Мертвый Змей и Яд для Некромантов

— Это яд василиска, а не шампунь.

— Змеи нацедили? Ожидаемо, ты же у нас водишься с темными. Позор Гриффиндора! — продолжил Лонгботтом.

На этом месте Гермиона скрылась в спальне, откуда вскоре послышались рыдания. Праздник был испорчен.

* * *

Учеба мальчика увлекла. Пусть никто ему в школе не показывал сложных ритуалов, не объяснял науку выживания в хаосе Тир'на'Ног, получение знаний оставалось интересным. Как быстро выяснил Гарри, магия для волшебников вовсе не сводилась к помахиванию волшебной палочкой и произнесению нескольких слов. В этот выходной день, когда Гарри направлялся к Запретному Лесу, ему вспомнилась первая неделя учебы.

Каждую пятницу ровно в полночь они приникали к телескопам, изучали ночное небо, записывали названия разных звезд и запоминали, как движутся планеты. Трижды в неделю их водили в расположенные за замком оранжереи, где низкорослая полная дама — профессор Спраут— преподавала им гербологию, науку о растениях, и рассказывала, как надо ухаживать за всеми этими странными растениями и грибами и для чего они используются. Она была просто в восторге от способностей Гарри, работавшего чистой природной магией. Его не обжигала огненная лоза, ядовитые грибы не выпускали споры, а растения под его руками сами сбрасывали засохшие листья и выращивали новые. На вопросы однокурсников, Гарри отвечал, что это просто природная магия. Перчатки, ножи, щипцы и защитная одежда не были нужны ему.

Профессор по уходу за магическими существами тоже был рад талантам мальчика. Хотя он не на шутку испугался, когда во время экскурсии к Запретному Лесу, Гарри неожиданно тихо скользнул в кусты. Профессор Кеттлберн уже собрался отправить учеников назад с Хагридом и пойти на поиски, когда Гарри вернулся, приведя с собой молодого единорога. Ученики долго любовались грациозным животным. А некоторые девочки даже отважились покормить его хлебом, принесенным Хагридом, и погладить.

Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным.

Профессор Флитвик, декан Равенкло, преподававший заклинания, был такого крошечного роста, что вставал на стопку книг, чтобы видеть учеников из-за своего стола. С заклинаниями у Гарри обнаружилась проблема. У него очень много времени уходило на то, чтобы отделить свою магию, заставив заклинание работать. К тому же, процесс был очень болезненным, и при каждом заклинании с кончика палочки срывалось облачко праха, она рассыпалась на глазах. Но Гарри надеялся, что когда Олливандер закончит посох, все станет удобнее. С другой стороны, все заклинания правильно работали с первого раза, хотя и мощнее, чем нужно.

А вот профессор МакГонагалл была совсем другой. Гарри был прав, когда, увидев ее, сказал себе, что с ней лучше не связываться. Умная, но строгая, она произнесла очень суровую речь, как только первокурсники в первый раз пришли на ее урок и расселись по местам.

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро.

Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. В конце урока, когда ни у кого ничего не получилось, Гарри отложил в сторону палочку и взял спичку в руку. Призвав Серые Пустоши из глубины собственной сути, мальчик начал менять спичку напрямую. Вскоре в его руке находилась платиновая игла. Через минуту мальчик уже объяснял пораженной МакГонагалл, что это не трансфигурация, а прямое воздействие окружающего мальчика потока магии, умение сидхе, и что пока он не умеет менять реальность дальше, чем на расстоянии нескольких сантиметров. Вернув иголку в исходное состояние, мальчик продолжил практиковаться. К концу урока только у Падмы Патил спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Падмы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться.

С особым нетерпением все ждали урока профессора Квиррелла по защите от Темных Искусств, однако занятия Квиррелла скорее напоминали юмористическое шоу, чем что-то серьезное. Его кабинет насквозь пропах чесноком, которым, как все уверяли, Квиррелл надеялся отпугнуть вампира, которого встретил в Румынии. Профессор очень боялся, что тот вот-вот явится в Хогвартс, чтобы с ним разобраться. Когда Гарри посоветовал ему ритуал Могильного Праха и постоянно действующую защиту ритуала упокоения, то профессер наградил его баллами, но бояться не перестал, сказав что некромантия — не его путь. Что-то странное виделось Гарри в Квиррелле. Иногда мальчику казалось, что магия у профессора двойная.

Тюрбан на голове Квиррелла тоже не прибавлял его занятиям серьезности. Профессор уверял, что этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Во-первых, потому, что, когда Терри Бут спросил, как Квиррелл победил зомби, Квиррелл покраснел и начал говорить о погоде. А во-вторых, потому, что тюрбан как-то странно пах, а близнецы Уизли уверяли всех, что это не подарок африканского принца, а просто мера предосторожности. По их словам, под одеждой Квиррелл был весь обвешан дольками чеснока, и в тюрбане его тоже был спрятан чеснок, поскольку профессор, боясь вампиров, желал быть полностью защищенным. И даже спал в том, в чем ходил по школе, — чтобы вампир не застал его врасплох.

После окончания занятия, Гарри пообещал однокурсникам принести после каникул перевод "Теории Магической Силы", и еще несколько переводов книг Салазара, выполненных Саласией, где был бы затронут вопрос о темной магии. А пока оставалось уповать на запретную секцию в библиотеке. Но пока, ни в одной книге четкого определения Темных Искусств старшекурсники, вызвавшиеся помочь новичкам, найти не сумели.

В четверг все первокурсники Равенкло наконец смогли организованно добраться до Большого Зала и приступить к завтраку. Те, кто еще не выучил этот путь, следовали за Гарри.

— Что у нас там сегодня? Два зельеварения с хаффлпаффцами? — спросил Гарри, с отвращением отодвигая овсянку.

— Именно, — ответила Падма.

Пока они завтракали, прибыла почта. Теперь Гарри уже привык к этому, но в свое первое утро в школе кончики его пальцев даже окутались изумрудным сиянием, когда во время завтрака в Большой зал с громким уханьем влетело не меньше сотни сов. Они начали кружить над столами, высматривая своих хозяев и роняя им на колени письма и посылки.

Пока что никто не посылал Гарри ни одного письма. Но этим утром сова, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в тарелку Гарри запечатанный конверт. Гарри тут же вскрыл его — он просто не мог спокойно завтракать, не прочитав свое первое письмо.

— Дорогой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю, что в четверг после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к трем. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Пришли мне ответ с совой. Хагрид.

Гарри взял перо, нацарапал на обороте письма: "Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо" — и вручил письмо птице. В конце концов, визит к Хагриду это еще один повод заглянуть в лес.

На банкете по случаю начала семестра Гарри почувствовал, что профессор Снейп почему-то невзлюбил его с первого взгляда. К концу первого урока он уже понял, что ошибся. Профессор Снейп не просто невзлюбил Гарри — он его возненавидел.

Кабинет Снейпа находился в одном из подземелий. Тут было холодно — куда приятнее, чем в самом замке — и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные, что не удивляло мальчика, привыкшего к месту обитания коллеги Снейпа из Дома Лунного Снега. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И он остановился, дойдя до фамилии Поттер.

— О, да, — негромко произнес он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали темные туннели.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.

Снейп говорил почти шепотом, но ученики отчетливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешептываться или заниматься посторонними делами.

— Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства... могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

После этой короткой речи царившая в курсе тишина стала абсолютной.

— Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Aeliad Deaream, Зелье Хрустального Сна, если переводить с Ситхен. Оно же Напиток Живой Смерти. Это сильное снотворное, обладающее различными побочными эффектами в зависимости от магии зельевара, напитывавшего ей зелье и ингредиенты.

На лице Снейпа появилось удивленное выражение, которое быстро сменилось ледяной маской.

— Хорошо, Поттер, — процедил профессор. — Но в следующий раз воздержитесь от этой системы названий, в Хогвартсе ей не пользуются. Второй вопрос. Если я попрошу вас принести мне безоар, где вы будете его искать?

— Безоар это камень, извлекаемый из желудка козы и являющийся слабым универсальным противоядием, помогая от большинства ядов.

— Вы можете привести пример универсального противоядия лучше?

— Feirendhealt, очень похожий камень из желудка единорога, а также кровь змееуста. Сила крови как противоядия зависит от магической силы мага и змей, с которыми он проводит время.

— То есть вы предлагаете резать единорогов и получить проклятье за это? — попробовал поймать его на невероятной редкости ингредиента Снейп.

— Зачем же, есть природная магия. Достать из плоти единорога камень не сильно сложнее, чем вынуть заготовку для палочки из сердцевины древесного ствола. Дриада или природный маг вполне справятся с добычей ингредиента.

— С дриадами не договоришься, а серьезная природная магия запретна и относится к Темным Искусствам. Теория о крови змееуста не проверена. Так что вторая часть вашего ответа не корректна. Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— Ни в чем. Это два названия одного растения.

— Один балл Равенкло, — процедил Снейп.

Снейп разбил учеников на пары и дал им задание приготовить простейшее зелье для исцеления от фурункулов. Он кружил по классу, шурша своей длинной черной мантией, и следил, как они взвешивают высушенные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы.

— Занятная получилась отрава. И точно по рецепту. Впрочем, чего еще ожидать от лечебного зелья, сваренного сидхе смерти. Виллемерн меня подобным зельям даже не пробовал учить. Знал, что это бесполезно, — прошипел Гарри, ставя на стол преподавателя результат своих трудов.

Ненависть Снейпа не сильно беспокоила мальчика, профессор пока ничем не мог повредить ему. Но в будущем Снейп становился идеальным инструментом для директора, если тот продолжит дело своих предшественников по изведению потомков Слизерина.

Глава 9. Визит к Хагриду и история Лестранжей.

Без пяти три они с Ириссахсом вышли из замка, и пошли по школьной территории к дому Хагрида. Он жил в маленьком деревянном домике на опушке Запретного леса. Над входной дверью висел охотничий лук и пара галош.

Когда Гарри постучал в дверь, то услышал, как кто-то отчаянно скребется в нее с той стороны и оглушительно лает. А через мгновение до него донесся зычный голос Хагрида:

— Назад, Клык, назад!

Дверь приоткрылась, и за ней показалось знакомое лицо, заросшее волосами.

— Заходи, — пригласил Хагрид. — Назад, Клык!

Хагрид пошире распахнул дверь, с трудом удерживая за ошейник огромную черную собаку. Как называется эта порода, Хагрид не знал, хотя и пояснил, что с такими собаками охотятся на кабанов.

В доме была только одна комната. С потолка свисали окорока и выпотрошенные фазаны, на открытом огне кипел медный чайник, а в углу стояла массивная кровать, покрытая лоскутным одеялом.

— Ты... э-э... чувствуй себя как дома... устраивайся — сказал Хагрид, отпуская Клыка, который кинулся к мальчику и начал лизать ему уши. Было очевидно, что Клык, как и его хозяин, выглядел куда опаснее, чем был на самом деле.

В это время Хагрид заваривал чай и выкладывал на тарелку кексы. Кексы соприкасались с тарелкой с таким звуком, что никаких сомнений в их свежести не возникало — они давным-давно засохли и превратились в камень.

— Слушай, Хагрид. Давай в следующий раз на улице у твоего домика посидим. Хочу лес видеть, привязался я к своему лесу очень сильно.

О каменные кексы легко можно было сломать зубы, но Гарри делал вид, что они ему очень нравятся, и рассказывал Хагриду, как прошли первые дни в школе. Клык сидел около Гарри, положив голову ему на колени и пуская слюни, обильно заливавшие школьную форму.

Гарри ужасно развеселился, услышав, как Хагрид назвал Филча старым мерзавцем.

— А эта кошка его, миссис Норрис... ух, хотел бы я познакомить ее с Клыком. Вы-то небось не знаете, да! Стоит мне в школу прийти, как она за мной... э-э... по пятам ходит, следит все да вынюхивает. И не спрячешься от нее, и не обманешь... она меня нюхом чует и везде отыщет, во как! Филч ее на меня натаскал, не иначе.