Я достаю желтый авантюрин.
— ...вот этот камень на информацию о других камнях.
И вкладываю авантюрин в руку собеседника. Он его изучает, наверное, с пару минут, после чего выдает вердикт:
— Этот камень не имеет магической ценности, а вот с точки зрения коллекционера... Но что вы хотите узнать?
— Меня интересует, где можно добыть черную шпинель. Мне нужно много.
Букинист явно ошарашен. Вопрос типа 'Но зачем вам это нужно?' он давит с заметным усилием. Вместо этого следуют другие:
— Черная шпинель?
— Да.
— Непрозрачная?
— Да.
Молчание. Похоже, надо срочно кинуть дезу, иначе мой запрос будет выглядеть слишком уж интригующе:
— Некий алхимик предполагает, что черная шпинель, должным образом обработанная, превращается в прозрачную. Ему нужен материал для опытов.
Вот теперь букинисту все понятно. Я для него лишь посредник, радеющий о выгоде. Он идет к полкам и достает, судя по обложке, атлас.
— Прозрачная шпинель встречается... вот тут. Не могу вам сказать, если ли там черная, но попробовать можно.
Если верить карте, это месторождение находится к югу от нашего города, расстояние примерно сотня миль. Справимся в Хатегате — обязательно съезжу.
Теперь к Дофету.
Как и ожидалось, капитан был целиком занят ремонтными работами на своем корабле. Приветствовал он меня со всей сердечностью:
— Доброго вам дня, Профес! Рад вас видеть. А мы как раз заканчиваем ремонт. Между прочим, маги погоды уже на завтра обещают прекращение шторма.
А вот и случай узнать побольше о здешней метеорологии.
— И вам. А что, за прогнозом погоды вы в Гильдию обращаетесь?
— Можно и так. Или в Гильдию капитанов, там за умеренную плату продадут прогноз. Или в Гильдию мореходов.
— Вот вопрос: маги погоды могут как-то на нее влиять?
— Ну конечно, нет. Слышал, что маги Древних это могли. Впрочем, разве что из грозовой тучи ударить молнией в заданное место... Но это я не считаю.
Изо всех сил придаю голосу равнодушные интонации:
— Нет так нет...
Не больно-то и хотелось. Скорее даже совсем не хотелось.
— ...но я по другому вопросу. Завтра я хотел выйти в море. Требуется: найти необитаемый остров, лучше всего скалу в море, и чтобы...
А как перевести на местный 'птичий базар'?
— ...там гнездилось очень много морских птиц. Чем больше, тем лучше.
Любой моряк (и Дофет не исключение) знает, что мясо морских птиц отвратительно как на вкус, так и на запах. Но естественную реакцию капитану удалось подавить. Разумеется, пришлось давать объяснения:
— Раз там гнездятся птицы, значит, много собирается их помета. Он-то и нужен, это прекрасное удобрение...
Полное понимание в глазах слушателя.
— Само собой, понадобятся бочки для этого добра и лопаты, чтобы грузить. И еще одно дело на самой скале, для этого понадобится веревка, то бишь линь, которая выдержит вес двух человек...
Снисходительная улыбка. Даже на теплоходе я таковой предмет нашел бы без труда (с помощью боцмана, само собой), что уж говорить о паруснике.
— ...и тройка крепких матросов.
Кивок. Но мне придется уточнить.
— Это все нужно, чтобы расставить ловушку для тех... кому я очень интересен.
Ухмылка появляется и исчезает. Серьезным тоном:
— Таких островов несколько. Есть какие-то предпочтения?
— Да. Это место должно быть на достаточном удалении от обитаемых островов. Еще желательно отсутствие рядом рифов, мелей и подобного; иначе говоря, требуется свобода маневра на случай, если придется уходить, не попрощавшись.
Капитан поворачивается к шкафу и после недолгих поисков извлекает карту.
— Вот. Называется Большой Топор. Все ваши условия соблюдены, но...
Форма острова в плане и вправду напоминает топор. По всем параметрам подходит. Что же в нем не так?
— ...нас можно будет вычислить. Если 'Ласточка' пойдет отсюда вот этим курсом, то любой соображающий капитан догадается, что ей некуда идти, кроме как на Большой Топор.
— Пусть себе вычисляют. Пусть даже посетят остров и найдут наши следы, потому что нам это и нужно. Нам НЕ нужно, чтобы там нашли наш корабль.
Дофет все еще не понимает, какую пакость я задумал, но то, что именно пакость, сомнений не вызывает.
— И еще одно, мой друг. Вот, оцените вещь. Называется 'бинокль'. Это в подарок, — и я протягиваю означенный предмет. — Вот этим колесом настраивается изображение. Да, и не забудьте: ремешок лучше вешать на шею. Особенно если дать бинокль сигнальщику, а тот на фок-мачту полезет. И еще: кристаллов в нем нет, так что может прослужить долго.
Недоумки в этом мире капитанами не становятся, ибо сия должность здесь не продается. Дофет освоил бинокль за пару минут, самое большее.
— Такой подарок я принять не могу, он слишком дорог. Давайте меняться.
Вот тут я сильно удивился, поскольку никак не мог представить: что же можно сменять на бинокль. Но капитан тут же рассеял мое недоумение:
— Вы мне бинокль, я — бесплатный рейс на Большой Топор.
— Многовато будет. Давайте с доплатой: скажем, с меня золотой.
— Да я и в лучшие времена столько за рейс не зарабатывал...
Сговорились, что за этот рейс я заплачу двадцать пять сребреников.
* * *
(сцена, которую я видеть никак не мог)
Помощник первого ранга справился с поручением очень быстро. Именно этого и ждали, в противном случае ранг мог и понизиться.
— Доброго вам дня, почтеннейший. Смиренно предлагаю вашему вниманию результаты расследования по вашему поручению.
Чуть заметное движение головой. С некоторым усилием его можно принять за кивок согласия. Это помощник и подумал.
— Известный вам лиценциат Сарат-ир действует не один. Он входит в состав команды, а именно: он сам, его жена и некий неизвестный человек. Его настоящее имя никто не знает, обращаются к нему 'командир' или 'Профес-ор'. Отсюда я делаю вывод: он и является руководителем команды, а Сарат-ир, как и Моана-ра лишь его подчиненные.
Рухим-аг не держал своего подчиненного за дурака. Перенос внимания на этого 'командира' он посчитал правильным. По этой причине неудовольствия высказано не было. Но если в команде есть маги, то и главным, без сомнений, должен быть маг. Вслух прозвучало небрежное:
— Надеюсь, ты разузнал его магический ранг и специализацию?
— Со всем возможным почтением докладываю, что на этот счет свидетельства противоречивы. Одни его считают магом, другие утверждают, что он не маг, третьи же полагают, что он хотя и маг, но его магия кардинально отличается от гильдейской.
Это сообщение вызвало отчетливое недовольство академика. Похоже, тут нарушения установленных порядков накапливаются горой.
— Также смиренно докладываю, что и сведения о роде занятий, собранные из надежных источников, создают впечатление запутанности. В частности, известный механик, член Гильдии, полагает его знающим механиком. С другой стороны, член Гильдии стеклодувов считает, что он алхимик. Сверх того, доказано, что он продавал кристаллы купцу Морад-ару. За недостатком времени не удалось выяснить, зачем он неоднократно посещал порт Хатегат.
Недовольство почтеннейшего еще более усилилось. Ясно было одно: всем заправляет этот подозрительный Профес-ор. Но кто же он на самом деле?
— Хоть что-нибудь достоверное о нем известно?
— Да. Все свидетели в один голос упоминают особую примету: у этого человека очень смешной выговор. По этой причине его считают горцем.
Молчание. Рухим-аг взвешивал и обдумывал. Горское происхождение можно считать почти доказанным. А что это дает? Допустим, что хорошее понимание кристаллов. Это уже не мало. Связи с горцами могут выявиться. Попробовать воздействовать на объект через эти связи... Второе: торговля с Морад-аром. Всем известно, что его специализация — высокоценные кристаллы. Давить на самого купца бесполезно, слишком у него обширные знакомства. К тому же этот Профес-ор с большой вероятностью и не раскрыл источника своего доступа к товару. Отпадает. Третье направление: порт Хатегат. Следовательно, весьма возможна связь с государствами за Черными Землями или даже с Повелителями моря. Вероятно, это и есть та ниточка, что ведет к кристаллам. Проверить. И еще одна нить: сам этот Профес-ор. Захватить и допросить? Можно и даже труда не составит, но что потом? А потом за него вступится Моана-ра. Она точно лицо заинтересованное. Как боевой маг она, конечно, слова доброго не стоит, но изобретательности ей не занимать. Как маг разума она точно на уровне кандидата в академики. И от нее скрыть дело не удастся. Нет, такое без очень тщательной подготовки затевать не стоит. Что ж, вот и выводы:
— Поезжай к горцам. Первоочередное внимание: родственники, друзья и учителя этого 'командира'. И пусть кто-то из твоих людей отправится в Хатегат на разведку: выявить связи там. В первую очередь: купцы, торгующие за пределами Черных земель, а также Повелители моря.
— Почтительнейше прошу соизволения на вопрос: можно ли мне угрожать горцам, если они вдруг не захотят выдать нужную информацию?
— Ничего определенного не говори. Туманные угрозы. Впрочем, можешь упомянуть мое имя.
— Со всей скромностью прошу дозволения выполнять поручение немедленно.
Отсылающий жест.
* * *
Бочки погружены. Команда в готовности. Я занял свое законное место в выгородке на носу. И мы отвалили.
По морю гуляет зыбь — остатки штормов. Терпимо. Мы в одиночестве на море. Пока суть да дело, я куском веревки и песочком шлифовал ушки у альпинистских крючьев, а Сарат орудовал прибором поиска и пеленгации. Я начал переговоры с трубкой-амбушюром:
— Как дела, друг?
— Никак, Профес. Довольно сильный шум от волн.
— А от наших двигательных кристаллов?
— От них как раз шума нет, вот от струй воды за кормой он есть.
— Одним словом?
— Ничего.
Точно такое же состояние дел продолжалось еще четыре часа, испытывая мои нервы. И тут на корме началась суета. Сарат что-то быстро и негромко (не разобрать) сообщал капитану. Тот несколько раз кивнул, потом отдал распоряжение рулевому. 'Ласточка' изменила курс к западу и прибавила ход.
Снова заговорила трубка:
— Есть сигнал от весел. Расстояние оценить не могу, пеленг двадцать.
Разумеется, Сарат назвал пеленг в местных градусах, коих, в отличие от земных, сто. Я много раз подумывал о введении земной шкалы градусов, но каждый раз мне казалось, что результат проявится лишь в удобстве для меня, а вот местным, наоборот, создаст массу неудобств.
Значит, 'змей' заходит с востока. Нас они, вероятно, ждали на курсе к Грандиру. А мы туда как раз и не идем. Пусть думают, что мы намерены обойти опасный участок. И еще очень хотелось бы знать: у них есть средства уловить сигнал от нашего корабля или нет? Вообще-то не обязательно, верхушки наших мачт им заметить легче, чем нам — более низкую мачту 'Змея'.
Прошло минут пятнадцать, и амбушюр заголосил:
— Сигнал явно слабеет. Мы их сделали, командир!
Вот и прекрасно.
Еще через четверть часа Сарат сообщил:
— Сигнал перемещается к северу. Капитан считает, что нас попытаются перехватить у Фаррета.
— Скажи Дофету, что я не против. Даже совсем наоборот. Пусть нас там ловят.
— Он тоже не против. Говорит, через час покажется Большой Топор.
Расчет оказался точным. А через примерно час сорок мы уже стояли на якоре в тихой бухточке.
Я только в книгах читал, какой галдеж стоит на птичьем базаре. Что собственного голоса не слышно — это оказалось чистой правдой. Но авторы забыли упомянуть о запахах. Представляю, как теперь от меня разит. Вспомнились 'Трое в одной лодке' Джерома: за стирку моей одежды прачка тоже наверняка потребует тройную оплату.
Месторождение гуано нашлось без труда. Матросы, тихо ругаясь (слов слышно не было), стали заполнять бочки. А я полез на скалу с тремя матросами и снаряжением. Между прочим, повыше на скале оказалось меньше шума: разговаривать было можно.
Как и ожидалось, скала рассекалась тектонической трещиной — хорошей такой, метров шестьдесят длиной. И я начал расставлять ловушку.
Первый крюк был вбит рядом с краем трещины. Потом я спустился вниз метров на семь, стал на удобную полочку и вбил второй крюк. В этом месте ширина трещины уже составляла не более полутора метров. На следующей остановке ширина была меньше метра. А последний крюк я вбил с большим трудом: размахнуться молотком было почти негде.
С помощью матросов я вылез наружу. Дело заняло, судя по положению солнца, не меньше часа, и руки ныли.
— Спасибо вам ребята. Хорошее дело сделали. Я нашел то, что надо и сделал то, что надо.
После некоторого молчания наиболее отважный из спутников решился на вопрос:
— А можно посмотреть... на то, что найдено?
Ответ был в стиле Воланда, то есть весьма серьезным:
— А вот этого нельзя.
Уважительное молчание.
Хотя на заполнении и погрузке работал весь экипаж (мы вчетвером тоже включились в работу), но отвалить 'Ласточка' смогла лишь по прошествии двух часов. Солнце показывало уже прилично за полдень.
Засаду капитан 'змея', кто бы он ни был, организовал грамотно. А вот мы недоучли некоторых особенностей магической пеленгации. Сигнал от вражеских весел маскировался шумом прибоя, поскольку 'змей' ошивался вблизи очередного необитаемого островка. Как они вычислили наш курс, оставалось тайной. Но результатом было то, что сигнальщик поднял тревогу одновременно с 'макустиком':
— 'Змей' слева по курсу, идет наперерез!
— 'Змей' на пеленге двадцать!
Мы шли в бейдевинд со скоростью шестнадцать миль в час по лагу. Повелители моря были от нас не более, чем в семистах метрах. Отдать должное капитану: он разобрался в ситуации и принял правильное решение куда быстрее меня. Я только приглядывался к противнику и прикидывал нужный курс, а Дофет рявкнул так, что даже мне на носу было слышно:
— Право руля, курс шестьдесят пять, паруса убрать!!
Пока матросы карабкались по вантам, я успел бросить взгляд на противника. Меня поразило то, что он набрал скорость, явно немыслимую для гребного судна. 'Маг ведет' — мелькнула мысль и, как будто желая подтвердить мои слова, гребцы убрали весла одним дружным движением.
'Ласточка' разгонялась с приемистостью горбатого 'запорожца', то есть совсем недурно для стотонного корабля. Уголком глаза я видел, что Тугур уже в готовности к бою, а мои стрелки передергивают затворы. Лаг показывал тридцать миль в час, и стрелка все еще двигалась. Между нами и 'змеем' было меньше шестисот метров.
Волны весьма ощутимо потряхивали наш кораблик. Брызги уже неоднократно долетали до моей физиономии. На лаге было все сорок. Еще немного, и стрелка упрется в ограничитель... Радостный рев полутора дюжин здоровых глоток прервал мои размышления:
— Отстают!!!
Матросы прыгали на палубе и недвусмысленными жестами объясняли гребцам 'змея', какая именно у них (гребцов) сексуальная ориентация. Стрелки потрясали винтовками. И лишь капитан Дофет не присоединился к этому празднику. Вцепившись в бинокль, он тщательно изучал 'змей'.
