Планета Хаоса

— Граф.

...Граф, так граф. По мне, хоть самурай.

— Кто твой отец?

Классный вопрос. Ну и как мне объяснить, что мой отец — офицер ПВО?

— Комендант крепости.

Облака в Шаре заволновались, заклубились, но цвет не поменяли. В конце концов Шар, видимо, решил, что комендант крепости...ответственный за стены...это где-то рядом.

— Ты прилетел с другой планеты? — взял допрос в свои руки Микал.

— Нет.

Строго говоря, я не прилетел с другой планеты.

— Ты родился на нашей планете? — с интонацией "что я говорил" вопросил адмирал.

— Нет.

Зачем мне врать?..

Дознаватели запутались окончательно. После яростного совещания громким шепотом, в котором, похоже, пинали королеву за неверно произнесенное заклятие, был найден самый простой выход — спросить знающего человека.

— Откуда ты взялся? — злобно спросила королева, явно горя желанием добавить "...на мою голову" и еще парочку фраз, относящихся к лексике грубого простонародья.

— С другой планеты, — не стал я усугублять путаницу.

— Ты же сказал, что ниоткуда не прилетел!

Король оживился: спектакль становился интересным. Я коротко пересказал историю "проклятья", уже поведанную принцессе. Еще одно совещание, более мирное, с упоминанием рассказа принцессы. Маленькая потрепушка разболтала обо мне даже голубям на крыше (если, конечно, тут живут голуби).

— Ты был послан разведать, как вернее напасть на наше королевство? — опять вылез с вопросом адмирал. Мог бы и сообразить, что меня нельзя послать, раз я сам не знаю, куда попаду. И когда.

— Нет.

Меня попытали еще немного на тему моих возможных злокозненных планов. Типа, не желаю ли я убить короля, королеву, любимую собачку королевы. Не хочу ли выкрасть алмазы с короны, переправить их в другой мир и толкнуть по бросовой цене. Нет ли у меня непристойных планов в отношении женского населения дворца. Шар опять заклубился в сомнениях, но, видимо, решил, что мысли мыслями, а планов у меня нет. В конце концов мои монотонные отрицания убедили всех, кроме желчного дяди Сари, подозревавшего меня в коварном обмане, не раскрытым Шаром, что я невинен как младенец. Король, с видом человека, измученного тяжкой работой, достал две бумажки, внимательно осмотрел, выбрал одну, и прочитал мне свое королевское решение. Так как выяснилось, что я — не лжец, я объявляюсь королевским гостем с правом жить во дворце. Похоже, вторая бумажка была заготовлена на случай, если я все же окажусь лжецом, и содержала, скорее всего, пропуск на казнь в качестве главного действующего лица. Королева прошептала что-то на ухо опять закисшему королю, тот попутно объявил, что мое дворянское достоинство и графский титул подтверждаются им лично. Конечно, неудобно поселять во дворце неизвестно кого. А тут — граф, что ты. Оживился и безымянный дедушка из-за королевиного плеча. Прошептал что-то королеве, та — королю, а уж тот озвучил результат. Оказывается, на случай если я заскучаю, на меня сваливалась великая честь — гулять по городу с принцессой Аной. Судя по счастливому лицу дяди Микала, раньше эта почетная обязаловка была его головной болью. О киднеппинге здесь, похоже, и не слышали. Мне в помощь придавались: автомобиль, капитан Далин (телохранитель), капитан Калин (шофер) и пока неизвестный мне сенатор Гратон. Мне не улыбалось мотаться по городу в компании двух вампиров, старой развалины и орудия пытки болтовней в облике очаровательной девушки, но моего мнения никто не спрашивал...

Обратно я шел уже без конвоя, в сопровождении хмурой грымзы, в чьи обязанности входило показать мне мое обиталище. Комнатка оказалась ничего, хотя в сравнении с принцессиной и проигрывала. Я не стал изображать нежного принца из сказки, который всегда спал на двадцати тюфяках, а когда ему постелили девятнадцать, не смог уснуть. Кровать даже не скрипнула после того, как я рухнул на нее и уставился в потолок, блаженно улыбаясь. Всегда (почти всегда), когда я оказываюсь в новом мире, я попадаю в какие-нибудь неприятности, по сравнению с которыми даже поездка с принцессой по городу не так ужасна. Принцесса, по крайней мере, не попытается меня съесть... Хоть раз поживу в королевском дворце...

Однако нужно побольше узнать о месте, где мне предстоит прожить некоторое время. Я имею в виду не спальню, а здешний мир. Хорошим подспорьем могут стать учебники географии и истории. Только где ж я поздним вечером, практически ночью найду учебники? Стоп! У Аны в комнате лежали какие-то. Может, она и не спит еще. А с другой стороны — явиться ночью, в спальню к девушке...А если подумать...Граф я или не граф?! Королевский я гость или нет?!

Недолго думая, я дернул шнур вызова слуг. Буквально тут же в комнате материализовалась давешняя грымза. Барским тоном, небрежно помахивая рукой, я велел ей разыскать и предоставить моему сиятельству потребные мне учебники. На ее лице можно было без словаря прочитать, что она думает о таких сиятельствах, но учебники появились так быстро, словно были сложены стопочкой за дверью. Отослав несимпатичную тетеньку (почему мне не прислали смазливую горняшку?) я углубился в чтение. Ночью все равно делать нечего, времени до утра вагон, нужно употребить его с пользой...

Что? Какое "спать"? Вы, что же, думали, я и спать лягу? А что произойдет, если я засну, не забыли? Если бы я собирался спать, чего мне расстраиваться из-за приговора, который все равно только завтра бы привели в исполнение? Если бы я засыпал каждую ночь, когда бы я успевал влипать в вышеупомянутые неприятности? В том-то и дело, что сплю я раз в месяц (плюс-минус четыре недели, тут не угадаешь). Так что мне, по крайней мере, месяцок развлекать принцессу и наслаждаться королевской роскошью...

3.ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В которой меня ждет увлекательная (брр!) экскурсия по столице.

— А это вот памятник моему дедушке Рамину, он был очень большой, сильный и скромный, дедушка, а не памятник, еще он был королем и поставили его сюда ровно десять лет назад верхом на коне...

Угадайте, кто говорит? Я, принцесса или дедушка Рамин? В нашей дружной компании, сидящей в авто, радовалась жизни только Ана. Остальным уже казалось, что поездка продолжается вечность, а ведь мы только из гаража выехали...Даже улыбки, не сходящие с лиц наших милых шофера и телохранителя, слегка поблекли. Королевское дитя так обрадовалось предстоящей прогулке в моей компании, что рассказывала обо всем, что видела. Впрочем, рассказ о дедушке на коне было интересно слушать...

Король Рамин был действительно человеком незаурядным. Начнем с того, что он занимал дверной проем сразу весь: от верха до порога и от косяка до косяка. А двери во дворце не из маленьких.

Соответственно, и силушкой его бог не обидел. Про разгибание подков и разрывание колод карт я и не говорю, для дедушки Рамина это были детские игрушки. А вот то, что, по словам болтливой внучки, король Рамин (Рамин Третий, кстати) мог разорвать пальцами серебряную монету, вот это внушало уважение. Что до скромности...Орденами в Славии мог награждать только король и никто не требовал отчета, за какие такие заслуги произведено награждение. Поэтому первый указ почти каждого нового короля награждал всеми существующими орденами самого короля. На груди же бронзового всадника красовался один-единственный орденок, и то не самый престижный, вручаемый "за личную храбрость в сражении". Тем не менее, свою награду король Рамин заслужил честно.

Государство в наследство уже немолодому королю досталось не ахти. Пустая казна, голодные и злые крестьяне, соседи, желающие получить кусочек земли, желательно побольше и безвозмездно...Последнее и стало проблемой. Соседи почему-то решили, что новый король не заметит чужие войска на своей земле. Рамину это, естественно, не понравилось, что и привело к короткой войне. Во время одного из сражений король с небольшим отрядом охраны находился неподалеку от поля брани (с которого доносилась, соответственно, брань). Откуда взялся отряд гусар, случайно он вылетел на короля, когда поблизости не было войск, или специально за ним и охотился, осталось неизвестным по причине отсутствия пленных. Гвардейцы легли все, изрядно уменьшили вражеский отряд, но остановить не смогли. Один из гусар уже протягивал руку к королю, видимо, наивно думая, что сможет поднять его и перекинуть через седло. Тут надо заметить, что король Рамин Третий очень любил массивные перстни, насаживая их по два-три на палец. Этот золотой кастет — последнее, что увидел в своей жизни азартный гусар. Остальным повезло не больше. Выхватив и отбросив в сторону шпагу, которая, при его росте и комплекции, выглядела у него в руках как вязальная спица, разъяренный король нашел подходящее орудие, древко от собственного знамени, и раскидал по сторонам остатки гусар. Еще и долго гнался за последними уцелевшими и догнал ведь в итоге. За этот, без преувеличения, подвиг Рамин Третий и наградил себя. Хороший был король, крепкий, и страной управлял жестко, но не жестоко. Как у такого мужика могла уродиться та бледная немочь, что носит корону сейчас?..

Нынче отец помянутой немочи стоял в бронзе посредине Дворцовой площади, на месте триумфальной колонны, рухнувшей аккурат в год смерти победителя нахальных гусар. Принцесса, которой было тогда семь лет, ахая, рассказывала, что ужасный ураган, разрушивший полгорода, налетел на дворец, повалил колонну и вынес все стекла. Одно из них нанесло принцессе ранение, и даже шрам остался. Раненая, увлекшись рассказом, уже привставала, чтобы показать нам с сенатором поточнее местоположение шрама, только громкий кашель телохранителя напомнил ей о приличии. Принцесса, покраснев, плюхнулась на место.

Оба военизированных вампира сидели на передних местах автомобиля, одетые в одинаковые шоферские кожаные куртки. Правда, шоферский стиль они не выдерживали: у обоих на голове вместо кепки, которую носили водители, красовались широкополые шляпы, натянутые так низко, что из-под них виднелась только пуговица на воротнике. Будь здесь дорожная полиция, их бы давно уже остановили и спросили, как они, черт побери, дорогу видят. Видно солнце изрядно жгло ночных кровососов.

На заднем сиденье помещались слева направо: хмурый я, Ана, тараторящая как экскурсовод, и сенатор Гратон. Настроение мне портила не только симпатичная экскурсоводша, но, в большей степени, костюм, который на меня напялили. Ярко-голубой, в клетку! Да еще и убеждали, что это — последний крик моды. Что-то ни на ком из прохожих я не видел таких криков. Клетчатые были, но не такие же яркие! Плюс ко всему апельсиновые туфли и желтая соломенная шляпа. Я выглядел, как сбежавшая палитра. Зато принцесса выглядела очень милой девочкой (если заткнуть уши) в скромном желтом платьице. Справа от нее сидел еще один кошмар...

Когда я первый раз увидел сенатора Гратона, я подумал, что ему уже далеко за восемьдесят и последние лет двадцать он находится в глубоком маразме. Вместо волос на голове — лысина, поросшая редкими клочками белого пуха. Лицо покрыто морщинами, как поле боя — окопами. Ласковая улыбка, с которой он три раза спрашивал меня, почему я не представлюсь, и один раз, — почему я не представляю свою спутницу. Вдобавок сенатор высок как столб, так же худ и с ног до головы затянут в черное. Черный цилиндр, черный сюртук, черные перчатки...Когда в городе мы с принцессой вышли пройтись, купить мороженого, я спросил откуда взялось это чудо. Лучше бы я не спрашивал. Спокойнее ехать было бы...

Оказывается, Гратону не восемьдесят лет, а все сто. Вернее, сто два. Родился он еще при прапрадеде нынешнего короля. Вот с маразмом я угадал. Сенатор все забывал и путал еще когда лихой дедушка Рамин пил только молоко. Но сенаторская служба в Славии пожизненна, поэтому приходилось терпеть "странности" Гратона. Вот и представьте, каково ехать в одной машине с человеком, который может в любой момент решить, что его похитили или попытаться начать вести автомобиль, отстранив наглого узурпатора, сидящего за рулем. А сил у старичка вполне хватило бы. Чего в нем не наблюдалось, так это старческой дряхлости. Смотришь — идет, еле ноги передвигает, а нас с принцессой догнал, мы и оглянуться не успели. Хотел бы я дожить до таких лет и так сохраниться. Пусть даже для этого мне придется путать чернила с одеколоном...

В конце концов настроение мое приподнялось. Солнечный день, красивый город, симпатичная спутница...Принцесса наконец оставила тон гида, и мы прогуливались по бульвару вдвоем (сенатора удалось уговорить ехать в машине), ели мороженое, болтали о всяких пустяках...Прохожие не обращали на мой костюмчик особого внимания, а если и обращали, то в их взглядах явственно читалась зависть. Может, я и правда выгляжу записным модником?...Уличный торговец попытался соблазнить меня папиросами... Не курю и даже не собираюсь начинать... Похоже, принцессе это понравилось, по крайней мере взглянула она на меня достаточно благосклонно...По булыжнику цокали извозчики, не сами, конечно, а их кони, изредка трещали автомобили, туда-сюда прогуливались прохожие...Много военных офицеров, блестящих золотыми погонами... Ана, гордая своими познаниями, разъясняла мне какое звание прошло мимо меня...Не меньше симпатичных девушек, скромно строящих мне глазки...Это принцессе, по моему, не нравится...Симпатичные дети снуют тут и там...Замечательный день, замечательный город...

Город был столицей Славии, государства, с дочкой короля которого я сейчас вышагивал по улицам. Назывался он Каминбург, в честь совсем уже отдаленного предка принцессы, основавшего его. Город был любимой игрушкой короля Камина Первого, поэтому украшен он был всеми возможными способами, любую постройку, о которой Камин слышал, тут же строили и в Каминбурге, да еще старались превзойти. Отсюда в столице появились такие кошмарные здания, как Славийский Храм Господа. Храм был бы просто прекрасен, если бы кому-то не пришло в голову, что он станет прекраснее, если его увеличить в два раза. На результат лучше было смотреть издалека. Ну, представьте крестьянскую избу высотой метров двадцать и длиной метров эдак пятьдесят-шестьдесят. Но король Камин искренне считал что "большое" и "красивое" — одно и то же.

В городе, конечно же, преобладали действительно красивые здания, смотреть на которые было одно удовольствие. Театры, церкви, памятники, дворцы...Даже фонарные столбы выглядели как произведения искусства. Даже рыночная площадь была накрыта огромной стеклянной крышей, державшейся, очевидно, исключительно молитвами продавцов и покупателей.

Уже ближе к вечеру, находившись и наездившись, осмотрев все достопримечательности, какие успели (хотя принцесса вяло бормотала, что мы не видели еще того и сего), объевшись мороженым до обледенения гланд, пообедав в самом шикарном ресторане города, публика которого усиленно делала вид, что совершенно не узнала ее высочество, побывав в зоопарке, в цирке и в музее, короче, совершив все эти подвиги, наша усталая бригада двинулась в сторону дома. Мне уже не хотелось ни сидеть ни стоять, настолько у меня устали ноги и место сидения. Ана, повиснув у меня на плече, дремала, пытаясь сквозь сон рассказать мне, по какому интересному мосту мы проезжаем (хотя в окрестностях не было ни единого моста). Гратон, приставленный следить за нравственностью принцессы и решительно пресекать фамильярности, типа сна на чужих плечах, судя по его остекленевшим глазам и деревянной посадке, тоже спал. Одни капитаны выглядели до отвратительного бодро.