночью мне тоже снились какие-то кошмары, навеянные мыслями о будущем. Словно я оказался в какой-то школе, которую внезапно захватывают террористы и начинают убивать всех подряд...

Глава 7.

Владимир Ефимович прослушал запись разговора с 'Вестником', сделал еще несколько пометок на лежащем на нем листе бумаги и задумался. Люди, разговаривавшие с объектом, считают, что тот говорил правду. Или, по крайней мере, абсолютно верил в правоту своих слов. Так кто ж ты, 'Вестник'? 'Попаданец' из будущего? Или иностранный агент? Казалось бы, все факты на лицо. Переданная научно-техническая информация. КГБ, несмотря на все усилия, так и не смогло пока нигде найти ничего подобного на Западе. 'Предсказания' будущего. Конечно, часть тех событий можно подстроить. Только как подстроишь те же природные катастрофы? В конце концов, даже информация о шпионах в ГРУ, почти вся из которой уже подтверждена, тоже может считаться частичным доказательством. Да, это вполне могли сработать и западные спецслужбы. Только тогда возникает вопрос — что же такое они задумали, если пошли на выдачу стольких шпионов? Если это так, то важность такого дела должна быть просто беспрецедентной. И по этому вопросу уже вовсю работает КГБ, но пока безрезультатно.

Потому Владимир Ефимович в данный момент рассматривал версию о 'попаданце' как наиболее вероятную. В конце концов, еще в начале века реактивный двигатель и атомная бомба показались бы фантастикой. А сейчас это — элементы повседневной жизни. Так почему то же самое не может быть и с машиной времени? Смущал лишь тот факт, что нет ни единого задокументированного факта 'попаданчества' в прошлом. Только ведь вполне может быть, что мы просто о том не знаем. Впрочем, КГБ уже поручено заняться поиском различных странностей — возникших из ниоткуда людей, труднообъяснимые странности в поведении каких-либо исторических лиц, внезапные и ничем не обоснованные скачки в развитии науки и техники на определенных территориях и так далее. А потом попытаться проанализировать эту информацию...

А также продолжить наблюдение за 'Вестником'. Впрочем, пока ничего подозрительного за ним не замечалось. Не было и ничего, что могло бы указывать на наличие у него оперативной подготовки...

* * *

— Гражданка Макарова? — обратился милиционер к проходящей мимо женщине.

— Да. Я.

— Вы арестованы по подозрению в сотрудничестве с немецкими оккупантами.

Антонина Макаровна, получившая широкую известность как 'Тонька-пулеметчица', бывший фашистский палач, а ныне вполне уважаемая гражданка СССР, поняла все сразу. Как ни странно, но как и в прежнем варианте истории к аресту она отнеслась достаточно спокойно. Она была уверена, что наказывать ее не за что — на войне всякое бывает, — и большого срока суд не даст.

Ну а народ вскоре узнает, что был пойман еще один нацистский преступник, который понес заслуженное наказание. Как говорится, 'что заслужил — то и получил'.