Свободный полет (Книжный вариант)

Пожалуй, и в глазах этого Мармиэля появилось что-то похожее на уважение и интерес.

— Ну, раз уж ты здесь, то можно сделать исключение из правил, — решил сам для себя этот тип, — но все же не пойму, почему ты не хочешь жить среди своих сородичей?

Сородичей? Он что, издевается? Все мои сородичи остались там, откуда мы с Семой сюда свалились. Ну, как ему это объяснить, да и поймет ли он? Мне, честно говоря, совсем не улыбалось остаться одним в незнакомом для меня мире.

— Понимаешь, — начал я, тщательно подбирая слова, — у нас там нет не только магии, но и эльфов...

— Этого не может быть! — категорически прервал меня Мармиэль. — Мы — самая приспособленная к жизни раса. Везде, где существует жизнь, есть эльфы.

Мармиэль многозначительно посмотрел на Сему, показывая мне, как я был неправ, давая заведомо ложную информацию.

— Но там Семен ничем от людей не отличался! — снова начал заводиться я.

Семен успокаивающе положил мне руку на плечо и кивнул Мармиэлю, подтверждая мои слова.

— Хорошо, пусть будет так, — решил Мармиэль, хотя недоверие в его глазах не растаяло. — Продолжай!

— Он мой друг, — проинформировал я эльфа. — И единственный человек, которого я тут знаю и которому я доверяю.

— Не человек, а эльф, — педантично поправил меня Мармиэль.

— Да кем бы он ни был! Я не хотел бы с ним разлучаться.

— И я не хотел бы, — подал голос Семен, — по тем же причинам.

— Нет дружбы крепче, чем дружба эльфа! — высокопарно изрек Мармиэль. — Эти чувства делают тебе честь, Семьен. Я возьму на себя смелость порекомендовать Совету разрешить этому человеку, в качестве большого исключения, провести некоторое время тут.

— Время, необходимое для получения ответа, — уточнил Семен.

— Ну да, — кивнул головой Мармиэль.

— Это, кстати, сколько может занять примерно? — поинтересовался я.

— Я думаю, что не очень много, — небрежно ответил Мармиэль, — лет сто-сто пятьдесят.

— Сколько?! — я ошеломленно плюхнулся в кресло.

— Я уже не раз замечал, что со слухом у людей есть проблемы, — сухо заметил Мармиэль.

— Нет, ушастый, я тебе сейчас точно дам в ухо, — огрызнулся я, — тогда и у тебя возникнут те же проблемы со слухом.

— Влад, успокойся! — потребовал Семен и, уже обращаясь к Мармиэлю, добавил: — Мой товарищ хочет сказать, что это слишком большой отрезок времени.

— Ну да, — согласился эльф. — А что вы хотите? Я как маг могу уже сейчас обозначить несколько проблем, с которыми нам придется столкнуться. Их же надо всесторонне рассмотреть, обосновать. А поиск вашего мира? Расчет его координат? Да и метод переброски тоже требует тщательнейшего определения.

— Но я же столько не проживу! — взвыл я.

— Это уже твои проблемы, — хладнокровно парировал этот тип. — А если будешь таким невежливым и дальше, то проживешь еще меньше.

Семен вцепился мне в плечо, давая понять, что сейчас не место и не время сокращать поголовье эльфов в данном, отдельно взятом регионе.

— А на сокращение сроков можно надеяться? — жалобно спросил он.

Мармиэль в задумчивости почесал макушку.

— Можно, — наконец разрешил он. — Но гарантировать я вам ничего не могу.

Глава 7

Пока Мармиэль находился в тягостном недоумении, как это простой смертный умудрился порвать его магические путы, я сам раздумывал над нашей нелегкой долей.

Перспектива проторчать в этом эльфятнике всю оставшуюся жизнь меня, честно говоря, не вдохновляла. Спору нет, возможно, мне тут будет спокойно и даже безопасно. Опять же, комфорт тут предпочтительнее, чем в необорудованном элементарными удобствами лесу. Но какое-то чувство неудовлетворенности поселилось внутри меня. Хотелось все же посмотреть на окружающий нас иной мир, раз уж выпала такая возможность. Эти соображения я и изложил Семе.

Вообще-то определенные опасения относительно друга у меня были. Обэльфяченный Семен мог просто проникнуться пагубной философией этого народа, состоящей в том, что сто-сто пятьдесят лет — это пустяки, дело житейское. Не спорю, может, для них это и пустяки, при их-то бессмертии. А для меня? Семен мог не захотеть покидать гостеприимный для него лес и обиталище эльфов.

Сема меня приятно разочаровал. Его деятельная натура встала на мою сторону в этом вопросе, и мы вместе уломали новоприобретенную эльфийскую суть.

Мармиэль удивленно воззрился на нас:

— Отправиться во внешний мир? Насколько я понял, у вас, в том мире, не вспарывают животы мечами и не стреляют из лука в людей. Об элементарной магии у вас тоже понятия не имеют. Каким образом вы предполагаете выжить?

— Пусть магии у нас и не имеется, — задумчиво ответил я, — да и мечами со стрелами не особо балуются, но у нас тоже — не сахар. Знаешь ли ты, мой остроухий друг, что такое автомат Калашникова в режиме очередей? А пистолет Стечкина в ближнем бою не даст ни единого шанса даже мастеру владения мечом, если этот мастер находится на расстоянии, превышающем длину этого самого меча. Да и об отряде воинов можно будет не беспокоиться, если они в плотном строю. Пары осколочных гранат вполне хватит для того, чтобы обратить отряд воинов в отряд трупов. Так что не стоит нас пугать суровостью внешнего мира. Вот если вы дадите нам оружие и возможность потренироваться во владении им, мы будем вам очень благодарны.

Мармиэль, выслушав мою тираду, вопросительно посмотрел на Семена. Тот, хоть и не очень уверенно, кивнул.

— Но первым делом, — поспешил я закрепить успех, — было бы очень неплохо поставить нас на довольствие. Шутка ли сказать, со вчерашнего обеда ни крошки во рту не было. Это ж какое нарушение баланса калорий!

"Баланс калорий" надежно вогнал Мармиэля в ступор. Ясно же, что они, село темное, понятия о таких вещах не имеют. Эльф уставился на меня и, шевеля губами, переваривал новые для него слова. Семен укоризненно (в который раз уже?) взглянул на меня. Да, сам понимаю, что переборщил.

— Эй! — помахал я ладонью перед лицом заклинившего эльфа, — кушать нам тут дадут? Или вы все поститесь?

По глазам Мармиэля было видно, как сознание медленно возвращается из-за облачных высот в его остроухую голову.

— Нет, — изрек он даже с некоторым восхищением, — таких наглых людей мне встречать еще не приходилось! Даже людские предводители обращаются ко мне с подобающим уважением и вежливостью. С какой стати ты решил, что мы будем вам помогать? Мы что-то вам должны? Ну, ладно, Семьен — наш брат, а мы ценим каждого из нас, даже и не из нашего клана. Но при чем здесь ты? Какая нам будет польза от такого нахального смертного?

Ох, не нравится мне этот ехидный прищур фиолетовых глаз! А ведь прав остроухий — как ни поверни, пользы от нас особой не предвидится, да и вреда... Стоп! А вот над этим надо подумать! Два молодых мужика, да с верхним образованием, да знающих некоторые технологии, о которых тут, привыкнув к магии, и не догадываются. Причем не голые теоретики, а достаточно практичные люди (я поморщился), ну ладно, один людь и один эльф. Попробуем с этого боку!

— Помочь нам в ваших же интересах, — осторожно сказал я, фиксируя его взгляд. — Посуди сам. В нашем мире нет магии, и это заставило нас обходиться без нее. И мы обходимся. Посмотри на то, что у нас есть, и ты это поймешь. Как ты думаешь, откажется ли какой-нибудь из людских властителей от новых знаний, не требующих помощи магии? Упустит ли он шанс стать сильнее?

— А что мешает нам убить тебя? — глаза Мармиэля потемнели, а тон не предвещал ничего хорошего.

— Вы что, дроу? — хмуро спросил я. — Просто вот так взять и убить меня?

— Нас, — поправил меня Семен.

— Если встанет вопрос о сохранности нашего мира, — неприятно улыбнулся мне Мармиэль, — мы перед таким действием не остановимся. И откуда ты знаешь об этих приверженцах Хаоса?

— А ведь и не надо разрушать ваш мир, — ответил я, пытаясь вспомнить заодно, откуда я действительно знаю о дроу. — Вы помогаете нам, а мы не даем шансов вырваться на просторы опасных технологий местным деятелям. Это будет очень благородно с вашей стороны, и вполне соответствует имиджу светлых эльфов.

По тому, как наморщил лоб Мармиэль, я понял, что переборщил с терминами. Некоторые слова явно выходили за пределы, наверное, солидного тома словаря местного Ожегова. Я заметил, что они прозвучали на моем родном языке.

— Ты можешь перевести то, что он только что сказал? — обратился Мармиэль к Семе.

— Он сказал, что можно решить эту задачу со свойственным эльфам благородством, не убивая нас и не разрушая привычного положения вещей, — мягко ответил Семен.

— И потом, разве решение поставленной задачи не вызывает у вас интереса? — поспешно добавил я.

— А где гарантия, что так оно и будет? — спросил Мармиэль, но глаза эльфа чуть ли не кричали, что задача его действительно заинтересовала.

— Мое честное слово, — твердо ответил я.

— Гм, ты говоришь правду, — заметил Мармиэль.

— Конечно! Зачем мне лгать? — удивленно спросил я.

— Это не вопрос, а констатация, — сварливо ответил этот тип. — Нам свойственно отделять лживые речи от правдивых слов.

Оп-па! Так они еще могут нехило подрабатывать на должности детекторов лжи! Я с нехорошим интересом посмотрел на Сему. Если он сохранит свои свойства при возвращении в родные пенаты, я знаю, как заработать на кусочек хлебушка, маслице и на то, что можно на образовавшийся бутербродик положить.

— Но меня интересует еще один вопрос, — задумчиво сказал Мармиэль, наливая себе в бокал какой-то напиток золотистого цвета.

А нам не предложил, жлоб ушастый. А у меня ведь в горле тоже пересохло, да и есть я хочу не по-детски.

— Как ты умудрился разорвать путы? Это не по силам простому смертному, да и эльфу тоже, если подумать, — Мармиэль, сделав глоток, пытливо уставился на меня.

— А что, проводились подобные исследования? — хмуро спросил я.

— Нет, — мой вопрос явно удивил Мармиэля, — ну...

— Прости, но, может быть, по ходу беседы, перекусим? — не вытерпел я. — Реально не ели со вчерашнего дня. Да и не пили тоже.

Находящийся в задумчивости Мармиэль как-то вяло помахал рукой. Я с трудом удержал элемент великого русского, так и рвущийся охарактеризовать ситуацию. На столике неспешно материализовалось что-то явно съедобное, и кувшин, запотевшие бока которого указывали, что там есть чем запить это съедобное.

Семен бросил на меня предостерегающий взгляд. Я понятливо кивнул головой и вопросительно взглянул на Мармиэля. Тот на вопросительный взгляд не отреагировал, пристально рассматривая свои оборванные прутики. Пришлось кашлянуть, привлекая его внимание. Мармиэль повернул к нам голову:

— Почему вы не едите? Ешьте! Это для вас.

Пока мы насыщались, эльф бродил по помещению в глубокой задумчивости, что-то бормоча себе под нос. Я заметил, что мяса в предоставленной нам еде не наблюдается.

— Я знаю, что люди едят блюда из плоти живых, — как бы отвечая на мои мысли, сказал Мармиэль, — но мы питаемся тем, что предоставляет нам лес. Мы не можем лишать жизни бессловесных существ ради собственного чревоугодия, разве что при защите своей жизни.

Я с печалью вспомнил баночку тушенки, съеденную нами вчера. Да, кусок мяса мне бы сейчас не повредил. Но на "нет" и суда нет.

— Ты не обычный человек, — вдруг озвучил результаты своих размышлений Мармиэль. — Вопрос только в том: кто ты, или что ты?

Я чуть не подавился куском очень вкусной лепешки.

— Я — это я. Каким был, таким и остался! — сердито отозвался я. — Что за подозрения такие?

— Я уже сказал, что простой человек не может порвать путы, — Мармиэль с нехорошим интересом рассматривал меня. — Это магическое воздействие. Сила пут превышает силы того, на кого накладываются.

— Но до определенного предела, — среагировал я. — Если ты мне предоставишь формулу расчета этой силы и материал, из которого создаются эти путы, то я рассчитаю тебе этот предел. Конечно, без компа это будет дольше, но алгоритм расчетов я себе уже примерно представляю.

Забавно наблюдать выражение глубокого изумления на эльфийской физиономии местного Кио. Ничем иным это выражение быть не могло.

— Ты маг? — слегка дрожащим голосом спросил Мармиэль. — Почему я не чувствую твоей магической природы?

— Маг? — переспросил я. — Вот уж чего за собой не замечал.

— Откуда тогда ты знаешь такие тонкости?

Нет, просто приятно осознавать, что поставил в тупик этого сноба.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам, — припомнил я строку из старика Шекспира, несколько адаптировав ее к местным условиям.

— Я не Горацио, и не друг тебе, — педантично заметил Мармиэль.

— И ты этим гордишься? — укоризненно спросил я.

Эльф в полном недоумении покосился на киснущего от смеха Семена.

— Я не понимаю, Семьен, чем вызван твой смех?

— С этим человеком надо уметь говорить. Он способен свести с ума того, кто его не знает.

— Эльфы не сходят с ума! — сердито сказал Мармиэль.

— Ты в этом уверен? — с нехорошим интересом спросил я. — Кстати, на путах ты уже прокололся.

Мармиэль сел в кресло и с некоторой опаской уставился на меня, потом вопросительно посмотрел на Семена.

— А я вынужден иметь с ним дело каждый день, — пожаловался Семен и тяжело вздохнул.

Подкрепив свой истощенный, нервный из-за последних событий организм, я несколько воспрянул духом. Давно уже заметил, что на сытый желудок неприятности кажутся более мелкими, чем на голодный.

— Мармиэль, может, мы, пока вы будете искать решение, попутешествуем по этому миру? — тактично осведомился я. — Посмотрим, так сказать, местные достопримечательности?

— Тогда мы можем не искать решения, — удовлетворенно ответил Мармиэль.

— Не понял, — поднял правую бровь я (когда-то где-то вычитал, что это умение весьма полезно в среде таких вот ушастых и благородных).

— Мертвым оно вам вряд ли пригодится, — благожелательно пояснил Мармиэль.

Мда, хорошие тут нравы! А я это начал подозревать с того момента, как увидел пылающее подворье.

— У нас, если не владеть оружием, долго не живут, — продолжал тем временем Мармиэль.

— А если владеть? — спросил Семен.

— Живут чуть дольше, — кивнул эльф. — Понятно, что я говорю о землях, которые находятся за пределами наши лесов. У нас вам ничего не грозит.

"Угу, кроме вас самих!" — хмуро подумал я.

— Но надо же нам чем-то заняться. Не можем мы просто ждать, ничего не делая, — здраво рассудил Семен.

— Разумно! — покивал головой Мармиэль. — Ты можешь начать обучение. Ты — эльф, но ничего о том, что это означает, не знаешь. Может быть, узнав нашу жизнь лучше, ты и не захочешь уходить от нас.

— А я? — не вытерпел я. — Мне тоже обучаться?

Вот что значит истинное умение владения бровями! Одним движением этого органа Мармиэль смог выразить целую гамму чувств — от пренебрежения до недоумения.