Гермиона вскочила на ноги. Она не выглядела такой взволнованной с тех пор, как им объявили оценки за самое первое домашнее задание, которое Гермиона, разумеется, выполнила на "отлично". Затем она метнулась к своим вещам. Надо отметить, что девочка жутко стеснялась того, что фактически живет в одной комнате с мальчиками, и заняла для себя и своих вещей самый темный угол, где и переодевалась.

Гарри и Драко едва успели обменяться заинтригованными взглядами, а Гермиона уже возвращалась к столу с тяжеленной древней книгой в руках.

— Мне даже никогда не приходило в голову искать его здесь! — взволнованно прошептала она. — А ведь я взяла ее в библиотеке еще несколько недель назад! Специально, чтобы отвлечься от учебников для легкого чтения.

— Легкого? — переспросил Драко, посмотрев на название книги. — Мерлин, в какой я компании. У одной за легкое чтение книга по алхимии, у другого — по теории магии. Только кузина нормальная.

Гермиона только попросила его помолчать, пока она не найдет то, что надо, и начала лихорадочно переворачивать страницы, что-то бормоча себе под нос.

— Я так и знала! — воскликнула девочка, найдя то, что искала. — Я так и знала!

— Нам уже можно говорить? — раздраженно поинтересовался Драко.

Гермиона сделала вид, что не слышала вопроса.

— Николас Фламель, — прошептала она таким тоном, словно была актрисой, исполняющей драматическую роль. — Николас Фламель — единственный известный создатель философского камня!

— Так... Интересно, это не та ли пакость из запретного коридора? Что тут написано про камень? — спросил Гарри.

Вместо ответа, равенкловка подтолкнула к ним книгу.

"Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделенного удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир.

На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фламель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет)."

— Поняли? — спросила Гермиона, когда Гарри с Драко закончили чтение. — Должно быть, собака охраняет философский камень Фламеля! Я не сомневаюсь, что он попросил об этом Дамблдора, потому что они друзья и еще потому что Фламель знал, что кто-то охотится за его камнем. Вот почему он хотел, чтобы камень забрали из "Гринготтса"!

— Камень, который все превращает в золото и гарантирует тебе бессмертие! — воскликнул Гарри. — Знаем мы, как он его гарантирует, прямым отрицанием смерти. Эликсир не дает вечной жизни, но просто останавливает распад и смерть. Неудивительно, что от присутствия камня нам становится так больно.

— И еще неудивительно, что мы не могли найти имя Фламеля в "Новых направлениях в современной магической науке", — заметил Драко. — Современным его не назовешь — ведь ему шестьсот шестьдесят пять лет.

— Я там и новых направлений не нашел. Пафоса о новизне много, а новизны нет. Только старые артефакты исследуют. Хотя нет, вру, про улучшение красящих зелий там много написано, — прокомментировал Гарри.

— Таковы при Дамблдоре и Министерстве исследования. Только Отдел Тайн еще пляшет вокруг Арки Смерти.

— А что частные исследователи?

— О, тут очень просто. Стоит чистокровным семьям поднять семейные библиотеки и начать развивать достижения предков, как тебе пришлют отряд из Аврората с целью поиска книг по темной магии. Одиночкам же либо устраивают несчастный случай, как это было с миссис Лавгуд, либо, если они крайне лояльны Дамблдору и нужны ему, то занимают чем-то, чтобы было не до исследований. МакГонагалл подойдет в качестве примера. Стоило ей вплотную приблизиться к боевой трансфигурации, как её назначили преподавателем. Стоило ей привыкнуть и выкроить время для продолжения исследований — её сделали деканом. А у декана времени ни на что не хватает. Мне отец говорил.

— Боевая трансфигурация?

— Извини, я подробно не знаю, — ответил Драко.

— Я знаю, — прервал его равенкловец. — В "Теории Магической Силы" упоминалось. Это умение трансфигурировать воздух. Обычно либо в каменную стрелу для атаки, либо в какой-то щит. Преимущество в том, что материальные щиты, в отличие от магических, защищают от боевых ритуалов, для которых обязательно видеть или иначе ощущать цель, а не только от заклятий. Мастеров боевой трансфигурации, в том числе беспалочковой раньше было не меньше десятка за поколение. Но Дамблдору не нужны были маги, способные закрыться от Авады.

— Ты считаешь только европейских мастеров? — спросила Гермиона.

— Аид мне говорил, что сильные магические школы возникают только там, где граница с Тир'на'Ног тонка. Таких местностей в мире три: Западная Европа, Японская и Китайская Империи, а также государство инков. Там особенно часто проявляется кровь сидхе и рождаются сильные маги. Но маги и магические существа Южной Америки погибли от созданной в результате неудачного эксперимента болезни почти два тысячелетия назад. Второй центр погиб в результате войны японских магов с китайскими.

— Именно в результате этой войны образовалась пустыня Гоби, — припомнил Драко.

— В общем, магический мир и там и там в определенный момент опустел. Сидхе перестали ими интересоваться, что не дало возродиться магии и магическим существам.

— Фактически, сейчас Европа — лидер магического мира по знаниям и количеству магов. Здесь живут магические существа, здесь старые и сильные волшебные рода, здесь проще всего пользоваться магией. И именно в Европе родились великие маги Дамблдор, Гриндевальд и Волдеморт.

— Именно поэтому так ужасны деяния Дамблдора. Он победил Гриндевальда и стал править Европой. И теперь вместо сохранения и преумножения нашей магии, вместо следования нашим традициям, мы подстраиваемся под маглов. С соответствующими последствиями для нашей магии. Может быть, это будет честный мир, когда магические существа займут место "достойных членов магловского общества", но мне в таком мире жить не хочется. Это потеря себя. Я не фанатичный последователь великой светлой идеи Дамблдора, а маглы меня вообще не интересуют, — продолжил Драко.

— Править?

— Кто глава Визенгамота? Дамблдор. Почему Международная Конфедерация Магов заседает в Англии? Потому что тут Дамблдор. Кто директор одной из трех школ магии? Дамблдор.

— Стой, Визенгамот это английский суд волшебников. Что за Международная Конфедерация?

— Визенгамот или его аналог существует свой в каждой стране. И Дамблдор был председателем Международной Конфедерации. В общем, в стране издает законы Министерство, судит Визенгамот, а общемировые проблемы решает Международная Конфедерация Магов. В частности, именно Конфедерация издает декреты об образовании, которые, так или иначе, превращают в указания Министерства. Разрешение-запрещение отраслей магии тоже в ведении Международной Конфедерации. И определение статуса магических существ. Конечно они могут не соглашаться, но ни к чему хорошему активное несогласие не приводит. И так далее. То есть с учетом того, что в Конфедерации ученики и соратники Дамблдора...

Гермиона потрясенно слушала о реальных возможностях покойного директора в области управления миром.

— В общем, можешь оценить широту влияния Дамблдора по тому простому факту, что Фламель отдал ему свой философский камень, — закончил Гарри.

Наступившая тишина была прервана цоканьем каблуков по полу. Внешний вид Катрин удивил всю троицу. Впрочем, Драко не позволил этому удивлению проявиться на лице.

— Милая кузина! Вот теперь я верю, что ты в полном порядке. Но мне очень интересно, с каких пор свидания называются собраниями старост?

Дальнейший разговор родственников по степени наполненности ядом значительно превосходил все достижения Риссиуса. В результате разговора выяснилось, что Катрин полностью унаследовала не только бешеный нрав от своей матери, но и скрытность. Выяснить имя ухажера так и не удалось, впрочем, судя по поведению Драко, он явно что-то запланировал в этом направлении, а на положительный результат разговора даже не рассчитывал.

— Если сравнить Малфоя в школе и Малфоя, как он есть сейчас, то ни за что не поверишь, что это одна и та же личность, — задумчиво сказала Гермиона, когда спорщики перевели дух. — Кстати, Катрин, не могла бы ты сказать, почему ты в школе меня избегаешь, ограничиваясь парой коротких фраз. Хотя это уже прогресс. А здесь общаешься нормально, и в во время уроков этикета тоже.

— Ты еще не забыла об оттоке сил? Он у тебя, конечно, ослаб, но остается. Обрати внимание, здесь мы общаемся в присутствии Гарри и Риссиуса, а там в одиночестве. Суть в том, что здесь влияние сразу двух источников — Хогвартсовского источника и Гарри Поттера, сидхе смерти — живого пробоя в Тир'на'Ног. Хогвартсовский и так в минусе, личный источник Гарри контролируется исключительно им, но это все равно источники. Поэтому твое тело просто не воспринимает меня — как не заметен костер на фоне двух солнц. А Драко за счет родовых талантов вообще невидимка в этом плане. Поэтому сейчас ты цепляешься за самою мощную магию, которая тут есть — за Риссиуса.

— А это ему не опасно? — спросила девочка.

— Тысячелетнему василиску? Не смеши меня.

— Но магия василиска и магия людей все-таки различается. Поэтому твоя привычка поглощать силу не совсем подходит. Более того, магия Риссиуса пока для тебя легкий яд, так что ты инстинктивно стремишься приглушить поглощение, а не только подстроить под неудобный вид магии. Так что, если ты поживешь в лесу с моими родичами, умение воровать чужую магию тебя покинет, и ты будешь меняться в направлении принятия магии змей, постепенно становясь змееустом. А еще своей магической силы наберешь от змей и лесного источника. В общем, лето в лесу — и ты на уровне очень слабого волшебника-змееуста, выросшего в родовом поместье. Сразу предупреждаю, что в результате только одного лета ты ослабнешь — чужую силу воровать разучишься, а своей еще не наберешь. Но курсу к пятому, при условии общения с Риссиусом тут и с моей семьей летом, выйдешь на нормальный для чистокровных уровень, — развил ситуацию Гарри.

— Проще говоря, если хочу нормальной магической силы — придется летом пожертвовать общением со своей семьей. Понятно.

* * *

Гарри тихо скользил по лесу, даже не собираясь ступать на "лесные тропы". В вечернем лесу было тихо и спокойно. Найдя нужную ему траву, равенкловец сел на корточки и приступил к сбору. Ириссахс тихо соскользнул с мальчика и пополз на прогулку.

Прождав племянника некоторое время, Гарри уже собирался идти в замок один, как вдруг услышал голоса. Мальчик тихо скользнул по направлению к говорящим. Вскоре он достиг соседней поляны и устроился за деревом. Тогда он стал внимательно рассматривать ближайшею к нему фигуру. Практически сразу он опознал магию одного из них. Это был профессор зельеварения.

Снейп стоял прямо под ним на темной поляне, но он был не один. С ним был профессор Квиррелл. Гарри не видел выражения его лица, но слышал, что Квиррелл заикается еще больше, чем обычно, а значит, он ужасно нервничал. Гарри напряг слух и затаил дыхание.

— ...Н-н-не знаю, п-почему вы ре-ре-решили в-встретиться именно здесь, С-С-Северус?

— О, я просто подумал, что это очень личный разговор, — произнес Снейп ледяным тоном. — Ведь никто, кроме нас, не должен знать о философском камне — уж по крайней мере школьникам слышать наш разговор совсем ни к чему.

Гарри нагнулся: он никак не мог разобрать, что лопочет в ответ Квиррелл. Но тут Снейп снова оборвал его.

— Вы уже узнали, как пройти мимо этого трехголового зверя, выращенного Хагридом?

— Н-н-но, С-С-Северус...

— Вам не нужен такой враг, как я, Квиррелл, — угрожающе произнес Снейп, делая шаг к заикающемуся профессору.

— Я... Я н-не п-понимаю, о ч-чем в-вы...

— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. — В голосе Снейпа звучала холодная ирония.

Тут Гарри пришлось отвлечься на вернувшегося Ириссахса, потому что когда Гарри снова обратил внимание на разговор, Снейп уже заканчивал свой, судя по всему, продолжительный монолог.

— ...насчет ваших фокусов. Я жду.

— Н-но я н-не... — запротестовал Квиррелл.

— Очень хорошо, — оборвал его Снейп. — В ближайшее время мы снова встретимся — когда вы все обдумаете и наконец решите, на чьей вы стороне.

Снейп закутался в мантию, накинул на голову капюшон, повернулся и ушел. Было уже почти совсем темно, но Гарри отчетливо видел Квиррелла, застывшего посреди поляны. Профессор, похоже, был ужасно напуган.

Миновав по пути Лонгботтома и мимоходом удивившись его появлению возле леса, равенкловец вернулся в замок.

* * *

— Ты хочешь сказать, что наш декан и Квиррелл пытаются добыть философский камень? — ошеломленно спросила Катрин.

— Нет, я хочу только сообщить, что они разговаривали об этом. Вполне возможно, что это приманка от директора. Но, похоже, что мы не ошиблись, решив, что речь идет о философском камне.

— Весь вопрос в том, что мы будем делать. И не запланирована ли случайно красивая смерть для нас троих в этом коридоре?

Глава 14. Дракон по имени Норберт.

Шли недели, профессор Квиррел становился все бледнее и тоньше, но новых просьб о крови единорога не поступало.

Всякий раз, приходя на занятия к Флитвику, Гарри и слизеринцы чувствовали, что камень все еще на месте. Что касается Гермионы, то она практически не думала о философском камне. Она начала составлять расписание подготовки к экзаменам, заявив, что им всем необходимо повторить всю программу, и наложила заклинание на свои записи, пометив разными цветами темы для каждого из занятий. Увидев результат — многоцветные тетради, Гарри скривился и потратил пару дней на ритуалы для себя и слизеринца. Теперь к записям прилагался дух-библиотекарь, который открывал нужное место для него и Драко. Катрин аналогичные ритуалы научилась проводить давно, так что справилась самостоятельно. Некромантией пришлось заниматься в Тайной Комнате, чтобы не вызвать болезненную реакцию директора.

И вот сейчас равенкловцы сидели в библиотеке, обложившись книгами. И примерно половина факультета сидела с ними. Катрин, которой предстояло сдавать СОВ, также была за соседним столиком. Драко от участия оказался.

— Гермиона, да до экзаменов еще целая вечность, — запротестовал слизеринец, когда ему предложили присоединиться.

— Всего десять недель, — отрезала Гермиона. — Это совсем не вечность, а для Николаса Фламеля это вообще как одна секунда.

— Равенкло! Хорошо, примерно через недельку присоединюсь.

Гарри, читавший про белый бадьян в книге "Тысяча волшебных растений и грибов", оторвал глаза от страниц, когда Гермиона неожиданно громко воскликнула: